Закат этой вечности

Порою Глории кажется, что этот мир смешон во всех своих бесчисленных страхах, порою она находит его великолепно диким в своей жестокости. Она до сих пор не знает, как ей относиться к этому странному миру, как жить в нём и быть более-менее спокойной... Уверена только в одном - здесь ей никогда не будет места. Её гонят из всех многочисленных деревень, где она пыталась начать новую жизнь. А всё потому, что она молодая, красивая и не замужем. Других доказательств у селян нет, и они просто избавляются от странной девчонки, пришедшей из степей непонятно откуда. Глория давно привыкла ни на что не обращать внимания и ни к кому не привязываться. Мать растила её одна... Они жили счастливо вдвоём в небольшом домике в лесу неподалёку от большого города, мать лечила травами местных жителей. Девочка с удовольствием бегала в город и играла со своими многочисленными товарищами. Женщина порой пыталась научить дочь готовить хотя бы элементарные настои от простуды и кашля, но та упорно не хотела принимать знания. О своём отце Глория никогда и ничего не знала, да и мама не желала вспоминать его и безжалостно обрывала любые попытки заговорить об этом. Дочка обижалась, но быстро забывала обиды, и в их маленьком тандеме почти никогда не было разногласий. Так продолжалось до тех пор, пока Глории не исполнилось одиннадцать. Буквально через несколько недель после этого события на город и его окрестности упала неведомая прежде болезнь. Люди тихо умирали во сне без всяких признаков слабости, и никто не мог с этим ничего поделать. Властелины ужесточили контроль, буквально оцепили поражённую область нехитрыми каменными крепостями, никого не впускали и не выпускали на опасную территорию и с неё. Со всех концов понаехали инквизиторы, на которых общий запрет, понятное дело, не распространялся. Обходили все дома в округе, искали доказательства чьей-либо вины, требовали от всех и каждого добровольного признания. Глория помнит, что тогда погибло в огне костра более двадцати ни в чём не повинных женщин. В городе и приближенных сёлах сожгли очень многих, но болезнь всё не уходила. Что ещё могли сделать зашуганные, озабоченные своей безопасностью люди в чёрных одеждах? Контроль снова ужесточили. Теперь женщинам и девушкам было запрещено появляться на улице одним, без сопровождения мужа, отца или брата. В противном случае несчастную тут же арестовывали, затем наведывались с обыском в её дом, искали непонятно какие доказательства... Понятно, что было потом. Глория думает, что всё это ужасно глупо. Глория сидела дома и с замиранием сердца ожидала возвращения матери, которая упорно игнорировала все запреты и продолжала сама ходить в город по своим делам - у неё там были заказчики, пациенты... в конце концов, что-то есть ребёнку надо! Ей везло: более двух месяцев она безнаказанно шагала по улицам в гордом одиночестве. Дома женщина всё время молчала, и лицо её было мрачнее тучи. Об их домике в чаще инквизиторы не знали, и девочка уж надеялась, что всё обойдётся. А потом она узнала о том, что случилось на площади накануне. В тот день сожгли Веру... Вера всегда была лучшей подругой Глории, почти как старшая сестра (она и правда была старше на три года). Девочки были неразлучны, и Вера даже звала подругу в свой дом, когда началась эпидемия. Вера была седьмым и последним ребёнком в семье. Как это объясняют старинные поверья, все прекрасно знают. Девочка погибла в огне вместе со своей матерью - ту обвинили в укрывательстве колдуньи. Глории не было на казни, но она до сих пор будто кожей чувствует адский жар и бешеное биение чужого сердца, её зрачки до сих пор застилает чёрный дым и нестерпимо яркое пламя, а в ушах стоит предсмертный крик ни в чём не повинного человека. Глория ни разу не приходила на площадь во время экзекуций, но она почему-то чувствует всю эту боль, как свою собственную. Глория думает, что хочет отомстить. Болезнь не уходит, да и с чего бы ей это делать? Глория смеётся во сне и шепчет, что люди это заслужили. Глория думает, что ей нравятся новые мысли. Сегодня казнили бабушку Наташи, которая была известна тем, что придумала способ добела отстирывать одежду в холодной воде. Наташу насильно отправили в монастырь, потому что других родственников у неё нет. Об этом Глория узнаёт только спустя неделю. Глория плачет и спрашивает, где у Властелинов сердце. Глория не хочет, чтобы болезнь проходила. Мамы всё чаще нет дома. Дочь знает, что у неё нет пациентов сейчас, но почему-то не волнуется. Глория понимает, что ей уже всё равно. Мама не появляется и на пятый день, и девочка видит во сне осколки зелёного стекла. Она не понимает, что означают эти сновидения, но чувствует в них некую странность или даже подвох. Стекло осыпается вокруг неё звонким искрящимся занавесом, скрывая от кроваво-красных ужасов современного мира. Блики слепят опухшие глаза, из пораненных рук не течёт кровь, и так до неприличия хорошо, что это, наверное, странно и ненормально. Глории почти физически больно просыпаться. На шестой день в дом вваливается несколько солдат в сверкающих зелёным доспехах и забирают Глорию с собой. Её привозят в какое-то странное место - тёмный замок с целой сетью подземных ходов, обведённый со всех сторон непроницаемой каменной оградой метров пять толщиной и метров сто в высоту. Её запирают на ночь в холодном подвале и говорят: "Ты знаешь, что делать". Это удивительно, но Глории совсем не страшно. Этой ночью она не замёрзла. Потому что сама стала куском того яркого стекла, которое помогало ей отречься от нынешних невзгод. Именно тогда Глория узнаёт, что она ведьма. И что её не казнят за это. Все эти годы казни ни в чём не повинных людей прикрывали действия настоящих тёмных колдунов - отвлекали от них внимание. И Властелины всё время об этом знали. Глория заново познаёт себя. Теперь она может, когда захочет, превращаться в кусок холодного стекла в форме человека. По её телу пробегают магические разряды, и это немного больно, но ей это нравится. Это помогает всё ещё чувствовать себя живой. В месте, которое называют "монастырь зеркальных ведьм", Глория узнаёт, что её матери больше нет. Глория думает, что становится бессердечной, но ей почему-то совсем не жаль. Ведьмы хорошо с ней обращаются, кормят её, чисто одевают, обучают владению магией, и девушка думает, что, пожалуй, быть колдуньей не так уж и плохо. В монастыре Глория знакомится с Камиллой Клайд. У неё красивые светлые волосы и безупречное владение огненной магией. Глория считает, что Камилла странная. У Камиллы есть друг и, кажется, даже чуть больше. Его зовут Макс Беркут, он очень красивый и умеет повелевать ветром. Макс невероятно трепетно относится к своей подруге, защищает её от ненавистного хулигана Эмиля и всегда встаёт с ней в пару на тренировках. Глория делает вид, что этого не замечает. Хрупкая Клайд выглядит очень-очень маленькой по сравнению с высоким и мускулистым Беркутом, но тем не менее он улыбается ей и называет её солнышком. Глория спрашивает его, что означает это незнакомое слово. Макс отвечает, что и сам не знает. Помнит только, что так его называли родители. Называли до того, как погибли в огромном пожаре, после которого мальчик в возрасте трёх лет попал в Монастырь... Ещё Макс говорит, что с радостью сбежал бы отсюда. Забрал бы Камиллу, перенёсся с ветром в любую отдалённую деревеньку, пусть даже в самой глуши. Там бы до них не добрались ведьмы. Их бы не нашёл никто... Камилла добавляет: "Там мы могли бы жить счастливо"... Глория молчит... Но ей очень хочется вскочить с жёсткой скамьи во дворе и заявить им в лицо, что она уже счастлива. Её не отправят в ссылку после гибели матери, никто её не сжигает на костре за непонятные силы, которыми она пока даже не управляет, с ней хорошо обращаются, одевают и кормят... Глория молчит, а новые знакомые всё понимают без слов. Макс горько усмехается и заверяет, что скоро она всё поймёт. Как только начнутся тренировки. Камилла ничего не говорит, но по её глазам видно, что она думает так же. Проходит неделя. Потом месяц. Потом год. Второй. Глории тринадцать. Глория уже с лёгкостью превращается в кусок стекла и обратно в человека, умеет стрелять несильными заклинаниями и с удовольствием обучается владению мечом. Четырёхрукая наставница Маура, всегда в одинаковых красных мантиях, всё чаще кидает на неё одобрительные взгляды и заявляет, что эта девчонка далеко пойдёт. Глория гордится собой. Спустя ещё пару дней весь монастырь словно стоит на ушах. Сегодня ночью должна прибыть загадочная Красная Аббатиса, которая стоит над всеми зеркальными ведьмами этого края. Маура шепчет по секрету, что она отберёт нескольких особо отличившихся учеников и сделает своими личными помощниками. Глория ждёт с нетерпением. Если она попадёт в этот список, то наконец сможет сама распоряжаться своей судьбой. Глории нравится в монастыре, но это не совсем то, чего она хотела получить от жизни. Поздно вечером в кованые ворота въезжает чёрная карета с гербом инквизиции, и ученикам становится страшно, хотя они давно уже знают всю правду. Учителя во всеуслышание объявляют о начале турнира. Макс замирает в тёмном углу с выражением ненависти на лице, Камилла, кажется, плачет, плотно закутавшись в его куртку. Рядом с ними держатся Данил и София, неизменная компания этой парочки (кажется, у них тоже роман). Оба с мрачными лицами рассматривают ярко-алые гербы на стенках кареты. Глория пробивается в первые ряды вместе со своей новой подругой Еленой. Елена тоже метит в список лучших и уверена в своих силах. Она уверяет, что они обе справятся. Все вокруг склоняются в почтительном поклоне, когда из экипажа тяжело выбирается статная женская фигура в тёмном плаще с капюшоном. Её лица не видно, но как-то сразу ощущается, что это самая настоящая ведьма, служить которой - огромная честь для каждого из воспитанников. Неожиданно Аббатиса благосклонно кивает в сторону Глории, и та окончательно забывает и о матери, и о навсегда искалеченных жизнях Веры и Наташи, и вообще о своих близких, потерянных в ходе этой пустой борьбы. Глория уверена, что поступает правильно. Макс гневно скрипит зубами, глядя на прибывшую. Та мгновенно это чувствует и посылает обжигающий взгляд в его сторону, затем переводит его на перепуганную Камиллу. Глория понимает, что в этом нет ничего хорошего. Ну и поделом. Этой ночью на огромной тренировочной арене зажжены сотни тысяч факелов, в центре пылает костёр. Язычки пламени отражаются в глазах Аббатисы и учителей, облачённых в невероятной красоты боевые доспехи, которые до мелочей можно рассмотреть с передних трибун. Глория думает, что это немного похоже на эшафот, но ни капли не волнуется. Прибывшие поглядеть на состязание взрослые ведьмы копьями отстукивают о каменный пол жутковатый ритм, и Елена говорит, что хочет поскорее выйти на арену. Глория согласно кивает. Её кровь играет от нетерпения и азарта, ей тяжело стоять на месте... До тех пор, пока Аббатиса торжественно не объявляет, что бои будут насмерть. Теперь всем понятно, о каких тренировках предупреждал Макс. Беркута вызывают на арену первым. Против него встаёт Виктор, оборотень-медведь, один из старших воспитанников. Тот самый Виктор, которого считают самым свирепым бойцом из всех. Глории стыдно признаться самой себе, но она боится за Макса. Он ей не друг, но она боится. Первое сражение кажется бесконечным. Оба соперника устали и ранены, но бой должен продолжаться. Глория ловит себя на мысли, что не может оторвать взгляда от сцены. И сердце её бьётся в ритме ударов копий о камни мостовой. Макс ловко уворачивается от очередного выпада лапы с огромными когтями, взлетает вихрем над ареной и оттуда, с воздуха, наносит свой последний удар. Глория пытается напоминать себе дышать, когда запах палёной шерсти проносится над трибунами, когда мёртвого медведя кидают в костёр посреди арены. Макс молча выслушивает одобрительные хлопки, звучащие слишком саркастично, и уходит на своё место, не произнеся ни слова. Хромая на раненую правую ногу, он оборачивается и окидывает Аббатису ещё одним гордым взглядом, и на красивом лице той появляется недобрая усмешка. Виктор обижал Глорию, и она рада, что того больше нет. Кажется, Виктора ненавидели все младшие ученики, и Макс Беркут не исключение... Почему же, несмотря на его холодное спокойствие, Глории кажется, что он выглядит так, будто сейчас заплачет? Макс порывается вернуться на трибуну, где его ждёт Камилла, но в последний момент отходит и приземляется на передний ряд - место для победителя. Он знает, что не отделается одним поединком. Ещё три боя. Глорию не вызывают, и она не знает, радоваться ей или огорчаться. Макс, не двигаясь, сидит на трибуне и иногда кивает на неё напряжённые взгляды. Камилла далеко от них, но Глория будто кожей чувствует её страх. Данил и София тоже держатся поодаль друг от друга, стараясь даже не встречаться взглядами. Вскоре все понимают, почему. На ринг вызывают Камиллу. Клайд больше не выглядит испуганной, её взгляд, как и у Макса, полон ненависти. Аббатиса смеётся и кидает покровительственные кивки учителям. После чего с губ Мауры срывается короткое и безжалостное: - Беркут. Что произошло, до Глории доходит только через минуту. Камилла до крови прикусила губу, чтобы не расплакаться снова. Макс никак не реагирует на окрики наставников, продолжая сидеть на своём месте. В его глазах бегут тучи и искрятся молнии, но лицо по-прежнему непроницаемо. Аббатиса снова звонко, довольно смеётся, и от этого смеха Глории становится жутко. Глория впервые ловит себя на мысли, что хочет сбежать отсюда. Сбежать и не смотреть, как любящих друг друга людей вынуждают сражаться до крови. Она в панике оглядывается в поисках ближайшего выхода и внезапно ловит на себе пристальный взгляд Мауры. Кажется, та разочарована. Впервые за два года Глория стойко выдерживает этот взгляд, а не отворачивается. Она уже начинает понимать, как здесь всё устроено на самом деле. Она всё ещё ищет попытку удалиться со стадиона, как вдруг встречается с пронзительными глазами Макса, где всё ещё бьются молнии. Он умоляюще смотрит на неё, и Глория понимает, что она должна сделать. Глория больше не сомневается, что так будет правильно. Она резко оборачивается к арене и поднимает руку. Её гордый голос звучит слишком громко и чётко в этом бесчувственном шуме: - Я хочу сразиться с ней сама. Маура снова окидывает её пронизывающим взглядом и, кажется, что-то подозревает. Аббатиса же, напротив, одобрительно кивает и взмахивает кистью в повелительном жесте. Это означает: "Да будет так". В полной тишине Глория спускается вниз по проходу, принимает меч из рук какой-то ведьмы и встречается с карими глазами Камиллы, в которых отражается огонь костра за спиной. Клайд на неё не смотрит. Она вообще, кажется, ни на что не смотрит. Макс приподнимается со скамьи, чтобы лучше видеть происходящее на арене. Снова стучат копья, и девушки медленно ходят вокруг костра, пристально всматриваясь друг в друга. У Камиллы лук за спиной, но она даже не взяла его в руки. Глория держит наготове меч, но не думает, что успеет пустить его в ход. И это вовсе не потому, что Камилла метко стреляет. И не потому, что на данный момент она - лучшая лучница в стенах монастыря. Это потому, что взгляд Макса слишком напряжённый и сосредоточенный для обычного наблюдателя. Когда он резко срывается с места, Глория понимает: её теория подтверждена. Копья не перестают стучать о камень, движения Беркута никто не замечает, все жадно смотрят на арену. Стук резко обрывается, когда над стадионом проносится порыв ледяного ветра и задувает огонь. Аббатиса вскакивает и кричит что-то явно нецензурное, но уже поздно. Вокруг трибуны наставников закручивается миниатюрный вихрь, лишая их возможности нормально дышать и хоть как-то сдвинуться с места. Взрослые ведьмы и колдуны хватаются за оружие, но новый порыв ветра гасит последние факелы, и стадион погружается в окончательную темноту. Последнее, что видит Глория - силуэт Макса, бросившегося к Камилле. Потом она неожиданно встречается головой со стеклянным ограждением арены и теряет сознание. Просыпается она уже в другом месте. Глория чувствует, что дышится здесь как-то по другому, легче, чем на арене монастыря, и в воздухе что-то тихо жужжит. Глория немного боится, но всё же открывает глаза. Её голова лежит на пучке сладко пахнущей зелёной травы - явно свежая. Оглядываясь, она видит рядом с собой небольшой поваленный ствол и костерок рядом. Похоже, Глория находится на какой-то лесной поляне. Потом она замечает, что кто-то заботливо стащил с неё неудобные доспехи, которые она носила поверх обычной формы послушницы. Рядом на траве сложено два или три меча, небрежно валяется лук и полный колчан стрел. И откуда-то доносится шум воды. - Ты очнулась! - раздаётся смеющийся голос. К ней спешит непривычно радостная Камилла, её обычно гладко зачёсанные волосы свободно рассыпаны по плечам, на ней невесть откуда взявшееся длинное платье с широким поясом, и Глория ловит себя на мысли, что та похожа на нимфу или русалку. Клайд помогает Глории встать, и та снова осматривается. Они находятся в самой отдалённой части обширной полянки, под кроной гигантского дуба. На траве вокруг множество палаток из коричневого брезента, снуют и гомонят какие-то люди. А в нескольких метрах располагается пологий склон, у подножия которого весело протянулась голубая полоска. От склона поднимается Макс - он босиком, в форменных брюках и свободной белой рубашке, пепельные пряди собраны в низкий хвост и слегка слиплись от воды. Макс говорит, что совсем забыл, как это - купаться в настоящей реке, берёт Камиллу за руку, и Глория впервые думает, что они на самом деле очень красивая пара. Потом со стороны палаток подходит высокий, крепкий мужчина в лёгких, но прочных на вид кожаных доспехах. Мужчина представляется Дмитрием Грановским и рассказывает, что Глория находится в лагере Созерцателей. Каждый здесь так или иначе пострадал от действий зеркальных ведьм и тех, кто стоит за ними. А некоторые даже могут путешествовать по миру, используя обычные зеркала! Сказать, что Глория в шоке, значит не сказать ничего. Потом подбегает какой-то незнакомый парень с растрёпанным чёрным гнездом на голове и весёлыми голубыми глазами. У него на поясе висит блестящий стеклянный кнут, он звонко смеётся над подозрительным взглядом Глории и говорит, что она симпатичная, хоть и трусиха. И Глория не знает, покраснеть ей или немедленно запустить в наглеца чем-нибудь тяжёлым. Когда все, кроме неё, заканчивают смеяться, выясняется, что это сын Дмитрия Алекс, "самый завидный жених из всех возможных", по его самоуверенному заявлению. Глория через силу испускает придушенный, саркастический смешок. Кажется, здесь её действительно никто не тронет. Сначала Глория отчаянно хочет спросить, что случилось после того, как она потеряла сознание, почему они все здесь оказались и что с ними будет дальше, но потом мимо пробегает радостная София, за которой гоняется по всему лагерю хохочущий Данил, и все подозрения, как и раздумья, разом улетучиваются. Впрочем, спохватившийся Макс сам объясняет, что он при помощи ветра унёс себя и друзей на несколько километров от монастыря, в густую чащу, где они планировали переночевать в маленькой пещерке под склоном горы... но наткнулись на разведчиков Созерцателей, которые и доставили их в лагерь. Глория впервые за долгие годы чувствует некое подобие благодарности и облечения. - Почему вы не бросили меня? - тихо спрашивает она. - Ты помогла, - тихо отвечает Камилла. - И ты не такая, как остальные ведьмы, хоть и пыталась убеждать себя в обратном. Ты не хочешь убивать людей... не хочешь жить по таким законам. Она говорит негромко, словно по секрету, но чётко, и в каждом её слове сквозит уверенность. И Глория ловит себя на мысли, что не такая уж она и пропащая душа, как думает.