Треугольник

Асами поднялась на третий этаж своего дома и открыла тяжелую дверь, не сразу отыскав замочную скважину в темноте. Собственные туфли показались ей неподъемными. Она сбросила их и опустилась на мягкий пуф у входа – темный силуэт девушки отразился призраком в большом напольном зеркале. Асами чувствовала себя утомленной и ощутила пустоту внутри себя как рвотный позыв. Тишина собственной квартиры показалась ей невыносимой. Она не хотела входить внутрь. Темные комнаты квартиры, которые казались такими далекими, навевали на нее ужас, подобно склепу. Все, что считается мертвым, скорее безжизненно. Это слово идеально подходило для описания ее дома, души и действительности. Асами с трудом заставила себя подняться. Она медленно шагала по коридору в пелерине, которую накинула поверх платья и с каждой секундой ее сердце колотилось все быстрее. Она была настороже, будто кто-то поджидал ее за темными арками комнат. Дойдя до конца коридора, девушка поспешно сиганула в свою спальню и резко ударила по выключателю. Свет резанул по глазам, но принес некоторое успокоение – это просто ее комната, со своими предметами и углами, в ней нет ничего, чего стоило бы бояться… Асами опустилась на пол у прикроватной тумбочки и не глядя опустила руку в ящик. Блистер таблеток хрустнул под ее пальцами. Одна, две… Этого хватит. Искушение выпить больше мягко коснулось ее разума простотой своего открытия. Если переборщить с таблетками, то одна пустота мастерски поглотит другую… Асами зажмурилась. Ей так не хотелось оставаться одной. Она сбросила с себя пелерину, платье, белье – слой за слоем она открыла голое тело собственной уязвимости. «Ну что ж, смотри…» Остатки хмеля кружили голову, но было не весело. Она забралась под одеяло и накрылась с головой. Она пила и курила, уехала с незнакомым мужчиной на берег, поиздевалась над ним и вернулась домой с чувством триумфа и превосходства. На пятой ступеньке жилого дома ее подстерегли демоны, которые так боятся глаз… Что, если Итачи все узнает? Что, если ему доложат, вдруг ее сдаст Лана? Передаст через тех же людей, которые растрепали ей слухи? Вдруг он никогда больше не прикоснется к ней? Не поцелует ее на перроне, на глазах у всех тех, кто пялится в окно в ожидании отбытия, не будет говорить с ней, надолго задумываясь над ее сбивчивыми, противоречивыми словами? «Господи…» Она накрылась одеялом с головой и заткнула уши. Зачем она купила такую большую квартиру, зачем ей эти огромные окна, она была не в состоянии контролировать такое большое пространство, ей хотелось сжаться и спрятаться, ей было еще более одиноко в этой огромной, тяжелой пустоте. За несколько лет жизни в этом доме ее даже ни разу не угораздило купить цветов. Асами показалось, что ей было бы легче, если бы в этих апартаментах было хоть что-то живое, помимо нее. А разве я живая? Мысли становились злыми. Ей стало стыдно за свое опьянение, за привкус сигарет во рту, от которого ее мучила жажда, за несмытый макияж, которым она перепачкает белые простыни и подушки. Паника набирала обороты, захватывала ее и давила. Господи, господи… Продержаться хотя бы пятнадцать минут, хотя бы пятнадцать, вот-вот подействует препарат. Ей стало страшно убрать одеяло с лица и открыть глаза. Казалось, что в комнате кто-то стоит, что кто-то прячется под ее кроватью. Я этого заслуживаю. Еще хотя бы десять. Асами захотелось кричать. Ей было страшно пошевелиться. Парализованная и испуганная, она боялась собственного дыхания. Быстрая мысль метнулась к ванной – к расписной шкатулке с тонким дном, к опасному лезвию, которое она хранила в ящике под ванной, у самой стенки. Это не будет больно. Хватит, хватит, пожалуйста, хватит. Асами заплакала. Ей нестерпимо захотелось уехать, но она не знала места, в которое хотела бы попасть. Существует ли вообще в этом мире город, деревня, страна, улица или дом, где ей будет хорошо? Хоть какой-то клочок земли, где она сможет спрятаться от собственных страданий… Я больше не буду, я больше никогда так не буду, только бы пережить ночь, я проснусь и буду в порядке, я не стану больше пить, нет, нет, я не стану, пожалуйста, Итачи не должен узнать, пусть он не знает, я буду такой, какой должна. Сердце рвалось из груди, она перепачкала одеяло слюной. Ну пожалуйста. Ее плач напомнил тихий протяжный вой. Пожалуйста. Я так не хочу оставаться одна. Нельзя было различить миг, в которым все снова стало бесцветным. Алкоголь усиливает действие таблеток, алкоголь тоже транквилизатор, нельзя мешать, мешать… нельзя. Сонливость навалилась на Асами, подобно лавине. Она была сильнее страха. Лишь на миг она подумала о том, что проснется разбитой, и тут же провалилась туда, откуда совсем не хотела выбираться.