Треугольник

Не успела Асами отрыть глаза, как ее голову пронзила мучительная боль. Она подтянула колени к груди и сдавленно застонала. «Черт возьми». В освещенной солнцем комнате все еще горела лампочка. Увидев накаленную до предела спираль, Асами стремительно вскочила с постели и щелкнула выключателем. Горящая лампа напомнила ей о вчерашней тревоге. В это же мгновение ей захотелось избавиться от воспоминаний минувшего вечера. Чувство стыда не заставило себя долго ждать – оно окружило Асами со всех сторон и девушка закрыла лицо руками в попытке спрятаться от тяжелого чувства. В который раз оно приходило к ней утром, заставляя давать себе новые клятвы. Почему никогда не получается себя контролировать? Беспечные необдуманные порывы, праздность и глупости, от которых невозможно воздержаться… Отвратительно. Голос осуждения всегда был одним и тем же, его слова до предела накаляли расшатанные нервы. «Видел бы тебя Итачи…» Асами вялой поступью добралась до кухни и налила воды из под крана. «Да уж, пусть грязная вода из общего водопровода послужит наказанием для грязной девочки.» Потребовалось немало времени, чтобы вызволить сигаретную пачку из кучки вещей, которые она второпях сбросила на пол, когда вернулась домой. И даже сейчас, когда Итачи был уже далеко от нее, а отель у моря, который она покинула лишь пару дней назад, уже маячил в памяти, как давно приснившийся сон - она почувствовала укол вины, подкурив сигарету. Внутренняя борьба не увенчалась успехом. Со всеми вольностями, которые она позволила себе накануне, это могло повлечь за собой очень неприятные последствия. Голова сильно болела с похмелья и слабость не желала отступать. Асами вспомнила лицо Акиры, который то и дело пытался приблизиться к ней на берегу шумной речки. После жестких пресечений, он выпалил: - Вы вырвали меня из ресторана для того чтобы полюбоваться рекой? - Нет. Для того, чтобы вы полюбовались мной, - ответила Асами с кокетливой улыбкой. - Но Асами, мне мало на вас смотреть… - В таком случае… - с нежностью произнесла она, глядя ему прямо в глаза. – Мой мужчина убьет вас. Кимура нахмурилась и потерла переносицу. Еще одна шалость и Итачи точно скажет ей все, что о ней думает. Хватит, Асами. Больше никаких пьянок и сборищ. Нужно учиться чему-то новому, становиться лучше, заводить друзей, в конце концов… Осталось только понять почему жизнь кажется настолько невыносимой в двадцать? Утро нередко смешивалось с горьким привкусом отчаяния, а каждый новый день казался бессмысленным и быстротечным, как проезжающий мимо поезд, на который не успеешь, как бы не бежал. Остается только вяло идти по перрону, глядя как он несется вперед, пока ты стоишь позади, вне его, вне времени, с которым ты ничего не можешь сделать. Наверное поэтому оно постоянно ускользает сквозь пальцы, струится по коже, не дает за себя ухватиться. И все зря. Будто только и ждешь развязки или собственной кончины. Пестрящий лоск, обертка собственной жизни, которая была так привлекательна для Асами, вывернулась наизнанку, оголив дешевую серую бумагу. Она не понимала к чему идти. Собственная квартира показалась ей тюрьмой, а вся предстоящая жизнь – назначенной мерой наказания. Из всех способов забыться, Асами выбрала самые пагубные и не могла от них избавиться. Если и существовали круги ада, то ей был предназначен один – тот самый, в котором она пребывала день за днем. Как оказалось, на деньги брата нельзя откупиться ни от одиночества, ни от пустоты. Вся роскошь поднимала настроение лишь на миг, когда Асами представляла, как будет владеть ею. Когда она оказывалась в ее руках, то меркла так же, как потухшая наутро лампочка. Она поставила турку на раскаленную конфорку. Столовая ложка крепкого молотого, ледяная вода, немного корицы. Асами безотрывно следила за кофе. Казалось, что собственная жизнь вот-вот пойдет носом. Без движения голова болела меньше, и Кимура замерла, глядя на то, как поверхность воды покрывается мелкими пузырьками. Хоть какое-то событие невозможно без нее, даже если речь идет о чашке крепкого кофе на завтрак. От резкого стука в дверь Асами подскочила на месте и часть содержимого турки выплеснулось на шипящую конфорку. - Твою мать… Она отставила кофе в сторону и в прихожей второпях накинула пальто на голое тело. Когда Кимура открыла дверь, то никого за ней не обнаружила. Девушка выглянула в подъезд и осмотрелась по сторонам. Только слабо освещенный этаж и темные двери чужих квартир. Неужели соседским детям снова приспичило побаловаться? В последний момент, прежде чем Асами успела закрыть дверь, ее взгляд упал на маленькую белую бумажку, лежащую на полу. Она подумала, что получила весточку от брата, но развернув записку, увидела смутно знакомый почерк: «Жду тебя в резиденции сегодня, в 18:00. Быть обязательно» . Сердце Асами пропустило удар. Что Цунаде от нее нужно? В резиденцию Асами шла на негнущихся ногах. Перед высокими дверьми главного здания Конохи она похолодевшими пальцами раскрыла сигаретную пачку. Ничего страшного, пусть они видят, пусть Итачи видит – страх слишком большой, он слишком сильно давить ей на мозжечок и не оставляет шансов. Бояться иррационально. Брат все контролирует и знает, он не даст обидеть Асами. Яхико опередит любой вред, который ей угрожает, - накажет, не скупясь на жестокость. Но встреча с Цунаде… Пятая никогда себе не изменяла. В одной поре, неизменно молодая и вспыльчивая, холодная, требовательная и крикливая: тот самый ночной кошмар для маленькой нелюбимой девочки, которой было проще нырнуть в ледяной ручей, чем предстать перед пытливым материнским взглядом. Самое страшное - терять собственную удобность. Просить внимания, или, избавь боже, любви. Цунаде зверела, когда ее отвлекали по таким мелочам. Но в Конохе Асами навязчиво манила резиденция – она часто думала о Цунаде и пыталась появиться на тех вечерах, куда была приглашена Пятая. Кимура парадоксально тянулась к тому, обо что обжигалась и ничего не могла с этим поделать. Несмотря на прошедшие годы, она не переставала ждать от известной куноичи проявления родственных чувств, в чем сама же стыдилась признаться. Раз за разом глядя на правительницу, она не теряла надежды увидеть в ней свою маму. В детстве все было ненамного оптимистичнее. Разве что, больше родительских формальностей – восьмилетку не отвадишь так же, как взрослую дочь, общение с которой оборвалось задолго до ее совершеннолетия. - Мама, мне сказали, что в академию не ходят только бездарные неудачники. - Не во всех случаях, Асами, - устало отвечала женщина. - Почему тогда я не иду в академию? Какой у меня случай? - Женщинам ни к чему бросать свою жизнь на алтарь службы, уж поверь мне, - Цунаде почти не смотрела на восьмилетнюю Асами, получившую порцию усмешек от тех, кто шел из академии с заветным статусом учащегося. – Мне это принесло лишь одни несчастья. Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу. - А какая она – твоя судьба? - Коротко говоря – дерьмовая… Тяжелая дверь пронзительно скрипнула. Темный коридор и обшарпанная лестница – когда Асами была здесь последний раз? При виде потрескавшегося бетона и стен, выкрашенных дешевой краской, девушка скривилась. Когда-то и Итачи получал здесь задание. В самой сильной деревне страны Огня, в резиденции, которая похожа на тюремную камеру, ее всесильный Учиха Итачи склонял колено перед Хокаге и выслушивал его поручения. Это казалось каким-то бредом, сказкой для дошколят – неужели мог он бывать в этих стенах и жить по их правилам? На второй этаж, налево, по полукруглому коридору мимо портретов предыдущих Хокаге… Асами замерла у заветной двери. Та заметно посерела и исшаркалась. Кимура потянулась к металлической ручке, но замерла, чувствуя, как сердце рвется из груди. От волнения крутило живот. «Ну же, это ведь не так сложно…» Ее душевные метания опередила другая рука, которая быстро и уверенно распахнула перед Асами дверь. Кимура вздрогнула и подняла растерянный взгляд на высокого мужчину в черном. Его лицо закрывала маска, а рельефный бронежилет казался матовым на фоне серебристых заклепок. Он смерил ее пристальным взглядом, а растерявшаяся Асами не смогла выдавить из себя ничего, кроме тихого: - Здрасьте.