Автомат

— Проклятая железка! Гоша ругался, размахивал руками, кричал на игровой автомат, стучал по его стенкам — словно это помогло бы вернуть потраченные деньги. Но железная коробка с потёртыми рисунками пиратских кораблей была непоколебима и продолжала дразнить подростка своей весёлой мелодией и подмигивала наполовину выгоревшими диодами. Тот подобного издевательства вытерпеть не смог и со всей силы пнул лохотрон, однако тут же отскочил, шипя от боли и хватаясь за правую ногу. В последнее время Гоша всячески пытался произвести впечатление и завоевать авторитет у одноклассников. Не то чтобы кучковавшиеся за гаражами вместо физики ребята вызывали сильное уважение, однако одиночество тоже не доставляло удовольствия. Хотелось ощущать себя частью чего-то, пусть даже это что-то насквозь пропахло «Балтикой» и дымом от «Примы» и называло его в школе не иначе как «Жора-жопа». Лишь бы наконец оторваться от вездесущей материнской опеки. А, может, если он хорошо постарается, его даже признают и перестанут наконец лепить нелепую кличку. Но влиться в компанию загаражных ребят никак не получалось. Любой разговор с этими бугаями-переростками заканчивался клубом вонючего дыма в лицо и диким ржанием. Везло, если не материли и не давали пинка на прощание. Зловонная «Прима» настолько изъела их мозги, что достучаться словами оказалось бесполезно — нужны были действия. От первой попытки закурить Гоша откашливался минут десять, а последующие затяжки вызывали лишь тошноту. Пачка сигарет так и осталась валяться в левом кармане куртки для вида. Из-за одной банки пива парня разнесло настолько, что пришлось корчить перед матерью из себя больного и сидеть следующий день дома, мучаясь от раскалывающейся головы. А когда он попытался сбежать вечером на концерт местных рокеров, его быстро поймал за шиворот знакомый участковый, да так и отвёл домой, прямо в сдавливающие руки матери и кучу её причитаний — что же могло случиться с её мальчиком ночью, и за что ей такое наказание. Гоша был безнадёжно хорошим человеком, чтобы становиться хулиганом из подворотни, но он упорно продолжал поднимать ворот кожанки, сурово хмуриться и препираться с матерью. Однако даже так он выглядел не столько внушительным и угрожающим, сколько обиженным и защищающимся — будто испуганная ящерица раздула капюшон. Однажды он увидел, как его сверстники ловко выбивают мелочь из слотов. Иногда это были хитрые манипуляции, а порой ребята просто раскачивали автомат из стороны в сторону, пока из него не сыпался заветный выигрыш. Со стороны это выглядело так легко и дерзко, что Гоша тоже решил попытать удачу — теперь он точно избавится от статуса неудачника, ещё и денег заработает! Однако получилось так, что не он вытряхивал деньги из автоматов, а автоматы вытряхивали деньги из него, не оставляя даже на проезд и заставляя топать после проигрыша пешком. Гоша пытался искать «счастливые» машины, подбирать удачные часы, жать кнопки с определённой силой, но слоты несмотря ни на что складывались в нелепую мешанину вместо нужных пяти семёрок. Не спасали даже постукивания и пинки, которые он когда-то видел, а на попытку расшатать машину быстро прибежал охранник и, пригрозив штрафом, выдворил его прочь. Автоматы вместе с деньгами безжалостно сжирали время и силы — домой парень возвращался поздно вечером, измотанный, с отбитыми кулаками и ногами. Но на следующий день он всё равно нёсся к игровым автоматам, забыв про усталость, урчание в животе и стоптанные ботинки. Каждый день он продолжал слепо верить, что именно сегодня ему обязательно повезёт, а потом со слепой яростью кричал на эти бездушные машины, в очередной раз спустив на них всё до последнего рубля. А вскоре мать догадалась, на что сын тратит её деньги. Она одарила Гошу подзатыльником и длинной нотацией — в её времена за подобное человека могли и в тюрьму посадить. — А если бы отец был жив! Что бы он сказал? — эти два предложения постоянно всплывали в их ссорах. Отца Гоша любил, и каждый раз подобное замечание резало по живому. Говорила ли мать нарочно, или в сердцах, но после такого он больше не находил, что ответить: в горле застревал ком и парень, резко развернувшись, уходил в комнату, хлопнув дверью. Карманные Гоше выдавать перестали. И тогда он принялся занимать деньги у одноклассников. Брал у всех и немного, но брал часто, отчего вскоре набежала крупная сумма, и тот был вынужден прятаться от сверстников по углам и петлять до дома заросшими травой тропинками — не хватало, чтобы давшие в долг ребята прижали его к стенке. От проигрышей парень испытывал двойную досаду: он теперь не просто терял своё, он уходил в минус! И с каждой новой неудачей страх расправы нарастал всё сильнее. В ночных кошмарах всё чаще кто-то преследовал, хватал на шкирку, а потом долго-долго тряс, пока не затихал звук падающих на землю монет. Цель влиться в компанию одноклассников окончательно потерялась в бесконечных проигрышах, и Гоша выглядел ещё более забитым, чем прежде. Автомат продолжал задирать весёлой музыкой и яркими лампочками. Измученный собственной яростью Гоша отдышался — на смену гневу пришло отчаяние. Сколько раз он просил, молил, проклинал эту машину, спрашивал, за что она с ним так поступает — мёртвый металл оставался, да так и останется к нему беспощаден. Парень с грустью вытащил последнюю мелочь и принялся медленно перебирать двухрублёвые и пятирублёвые монеты. Сегодня его всё-таки прижали к стенке и пригрозили сломать нос, если не отдаст деньги к завтрашнему дню. Нужно было чудо, чтобы вернуть за раз всю проигранную сумму, но на него Гоша уже не надеялся и машинально запустил последние деньги в приёмник. Слоты бешено завертелись, а он заворожено смотрел на них и думал: отчего ему так не везёт? Почему остальные легко схватывают удачные комбинации, а он раз за разом терпит поражение? И если бы дело было только в игровых автоматах! В жизни его складывалась такая же нелепица, как на мониторе. Ни отца, ни друзей, ни места, где он мог быть частью чего-то большего. Видимо его жизнь — такой же игровой автомат, у которого он вечно проигрывает. На мониторе вновь замигал винегрет из вишенок, пальм и бананов. Автомат печально (и всё равно будто с издёвкой) запиликал, но разозлиться вновь Гоша не успел, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. Он резко обернулся, испугавшись, что это опять участковый — тогда нового нагоняя от матери не избежать. Но позади всего лишь стоял незнакомый мужчина. Он наблюдал за действиями горе-игрока с усмешкой. Не издевательской, а скорее сочувствующей. Парень на улыбку незнакомца только сильнее нахмурился: приспичило же чудаку сверлить своим взглядом именно его. — Здесь занято, — угрюмо ответил Гоша, надеясь, что после этого мужчина уйдёт. Но тот вдруг уверенно шагнул к автомату. Парень не успел сообразить, как его аккуратно отодвинули в сторону. Незнакомец достал купюру и скормил её игровой машине. Какие-то постукивания пальцами по кнопке, лёгкий хлопок по левой стенке, и из автомата вдруг загудела победная мелодия. Гоша своим глазам поверить не мог. Пять семёрок. С первого раза. Выигрыш посыпался как из рога изобилия, но мужчина почему-то подбирать его не спешил. Пару секунд он весело поглядел на свой куш, а затем направился к выходу, похлопав Гошу по плечу и сказав с прежней усмешкой: — Завязывал бы ты с этим, малой. Автоматы опустошать явно не твоё. Другим чем-нибудь займись, а деньги на нормальные вещи потрать. Гоша так и остался смотреть на кучу монет и всё не мог отделаться от ощущения, будто его только что щёлкнули по носу. Легонько так, шутливо. Словно он был ребёнком, задумавшим какую-то глупость. И щелчок этот ударил прямо по самолюбию. Парню захотелось назло незнакомцу сгрести весь выигрыш и снова запустить автомат. Но что-то внутри подсказало: правда ведь проиграешься. Правда ведь не твоё. Больше месяца не получалось ничего выбить, а тут пришёл человек — и с первого раза автомат этот облапошил. Потому что он как те ребята за гаражами — что-то знает, или в крови имеет. А ты — лох. Не умеешь ты так, и не берись. Выигранной мелочи хватило на проезд до дома, пачку чипсов и на то, чтобы вернуть долги. К автоматам, как и к компании прокуренных одноклассников, Гоша больше не подходил.