Арболес, Спригганы и истории

Из арболеских летописей. Для развития страны необходимы в равной степени торговля внутренняя и торговля внешняя. Новая страна строится на трёх государствах, ранее независимых, откуда пришла богатая внутренняя торговля, но внешнею она не заменит. Омываясь на Востоке, Юге и Западе морями, будущая империя вынуждена иметь мощный флот, что торговый, что военный. К несчастью, это невозможно. Морской дракон, зовущийся Левиафаном, нашёл пристанище в наших водах. Тело его огромно настолько, что лёгкое движение хвостом вызовет волны, способные потопить лучший из рецийских кораблей. Но это чудище (великое благо!) спит в подводном царстве уже много веков. Дочери и внучки его доставляют главную проблему. Как он порождает их? Вступают ли они в обещанную связь с моряками, утонувшими по их прихоти? Возможно, ралейцы смогли бы ответить на эти и многие другие вопросы, поскольку зовут себя внуками Левиафана. Так ли это? Вашему покорному слуге не известно. Он может лишь изложить на бумаге то, что произошло в Новом Царстве, называемом Арболесом, несколько дней назад. Конец отрывка. Зереф, что ему совершено не свойственно, зло сплюнул и тут же воровато оглянулся. Вздохнул. Ладно, всё равно здесь все свои, да и те слишком заняты. Они сидели в доме лорда Гракха, нынешнего правителя Реция. Зереф, Август, возившийся с бумажными корабликами, сам лорд, Ариф Мет-оглы и Ди, девушка из лестного народа, иногда, по ошибке, называемого прекрасным*. Повесткой дня были новые донесения о старой проблеме. — Три корабля затонули. Один в полном составе, с других спаслись человек десять. Товар ушёл весь, — Ариф обвёл их усталым взглядом. Подобные донесения поступали ежемесячно, если не чаще. В отличие от Ишгара, где ещё единично встречались драконы, да и Акнология не завершил своё чёрное дело, Аракаташиа была в этом отношении стерильна, чем, собственно, Зерефу и приглянулась. Единственное, что он не учёл, — отсутствие драконов не означает полного вымирания нечеловеческих рас в принципе. (Зереф долго отходил от первой встречи с Ди, смуглокожей и зеленоволосой, одной из немногих оставшихся лесных людей. Вначале он вообще принял её за говорящее дерево…)  — …лейший. Да, светлейший, что б тебя Шайтан задрал, Зерраф!  — А? — Зереф резко поднял голову и виновато посмотрел на Арифа, — прости. Никак не могу привыкнуть, что я теперь «светлейший».  — Что поделать, сам виноват, — и, будто издеваясь, добавил, — светлейший князь. Как ни странно, это обращение смогло разрядить обстановку лучше, чем «тыканье», и все заметно расслабились. Даже Август громче зашуршал бумагой. — О титулах будем думать позднее, — медленно произнёс Тит Гракх, лысеющий мужчина с далеко не атлетическим телосложением, но острейшим умом и прекрасным образованием. — Вопрос о Дочерях сейчас важнее, — он сложил руки на груди и, растягивая слова, добавил, — если человек, именующий себя Зеррафом с Восточного континента и светлейшим князем Цинханя, Хребта и Средних Лесов, сможет избавить нас от Дочерей навсегда, то Реций покорится ему без боя. Лорд Гракх замолчал. Молчал и Зереф, задумчиво кусая губы. Стало как-то слишком тихо. Избавиться от Дочерей? «Всего-то?» — мог спросить какой-нибудь непосвящённый с Ишгара. Ведь это так просто! Просто, ха! Сколько этих Дочерей? Как их выманить? Будут ли они вести переговоры? А если нет, их нужно будет убить? Что, если они начнут петь? Вдруг у них есть ещё какая-нибудь сила? Если команда поддастся этой силе? И где взять команду? Что брать в снаряжение?.. Зереф почувствовал, как кто-то мягко сжал его колено.  — Ты слишком волнуешься, это плохо, — Ди скользнула ему за спину, надавила ладонями на плечи, большими пальцами на выступающий позвонок и зашептала-зашумела на ухо, — расслабься. Смотри, как всё хорошо складывается вокруг тебя. Ведь всё равно пришлось бы что-то делать с Водными, пускай и после захвата Реция. Это долго, это кровь. А сейчас одна стрела в две цели, ты рождён счастливым, Шухалиа, — последнее слово, она произнесла на своём родном языке, где нет грани между «шэ» и «ща», а «ха» почти стирается. Зереф поймал её за руки, длиннопалые, сильные, можно сказать мужские, и заглянул ей в глаза. Ди спокойно смотрела в ответ.  — У тебя есть предложение?  — Да, — это было не шуршание листвы — рассерженное шипение. Каре-зелёные глаза вспыхнули самой страшной враждой — расовой, из-за которой даже люди уничтожают людей, что уж говорить о борьбе детей суши и воды. Жаль, что Зереф не смог понять этого сразу. Было только чуть больше пяти утра, а Зерефу казалось, что они уже опаздывают. Он оглядел причал, будто и не изменившийся за несколько недель, и повязал на голову простой белый платок. Солнце палило беспощадно. Раздался щелчок кнута, отборная ругань Арифа, среди которой Зереф смог перевести на общий язык от силы с полдюжины слов. Кадык несколько раз дёрнулся, пальцы онемели и замёрзли. «Небо, на что я подписался».  — Мы скоро отплываем, а ты хочешь пойти на попятную? — Ди подкралась незаметно, встала рядом, и тоже молча уставилась на последние приготовления. Они обдумывали план несколько дней, в мельчайших подробностях, перепроверяли каждого добровольца. Не то что бы их было много: их авантюра даже у старых морских волков вызывала скептическую усмешку, — но они были… «Не важно», — оборвал себя Зереф. Они были людьми, в некотором роде, отчаявшимися. Внуки, братья, сыновья, друзья убитых моряков, рыбаков и купцов. Хотя последние и не пошли в море сами — боятся, очень боятся, — они дали деньги и рабов, даже снабдили корабли. Зереф почувствовал, что холодно стало и пальцам на ногах, но, вопреки этому, порывистым движением стянул с себя тонкую белую рубашку, оставаясь в одних штанах и лёгких сапогах. Ди удивлённо глянула на него, но промолчала. Это можно было назвать экстренной тайной операцией. За несколько недель они сколотили маленький торговый флот, снабдили его оружием, личным составом, наёмниками, слугами, рабами, товаром и припасами. Эти корабли, самые лучшие, какие только могут быть, должны были выплыть из Реция на юг ровно в шесть утра, свернуть на восток и сделать небольшой крюк. Со стороны, это нормальная практика, чтобы поймать хорошее течение и попутный ветер, не сесть на мель и не напороться на подводные скалы. Только вот в этот раз, это всё — лишь приманка.  — Идём, — голос не слушался Зерефа, был каким-то сиплым. Он несколько раз кашлянул в кулак и произнёс несколько грубо, — быстрее. Ди лишь пожала плечами, — какие они странные, эти мужчины. К полдню жара стала почти невыносимой. Все паруса были опущены, — полный штиль, возможно, надолго, — палубы поливали водой, но от испарений было лишь хуже. Среди людей пополз толк о том, что это бессмысленно и ничего у них не выйдет. Некоторые, особо безбашеные, купались. Кто-то пил. Ариф, единственный одетый полностью, брезгливо смотрел на них, проклиная Шайтана, тут же прося прощения у Самого. Зереф полулежал, опираясь на борт. Он, пускай и не драгонслеер, плохо переносил качку, а непривычная морская жара, тёплая вода, запахи и говор этих… людей, видимо, решили добить его. В глазах появились цветные пятна, голова быстро пустела и легчала, будто отделяясь от тела. «Ну, доигрался, светлейший тёмный маг, в князя? Солнечный удар у тебя». Зереф быстро моргнул несколько раз, поднял голову вверх. А там солнце… Это невероятно разное солнце…  — Вижу, — коротко, спокойно и не очень громко крикнула с верхушки мачты Ди, но это слово произвело небывалый эффект на всех кораблях. Купальщики забрались на борт, быстро натягивая штаны. Бутылки были брошены на палубу, а те, кто ещё минуту назад пили, кинулись к трюмам, вытолкнув оттуда рабов — расходный материал. Зерефа утянул вниз Ариф. Ди сидела на самом верху. Корабли будто встали на долгий отдых, только рабы, ничего не понимая, озирались по сторонам. Но вот один из них вскрикнул и указал рукой куда-то в море. Рабы кинулись к тому борту, крича и переглядываясь, каждый возбуждённо что-то говорил на своём родном языке. Минут пять спустя гам стал стихать и Зереф ясно услышал тихие всплески и серебряный мелодичный смех, тихий и завлекающий. А потом они запели. Они протягивали руки, протягивали руки к этим жалким людям, которых продали, которых били, не считали за людей. Они обещали прохладу и темноту глубин, нежные объятия и спокойствие. Там было тихо, на дне, где не ощущается самая страшная буря. Там защита и покой и нет хозяев. Рабы слышали это, верили. А наёмникам казалось, что там их ждёт пышногрудая краса с ярко-алыми губами. Что она раскрывает им объятия, поднимает юбки… Ариф видел любимую жену, мать его наследника… Где-то далеко-далеко Зереф слышал голос Анны, медленно сменяющийся весёлым удивлением Мавис…  — Что заснули, ублюдки! А ты куда потопал, за борт?! — Голос Ди, ребёнка лесов, звучащий как крик хищной птицы, перекрыл шелест Дочерей. Матрос, готовый прыгнуть в воду очнулся.  — Что б вас, шлюхи! Давай, твою налево, быстрее, они уходят! — Капитан их корабля, всего минуту назад пребывающий в объятиях любовницы, повелительно вскинул руку. С судна на судно начали перекидывать толстые, металлически блестящие канаты. Дочери попытались выплыть из засады, но перед ними вдруг упало множество сетей.  — Давай, давай! Быстрее, — по кораблям бежали люди, держа в руках те самые канаты, оказавшиеся и не канатами толком. Сети начали движение, медленно наступая.  — Они хотят скрыться под водой! Быстрее на сближение! Пали! Где ружья?! Раздались хаотичные выстрелы, матросы побежали ещё быстрее, послышались редкие вскрики.  — Вытаскивай! Ну! Ты только посмотри! Наёмник оттолкнул раба, который, потеряв равновесие, выпал за борт, и схватил за хвост ближайшую Дочь и потянул на себя. Её длинные волосы, запутавшиеся в сети, оставались там окровавленными прядями.  — Да она на личико как та девочка, которую я трахал перед отплытием, — он поднял девушку за волосы к своему лицу и громко поцеловал в губы. Дочь начала вырываться, закрутилась ужом, вскинула руки. Другой наёмник сразу же перехватил тонкие запястья, сжал их огромной лапищей, а вторую упустил на чужую грудь, задумчиво и сильно сминая:  — Да был я там с тобой. У той потаскушки титьки-то помельче были, — и потянул сосок так, что грудь вытянулась вперёд. Дочь заплакала, попыталась вырваться, но стоящий рядом тощий пацан стянул с головы бандану и завязал её рот, схватил за шею:  — А эта не учёная, не знает, как себя вести надо, — глазки на смазливом лице дико заблестели, он вытянул из-за пояса большой нож, — но мы научим, не волнуйся! — И опустил его со всей силы туда, где мгновенье назад были ловкие пальцы второго наёмника. Дочь закричала, мужики гоготали.  — … чтоб вас… быстрее… уходят! Все крики до Зерефа доносились как через глухую стену. Толи он ещё не отошёл от пения Дочерей, толи его так сильно укачало, но на палубу он смог выйти далеко не сразу. Он замер, ослеплённый жестокими солнечными лучами, прикрыл рукой глаза, вдохнул чем-то провонявший воздух и собирался приказать: «Эй, уберите тут!», — но до него долетел какой-то звук. Зереф, всё ещё прикрывая рукой глаза, медленно повернулся и увидел заплаканное лицо Мавис. Шагнул туда, протянув руки, и вдруг увидел всё. Это не Мавис. Маленькая Дочь, — наверное, это был её первый «выход», — рыдала, скача на покрытом зажившими язвами члене. Слуга одного из купцов пристраивался ко рту, другой, сжимая до синяков девчачью талию, кусал недоразвитую грудь, чем-то иногда похлопывая девочку по ягодицам. Взгляд Зерефа невольно скользнул чуть выше окровавленного хвоста и остановился на обрубке с выступающей костью. Они отрезали ей руку. Дочь подняла на него взгляд и закричала ещё сильнее. Один из мужиков обернулся:  — Присоединишься? — Это было сказано так спокойно, что Зереф сразу же понял — это сон:  — Нет, — покачал головой, отвернулся. У самой ближней к нему Дочери было всего два «кавалера» и красивые синие кудри, валяющиеся рядом симпатичными кучками, мягкими даже на вид. Зереф подобрал один локон, задумчиво посмотрел на то, как один из мужиков достаёт нож, пытаясь лезвием расширить влагалище ещё и для своего приятеля. Ни тот, ни другой Зерефа не замечали. «А ведь идея», — Зереф уже сталкивался с такими кошмарами. Щипком тут ничего не решишь, надо что-то посущественнее. Он достал кинжал, замахнулся над своим бедром и… Ариф перехватил его руки. Действительно перехватил, сжал. Зереф спиной чувствовал жесткую вышивку на его кафтане. Это не сон. На соседнем корабле две рыженькие близняшки в окружении пяти потных громил. Одна из них уже мертва, но они этого ещё не поняли и продолжают насилие. Ближе к мачте наёмник прижимал черноволосую голову смуглокожей женщины к паху. Нос у неё был сломан. За красивый переливчатый хвост к мачте была подвешена девушка. Под мышками и на горле у неё протягивали ещё несколько верёвок, пытаясь закрепить тело так, чтобы было удобно и сзади и в рот. Зереф задрал голову и увидел Ди. Она чуть улыбалась, смотря на это, и по-детски болтала ногами над многометровой пустотой. Зереф оглядел всех мужчин. Не то что бы их было много: их авантюра даже у старых морских волков вызывала скептическую усмешку, — но они были… «Швалью», — Зереф признал это как-то неосознанно, ему казалось, что в голове нет ни одной мысли. Ариф приобнял его за плечи и повёл к трюму. А у Зерефа в голове не было ничего кроме такого разного солнца: мягкого, жестокого… И где-то на затворках: «Отребье, отродья, твари, выблядки»… Корабли вернулись в Реций только к следующему утру. Не считая нескольких рабов, в суматохе выпавших за борт, все были на месте. План устрашения сработал — Дочери больше не приближались к кораблям, хотя никто из людей не мог толком вспомнить, что было. Только сидя в кабаке и лапая за задницу официантку, которая заразила сифилисом добрую сотню человек, наёмники довольно почёсывали промежность и говорили, что, кажется, всё прошло очень даже неплохо. Реций добровольно вошёл в состав государства, которое в будущем будет называться Империей Арболес. Ариф уехал в свои владения, к первой жене и сыну, и готовиться к тому, что «светлейший князь» может пойти на захват и союза Ашхад. Разумеется, в таком случае Ариф будет полностью на его стороне. Ди вернулась в Средние Леса, где начиналось строительство будущей столицы. Зереф, даже не придумав оправдания, ехать вместе с ней отказался.