Артур и осколки времени (версия 1.0 "в разработке")

       — Так, всё настроили, сейчас запись снова заработает, — пробормотал невысокий крепкий мужчина лет тридцати с тёмными волосами, одетый в плотный серый комбинезон с ярко-синим воротником и манжетами, — стандартная форма инженерной службы космического флота СРЗ, — всё готово, капитан, сбой в программе устранён!        — Прекрасно, — ответил ему по радиосвязи пожилой голос, — проконтролируй запись на всякий случай. Бортовой журнал, текущая дата — 17 ноября 2032 года. Мы находимся в системе Kepler-322, подконтрольной Социалистической Республике Земли. Вчера вечером с научной станции на орбите Kepler-322 c поступило сообщение о гравитационной аномалии на окраине системы. Наша миссия — выдвинуться к точке обнаружения гравитационных колебаний, изучить аномалию, а затем продолжить исследование квадранта. Капитан Рассел, конец записи.        — Всё записано и сохранено в бортовой журнал, капитан, — отрапортовал техник, — звукозаписывающая аппаратура полностью исправна.        — Отлично, мистер Взломский, возвращайтесь на пост. Конец связи.        — Мы находимся в системе с номером триста двадцать два, в которой обнаружили непонятную гравитационную аномалию, — пробормотал хакер, — что может пойти не так?       Пост старшего лейтенанта Бориса Взломского, второго механика на исследовательском корабле «Жак Картье», находился в машинном отделении, у пульта управления сканирующей аппаратурой. Хотя формально в его должностные обязанности входило слежение за системами жизнеобеспечения и контроль за запасами топлива, все эти функции уже давно и надёжно выполнял автоматизированный ИИ. Обычно при подлёте к неизвестному небесному телу именно Взломский писал компьютерный алгоритм исследования планеты, запускал автоматизированные беспилотники и анализировал записи с камер на предмет чего-нибудь примечательного. Если требовалось, он работал и с бортовым сканером.       Впрочем, пока что дроны находились в пусковых шахтах и никуда не летели, а потому на мистера Взломского как наиболее компетентного по части искусственного интеллекта взвалили обязанности по исправлению программных неполадок в бортовых компьютерах, а на исследовательском судне с экипажем в двести пятьдесят сотрудников, в компьютерах и, следовательно, в багах, не бывает недостатка, тем более, что наблюдение за системой жизнеобеспечения превратилось де-факто в наблюдение за правильной работой компьютеров.       За два года службы на «Жаке Картье» Взломский выучил местонахождение всех отсеков и прекрасно ориентировался в довольно широких коридорах, обшитых прочными сплавами и покрашенных в белый. Белым покрасили даже пол, чтобы следы и грязь сразу бросались в глаза, хотя и то, и другое на космическом корабле было редкостью.       Снаружи «Жак Картье» напоминал крест сто сорок четыре на двести пятьдесят шесть метров — относительно небольшой для космического корабля основной отсек (сорок метров в поперечнике) в форме усечённого конуса ровно посередине пересекала плоскость крыла», на котором располагалось исследовательское оборудование. Аэродинамику корабля, впрочем, нельзя было назвать идеальной — несмотря на свои внушительные размеры, крылья плохо годились для полёта в атмосфере, однако расположенные на них солнечные батареи помогали питать корабль. Внутри «крыла» также располагались лаборатории — при необходимости их можно было легко отделить от основной части корабля.       Носовую часть практически полностью заняли навигационное отделение и капитанская рубка. Внешние отсеки выделили под системы вооружения, станция слежения, ангар и пусковые установки для исследовательских дронов. Следующее «кольцо» предназначалось для кают экипажа и медицинского отсека, а в самом центре располагались энергоблок (у кормы) и системы жизнеобеспечения (ближе к носу). В корме же находился главный двигатель и машинное отделение.       Прибыв на станцию слежения, хранитель жизни доложил об этом капитану и сразу получил новый приказ — назначить область поиска в районе обнаружения аномалии и по команде выпустить дронов для исследования.       Поджарый офицер средних лет с бледной кожей, прямым носом и заметной проседью в зачёсанных назад волосах последние несколько часов практически не покидал своего поста. Хмурый взгляд серых глаз был направлен на огромный монитор на прямой и ровной стене командирского мостика, куда транслировалась видеозапись с камер на носу корабля. Никто не мог сказать, о чём сейчас думал этот человек, что высматривал в бесконечной чёрной пустоте редкими огоньками звёзд, но сейчас он пристально изучал небольшую точку пространства, и пока только он один знал, чем именно это место отличается от остального вакуума.        — Капитан, мы опознали корабли около станции, — доложил начальник связи Йонас Штайн, — это эскадра СРЗ, три сторожевых эсминца класса «Эльба», пять ракетных корветов класса «Секвойя», один лёгкий крейсер класса «Гермес». Визуальный контакт через 50 секунд. Нас вызывают на связь.       Хотя Йонас родился и вырос в Мекленбурге, он настолько сильно не походил на стереотипного немца, насколько это вообще возможно: смуглый и черноволосый, начальник связи говорил на английском без акцента, на дух не переносил колбасу и пиво, а также привык не замечать правила, если для него они были неудобны. Прежняя работа переводчиком, а затем — должность штабного связиста, обеспечили ему место на научном корабле.        — Мистер Штайн, соедините нас с командиром эскадры.       Опытный военный лётчик, в годы войны Джордж Рассел инструктировал молодых пилотов, но сам давно не поднимался в воздух из-за неправильно сросшихся костей на правой ноге. Впрочем, для космических исследований хромота не была большой помехой, и после провозглашения СРЗ Рассела назначили капитаном исследовательского корабля «Жак Картье». Теперь бывалый лётчик сидел в кресле с интегрированной в подлокотники системой связи напротив огромного экрана, ожидая передачи с крейсера.       Вскоре панорама звёздного неба сменилась интерьером капитанского мостика. Примерно половину «кадра» занимало лицо командира корабля — это оказался лысый минипут из народа Эндеог. Судя по погонам на кителе, это был адмирал космического флота.        — Говорит адмирал флота Социалистической Республики Земли Фортвин, крейсер «Андаэр Скиталец». Заглушите двигатели, назовите себя и цель полёта.        — Стоп машина. — Скомандовал капитан рулевому, а затем обратился к адмиралу, — говорит Джордж Рассел, капитан научно-исследовательского судна «Жак Картье». Мы выходим на высокую орбиту планеты Kepler-283 c, чтобы изучить гравитационную аномалию, наше присутствие санкционировано Государственным Комитетом Космических Исследований. Вам должны были передать информацию о курсе нашего корабля.       Несколько секунд адмирал разговаривал с кем-то за кадром, но затем снова повернулся в сторону камеры и потребовал пароль.        — Незабудка-72, — без запинки назвал кодовое слово капитан «Жака Картье». Его собеседник одобрительно кивнул.        — Даю «добро» на исследование. Конец связи.       Изображение собеседника пропало с экрана, и «Жак Картье» снова продолжил движение. Гоктиг, опытный, хоть и низкорослый рулевой из какого-то северного минипутского народа, название которого практически никто на корабле не мог произнести верно, начал осторожно выводить корабль на орбиту планеты. Уже оттуда Борис Взломский должен был выпустить дронов для изучения аномалии.       Сам рулевой был довольно молодым по меркам своего народа и выделялся среди остального экипажа необычной внешностью — хотя в отличие от скордиракар, у него не было никаких черт насекомых, грубая внешность, борода и длинные растрёпанные волосы вопреки уставу привлекали внимание. С этой особенностью мирились — Гоктиг не брил бороду и практически не стригся по религиозным соображениям.       Когда корабль уже стабилизировал своё положение над поверхностью планеты и сверил курсы, на подлокотнике кресла загорелся красный светодиод — сигнал, что с мостиком пытаются связаться с запасной рубки, где обычно находился старпом.        — Рассел на связи, — кратко представился капитан, когда связисты переключили частоты на внутрикорабельные. — Возняк, что у вас там?        — Первый помощник капитану: мы обнаружили гравитационную аномалию, но не советовал бы к ней приближаться. Я не знаю, что там творится, но, если верить показаниям приборов, это похоже на формирование пространственной червоточины.       Несмотря на довольно молодой для первого помощника возраст — 40 лет, Пржебор Возняк был одним из самых опытных офицеров на всём корабле. Пройдя войну с Доминионом с первого до последнего её дня, этот крепкий и довольно высокий темноволосый военачальник, как и многие, отказался присягать империи людей, едва узнал, что теперь предстоит воевать с бывшими союзниками, и присоединился к республиканцам. Пройдя путь от командира десантной группы до первого помощника, он освоился в космическом флоте, и теперь служил на «Жаке Картье» вместе со своей гражданской женой (или, как сказали бы юристы, сожительницей) Катрин Сорель, с недавних пор возглавившей медицинский отсек.        — Осталось понять, будет ли эта червоточина повёрнута к нам входом или выходом, — прокомментировал новость капитан, переключив канал связи на станцию слежения, — мистер Взломский, ваш выход!        — Вас понял. Область поиска задана, выпускаю беспилотники, — подтвердил хранитель жизни, передавая сигнал операторам пусковых установок, — восемь по левому борту! Кстати, хорошо, что у нас такой старпом. А говорили «Польша не может лететь в космос»…       Операторы на другом конце провода оценили шутку, но довольно скоро пришло время перейти к делу. Восемь дронов вылетели из корпуса корабля подобно снарядам, но, пролетев с десяток километров, включили двигатели и продолжили движение своим ходом.       Дроны долетели до места за пять минут, и около часа роились вокруг небольшой точки в пустоте, снимая показатели и записывая участок на камеры, однако ничего, кроме странных колебаний в пространстве и спонтанных изменений в гравитационном потоке, экипаж не обнаружил. Взломский уже собрался переключить вкладки на компьютере и пустить процесс наблюдения и записи на самотёк, когда в вакууме материализовалась какая-то прозрачная, заметная только по искажению в картине звёздного неба, сфера.       Медленно и неотвратимо зона искажения расширялась, и одновременно с этим гравитационные колебания усиливались всё сильнее. Уже спустя пару минут образовала торовидную структуру диаметром около километра. Приборы сошли с ума, по их показаниям можно было сказать лишь одно: окружающее пространство с другой части червоточины начинало воздействовать на пространство в точке выхода. Это одновременно подогревало любопытство и пугало — никто не мог даже предположить, куда ведёт этот туннель, пробитый сквозь само мироздание.       Однако на километровом диаметре аномалия не остановилась. Продолжив расширение. Подлетать близко было опасно, нестабильная червоточина могла разорвать на куски даже дредноут, не говоря уже о маленьких беспилотниках. Второй механик изменил область поиска дронов, чтобы они держались подальше от опасного объекта. Радиация в зоне возникновения червоточины зашкаливала, а сила притяжения всё больше тянула на внутреннюю сторону кольца. Наконец, когда прозрачный обруч вырос до тридцатикилометрового диаметра, сам континуум вокруг него словно пошёл трещинами и провалился в загадочный пространственный колодец, открыв вид с другой стороны, где роились сотни бурых точек разных размеров и формы, отдалённо напоминающие космические корабли.       Однако не успел Борис Взломский перенаправить запись с камеры дрона на мостик, как в его голове зазвучал чей-то голос. Это был низкий, сильный и ровный голос, в котором можно было ощутить нотки радости, но слова, сказанные им, звучали пугающе. «Вперёд, идите же и поглотите всё на своём пути, исполните мою волю и принесите пользу колонии! Питайтесь, размножайтесь и отдыхайте, здесь мы восстановим наши силы, здесь начнётся наше пиршество!»       Голос умолк, и корабли неизвестной цивилизации медленно направились в сторону червоточины. Не теряя времени, Борис Взломский связался с капитанским мостиком:        — Капитан, по ту сторону червоточины корабли неизвестной цивилизации. Если отправленная ими передача — правда, то они собираются нас атаковать.        — Мистер Взломский, мы не получали никаких передач, — ровным голосом возразил Джордж Рассел, — продолжайте наблюдение и дайте нам знать, если они нападут на беспилотники.        — Капитан, говорит командир десантной группы, — неожиданно вышел на связь один из офицеров «Жака Картье», — я тоже получил сообщение от пришельцев, где сообщалось об их враждебных намерениях. Похоже, они общаются с помощью сигналов, которые могут принимать только обладатели навыков управления материей. Рекомендую объявить тревогу всем отсекам.       Прогноз Бориса Взломского оказался верным: первый же корабль пришельцев запустил в ближайший беспилотник шар кислоты, выведя дрон из строя, однако его камера успела запечатлеть врага: стометровое судно было… живым. У корабля не существовало обшивки в привычном понимании, её место занимал органический панцирь. На коротком видео отрезке можно было разглядеть, как медленно пульсировали некоторые отсеки-органы странного существа. Не было видно ничего даже отдалённо напоминающего двигатели, однако по бокам, подобно орудиям, располагались ряды отверстий непонятного предназначения. Впереди можно было разглядеть длинные «усики», предположительно, выполнявшие функции сенсоров. Сам живой корабль, судя по всему, был глух и слеп, однако с камеры дрона удалось заснять в носовой части нечто, напоминающее пасть. Из «днища» выступало с десяток щупалец с присосками — видимо, чтобы хватать добычу.        — Дроны атакованы, один уже выведен из строя, — предупредил капитана второй механик, — прикажете вернуть их на корабль?        — Отставить возвращение, — твёрдым голосом возразил Джордж Рассел, — продолжайте съёмку и попытайтесь выявить их слабые места. С таким врагом мы ещё не сталкивались. Мистер Штайн, транслируйте запись с камер дронов на крейсер. Им это пригодится. Попытайтесь связаться с кораблём пришельцев.        — Соединение невозможно, сэр, — возразил начальник связи, — их кораблям нечем принимать сигналы наших коммуникационных систем.        — Вас понял, продолжаю съёмку. Конец связи, — подтвердил Борис Взломский, и после того как из червоточины помимо «мелких» стометровых существ появилась тварь раз в пять крупнее, к бокам которой присосалась целая стая каких-то кальмароподобных существ, метров пять в длину каждое, озвучил одну из своих мыслей. — Ну, хотя бы, в ближайшие лет двести нас не ждёт встреча с древним обезумевшим ИИ, подчиняющим себе других роботов, или тремя армиями захватчиков из другого измерения.       Тем временем на капитанском мостике было как никогда оживлённо: капитан объявил боевую тревогу по всему кораблю. Дроны не продержались и трёх минут, но успели изучить странную флотилию и передать все необходимые данные.        — Рассел «Жаку Картье»: по нашим сведениям, противник не имеет кинетических полей, в качестве оружия использует медленно летящие шипы и кислоту. Гравитационное воздействие кораблей слабое, скорость ниже нашей. Пока они находятся вне эффективной зоны поражения наших орудий, и сближаться мы не станем. Батареям вести цели и готовиться дать залп по команде.       Исследовательское судно действительно не могло похвастаться огневой мощью: всего четыре 80-мм плазменных батареи и четыре зенитки, и то, и другое плохо годилось для атак издалека, но могло причинить серьёзный вред лёгким кораблям, когда расстояние до цели измерялось сотнями или даже десятками километров.       Между тем живые корабли продолжали прибывать, и их уже насчитывалось не меньше пятидесяти. Самые мелкие суда были сто метров в длину, размером примерно с республиканский корвет, другие, покрупнее, могли состязаться в габаритах с эсминцем, будучи примерно вдвое крупнее и отличаясь большим количеством «усиков», чем на остальных кораблях. Третьи, на боках которых и расположилось множество кальмароподобных существ, были чуть крупнее лёгкого крейсера, зависшего на орбите. Впрочем, то был лишь авангард — через две минуты после потери всех беспилотников сканеры засекли пять объектов примерно вдвое больше крейсера, а затем, с задержкой в семь секунд, экипаж увидел огромные, облепленные «кальмарами» туши, по форме напоминающие огромные гвозди. Около них вились длинные и тонкие червеобразные монстры метров семьсот в длину, целиком покрытые органическими пластинами и с огромной пастью в «носовой» части. Никаких сомнений во враждебности «гостей» уже не было.        — Не знаю, какие ещё чудища есть у них в запасе, но уже сейчас этих биокораблей раз в пять больше, чем нас — предупредил первый помощник, — если мы не обладаем значительным техническим превосходством перед ними, что маловероятно, лучше уходить из системы.        — Благодарю за рекомендацию, мистер Возняк, — сухо ответил ему капитан, — мистер Готкиг, держите дистанцию и рассчитайте курс в надпространстве. Будьте готовы к сверхсветовому манёвру в любую секунду.       Боевые корабли СРЗ обладали куда более дальнобойным оружием, чем «Жак Картье», и уже открыли огонь по врагу из лазерных и ракетных батарей — всё-таки для самонаводящихся боеголовок и узконаправленного луча света расстояние до цели было не так важно, как для металлической болванки, окружённой плазменным облаком. Однако попадания даже им пришлось ждать относительно долго: противников разделяли почти семь световых секунд или два миллиона километров.       Лазерные лучи уже вонзились в костяные пластины, медленно прожигая путь во внутренности существа. Живая армада, почувствовав добычу, практически сразу развернулась и стремительно, куда быстрее, чем при путешествии сквозь червоточину, устремилась на боевые порядки землян.        — Враг лёг на встречный курс, скорость сближения 50, ускорение 0,5 — предупредил связист. На жаргоне космофлота это означало скорость примерно 500 километров в секунду, которая каждую секунду увеличивалась ещё на 5 км/с — движется по прямой, не маневрирует. До столкновения 12 минут.        — Лёгкая мишень, — прокомментировал действия врага Джордж Рассел, — огонь из всех орудий. Мистер Гоктиг, назад на маневровых.        — Есть, капитан, — отозвались с орудийной палубы, — квадрат ха-пятнадцать-шестьдесят, бронебойными прямой наводкой… залп!       Не издав ни единого звука, судно выпустило первые снаряды по противнику. Йонас Штайн немедленно подтвердил появление снарядов на сканерах — теперь всё внимание экипажа было сосредоточено на этих четырёх точках.       Тем временем остальная эскадра уже повернулась к противнику бортом, обстреливая его из орудий главного калибра. Лазерные батареи уже прожгли насквозь одного из стометровых левиафанов, оставив его громадное, ещё пульсирующее тело болтаться в пустоте и переключившись на следующую цель. Сведения, полученные от дронов, позволяли примерно понять, на каком расстоянии стоит опасаться кислотных плевков, однако у живых кораблей было и другое оружие — мелкие кальмароподобные существа-симбионты отделились от своего носителя и роем накинулись на добычу, летя впереди остальной армады. Следом в корабли полетели трёхметровые алмазные шипы, из боков нескольких «крейсеров» вылетели мерзкие, отвратительные органические торпеды, распухшие от наполнявшей их кислоты, а червеобразные корабли на огромной скорости извергли из себя облака разогретого и крайне огнеопасного газа.       Впрочем, ответ землян был столь же грозным: лёгкий крейсер выпустил две дюжины собственных дронов, на этот раз, боевых, снабжённых мощными ракетами, каждая из которых спокойно могла оставить в почве воронку глубиной восемь метров, а солидные и многочисленные орудия, расположенные по бортам, позволили создать плотность огня, сопоставимую вражеской. Даже зажигательный снаряд из каждой корабельной пушки мог прошить насквозь тяжёлый танк, но самым смертоносным грузом были термоядерные ракеты пониженной мощности, выпущенные всеми корветами одновременно. Лазеры уже показали свою эффективность, и аналогов этого оружия у противника попросту не было.       Однако уже на подлёте снарядов экипаж обнаружил один крайне неприятный сюрприз: и боеголовки, и простые сгустки плазмы резко вильнули в сторону и прошли под днищем органических кораблей, никого не задев. Только два выстрела попали в костяные пластины, однако они так и не пробили броню.       Увидев, что произошло со снарядами, Штайн громко выругался. Впрочем, капитан не подал виду, что не всё пошло гладко, и скомандовал дать новый залп. Эскадра впереди также продолжала огонь, словно перед ними были обычные корабли врага, пока транспортники эвакуировали персонал научной станции. Чтобы уклониться от дождя из кислоты, шипов и кислотных смертников, кораблям пришлось маневрировать, и хотя ещё часть снарядов сбили автоматические системы точечной защиты, полностью избежать повреждений не удалось.       Впрочем, почти все шипы и кислота прилетели в хорошо укреплённые борта, не задев даже внешних отсеков, однако, к удивлению офицеров СРЗ, вонзившись в цель, половина «снарядов» тотчас же взорвалась, залив обшивку кислотой. Причина, по которой вторая половина шипов осталась торчать в корпусах кораблей, не знал никто на «Жаке Картье», да и участникам боя было не до того.       Тем временем штурмовики подлетели к одному из «органических корветов» и выпустили первый залп — расстояние было слишком низким, чтобы корабль врага успел развернуть боеголовки, и взрывы буквально разорвали чудовище на части. Дроны оказались не менее эффективны, чем лазеры.       Тем временем эскадра (а вместе с ней — и «Жак Картье») закончила эвакуацию и, повернувшись к врагу кормой между залпами, набрала скорость, параллельно разворачиваясь к противнику не повреждённым бортом. Дальше корабли шли на маневровых, продолжая вести огонь и стараясь набрать как можно большее ускорение. В подобной ситуации тактика отхода выглядела максимально разумно не только из-за численного превосходства врага, но и благодаря законам физики: в то время как снаряды землян летели навстречу врагу, фактически получая дополнительный импульс, пропорциональный скорости своей цели, снарядам живых кораблей, наоборот, эту скорость приходилось навёрстывать, чтобы сохранять прежнюю эффективность.       Впрочем, нельзя сказать, что подобное решение было панацеей и обеспечивало серьёзное преимущество. После пятого залпа, обгоняя основной флот живых кораблей, на эскадру налетели кальмароподобные симбионты. Существа принялись виться вокруг крейсера, выплёвывая на него помимо типичной для «живого флота» кислоты какую-то маслянистую субстанцию, которой старались попасть в щели между элементами конструкции. Ответом на обстрел стал скорострельный огонь зенитных орудий, которые с лёгкостью выкашивали практически не защищённые «био-штурмовики».        — Капитан, обнаружились неполадки в поворотных системах наших зенитных орудий, — сообщил лейтенант Возняк, — разрешите подняться на орудийную палубу и взять на себя командование расчётами.        — Что? — на внутрикорабельной частоте раздался недовольный голос главы медотсека, — Куда ты лезешь, Пржебор, эта часть корабля под самым плотным обстрелом! Если где и пробьют обшивку, так это там!        — Мистер Возняк, разрешаю вам оставить пост и подняться на орудийную палубу, — сухо скомандовал капитан.       Отступая вместе с остальным флотом, «Жак Картье» также передавал данные со своих сканеров, и часть этой работы легла на Бориса Взломского. Когда Штайн настроил канал связи, хранитель жизни запрограммировал бортовой компьютер на трансляцию показаний сканеров, и следил за ходом процедуры, когда в его голове снова раздался тот же голос, что он уже слышал ранее:       «Охотиться. Преследовать. Поглощать. Никогда не останавливаться. Утолить голод, восстановить силы, принести пользу всей колонии.»       Когда эскадра уничтожила примерно дюжину постоянно прибывающих из червоточины «живых кораблей», сканеры засекли новый объект, гораздо крупнее всех предыдущих: через разлом неторопливо вылетело ещё одно чудовище, длиной почти тридцать километров. Оно отличалось от остальных живых кораблей не только размерами, но и формой — за гигантской, покрытой толстыми костными пластинами, головой, тянулись сотни длинных щупалец, каждое из которых могло полностью опутать тяжёлый крейсер. В голове можно было разглядеть и тысячи отверстий для стрельбы шипами и кислотой, но подлинный ужас вызывали не размеры и вид чудовища, а его способности.       Штурмовики, готовясь дать залп по очередному левиафану, не успели выстрелить: неизвестная сила сплющила дроны, словно жестяные банки, за считанные секунды превратив их в кучу металлолома.        — Капитан, приборы показывают сильное внешнее давление на корпус, — предупредил Рассела старпом, — не знаю, как, но эта дрянь пытается нас раздавить.        — Вас понял, — ровным голосом подтвердил капитан, — мистер Гоктиг, готовьтесь вытащить нас отсюда.       Тем временем загадочная гравитационная волна добралась и до эскадры: неизвестная сила оставляла на обшивке глубокие вмятины, корпус мелких судов шёл трещинами, и чем дольше гигантский корабль находился в системе, тем сильнее становилось это давление. Прочность кораблей была на грани…        — «Жак Картье», говорит «Андаэр Скиталец», — неожиданно связался с научным кораблём адмирал Фортвин, — приказываю отступать и системы, продолжать бой бессмысленно! Уходим в надпространство, полный назад, десять секунд.        — Есть, адмирал, — подтвердил приказ капитан «Жака Картье», — уходим в надпространство!       Уже через пару мгновений «Жак Картье» и помятая эскадра СРЗ исчезли в яркой вспышке, и, пролетев в надпространстве десять секунд задним ходом, вернулись обратно в свою реальность. Живая армада осталась далеко позади, флот находился в открытом космосе, вдали от любых звёздных систем — в условиях экстренного отступления это было лучшим возможным местом, чтобы подсчитать потери и перевести дух.        — Мостик медотсеку, — объявил капитан по внутрикорабельной связи, — пришлите данные о потерях. Медотсек, приём!        — Лейтенант Сорель на связи, — ответил женский голос, — погибших нет, четыре оператора плазменных орудий получили лёгкие ранения. Раненые уже поступили к нам, им обеспечен уход. Старпом в порядке.       Судя по громкому звуку удара и еле слышной гневной тирады Катрин Сорель, в медотсеке назревала очередная ссора.        — Принято, — капитан инстинктивно кивнул, хотя этого всё равно не мог видеть никто за пределами мостика. Спрашивать инженерный отсек о состоянии корабля было бессмысленно: вся необходимая информация о состоянии корабля выводилась на дисплей по нажатию одной кнопки. И, не считая восьми неглубоких вмятин на корпусе, «Жак Картье» был в порядке.       Эскадра и правда выглядела жалко — на всех кораблях были многочисленные пробоины, вмятины и следы кислоты, медленно разъедающей обшивку. Иллюминаторы в двух корветах из пяти горели приглушённым красноватым светом — это означало, что задействован аварийный источник питания. Одному из эсминцев оторвало значительный кусок носовой части, другой из-за обилия пробоин напоминал сыр «Маасдам», но больше всего досталось лёгкому крейсеру — хотя он и выглядел относительно целым, «мостик» молчал, огонь двигателей потух, а сам корабль перешёл на аварийное питание. Через минуту после экстренного отступления с исследовательским судном связался экипаж «Андаэра Скитальца»:        — «Жак Картье», говорит адмирал Фортвин, как слышите?        — Принято, адмирал, слышу вас хорошо, — спокойно и в полном соответствии с уставом ответил Джордж Рассел.        — На крейсере отказала система жизнеобеспечения и искусственной гравитации, — сообщил адмирал, — экипаж и пассажиры будут эвакуированы на ваш корабль, поскольку он пострадал меньше всего. Приготовьтесь принять транспортные челноки.        — Вас понял, адмирал, мы будем готовы вас принять через одну минуту.        — Хорошо, ждите, я остаюсь на крейсере. Фортвин, конец связи.       Тотчас капитан направил приказы в ангар, чтобы те были готовы принять челноки с крейсера. Вскоре выяснилось и количество судов: на локаторе возникли пять новых точек, слишком крупных для снарядов или дронов, но слишком мелких для полноценных кораблей. Это были угловатые транспортники, которые обычно забирали грузы с поверхности и перевозили десант. Быстро преодолев расстояние до «Жака Картье» и выровняв скорость, все шесть кораблей по очереди вошли в просторный ангар, откуда заранее выкачали весь воздух и увели персонал. Выпустив опоры, челноки медленно снизились, и спустя семь минут после старта последний из них коснулся металлического пола ангара. Следом закрылись широкие створки шлюза, и системы корабля снова пустили воздух в отсек.       Около минуты понадобилось, чтобы заполнить образовавшийся в ангаре вакуум, и экипаж крейсера ступил на борт «Жака Картье». Практически сразу адмирал был извещён об успешной посадке и связался с капитаном Расселом:        — Говорит адмирал Фортвин. Капитан Рассел, несколько пассажиров корабля изъявили желание обсудить с вами дальнейшие действия. Ожидайте их на мостике и соберите весь командный состав «Жака Картье».        — Вот те на, — удивился Борис Взломский, который отлично слышал разговор, транслировавшийся по всему кораблю, — что же у них за пассажиры такие, если их даже адмирал слушается? Неужто и правда на флоте появились комиссары?       Но загадочный пассажир не был комиссаром, и вводить их в армию и флот правительство СРЗ не планировало. Уже через полторы минуты после сообщения адмирала на мостике собрались все старшие офицеры «Жака Картье», а спустя ещё минуту створки лифта распахнулись, и на палубу ступил Лиматар, правитель Воссоединённого королевства минипутов, а вместе с ним — и его спутники. Экипаж немедленно вскочил на ноги, встал по стойке «смирно» и молча исполнил воинское приветствие, как того требовал устав при появлении вышестоящего командования.       Король хоть и был старше капитана Рассела на четырнадцать лет, выглядел он достаточно молодо даже для минипута, казалось, что старость над ним почти не властна. Высокий, почти два метра ростом, он выделялся среди всех присутствующих своей безупречной осанкой и гордым видом. От родителей король унаследовал золотисто-карие глаза и четырёхпалую кисть, но белые волосы и острые уши, напоминающие по форме и расположению человеческие, говорили о родстве с людьми лучше всякой родословной. Одетый в светлый парадный мундир с пристёгнутым к поясу плазменным мечом в роскошных ножнах, Лиматар производил сильное впечатление на тех, кто раньше видел его только по телевизору. Поговаривали также, что новый король минипутов унаследовал от родителей навыки управления материей, но проверить эти слухи на подлинность до сих пор никому не удалось.       Столь же величественно выглядела и стоявшая подле супруга леди Тирия, и дело было не только в высоком росте — королева была лишь на полголовы ниже своего мужа. Овальное лицо, длинные светлые волосы, перевязанные лёгкой и изящной лентой, горящие энтузиазмом зелёные глаза, стройное тело и симпатичная даже по меркам её народа внешность привлекли внимание экипажа не меньше, тем более, минипутка также выглядела довольно молодой. Строгое, небогатое на детали, зелёно-золотое платье подчёркивало стройную фигуру королевы, хотя в её движениях ощущалась и непривычность к подобной одежде — проведя большую часть жизни в рядах благословенных воинов, Тирия гораздо спокойнее чувствовала себя в доспехах или в деловом костюме, чем в вечернем платье.       Лорд Уламар, верный друг и советник короля, был ниже него ростом, но также обладал немалой силой и был весьма искусен во владении мечом. Одетый в генеральский мундир СРЗ, он встал позади и чуть правее короля, постоянно держа руку на эфесе плазменного меча. Военачальник выглядел лет на десять старше своего государя, но куда больше в глаза бросался практически заживший шрам чуть выше левого виска, который почти полностью закрывали волосы, подстриженные "лесенкой".       Вместе с королём на мостик ступили прибывший из будущего больше десяти лет назад Мракос, возвышающийся над всеми присутствующими, и низкорослый, но крепкий пожилой лорд Мино. Оба были в бронированных экзокостюмах с интегрированной системой жизнеобеспечения — при желании в таких можно выйти в открытый космос, оставалось только шлем надеть.        — Вольно, — скомандовал Лиматар, и когда все офицеры на мостике вернулись к исполнению своих обязанностей, обратился к капитану, — Моё имя Лиматар, это моя жена Тирия, а также лорды Уламар, Мино и Мракос, — король по очереди представил своих спутников, — от имени Воссоединённого королевства благодарю вас за предоставленные разведданные об этих кораблях. Это помогло нанести потери их флоту и обеспечить достаточно времени, чтобы эвакуировать мою делегацию на крейсер. Нам нужно составить план дальнейших действий, предлагаю перейти для этого в зал заседаний. Пусть ваш связист передаст всю информацию о случившемся на Землю. Подозреваю, что по галактике рыщет не одна такая армада.       Через десять минут делегация Лиматара и все офицеры «Жака Картье» уже заняли свои места в зале заседаний, капитаны остальных кораблей вышли на связь по локальной сети эскадры через систему онлайн-конференций. На совещание также прибыл и Борис Взломский, поскольку именно он собирал данные о живых кораблях в первые минуты боя.        — Во время наблюдения за аномалией гравитационной аномалией все псионики, находящиеся в системе, получили телепатическое сообщение из неизвестного источника, — Кратко излагал произошедшее Лиматар, — автор послания был настроен агрессивно. Сразу после этого наши в системе силы были атакованы биокораблями неизвестной цивилизации, не имеющей никаких средств связи или иной техники в привычном нам понимании. В ходе боя, продолжавшегося двадцать две минуты, были выведены из строя двенадцать кораблей противника, затем, после появления в системе существа, размеры которого были сопоставимы с дредноутом класса «Ковчег», эскадра столкнулась с неизвестным оружием и была вынуждена отступить. С нашей стороны не было понесено боевых потерь, однако состояние четырёх кораблей, в том числе крейсера «Андаэр Скиталец» на данный момент критическое, и они не подлежат ремонту. В последней записи локатора перед отступлениям в системе значилось присутствие ста тридцати двух кораблей противника. Наш враг также располагает неизвестной защитной системой, корректирующей курс снарядов любого кинетического оружия, приближающегося к биокораблю, чтобы избежать попаданий. Есть ли у присутствующих какая-нибудь информация или предположения, которые могут быть полезны в борьбе с новой угрозой?        — Предполагаю, что неизвестная сила, заставившая нас отступить, является аналогом гравитационного оружия, — заявил Пржебор Возняк.        — Гравитационное оружие? — переспросил Уламар, — можете рассказать об этом подробнее?        — С 2022 года для космического флота разрабатывалось оружие на основе генераторов искусственной гравитации. Выпуская мощные гравитационные волны вокруг корабля, оно вызывало бы непоправимые повреждения любых мелких объектов, подошедших слишком близко. Проект не был реализован из-за высокого энергопотребления и чрезвычайно малой дальности поражения. Кроме того, подобное поле не защищало от цельных снарядов.        — Похоже, наш противник располагает более мощной версией гравитационного поля, но я по-прежнему не понимаю, как оно работает, — предположил Мино, — равно как и система отклонения ударов. Как мы поняли из данных с дронов, у большинства этих существ отсутствует даже зрение.        — Вернее, мы не увидели зрительных рецепторов в привычном нам виде. — Возразила Катрин Сорель, женщина лет тридцати семи со слегка смугловатой кожей, связанными в строгий пучок прямыми чёрными волосами и карими глазами. Именно она возглавляла медотсек «Жака Картье». — Глаза наподобие наших были бы чрезвычайно уязвимы у опасностям космоса. По возможности, глаза этих существ должны быть небольшими относительно общих размеров тела, также у них практически точно нет век, а сам глаз должен быть закрыт прозрачным или полупрозрачным слоем, способным остановить радиацию.        — Лейтенант Сорель, меня и всех присутствующих больше волнует не внешний вид их глаз, а то, каким образом снаряды вильнули в сторону, — возразил первый помощник, — нам достаточно информации, что эти существа необязательно слепые.        — Интересно, лейтенант Возняк, волнует ли вас в последнее время хоть что-нибудь, кроме служебных обязанностей? — язвительно спросила бельгийка. На экипаже «Жака Картье» уже знали, что если эти двое обращаются друг к другу в полном соответствии с уставом, то надвигается скандал.        — Отставить разговорчики, — лаконично и твёрдо прервал зарождающуюся перепалку капитан, — личные проблемы обсуждаются в личное время.       Супруги умолкли и спокойно продолжили слушать участников совещания, время от времени бросая друг на друга косые взгляды.        — «Мстители» уже сталкивались с врагами, умевшими отводить от себя снаряды, и это были Пепельные, — неожиданно в разговор включилась Тирия, — такими же способностями обладают другие обладатели навыков управления материей.        — Мэм, вы хотите сказать, что они все — псионики? — переспросил Джордж Рассел.        — Весьма вероятно, и именно это является самым логичным объяснением, почему сообщение от пришельцев слышали только обладатели навыков управления материей, — добавил Лиматар.        — Значит, они координируют свои действия с помощью телепатии, — добавил Взломский, — однако их степень владения этими способностями несильно превышает нашу. Я видел в деле псиоников, которые управляли материей на молекулярном и атомарном уровне, нашим же врагам управление материей доступно только на уровне физических тел. Но подозреваю, что верхний предел способностей каждого такого корабля ограничивается не пятью тоннами, а на один-два порядка выше. С помощью этих же способностей биокорабли перемещаются в космосе.        — Тогда всё сходится, — подытожил Мино, — это объясняет и гравитационное оружие, и виляние снарядов. Их кислота весьма эффективна против малых судов, а алмазные шипы изнутри заполнены легковоспламеняющимся газом или вязкой жидкостью, препятствующей работе поворотных механизмов. Удалить кислоту с корпуса можно лишь вне боя, и до тех пор она будет медленно разъедать обшивку.        — Раз уж мы перешли к стратегии ведения боя, считаю необходимым сообщить, что лазерное оружие показало наибольшую эффективность, — доложил Фортвин, — дроны также нанесли серьёзный урон, но были мгновенно уничтожены при появлении самого крупного корабля. Точность кинетического оружия при стрельбе по разным целям составляла один процент, но, если сосредоточить огонь на конкретном корабле, число снарядов и ракет, поразивших цель, должно возрасти.        — В таком случае мы уже изучили их достаточно, — вмешался Мракос, — лучше всего они дохнут от лазеров, ударим по их звёздным системам — и победа!        — Ишь ты, а есть, куда вдарить? — возразил лейтенант Гоктиг, — мы ведь понятия не имеем, откуда они появились. Может, они сидели в соседней системе, а может — в соседней галактике! Мы даже не знаем, контролируют они какие-нибудь звёздные системы или просто жрут всё, до чего дотянутся, и летят дальше!        — В своём сообщении разум, командовавший биокораблями, упоминал некую колонию, которой флот должен принести пользу, — добавил Борис Взломский, — так что у них точно есть какая-то база или гнездо, откуда лезут эти твари и откуда получают приказы. Найдём эту систему, ударим по ней — и обезглавленные флоты перестанут быть угрозой!        — Осталось понять, где расположено это гнездо, — добавил Мино, — и у меня есть одна идея, как это осуществить.       На этих словах все присутствующие, даже следившие за обсуждением онлайн, обратили взоры на пожилого лорда и ждали что именно он предложит.        — Когда мы получаем сигнал, то всегда можем отследить его источник, если у нас имеется необходимое оборудование. Полагаю, с телепатией всё примерно так же. Что, если во время следующего контакта наши хранители жизни и благословенные воины попробуют глубже проникнуть в разум этой колонии и выяснить её местонахождение?        — Едва ли это возможно для простых псиоников, — возразила Тирия, — если их разумы связаны друг с другом, как у небесных братьев, то нашим телепатам придётся отражать напор всего роя одновременно, а мы даже не знаем, сколько их там.        — В таком случае, нам понадобится обладатель особенно мощных псионических способностей, чтобы пробить защиту, — сообщил Лиматар, — кто-то, обладающий глубокими познаниями в методах противодействия навыкам управления материей, и у меня есть на примете один такой кандидат. Витариан, советник президента людей Бертрана Фримана, обладает необходимыми знаниями и навыками, и, к тому же, знает галактику лучше нас.        — Может, это и сработает, — подытожил Фортвин, — дайте нам два часа, чтобы эвакуировать оборудование и подорвать повреждённые корабли. Затем мы отправимся к Земле.       Сразу после совещания «Жак Картье» передал правительству СРЗ протокол совещания и рапорт о сражении в системе Kepler-322. Вскоре все флоты получили приказ вернуться на места приписки — молодая земная республика была осведомлена о новой угрозе и готовилась встретить врага…