Треугольник

Кимура показалось, что грохот и лязг за стенами постоялого двора длился невыносимую вечность. Каждая секунда, накаленная и тяжелая, отзывалась в Асами болью. Будто это она сейчас была одна перед вражеской армией, будто ее атаковали, будто ей приходилось отражать огонь и терять свою кровь. Она никогда не умела молиться, но шептала горячо и испуганно, прижимая кулак к губам. Помоги ему. Только помоги ему. Когда стих шум боя, Асами не сразу нашла в себе силы подняться с пола. Только спустя долгое, неисчисляемое время, она смогла подойти к разбитому окну. Повсюду снег пестрил алым – кровь расползалась от убитых, огибая их тела. Задний двор снова охватила тишина. Закончилось. Все закончилось. Наконец-то Какаши к ней вернется. Асами выбежала на улицу, но не смогла отыскать телохранителя глазами. Ступая босыми ногами по промерзшей, усыпанной трупами земле, она пыталась не смотреть в их обезображенные лица. «Как много… Десятки… Он один…» Асами искала своего защитника, близоруко всматриваясь в просветы деревьев, тонувших в тумане. Воздух был накален запахом крови и морозного утра. На фоне серого неба кружили вороны. Она никогда не ощущала реальность так же отчетливо, как в этот момент, когда пальцы ног сводило судорогами, а все тело превратилось в сплошную болевую точку, чьи слизистые жгло морозом. Приблизившись к лесополосе, Асами сдавленно вскрикнула. Какаши стоял, опираясь о дерево. Его голова была опущена вниз. Ее сердце бешено заколотилось. Асами побежала к нему, не замечая того, как иголки и камни впиваются в ступни. Она прижалась лицом к груди защитника, упоенно вдыхая запах пыли и пота, обхватила его талию руками и правое предплечье обдало чем-то мокрым и теплым. Телохранитель вздрогнул, а мир снова пошатнулся. Асами поднесла руку к лицу и в меркнущем свете кровь показалась ей черной. Она закричала бы, если бы только хватило сил. Какаши посмотрел на нее глазами, полными нежности и смирения. - О Господи... Господи... Нет. Весь его бок и бедро были в крови, пропитавшей изорванную одежду. - Нет, нет, нет, нет, так же не может быть, так нельзя... Мир раскололся надвое. - Я умоляю тебя, потерпи, сейчас я посмотрю рану... Мы найдем помощь... «Ни одной живой души на сотни километров». - Сейчас, сейчас... Прошу тебя, только не умирай... Глаза телохранителя закатились, и он сполз вниз по дереву. Каким тяжелым оказалось его тело, как больно сковал живот спазм, когда Асами пыталась поднять его за плечи, не понимая, зачем она это делает. Какаши был без сознания. Хоть бы все это оказалось ужасным сном, хоть бы просто сейчас изо всех сил зажмуриться, открыть глаза и снова увидеть его - бесстрастного и собранного, стоящего неподалеку. Асами вздрогнула от жуткого, надрезавшего ее перепонки крика и сильно испугалась. Только по боли в связках она поняла, что этот вопль принадлежал ей самой. - Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет... Асами не хватало сил, чтобы сдвинуть его с места. На нее накатила тошнота и слабость. Что делать? Что ей делать?! Он теряет кровь... Она дрожащими руками стянула с него бронежилет, с трудом разорвала кофту и накрыла глубокую резаную рану в боку ладонями. Реальность слишком больно вонзалась в ее сознание. Через ее плотно сжатые пальцы хлынула кровь. Асами боялась давить на рану слишком сильно, не желая причинять ему боль, хоть и понимала, как глупо думать об этом сейчас, но ее руки инстинктивно останавливались, не в силах преодолеть этот барьер. Прошу тебя, не оставляй меня... Только благодаря тебе я жива... Я без тебя пропаду... Ты не должен потерять жизнь по моей вине... Лучше бы я умерла. Неожиданно вдали раздался шум. Чем отчетливее он становился, тем сильнее сотрясалась земля под коленями Асами. «Это всадники». Еще солдаты… Это конец. Спиной она ощутила свою беззащитность, свою слабость перед лицом чего-то большего, чем она сама. Асами чувствовала, с какой скоростью приближались лошади, слышала, как кричали и улюлюкали их наездники и понимала, что в этом рокоте на нее надвигается неизбежная гибель. «Я умру здесь, с тобой. По крайней мере, это честно». Асами протянула руку, стянула с лица шиноби маску и всмотрелась в бледное лицо. Изломанное мелкими морщинами, с глубоко залегшей в них усталостью, оно показалось девушке таким знакомым, таким человечным. Она не могла оторваться от прямых невыразительных черт, глубоко длинного шрама, что рассек глаз и щеку, светлой поблескивающей щетины, синяков под глазами. Он так уставал, защищая ее... Лицо защитника выглядело суровым и бесцветным, в нем было неопределенное своеобразие - одно из тех, что никогда не запоминаются. Сейчас это лицо казалось настолько своим, - родным и знакомым до малейшего миллиметра, дорогим и безопасным, как последний островок рухнувшего мира, как проблеск огня в сплошной темноте. Асами наклонилась и поцеловала его холодные губы. Всадники были совсем близко. Она непроизвольно начала считать про себя. Один. Два. Три. Они подняли много пыли. Четыре. Только бы они убили меня сразу. Пять. Шесть. Только бы они не стали меня мучить. Семь. Восемь. Как больно ему было бы видеть это. Девять. Неловко завалившись вперед, Асами закрыла телохранителя собой, обхватила руками его голову, осыпая поцелуями лоб, щеки и веки, плотно прижимаясь губами к коже, пытаясь прорваться через пелену смерти, дотронуться до слабого, живого импульса внутри умирающего тела, донести эту нежность до его души, сказать ему, как ей больно его терять, как он важен, как страшно и безнадежно без него - смелого, преданного и молчаливого, как много он для нее значит, как много его самого в ней теперь, и как ей хочется умереть прямо в эту минуту, чтобы не знать момента, когда защитника не стало. Асами прижалась к нему всем телом, взывая к смерти. «С тобой мне ничего не страшно». Сильная рука, облаченная в доспехи, больно сомкнулась на ее плече и резко дернула на себя. Асами опрокинулась на спину и изо всех сил зажмурилась.