***
Сумеречный парк. Их ноги мягко ступали по дорожке, усыпанной еловыми иголками. Запах сырой земли и хвои разносился прохладным потоком воздуха. Даже деревья замерли, не в силах покачиваться в такт легкому ветру. Приятное безмолвие разбавлял лишь его завораживающий голос. Но он ничуть не нарушал воцарившейся гармонии. Напротив, дополнял его, сопровождал, словно прекрасная мелодия. Это была уже не первая их встреча, но трепет предвкушения не исчезал. Теперь время, которое словно застыло для него, летело слишком быстро. Впервые за все эти годы Влад чувствовал, что был живым. По-настоящему живым. Что он не хладный труп, изъеденный червями и обреченный гнить живьем. Что он не ледяной камень без души и сердца, который мог лишь бесцельно существовать. Уже не раздражал этот город, превратившийся для него в склеп, что душил, но не убивал. Жизнь будто не была такой безликой и бесцветной. Она обрела прежний вкус. — Что-то не так? — Он сбавил шаг, а его цепкие глаза пытались уловить причину ее перемены. — Нет, просто ты так странно говоришь, — Лайя потупила глаза в землю, задумчиво накручивая на палец прядь темных волос. Совсем как раньше. — Что ты имеешь в виду? Девушка, наконец, обратилась к нему, заглядывая в труднопроницаемые омуты. — Ты говоришь так, словно старше, чем выглядишь, — и она вновь перевела взгляд, уже смотря куда-то в потемневшее небо. — Словно ты устал от жизни и тебя уже ничем нельзя удивить. Жизнь протекает так медленно, мучительно медленно, а картинка перед глазами не меняется. Все те же одинаковые люди, все то же унылое небо. Тебе все это ужасно наскучило, и ты пытаешься занять себя хоть чем-то, лишь бы не вспоминать о происходящем вокруг. Его красивый глубокий, но негромкий смех наполнил каждую частицу кристально чистого воздуха. Он уже и забыл, какой она бывает проницательной. — Должно быть, ты права, — мужчина посмотрел на девушку. Теперь его глаза изменились. В них поселились вселенская усталость и печаль. — Мне и правда наскучил мир, что окружает меня. Но теперь я уверен, что скоро все изменится, — ледяная сталь неожиданно пропитала насквозь его властный голос, ставший даже каким-то циничным. Лайя вопросительно изогнула бровь, поворачивая лицо к Владу. Но он продолжил: — Как ты думаешь, может ли вернуть к жизни существо с родственной душой? Способно ли оно исцелить незаживающие раны? — Он странно глядел на нее, отчего по телу девушки пронеслись мурашки. — Мне кажется, что я нашел его, — несокрушимая решимость волнами исходила от мужчины, захлестывая все пространство вокруг. Мрачные холодные глаза зажглись огнем решимости. Его долгий пронзительный взгляд, словно рентген, забирался под кожу. Словно пытался прочесть все ее мысли в эту минуту. Мучительно долгую минуту. Лайя, попав в плен его удивительных глаз, молчаливо застыла на месте, не в силах разлепить пересохшие губы. Она должна была, определенно, должна была сейчас сказать хоть что-то. Но все мысли напрочь выветрились из головы. Наступила та тишина, которая закладывает уши. От его слов ее тело забилось мелкой дрожью. И Влад это заметил. Но вдруг раздался звонок телефона, вырывая девушку из транса. Посмотрев на экран, Лайя с разочарованием выдохнула и отключила телефон. — Твоя сестра? — Нет. Это был Лео, — с безразличием произнесла девушка. — Наверное, просто беспокоится. Даже в темноте было видно, как стремительно потемнели глаза Влада, а желваки на его челюсти опасно выступили. Как же он мог забыть об Аслане. Даже в этой жизни он хвостиком следует за Лале. Вечный друг, готовый подставить ей крепкое плечо, а при удобной возможности — свои губы. Но правда была в том, что он никогда не станет для нее кем-то большим, чем просто другом. Осознание этого приносило сладкую истому удовольствия, заставляющую кровь в жилах Влада приятно нагреваться. — Пойдем? — Спросила девушка, кивая вглубь парка. — Разумеется, — губы Влада изогнулись в лисьей улыбке.***
Не громкий, но твердый стук в дубовую дверь, ведущую в номер. Десять секунд, двадцать. Ответа не последовало. И вновь костяшки мужской руки уверенно, но ненавязчиво коснулись дерева. И всё та же гнетущая тишина. Паника медленно начала расползаться по каменному телу, заставляя неприятные мысли бешеным потоком заметаться в голове. Нет, с ней ничего не случилось. Может быть, просто не слышит. А может быть, просто вышла из комнаты. «Но проверить стоит». Влад мягко провернул ручку и толкнул дверь вперед. Она не была закрыта. Сердце замерло в ожидании ужасного. Глаза бешено заметались по комнате. Облегченный вздох невольно сорвался с его губ, когда в полутьме он нашел ее фигуру, сидящей на коленях перед картиной. — Прости, думал, с тобой что-то случи… — он оборвался на полуслове, разглядев ее лицо. Слезы непрерывным потоком стекали по ее щекам, капая на колени. От соленой влаги подол платья покрылся мокрыми пятнами, которые стремились с каждой секундой разрастись все больше. Всхлипы не срывались с ее губ. Лайя лишь неотрывно продолжала смотреть на полотно с изображением шехзаде. После секундного замешательства в полной тишине вновь послышались шаги Влада. Когда он уже почти приблизился к Лайе, ее бесцветный голос заставил его замереть: — Я вспомнила, — ноги мужчины моментально налились свинцом, а ледяное сердце перестало биться, — все, — обессилевшими руками она медленно начала стирать дорожки на щеках, оставленные слезами. Все это время он ждал. Ждал этих слов от нее. Тайная надежда никогда не покидала его, но в то же время с каждым днем незримо угасала, грозясь превратиться в очередной мираж. Но почему тогда сейчас ему так больно? Почему неведомый страх завладел его рассудком? Почему ее слова не приносили облегчения, а острыми ножами пронзали его тело, потроша все внутренности? Казалось, сейчас его мертвая душа билась в предсмертной агонии. — Лезвие в груди, — она приложила руку к месту, где находилось сердце, — вот тут. Оказывается, вместе с памятью возвращаются все пережитые ощущения. До сих пор болит так, будто меня пырнули пару минут назад, — девушка хрипло рассмеялась. От этого мрачного смеха Влада пробрала дрожь. — Пытались сбежать, но, увы… не вышло, — она вдруг замолчала. Перед ее глазами до сих пор беспрерывным потоком возникали четкие образы. Теперь она все знала. Знала, что раньше ее звали Лале. Что когда-то она была племянницей султана. Что в далеком прошлом она до безумия влюбилась в чужака с такими невероятными глазами, обжигающими своей холодностью. И она решилась бежать с ним. Но как глупо. Османский клинок, рассекший ее сердце, заставил почувствовать всю эфемерность надежд, прервал все мечты о сказке со счастливым концом. — Я помню тебя, — наконец, Лайя повернула к нему лицо. Выразительное прежде, но такое безжизненное сейчас. Влад сделал шаг назад. — Ты боишься меня? — Лицо его не выражало абсолютно ничего, бархатный голос не дрогнул. Но глубоко внутри поселился мерзкий страх. А он наивно думал, что уже ничего не боится. Что спокойствие и безразличие навечно проникли под его кожу и кости, растворившись в крови. Какой самообман. — Нет, и никогда не боялась. И снова гнетущая тишина. Его пронзительный взгляд до боли впивался в ее измученное лицо. Лайя не лгала. Он видел это. Но легче почему-то не стало. — Значит, теперь ты знаешь, кто я, — ледяные глаза сверкнули в темноте. — Узник смерти. Живой мертвец с проклятой душой, обреченный на вечные муки, — Влад говорил так, словно выносил приговор. — Не правда. — Я проклят, Лайя. И это неоспоримая истина. — Для меня это не имеет значения. Тем более я знаю, из-за кого ты стал таким, — девушка медленно поднялась. — Прости меня, я перед тобой так виновата. — Не говори глупостей, я сам избрал такой путь. — В надежде спасти нас обоих, — шаг за шагом она медленно приближалась к его неподвижной фигуре, застывшей, словно античная статуя в центре комнаты. Такая холодная, но дьявольски красивая. — Но я не смог, — он отвернул от нее голову в сторону, рассматривая цветочный рисунок на пожелтевших от старости обоях. — Здесь нет твоей вины, Влад. Бывают ситуации, когда мы не властны над обстоятельствами. Ты сделал все возможное. Ладонь девушки осторожно коснулась его щетины. Какое блаженство. Тепло ее рук на его щеке приятными волнами разносилось по всему телу. В наслаждении Влад прикрыл веки. Все теперь казалось таким нереальным, таким эфемерным. Словно мираж. Когда откроет глаза, Лайя бесследно растворится в воздухе. А ему придется покориться власти мрачного настоящего. И снова он останется один. Наедине со своими угрюмыми мыслями, которые только и ждут подходящего момента, чтобы растерзать его и без того измученную душу. Это неизбежно. Они всегда пользуются одиночеством. А оно уже стало его вечным спутником. Влад раскрыл глаза. Она никуда не исчезла. Она была все еще рядом, а тонкая рука поглаживала колкую щетину. Какое облегчение. Когда он познал рай, каким бы недолговечным он ни был, отказываться от него Влад уже не собирался. Мужчина твердо решил — в этот ад он больше не вернется. Никогда. — Теперь я не отпущу тебя, ты ведь понимаешь? — Он накрыл ее ладонь своей ледяной, чуть сжимая. — Понимаю. — И тебе придется связать свою жизнь с безжалостным, бездушным чудовищем. — Я согласна. Лайя нежно коснулась его губ, обвивая сильную шею руками, зарываясь длинными пальцами в его темные как ночь волосы. Первые секунды он никак не среагировал на ее движения, но затем ответил той же всепоглощающей нежностью, крепко обвивая ее за талию. Но постепенно его движения становились более резкими и рваными. От его власти девушка задыхалась в приятной истоме, а тугой узел начал завязываться где-то внизу живота. — Как же я скучал, — на дьявольски красивом лице застыла хищная улыбка. — И я тоже, — девушка с жадностью впилась в ледяные губы, слегка покусывая их. Его поцелуи медленно начали спускаться к ее шее, затем к ключицам, оставляя после себя кровавые отметины. Влад чувствовал, как пульсировала венка на ее матовой шее, но сейчас голод волновал меньше всего. Вкус ее кожи опьянял сильнее любой крови. Он никогда не причинит ей вреда. Рядом с ней мужчина не ощущал себя тем жутким монстром, которого боялись люди. Рядом с ней он был человеком. — Ты все еще любишь меня? — Его хриплый голос вторгся в ее затуманенное сознание. — Да, люблю, — прошептала она. — Только тебя. Всегда. Ее слова блаженством разливались по всему телу. Как долго Влад хотел услышать их из этих уст. Он уже и не надеялся, что когда-нибудь сможет познать хоть крупицу счастья. Не думал, что в ледяных жилах сможет закипеть его мертвая кровь. Мужчине казалось, что всепоглощающая тьма заменила ему любовь. Все эти годы, проведенные, словно в адской бездне, теперь были такими нереальными. Но это стоило того. Он ни о чем не жалеет. Главное, что она рядом. Остальное — уже не важно. А впереди — вечность.