Бутылка удачи

Драко старался не ерзать, ожидая, когда Визенгамот вернется из своего укрытия. Нечасто такого молодого волшебника судили перед Визенгамотом, высшим судом волшебной Англии– на самом деле, казалось, что последним молодым волшебником, которого судил Визенгамот, был сам Гарри Поттер, по делу о магии несовершеннолетних. Драко не был уверен, было ли это потому, что его обвиняли в покушении на убийство Альбуса Дамблдора, или потому, что он был несовершеннолетним Пожирателем Смерти и последним из одной из старейших чистокровных семей в Европе, но министерство решило, что его дело пойдет прямо на вершину. Или, может быть, это было просто потому, что Гарри Поттер решил дать показания. Говоря о Мальчике, Который Выжил, Поттер не возвращался с того дня, как дал показания. Он дал свои показания, причем довольно длинные и шокирующие– Драко понятия не имел, что Поттер так много знает– и больше не появлялся, как будто его не волновал исход дела. Что ж, Драко было все равно, лишь бы Поттер сказал свое слово. В зале суда было действительно много людей. Это было первое крупное военное дело, которое рассматривалось в суде, поскольку против него было выдвинуто не так уж много обвинений, по крайней мере, по сравнению с его отцом и другими Пожирателями Смерти. Авроры все еще делали заметки обо всех них. В результате многие люди пришли узнать приговор, скорее из любопытства, чем из сострадания. Драко глубоко вздохнул, стараясь выглядеть равнодушным. Это было довольно трудно сделать, сидя в одиночестве посреди зала суда , когда аудитория собралась позади него на приподнятых сиденьях, давая им идеальную точку обзора, чтобы наблюдать за ним. Интересно, сколько времени потребуется Визенгамоту, чтобы вынести приговор? Суд был призван к порядку, и обвинение было зачитано в последний раз. Прежде чем члены суда наконец покинули зал, было проведено довольно много церемоний, вероятно, в угоду многочисленным зрителям. Они отсутствовали уже около часа. Как только они вышли, зал суда взорвался шумом; многие люди встали, чтобы поговорить со своими друзьями с другого конца комнаты или выкрикнуть непристойности в адрес Малфоев, но Драко притворялся, что не слышит. Адвокат семьи Малфоев, Мистер Виттерс сидел чуть позади и справа от Драко, но Драко не было никакого интереса разговаривать со стариком, который уже просматривал свои записи по делу Нарциссы, которое должно было состояться через две недели. Нарцисса и Люциус сами получили разрешение присутствовать на слушании, поскольку оба дали показания, описывающие воспитание Драко и период, когда Волдеморт жил в их поместье. Они сидели в нескольких футах позади Драко, и он хотел повернуться, чтобы поговорить с ними, но уже слышал, как рыдает его мать, и не чувствовал себя способным утешить ее. Где-то слева от Драко сидела Гермиона Грейнджер. Он едва мог видеть ее краем глаза и слегка повернул голову, чтобы посмотреть на нее. К его изумлению, она читала! Она принесла ему на суд книгу. Драко захотелось рассмеяться, это было так типично для Грейнджер. Он бы предположил, что ей, как и Поттеру, не нравится вердикт, но он заметил, как ее глаза то и дело бросались на маленькую дверь, через которую входили члены суда, и что она никогда не переворачивала страницу. Один раз она взглянула на него и слегка улыбнулась, прежде чем вернуться к своей книге. Драко быстро отвел взгляд, слегка нахмурившись. Он не знал, что и думать. Неужели она была снисходительна? Жалела ли она его? Или она просто пытается быть дружелюбной? Но его мысли никак не могли остановиться на ней. У Драко были более важные вещи, о которых он должен был думать, например, о своем будущем. Он задавался вопросом, действительно ли Визенгамот так прекрасен, как о нем думают, а если нет, то он надеялся, что он хотя бы склоняются к Поттеру. Он предположил, что им потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы принять решение, так как им было предъявлено больше одного обвинения, в отличие от простых случаев, когда им нужно было только поднять руки и проголосовать. Была даже такая мелочь, как обвинение, выдвинутое против него анонимным осведомителем; кто-то рассказал прокурору о том, как на шестом курсе Драко попытался наложить Круциатус на Поттера, и поэтому прокурор спросил об этом Поттера, когда тот давал показания. Драко должен был отдать должное Гриффиндорцу-хотя он честно отвечал на вопросы, Поттер все еще пытался защитить Драко, признавая, что он причинил больше вреда, чем Драко. Драко видел, что Поттер все еще чувствует себя немного виноватым из-за того, что чуть не убил его, и, в типичной для Гриффиндора манере, пытаясь взять всю вину на себя. Похоже, это не сработало, но Драко должен был признать, что оценил его усилия. Его оторвало от размышлений, когда волшебник приказал всем встать. Драко стоял, его сердце колотилось так сильно, что весь зал видел, как он дрожит. Он не знал, чего ожидать, не знал, смеет ли надеяться. Он на мгновение закрыл глаза, произнося короткую молитву тому, кто его слушал. - Драко Малфой, вы обвиняетесь в следующем, - начала Клементина Райдер, Верховный Магвамп. - Покушение на убийство Альбуса Дамблдора, директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, бывшего Верховного Магвампа, ордена Мерлина первого класса... вы все его знаете. Контрабанда запрещенных веществ и предметов в Хогвартс привела к тому, что Мисс Кэти Белл и Мистер Рональд Уизли едва не погибли. Вы провели Пожирателей Смерти в школу, и три обвинения в использовании непростительных– первый, Империус против Росмерты Дун, второй, Империус против Кэти Белл, и третий, Круциатус против Гарри Поттера. Все это произошло, когда тебе было 16, ты был несовершеннолетним. Это к счастью для вас, потому что вы были признаны виновными по всем пунктам обвинения." Драко почувствовал, как у него свело живот. Его колени чуть не подогнулись. Виновен . Да, это было правдой. - Однако суд убежден, что по большей части вы действовали, чтобы спасти свою семью, а не потому, что действительно поддерживали того, чье имя не должно быть названо. Вы также обвиняетесь еще в пяти случаях использования непростительных предметов на седьмом курсе Хогвартса; однако с тех пор было доказано, что вы были вынуждены выполнять их своими учителями, и поэтому вы были признаны невиновными. Суд также принял во внимание ваши действия, когда вы не назвали имена Мистера Поттера, Мистера Уизли и Мисс Грейнджер, когда они были доставлены к вам в вашу резиденцию, ваше вмешательство, когда мистер Уизли и Мисс Грейнджер .Винсент Крэбб пытался наложить смертельное проклятие на вышеупомянутых студентов, а также на ваши усилия по спасению Мистера Винсента Крэбба и Мистера Грегори Гойла от дьявольского огня в Хогвартсе. Визенгамот постановил, что вы проведете один месяц в Азкабане, после чего вам потребуется не менее шести месяцев безвозмездной службы в Министерстве Магии." Он вполуха слушал, как Верховный Магвамп излагает условия его работы в Министерстве. Драко понял суть-никаких неприятностей. Его мысли были заняты работой в Азкабане. Один месяц? Он мог бы это пережить. Чтобы люди сошли с ума, нужны годы, верно? Или это вопрос нескольких недель, дней? Был ли его ум слабее или сильнее, потому что ему было всего 17 лет? А был ли месяц тридцатью днями? Или тридцать один? Должно быть, двадцать восемь, потому что в неделе семь дней, а в месяце четыре недели. Драко слегка встряхнулся и снова обратил свое внимание на Леди. Он уже чувствовал, что теряет рассудок. - ежемесячные встречи с уполномоченным судом представителем для оценки вашего поведения и прогресса. Если по истечении шести месяцев он или она будет удовлетворен вашим вкладом в развитие общества и самосовершенствование, вы больше не будете нести никаких обязательств. Если он или она недовольны вашим поведением, ваше поведение должно быть пересмотрено судом, и будут применены дальнейшие санкции. Это понятно, Мистер Малфой?" Он заставил себя заговорить. - Да, Ваша Честь." - Твой месяц в Азкабане начнется сегодня. Как только вы выйдете из тюрьмы, вам дадут информацию о вашей работе в министерстве, и у вас будет одна неделя, чтобы приспособиться к жизни вне баров, прежде чем начать свою работу. Все ясно, Мистер Малфой?" - Да, мэм." "Хороший. Заседание суда закрыто." Пока Визенгамот уходил, Драко стоял неподвижно, не зная, что делать. Когда за последним следователем закрылась дверь, мать подошла к нему и обняла. - О, Драко, один месяц! Это лучше, чем я надеялся. Визенгамоты не так предвзяты, как я думала,– я действительно считаю, что мы обязаны этим мистеру Поттеру, - сказала она счастливо. Драко хотел нахмуриться, сказать ей, что месяц в Азкабане-это так же плохо, как месяц в аду, но прикусил язык, напомнив себе, что его родители, скорее всего, проведут в тюрьме много лет. Внезапно он осознал, как мал был один месяц. Рядом с ними стоял его отец. - Я думаю, охранники хотят увести нас отсюда, - сказал он, слегка повысив голос, чтобы его было слышно за шумом публики, выходящей из зала суда. Нарцисса кивнула, явно недовольная мыслью о возвращении в Азкабан. Она посмотрела через плечо Драко, и ее лицо немного смягчилось. - Драко, это Мисс Грейнджер. Она выглядит так, будто хочет поговорить.- Она повернулась к охраннику, стоявшему рядом с ней, и сказала: - Мой сын просто поблагодарит Мисс Грейнджер вон там, если вы не возражаете подождать еще несколько минут. Он пожал плечами, и Нарцисса слегка подтолкнула Драко в сторону Гермионы. Драко почувствовал, что его мать тянет время, что угодно, лишь бы получить еще несколько минут "свободы". Гермиона Грейнджер действительно неуверенно топталась в нескольких футах от него, и, когда Драко подошел к ней, она явно почувствовала облегчение. - Гарри и Рон сожалеют, что не смогли приехать, - быстро заговорила она, как всегда, когда нервничала. - Они были чем-то заняты, но будут рады узнать, что ваш приговор не так уж плох. Именно Джинни рассказала суду о том случае на шестом курсе, когда Гарри чуть не убил тебя. Она никогда не простит тебя за то, что ты сказал непростительное, и она всегда полностью забывает, что Гарри тоже был неправ, - сказала она, неодобрительно фыркнув. - В любом случае, мы сожалеем об этом." Драко смутился, гадая, за что она могла бы извиниться, но не стал настаивать. -Я должен сказать... Спасибо. И Поттеру, и даже Уизли за то, что помогли мне, - пробормотал он, чувствуя себя ужасно неловко. К его удивлению, Гермиона покраснела. Она, казалось, чувствовала себя так же неловко, принимая его благодарность, как и он сам, хотя он мог сказать, что она была довольна. - Мы ничего не могли поделать, Малфой. Ты не заслуживаешь более сурового наказания. Мы все страдали, даже ты." -Ну да, конечно...- Он хотел спросить ее, почему, почему она и Поттер потрудились помочь ему. После всего, что произошло, ненависть к этой троице казалась почти мелочной. Возможно, они чувствовали то же самое. Но даже в этом случае он не пошел бы на такое, чтобы помочь им; возможно, он вообще не помог бы им. Почему-то ответ "они гриффиндорцы", казалось, больше не скрывал этого. Но он не стал спрашивать. - И Поттеру тоже скажи, ладно?" "Конечно." Драко кивнул, за неимением лучшего занятия. Затем он прочистил горло. - Сколько дней в месяце, Грейнджер? Тридцать? Тридцать один?" -Ну, раз уж ты уезжаешь... вот сегодня, - сказала она, не желая говорить " тюрьма "или " Азкабан", - а сегодня 24 августа, Ты выйдешь 24 сентября. Это примерно тридцать один день. Но вы не проведете там весь сегодняшний день, так что думайте о нем как о тридцати с половиной. И если вы думаете об этом таким образом, это только... всего 732 часа..." Забавно было разговаривать с Грейнджер, решил Драко. Когда она нервничала, она много говорила; когда он нервничал, он не говорил. он должен был признать, что был впечатлен, но не удивлен, ее умственной арифметикой. Он не понимал, почему они так неловко держатся друг с другом. Может быть, потому, что у них никогда в жизни не было приличного разговора друг с другом. Это было то, о чем он мог думать в течение своих 732 часов в Азкабане. Он снова прочистил горло. - Послушай, мне надо идти." - Да, - сказала она, энергично кивая головой. -Да, конечно. Прости, что помешала тебе... Я имею в виду, это было ... –она глубоко вздохнула, - странно, но приятно, говорить с тобой." Драко почти ухмыльнулся. -И ты тоже, Грейнджер." - Она улыбнулась. -Всего хорошего, Малфой." Он кивнул в знак признательности и вернулся к родителям. Его мать выглядела бесстрастной, почти довольной, в то время как на лице отца было написано отвращение. -Не смотри на нее так, - раздраженно бросил Драко. - Например, что?" - Как будто это ее вина. Как будто она ниже нас. Внезапно Драко остановился. Он не был воспитан так, чтобы разговаривать с родителями, и он не собирался начинать тогда, особенно из-за магглорожденного. Но его отцу пришлось признать, что кровь не имеет значения, особенно когда дело касается Гермионы Грейнджер. Люциус нахмурился. -Я понимаю, что мы должны быть благодарны ей, Драко, но я думал, что ты ненавидишь ее,– тихо сказал он. -Если не из-за ее крови, то потому, что она всегда била тебя в школе!" -Я ненавидел ее не потому, что она была ниже меня, а потому, что она была лучше меня. Глаза Драко расширились от осознания этого, и он был благодарен, что не сказал этого вслух. Он не был уверен, правда это или нет. Вздохнув, он последовал за родителями в Азкабан. У него было много вещей, о которых нужно было подумать, и много времени, чтобы подумать.