This time imperfect

2026 Йонас был первым, кто заметил зарождение отношений Ноа и Элизабет. Конечно, они выходили за рамки того, что в обществе звалось «нормальной парой», но кто такой Йонас, чтобы говорить о том, что есть «нормальное»? Его жизнь можно было назвать какой угодно, но только не нормальной, путешествия во времени были наименее странной её частью, поэтому он совсем не хотел принимать участие в семейных любовных драмах. Но все эти годы он наблюдал за тем, как отношения Элизабет и Ханно менялись и превращались в нечто, что он мог описать только как нежность и заботу. Когда-то он думал, что однажды он и Марта обретут нечто подобное. Когда Элизабет была младше, их поведение было чем-то похоже на отношения брата и сестры. Хотя, в конечном итоге, и это изменилось. Ноа и Элизабет выглядели так, будто они были созданы друг для друга. Иногда он даже чувствовал себя чужаком. Йонас и его друзья называли это эффектом «третьего колеса», в те давние времена, когда подростковые увлечения и предстоящий тест по математике были худшими из их проблем. Йонас видел, что они очень любят друг друга. И хотя Ноа редко рассказывал ему об этом — он был слишком горд и иногда очень уж старомоден, чтобы признать свои чувства, — это всё равно было видно. Всякий раз, когда они втроем отправлялись в город, Ноа всегда был хорошо осведомлён о том, что его окружает, и особенно о том, где находится Элизабет. Даже когда они отправлялись на поиски товаров для обмена на куски меди и других проводящих металлов, пока она была на другой стороне рынка, Ноа, как самый старший из их компании, следил за ней краем глаза, поднимая голову над импровизированными палатками. Зачастую Элизабет этого не замечала — Ноа был очень осторожен, — но когда он попадался, Йонас всегда улыбался, наблюдая за тем, как она в отместку игриво бьёт его. Если же настроение Элизабет было не в лучшей его форме, она лишь одаривала сердитым взглядом провинившегося. В такие моменты Ноа всегда делал притворно невинное выражение лица или притворялся слишком уж незаинтересованным в том, что происходит, глядя в противоположную от неё сторону, но каждый раз, когда он смотрел на неё, в его глазах появлялся блеск. И этот блеск был предназначен только ей. Йонас ещё не видел, чтобы он смотрел на людей с каким-либо другим выражением лица, кроме недоверия или холодного безразличия. Серьёзно, его друг был так избит жизнью, что даже не предполагал, что бывает иначе. Вся эта ситуация напоминала Йонасу о Магнусе. Всякий раз, когда Франциска проходила мимо них на перемене, или когда она призывала всех заткнуться и сконцентрироваться на подготовке к запланированному школьному мероприятию, реакция Магнуса была предсказуема. В такие моменты Йонас всегда бросал на него насмешливый взгляд, как делает сейчас с Ноа. Иногда им с Ноа требовалось больше времени для обыска палаток, чем Элизабет. Они осматривали палатку за палаткой в поисках предметов, которые, по словам Клаудии, им понадобятся, иногда же задерживалась Элизабет. Однажды Элизабет слишком долго не приходила к их условленному месту встречи, а когда они пошли искать её, то обнаружили её спорящей с человеком, который обычно продавал им яйца и цыплят. Хотя слово «спорить» было не совсем уместным, мужчина кричал ей, чтобы она уходила, она в свою очередь только сердито смотрела на него. Когда они с Ноа подошли узнать, в чём проблема, Элизабет быстро объяснила Ноа ситуацию. Позже Йонас понял, что загвоздка заключалась в том, что скорлупа некоторых яиц, которые дал ей мужчина, была повреждена, и что он не хотел менять испорченный товар, а также не хотел возвращать морковь и картофель, которыми Элизабет расплатилась. К всеобщему удивлению, Ноа так разозлился, что вскоре между мужчиной и Ноа завязался скандал. Ноа обычно всегда оставался спокоен. На самом деле Йонас видел его настолько злым всего один раз в жизни, и случилось во время их первой встречи в 2023 году. Так что тот факт, что Ноа мог так быстро разозлиться, стал для него неожиданностью. — Какая бы не возникла между вами проблема в следующий раз, ты идёшь с этим ко мне, но не трогаешь её, verstehen? — Ханно говорил с ним рычащим тоном, излучающим угрозу. Этот разговор звучал настолько агрессивно, что, будь подобные реплики направлены на Йонаса, он бы в кратчайший срок понял, что друг говорит максимально серьёзно. Он успел вмешаться в перепалку до того, как она переросла в драку. В итоге они получили яйца получше, отплатив за них ясным предупреждением — спорить с Элизабет в следующий раз может оказаться опасной затеей. С тех пор Йонас начал замечать искры, витающие между Ноа и Элизабет. Во-первых, Ноа очень оберегал её, как бы сильно она ни противилась этому. Элизабет была права, когда говорила, что Ноа наблюдает за ней. Кроме того, когда Элизабет оставалась в пещере, а Ноа и Йонас отправлялись на поиски, он всегда приносил ей что-нибудь. Будь то шоколадный батончик, упаковку которого он всегда перепроверял на наличие дыр или потёртостей, книги или любая другая вещь, которая, по его мнению, могла бы понравиться Элизабет или оказаться полезной. Во-вторых, это не было односторонней поддержкой. Элизабет так же сильно заботилась о Ноа. Однажды, когда они потратили всё своё свободное время на эксперименты, разработанные Клаудией Тидеманн, пытаясь стабилизировать частицу Бога, Йонас и Ноа столкнулись с Элизабет на обратном пути. Сначала Йонас подумал, что их собираются ограбить. К атомной станции больше никто не подходил. Уровень радиации в окружающей местности находился на безопасном уровне. И хотя стрелки показателей не поднимались до страшных отметок, как внутри станции, где находилась частица Бога, Йонасу никогда не нравилось щёлканье счетчиков Гейгера, стоило им приблизиться. Он уже говорил об этом с Клаудией, она сказала, что, хотя уровень радиации и был немного выше нормы, им не нужно было носить защитное снаряжение, но она также не рекомендовала им задерживаться внутри, так как длительное воздействие может быть принести вред. Йонас был уверен, что Ноа тоже думает об этом. Он недолюбливал Клаудию, и иногда скептически относился к её словам, но, несмотря на это, Йонас признавал её правоту. В конце концов, нельзя было отрицать того, что эта женщина была экспертом в области ядерной энергетики. Поэтому Йонасу пришлось объяснять Ноа, как работает счётчик Гейгера. Главное заключалось в том, что когда спокойный щёлкающий звук превращался в чрезмерно громкий, похожий на статический, уровень радиации в этом районе превышал норму, а из этого следовало, что они должны убраться от этого места как можно скорее. Это была одна из причин, по которой Ноа не особенно нравилось, когда Элизабет шла с ними. Даже с надетой экипировкой, Ноа не мог бы защитить её от радиации, это он прекрасно понимал. Поэтому они удивились, заметив приближающуюся Элизабет. Она не пользовалась фонарем, поэтому когда они заметили тень в лесу, Йонас и Ноа мгновенно насторожились. Йонас осветил дорогу, и, когда они поняли, что это Элизабет, оба заметно расслабились. Он повернулся к Ноа, когда тот протянул руки в её сторону, и спросил вслух: — Что ты здесь делаешь?! — проговорил он удивлённым тоном, прожестикулировав ей. Элизабет ответила быстрыми движениями и укоризненным взглядом. Йонас немного знал язык жестов. Элизабет учила его кое-чему, не без помощи Ноа, разумеется, однако до идеального владения ему было далеко. Он не мог вести быстрый разговор с Элизабет, как они, и часто ошибался в знаках, что в большинстве случаев заставляло Элизабет смеяться над ним. «Я не знал, что мы будем так долго ждать, — объяснил Ноа. — Прости за обвинения, но бродить ночью в одиночестве — не лучшая идея.» Йонас прекрасно понимал, что сейчас происходит, и ему даже показалось забавным, что Ноа оправдывается перед ней так, как никогда не оправдывался перед Йонасом и уж тем более перед Клаудией. «Мы были на станции, но в следующий раз, если мы будем так долго ждать, я вернусь к тебе. А сейчас пойдём домой, » — сказал Ноа, и Элизабет удовлетворённо кивнула. Он обнял её за плечи, а она обхватила его одной рукой за талию. Элизабет стала выше, её голова теперь доходила Ноа до подбородка, отчего они хорошо смотрелись вместе. Они проводили Йонаса до его бункера и пожелали ему спокойной ночи, прежде чем отправиться в хижину, находившуюся в десяти минутах ходьбы. 2027 — А как ходили на свидания до апокалипсиса? — Ноа неожиданно спросил Йонаса, когда они рылись в вещах в заброшенном доме в поисках батареек для счётчиков Гейгера. — Что? — спросил Йонас, как только повернулся, чтобы с удивлением посмотреть на мужчину. — Как раньше ухаживали за девушками? — уточнил Ноа. Разговоры с Ноа, которые касались разницы между временами, в которых друзья выросли, всегда были забавными. Иногда его рассказы звучали, как воспоминания старика, заточённого в теле молодого мужчины, иногда же Ноа производил впечатление человека, который прожил в пещере всю свою жизнь… что в некотором смысле и было правдой. Различия между 1920-ми и 2020-ми годами были очевидны. Побывав в обоих временах, Йонас имел смутное представление о жизни в 2020-х годах, поэтому он мог понять страх Ноа перед современным образом жизни. — Окей. Во-первых, слово «ухаживать» уже не употребляют, а во-вторых, я думаю, что свидания в 2020 году совсем не изменились, ну, знаешь, парочки ходили в кино и ужинали после этого в ресторанах, может быть, просто веселились. — Хммм, — промычал Ноа, вынимая обе батарейки из пульта дистанционного управления телевизором, засовывая их в один из карманов своих чёрных брюк-карго, а затем отбрасывая пульт в сторону. — Хотя, в то время существовал Тиндер, — задумчиво произнёс Йонас. — Что такое тиндер? — Это приложение для знакомств, — сказал Йонас, прежде чем добавил, — с его помощью ты мог встречаться с девушками, разговаривать с ними, и если тебе она понравилась так же, как и ты ей, то вы могли бы пойти на свидание, — сказал он, — хотя большинство людей использовали это приложение просто для одноразового секса. — Объяснил мужчина. Ноа никак не прокомментировал последнюю часть высказывания. Ему всё ещё было сложно понять это, Йонас и Элизабет подробно объяснили, что в 2020 году отношение людей к сексу и отношениям в целом было гораздо более либеральным, чем в 90-х. Он понимал, что времена меняются, и уж точно не ему судить их. На самом деле ему нравилась идея того, что людям позволено делать то, что они хотят, не обращая внимание на чужое мнение. — Хорошо, и девушкам… нравилось это? — Спросил Ханно, и на этот раз Йонас ухмыльнулся ему. — Ты наконец-то начал действовать? — спросил он, и Ноа заколебался, прежде чем ответить. —Ну, вообще-то, она меня опередила, я просто хочу сделать ей что-нибудь приятное… — признался Ханно. — Ладно, тогда забудь о Тиндере, как вы обычно начинали встречаться в 90-е? — спросил Йонас. — Я не ходил на свидания, — ответил мужчина, — но обед в местном ресторане или пикник у озера были довольно обычным делом. — Ты ни с кем не встречался? — удивился Йонас. —Нет. У меня были другие дела, я почти всё своё время тратил на рытьё туннелей и посещение постоялого двора, — объяснил Ханно. Среди вещей, которые Йонас ценил в Ноа и образе жизни 90-х, была тяжёлая работа. В то время как в 20-е годы жизнь подростка в большинстве случаев сводилась к школе и друзьям, в 90-е они были более и самостоятельными взрослыми, способными помогать в обеспечении семьи и других гораздо более сложных домашних делах. — Значит, у тебя никогда не было девушки? — спросил Йонас, и Ноа отвёл взгляд. Он поколебался секунду, прежде чем ответить. — В том ресторане была одна девушка-официантка… наши отношения были недолгими, и они всегда сводились к физическому контакту… они не были романтическими, — коротко объяснил он. Йонас и это понимал. Гормоны всегда влияли на подростковый ум, независимо от времени. — Хорошо, значит, обед или пикник. Я думаю, что оба варианта всё ещё приемлемы для 2020-х годов. — Не думаю, что смогу что-то сделать, учитывая условия, в которых мы находимся, — задумчиво произнес Ноа. — Я думаю, ты можешь обеспечить и то, и другое, — усмехнулся Йонас. И это было правдой. Они с Элизабет каждый день обедали вместе. Иногда даже выходили из хижины, когда погода была особенно хорошей. Чаще всего они завтракали и обедали вместе, хотя это в значительной степени зависело от того, что они делали днём Дело было в том, что они жили вместе и поэтому, конечно, ели вместе. — Я имею в виду, разве не лучше было бы придумать что-нибудь другое? — Вам обоим нравится проводить время вместе, так? — спросил Йонас. — Это очевидно. Ну, по крайней мере для меня, насчёт неё не уверен, — ответил Ханно. — Да, mein freund, — ухмыльнулся Йонас. — До апокалипсиса я её почти не знал, но уж что я знаю точно, Элизабет Доплер, как и Франциска, никогда не скрывала своей неприязни к окружающим. Ханно мог с этим полностью согласиться. Элизабет иногда бывала злой, когда дело касалось людей, которые ей не нравились, хотя, кроме Йонаса и Клаудии, они мало кого знали. — Ладно, ладно, а если я захочу подарить ей что-то особенное? — Например, что? Принести ей снова пластмассовые цветы вроде тех, что ты нашёл в доме Регины Тидеман, когда мы были там в последний раз? — спросил Йонас с улыбкой, — я уверен, что у вас уже были свидания, ухаживания, — в его голосе узнавалась усмешка, отчего глаза Ноа немного расширились. — Это были не… — Да уж, — чуть не рассмеялся Йонас, — не волнуйся, может быть, она была такой же рассеянной, как и ты, просто дай ей знать в следующий раз, на что она соглашается. И продолжай делать то, что вы двое делали, только теперь назови это официально свиданием. Йонас улыбнулся, и Ноа слегка пихнул его, прежде чем согласиться и вернуться к поискам других вещей, которые они могли бы использовать в дальнейшем. Йонас тоже отвернулся и постарался не обращать внимания на укол ревности и грусти. Он действительно был счастлив за них, но также не мог избавиться от чувства легкой зависти. Йонас понял, что даже с разбитым сердцем всё ещё можно чувствовать. 2029 Именно Йонас помог Ноа найти кольцо. Это было простое золотое кольцо, которое Ноа пришлось чистить смесью реагентов, чтобы оно снова начало блестеть. Это прекрасное украшение Ноа нашёл в одном из давно разграбленных магазинов единственного небольшого торгового центра в Виндене. Йонас улыбнулся Ноа, и тот взял кольцо, чтобы осмотреть его, поднеся свой круглый фонарь поближе, чтобы не напрягать глаза так сильно. Этот кусочек золота напомнил Йонасу скромный подарок его матери. — А по размеру подойдёт? — спросил Йонас, возвращая его Ноа. — Я думаю… — сказал Ноа, осматривая его более внимательно. — Ну, теперь тебе не хватает только регистрации, — пошутил Йонас. Закон и другие юридические процедуры теперь были совершенно неуместны. Брак Ноя с Элизабет будет заключён только на словах, и они с Клаудией будут единственными участниками этого маленького торжества. Элизабет хотела, чтобы женщина тоже была там, и хотя Ноа не нравилась эта идея, в большинстве случаев он не мог сказать девушке «нет», этот случай не стал исключением. По мнению Йонаса, их уже давно можно было считать женатыми. Но в это сложное время было так мало поводов просто повеселиться и отдохнуть с друзьями, что было решено провести это торжество. Йонас очень любил проводить время с ними обоими, поэтому время, проведённое за едой и выпивкой у костра рядом с хижиной с его единственными друзьями, всегда было хорошим способом провести время. Через пару месяцев после обнаружения кольца и за несколько дней до праздничного вечера Йонас узнал во время небольшой беседы, что женщина, которая обычно продавала одежду и другие безделушки на рынке, раньше работала в магазине Winden'S Standesamnt. Он был удивлен этим, и спросил её чисто гипотетически, могла бы она помочь ему, если бы кто-то, скажем, собрался выходить замуж? Женщина посмеялась над ним, но всё же объяснила, какие документы требуются для подобных процессов. Йонас знал, что ни у Элизабет, ни у Ноя не было нужных бумаг. Никто в городе не знал и не интересовался этим, но он также спросил, может ли она взять на себя работу официального регистратора. Женщина ответила, что чисто гипотетически может. В итоге они отпраздновали скромную свадьбу Ханно и Элизабет. Она сопровождалась тёплой летней ночью и потрёпанным, но вполне официальным документом. Который был подписан пятью разными людьми: супружеской парой, двумя свидетелями и бывшим официальным регистратором. Фрау Либренц ушла пораньше после церемонии, Клаудия задержалась подольше, но в конце концов тоже ушла, рассыпаясь в извинениях. Через пару часов, посмеявшись над забавными историями из их прошлых жизней, Йонас обнял их обоих. Он поздравил их в последний раз и перед отъездом тоже вручил свадебный подарок. Это был небольшой фотоаппарат Полароид.