Треугольник

Итачи и Асами. Страна Волн за пять дней до отъезда Через потрескавшееся стекло в двери холла Асами видела, как Итачи возвращается с тренировки. Взмокший, с высоко собранными растрепанными волосами, он закинул полотенце на плечо и сделал пару глотков воды из спортивной бутылки. В отель он вошел в одних шортах, и Асами отвела взгляд от знакомого рисунка шрамов на его животе и груди. - Ты не спишь? – спросил он, хотя еще на улице почувствовал, что за ним наблюдают. Кимура хотела что-то сказать, но в итоге просто кивнула. Настенные часы показывали пятнадцать минут седьмого. Итачи тренировался сто тридцать пять минут, из которых как минимум сорок Асами плакала и около двадцати пыталась косметикой скрыть последствия этого на своем лице. Все остальное время она ждала мужчину за маленьким круглым столиком в темной гостиной отеля. Мужчина сел напротив Асами. - Ты обижена на меня? - Нет, - это было неправдой. Итачи понял это и перевел скучающий взгляд на стену, плотно завешанную картинами. - Я никогда не нарушаю свой распорядок. - Я знаю, - у Асами болела голова. - Нет ничего важнее дисциплины. Только так можно добиться результата. - Да, - она чувствовала себя растерянной и предпочитала со всем соглашаться. Осталось, как и всегда, зацепиться за воспоминания о тех днях, когда он был снисходителен и нежен. Это было лучше, чем слушать, почему она не права и сталкиваться с его доводами, после которых всегда приходилось чувствовать себя глупой. Действительно, Асами, как можно было разбудить его ночью из-за такой мелочи, так опрометчиво поддаться страхам и чувствам? У Итачи никогда не возникало подобных проблем. Он, казалось, совсем ничего не чувствовал… - Поговорим? – спросил Итачи. – Сейчас я готов тебя выслушать. От легко брошенного «сейчас» у Асами свело скулы. Вот и дошла очередь до ее переживаний… Она сидела на его постели, пока в душе шумела вода. Кимура рассматривала серые стены пустой комнаты. Итачи себе не изменял – только на прикроватной тумбочке, рядом с аккуратно свернутым свитком и красным перстнем, стоял стакан воды. Казалось, что здесь никто не живёт и все эти вещи были забыты кем-то из прошлых постояльцев, настолько пустой и необжитой она была. Итачи не задерживался подолгу на одном месте, не окружал себя лишними вещами, не стремился к уюту и роскоши, которые так любила Асами. Он обзаводился только самым необходимым и безболезненно избавлялся от всего, что теряло свою значимость. «Интересно, когда свою значимость потеряю я?» На нее обрушилось сожаление. Она так боялась потерять Итачи, что все эти моменты, когда она выставляла себя тревожной и слабой, долго мучили ее. Ей не хотелось отвратить от себя любовника. Асами терпеливо сносила все его решения и поступки, сколько бы боли они ей не приносили. Только для того, чтобы все осталось так, как есть. Больше всего ее пугала мысль о моменте, когда она не получит от него очередное письмо. Девушка надела перстень Итачи на большой палец. Почему предметы не могут рассказать о своем владельце то, что о нем знают? Как много сражений прошло это кольцо вместе с ним, как много мест, ночей и людей… Были ли у Итачи женщины помимо нее? Как он относился к ним? Были ли те, с кем он засыпал в одной постели, кого утешал, когда им снились кошмары? Асами почувствовала укол ревности. Исцарапанная поверхность перстня сверкнула в свете, падающим из окна. Итачи вышел из душа, обвернув полотенцем бедра. Он никогда не вытирал волосы и струйки воды стекали по изрубцованной бледной груди. Худой и жилистый, мужчина редко позволял себе появляться перед Асами обнаженным. Когда он подошел к постели, на которой сидела Асами, она слизнула с его живота мокрую дорожку. Ее руки сами потянулись к узлу полотенца… - Мы собирались поговорить. - Неважно, - Асами целовала его живот, жадно вдавливая губы в кожу. Она хотела запечатлеть в памяти чувство этого прикосновения. Девушка была готова на все, чтобы избежать разговора, сделать вид, будто ничего не случилось, загладить свою вину и быстрее забыть о случившемся. - Мне так не кажется, - Итачи отстранил ее от себя и сел рядом. Асами сглотнула, когда он остановил на ней серьезный взгляд. - Почему тебе снятся эти кошмары? Длинные мокрые волосы разметались по его плечам, а капельки очерчивали мускулистую грудь, пока он смотрел на нее спокойно и требовательно. - Глупости. Давай обсудим позже, это не важно, - ее голос опустился на тон, а глаза заблестели влажно и лихорадочно. - Иди ко мне… Итачи перехватил протянутую к нему руку. - Сперва я тебя выслушаю. У Асами ком встал в горле. Она принялась усиленно рассматривать красный перстень на своем пальце. Ей не хотелось снова поднимать эту тему. Но Итачи не сводил с нее глаз и ждал, когда она заговорит. Асами поджала колени к груди и вздохнула: - Мне снился лес. Итачи не ответил и терпеливо ждал, когда она продолжит. - У меня с этим кое-что связано. Это было очень давно. Но эти сны… Они похожи и порой повторяются. - После чего они начали тебе сниться? Асами запрокинула голову и принялась рассматривать потолок. - Раньше брат брал меня с собой на охоту. Она шумно выдохнула и ее голос прозвучал хрипло: - Только охотились мы не на животных… Итачи пальцами коснулся ее губ и через несколько секунд в дверь постучали. Асами вздрогнула. - В чем дело, Киоко-сан? – спросил Итачи, не сводя взгляда с девушки. - Прошу прощения, господин, ваш завтрак остывает. - Благодарю вас, мы скоро спустимся, - его голос был холоднее льда. Будь Асами на месте этой старушки, то от страха бы забыла, как дышать За дверью не последовало ни шороха. - Ты знаешь имя этой старухи? – шепотом спросила Асами. Итачи смерил ее осуждающим взглядом: - Некрасиво оскорблять людей из-за их возраста, Асами. И если уж ты не можешь воздержаться от комментариев, то тебе нужно говорить тише. Киоко-сан еще не ушла. Мы дождемся, когда это произойдет и продолжим наш разговор. Только после этого на лестнице послышались торопливые шаги. - Ненавижу ее, - Асами насупилась. – Не хочу больше рассказывать. Итачи положил ладонь ей на плечо. - Просто скажи, на кого вы охотились, Асами. Девушка подняла глаза на губы любовника, пристально всматриваясь в его тонкие черты. - Мы охотились на провинившихся.