Любовь не с первого взгляда

Витражный кабинет был подарком отца. Небольшое помещение под крышей, с мансардными окнами, забранными искусным витражным стеклом. Личное убежище, куда принцесса сбегала порой с книжкой или куклой. В Витражном кабинете, как считалось, Кая не принимает никого и никогда – даже уборку там проводили под её прямым надзором, потому что лишь у неё был ключ. Местечко, где принцесса могла побыть в одиночестве, и куда, став королевой, Кая наведывалась нечасто. Никто во дворце не знал, что в Витражном кабинете есть потайной вход – прямо скажем, не самый удобный лаз на свете, предназначенный уж точно не для комфортного передвижения. И, конечно, пользоваться этим лазом имел привычку единственный придворный, с детства питающий тягу к исследованию чердаков – неугомонный Се-Крер. Да-да, Витражный кабинет был предназначен не столько для уединения, сколько для тайных встреч. Королева, как нам известно, являлась большой почитательницей этикета, и даже мысль о том, чтобы встречаться с каким-то мужчиной наедине, ей и в голову не могла прийти – но вот для Се-Крера она непостижимым образом сделала исключение. Почему-то встречи с ним не казались ей ни неприличными, ни неуместными – возможно, здесь сказывалась детская дружба, возможно, что-то ещё. Так или иначе, выяснив детали катастрофического увлечения махийской принцессы, королева решительно призвала Се-Крера к ответу, и, поскольку речь шла о деле крайне деликатном, предпочла обойтись без свидетелей и пригласить его именно в Витражный кабинет. Нельзя сказать, чтобы у Се-Крера это вызвало энтузиазм – тайный лаз нравился ему только в детские годы, теперь же скорее раздражал своей узостью и пыльностью. Вот и в этот раз, с чиханием выбравшись из потайной двери, он первым делом высказал свои претензии: – Смотри, опять рубашку порвал! Камзол он заблаговременно снимал, ибо после тайных приключений в пыли тот обычно терял презентабельный вид. С рубашками тоже всё выходило негладко – то они рвались, как сейчас, то пачкались. Кая со страдальческим видом возвела глаза к витражам. Отсутствие реакции вызвало у Се-Крера смешок. Присев на краешек стола, за которым сидела королева, он весело спросил: – Чего звала-то? Вопреки его ожиданиям, обаятельное нахальство и яркая улыбка не растопили в этот раз ледяного выражения лица собеседницы. Напротив, закаменев ещё больше, та сухо и сурово спросила: – Что за игры с нашей гостьей, Кай? Се-Крер изобразил лицом недоумение и ушёл от ответа: – Откуда сведения? – Не паясничай, – устало велела королева. – Дело серьёзное. Она всерьёз вознамерилась выйти за тебя замуж. Не паясничать Се-Крер не умел, поэтому легкомысленно повёл плечом и дерзко уведомил: – Я в курсе, это ведь именно мне она ответила: «Да». Мрачный взгляд королевы заставил его заёрзать. – Объяснись, – холодно потребовала она. На несколько секунд Се-Крер стал серьёзен. Он перестал поигрывать ногтями по столешнице, почти неуловимо выпрямил ссутуленную спину, острым и режуще опасным взглядом пронзил королеву и сдержанно объяснился: – Я люблю её. Доподлинно неизвестно, как именно господин Се-Крер отличал свои многочисленные и поверхностные увлечения от глубокого серьёзного чувства. Возможно, единственное отличие в том и заключалось, что именно это увлечение он выбрал считать серьёзным чувством. Возможно, именно этот выбор и превращает влюблённость в любовь? Высказав, таким образом, свою точку зрения на ситуацию, он напустил на себя прежний шутовский вид и атаковал королеву каскадом безмятежных обаятельных улыбок. Та, вопреки его ожиданиям, не поддалась. – Ты каждую неделю в кого-то влюбляешься! – справедливо обличила она его. – Неужели нельзя обойтись хотя бы без международных скандалов? – Спокойствие! – поднял руки Се-Крер и с самым довольным видом заверил: – У меня всё схвачено, скандала не будет. Королева приподняла брови и всем своим лицом выразила скепсис. – Точнее, будет, конечно, – поспешил поправиться Се-Крер, – но с Райанци его никто не свяжет. Его физиономия по-прежнему была крайне довольной. – Я слушаю, – жестом поторопила его королева, требуя более развёрнутых объяснений. – Смотри! – Се-Крер схватил со стола чернильницу. – Вот это принцесса. Сейчас она у нас, – положил он чернильницу на какой-то блокнот, – но скоро уедет домой, в Махию, – переложил на другой блокнот. – И тут-то я, – взял он пресс для бумаг и передвинул его на первый блокнот, – еду за ней, – пресс последовал за чернильницей, – краду её, женюсь, и мы уезжаем… – он поозирался и переложил свой реквизит на ближайший подоконник: – Да вот хоть в Анджелию, не решили пока. Это «мы не решили» более всего свидетельствовало о том, что он уже не мыслит себя без Ами-Линты. Его вопрошающий взгляд переместился на королеву; та застыла в шоке и неодобрении. – Да брось, льдинка! – помахал рукой Се-Крер. – Никто не узнает, что её украл я! Никаких дипломатических осложнений! Кая ощутимо побледнела. – Кай, – сдавленно возразила она. – Брось. Я тебя за кого хочешь сосватаю. Хочешь Се-Льянди? Се-Драфэн? Се-Криссе? – принялась она перечислять дам, к которым, как ей казалось, он имел слабость. Он прервал её резким жестом и неожиданно строго ответил: – Я люблю её. Ами-Линту. Я понимаю, льдинка, что концепция любви выше твоего понимания… – Я люблю своего мужа, – зло возразила Кая. Се-Крер хмыкнул, взъерошил волосы и скептически уточнил: – Это которого? За которым твоя разведка чуть ли не полным составом приглядывает, да? – Ты знаешь, что нет! – в гневе вскочила королева, опёрлась кулаками о стол и подалась к нему. – Не этот? – с изумительной беспечностью не понял Се-Крер. – Вот это да, у тебя есть второй супруг? Покажешь? – с живым любопытством спросил он. Королева с видимым усилием перевела дыхание, прикрыла глаза на несколько секунд, вздохнула и села на место. – Любовь, льдинка, – невозмутимо продолжил гнуть свою линию Се-Крер. – Вот и я пал под её стрелами! Не открывая глаз, непослушными губами Кая пробормотала: – Но ты не можешь… – Почему нет? – сурово перебил её Се-Крер, чей стальной взгляд ясно выдавал в нём опытного дуэлянта-победителя. – Разве я мало сделал для тебя? Разве не имею право наконец получить что-то для себя? Она отвернулась, признавая, что он прав. – Не маленькая, справишься, – проворчал он, чувствуя себя неуютно. Сталь в глазах словно была спрятана в ножны, и суровый голос потеплел. На несколько минут повисло молчание. – Ну ладно тебе, – смущённый Се-Крер был обескуражен её реакцией. – В конце концов, у тебя даже есть теперь этот твой муж, которого ты, как говоришь, любишь, – принялся убеждать он. – Между прочим, льдинка, если он нас застукает, будет очень нехорошо – я же и впрямь не могу его на дуэль вызвать. Отрубят мне голову, бедному, за пылкую дружбу с королевой! – возопил он. – Не говори глупостей! – наконец не выдержав, повернулась она. Обрадовавшись успеху, он развил наступление: – Да ты видела, какими он меня взглядами прожигает, стоит лишь пересечься? Да он тебя безумно ревнует, льдинка! – пылко заверил он. – Не преувеличивай, – губы королевы задрожали от еле сдерживаемого смеха, – к главе моей внутренней разведки он меня ревнует гораздо сильнее. Се-Крер заразительно рассмеялся. – Это потому что при нём я веду себя исключительно прилично! – с гордым видом поднял он палец, призывая Каю в свидетели его поразительных талантов по части умения казаться приличным человеком. Та, напротив, снова погрустнела: – Кай… Посмурнев, он прервал: – Даже не пытайся. Оставь этот свой королевский авторитет и пылкие речи о долге перед родиной. Свой долг я отдал сполна, твоё ты величество. Она подозрительно чувствительно захлопала ресницами. – Нет-нет-нет, – уловил перемену в её настроении он, – я, конечно, сражён в самое сердце, что ради меня ты задействуешь эти твои женские штучки, но, льдинка, прости, уже поздно. Моё сердце отдано, моя судьба свершилась, – с глубоким пафосом возгласил он, пародируя придворных поэтов и воздымая одну руку к потолку, другую при том прижимая к груди. – Я сражён роком и прекрасным глазами моей возлюбленной, я пал в этой неравной битве, я околдован, я пленён… – Кай… – со смешком прервала его пылкий монолог Кая. – Сердце выше! С недоумением он перевёл взгляд вниз, обнаружил, что надрывно жмёт руку где-то в районе желудка и, сменив пафосный тон на дурашливый, ворчливо отметил: – Это потому что я не успел пообедать, так спешил на твой зов, моя королева! И зов желудка норовит теперь перекричать зов моего истерзанного сердца! – передвинув руку повыше, возопил он. – Кай… Приняв деловой вид, тот откликнулся: – Ну так что, отпустишь? Королева поморщилась: – А у меня есть выбор? – с унынием в голосе уточнила она. – Конечно, нет! – с оскорблённым видом признал Се-Крер. – Когда он у тебя был-то? Опёршись локтями о стол, королева подпёрла подбородок ладонями и пытливо посмотрела на друга: – Любовь, значит? – Она самая, – с видом эксперта кивнул тот. – Ну что мне с вами делать! – вздохнула она. Они немного помолчали. Спустя пять минут королева внесла в план коррективы: – Конечно, король её за тебя не отдаст. Но если её, скажем, похитят махийские пираты, а ты спасёшь? Се-Крер в удивлении поднял брови и вяло поаплодировал: – Браво, твоё ты величество, не ожидал! – и тут же с ехидной хитрецой в голосе добавил: – Твоими устами глаголет один мой знакомый анжелец! Королева вернула ему хитрый взгляд: – Это не тот ли, за которым следит почти вся моя разведка в полном составе? Се-Крер рассмеялся, поднял руки, сдаваясь, и признал: – Ладно, ладно, я погорячился. Может, я просто чувствую себя задетым, что ты предпочла мне этого нудного и скучного типа? Кая фыркнула, выражая тем самым, что она думает о притязаниях приятеля. – На самом деле, – вернулся к делу Се-Крер, – в твоём прекрасном плане есть изъяны. Не думаю, что король будет так любезен, что отдаст дочь спасшему её райанцу. Ещё и заподозрит, что тут замешаны мы, а этого точно никак нельзя допустить. – Не хочешь посоветоваться с одним твоим знакомым анжельцем? – лукаво предложила Кая. Покачав головой, он признал: – Такие комбинации, конечно, его конёк, но мне бы не хотелось вмешивать его в мои личные дела. Это тебе он муж. – Кай… – Не грусти, льдинка, – встал он со стола. – Всему в этой жизни приходит конец. Закончилась одна эпоха, началась другая. Прощаясь, он обнял её, чего, вообще-то, почти никогда себе не позволял. – Ай-яй, – прокомментировал он свою сентиментальность. – Если твой муж караулил под дверью, то это был бы самый подходящий вариант для гневного явления! Кая снова фыркнула: – Иди уж, герой-любовник, – напутствовала она его тоном почти ласковым. Козырнув, Се-Крер полез в свой лаз. Уронив голову на руки, Кая тяжело вздохнула.