Новая жизнь Кэрри

— Кто знает разницу между интегральным и дифференциальным исчислением? Эндрю Карнеги поднимает руку: — Это как-то связано с различным использованием дифференциалов? — Почти, — говорит наш учитель, мистер Скотт. — Есть другие варианты? Джил поднимает руку: — В дифференциальном исчислении вы берете бесконечно малую точку и считаете скорость изменения одной переменной в зависимости от другой. В интегральном вы берете небольшое приращение и интегрируете его от нижнего до верхнего предела, то есть суммируете все бесконечно малые точки и получаете результат. Ничего себе. Откуда, черт возьми, Джил знает это? Мне кажется, я никогда не смогу разобраться в нынешнем курсе, и впервые в жизни я близка к тому, чтобы провалить математику. С самого детства этот предмет давался мне очень легко: я все время делала домашние задания, сдавала тесты на отлично, и мне не нужно было прилагать для этого особых усилий. Но сейчас, очевидно, придется взяться за учебники. Высшая математика явно не для меня, и придется проводить вечера за учебниками. Пока я сижу и размышляю, как бы мне сдать этот курс, раздается стук в дверь, и в кабинет входит Остин Кидд собственной персоной в темно-синей рубашке. У него голубые глаза и длинные ресницы, его волосы, выгоревшие на солнце, приобрели красивый темно-русый оттенок. Нос прямой. И это, пожалуй, единственное, что не позволяет назвать его чересчур привлекательным, хотя это неправда. — А, мистер Кидд. Я уже начал думать, планируете ли вы вообще показаться на уроке, — говорит Смитт. Остин смотрит ему прямо в глаза, не испытывая ни малейшего угрызения совести. — У меня были дела, с которыми нужно было разобраться. Я прячу лицо за ладони и через пальцы подсматриваю за ним. Похоже, кто-то действительно прилетел с другой планеты — планеты, где все люди имеют идеальную фигуру и роскошные волосы. — Пожалуйста, садитесь. Остин осматривается и замечает меня. Его взгляд скользит с моих модных белых туфель вверх, переходит на светло-голубую клетчатую юбку, кремовый свитер, а потом — на мое лицо, которое рдеет от смущения. Он улыбается одним уголком рта, выражая иронию, затем на его лице появляется замешательство, но спустя долю секунды он уже абсолютно спокоен. Остин проходит мимо меня и занимает место в конце класса. — Кэрри, — обращается ко мне Скотт, — можете ли вы сказать нам базовое уравнение движения? Слава богу, мы учили это уравнение в прошлом году, и я выпаливаю его на одном дыхании: — X в пятой степени, помноженный на Y в десятой, минус случайное целое число, которое обычно обозначается N. — Совершенно точно, — говорит Скотт. Он пишет уравнение на доске, отходит назад и смотрит прямо на Остина. Я кладу ладонь на грудь, чтобы немного успокоить сердцебиение. — Мистер Кидд? — спрашивает он. — Можете ли вы сказать мне, что значит это уравнение? Я перестаю прикидываться скромницей, оборачиваюсь к Кидду и пристально смотрю на него. Остин же откидывается назад и стучит ручкой по калькулятору. Он натянуто улыбается: либо не знает ответ, либо знает, но не может поверить в то, что кто-то настолько глуп, чтобы его об этом спрашивать. -Оно означает бесконечность, сэр.Бесконечность, которая существует в черной дыре. — Он перехватывает мой взгляд и подмигивает. Вау. — Остин Кидд в моем классе по математическому анализу, — шепчу я Уолту, который стоит передо мной в очереди в кафетерии. — О боже! Кэрри, — Брендон закатывает глаза, — только не ты. Все девушки в школе только и говорят, что о Остине Кидде. Включая Мэгги. На горячее все та же пицца, которую в нашей школе готовят десятилетиями: она имеет характерный блевотный привкус, достичь которого, очевидно, можно, только если узнаешь тайный рецепт нашего повара. Я беру поднос, на который кладу яблоко и кусок лимонного безе. — Но Мэгги встречается с тобой. -Попытайся объяснить это Мэгги. Мы несем подносы к нашему обычному столу. Самые популярные ученики школы, сидят в противоположной части кафетерия, рядом с торговыми автоматами. Будучи выпускниками, мы должны были бы претендовать на столик рядом с ними. Но мы с Брендоном уже давно поняли, что в высшей школе царит такая же кастовая система, как в Индии, и поклялись не принимать в этом участия и, в первую очередь, никогда не менять свой столик. К сожалению, как и большинство протестов против глупости человеческой натуры, наш так и остался незамеченным большинством старшеклассников. К нам присоединяется Джил, и они с Брендоном начинают обсуждать латынь, в которой оба разбираются гораздо лучше меня. Затем подходит Мэгги. Мэгги и Джил — приятели, но друзьями их назвать сложно. Джил не хочет сближаться с Мэгги из-за того, что та слишком эмоциональна. Хотя, на мой взгляд, эта ее эмоциональность даже привлекательна, и потом, с Мэгги всегда легко отвлечься от своих проблем. Сейчас, очевидно, Мэгги вот-вот готова расплакаться. — Меня только что вызывали в кабинет куратора! Опять! Она заявила, что мой свитер слишком открытый! — Это возмутительно, — говорю я. -Это ты мне говоришь. — Мэгги втискивается между Бренданом и Джил. — Она просто придирается ко мне. Я сказала, что у нас нет дресс-кода и она не имеет права диктовать мне, что носить, а что нет. Джил смотрит на меня и давится от смеха. -И что она ответила? — спрашиваю я. -Она сказала, что не отправит меня домой на этот раз, но если она увидит меня в этом свитере снова, то отстранит от учебы. -Вот стерва. -Может, нам стоит обратиться с жалобой в школьный совет — и ее уволят? — предлагает Джил. Я уверена, что она не хотела, чтобы в ее словах прозвучал сарказм, но он там определенно был. Мэгги разревелась и убежала в направлении женского туалета. Брендан осматривает сидящих за столом.­­ -И кто из вас пойдет за ней? -Я сказала что-то не то? — невинно спрашивает Мышь. -Нет, — вдыхает Брендон. — Она постоянно психует. -Я пойду. — Я откусываю кусок от яблока, убегаю за Мэгги, громко хлопая дверьми кафетерия, и с размаха влетаю в Остина Кидда. -Тпру! — восклицает он. — Где пожар? -Извини, — бормочу я. -Это кафетерий? — спрашивает он, показывая на двери, и заглядывает внутрь. — Выглядит отвратительно. Можно здесь где-нибудь перекусить за пределами кампуса? За пределами кампуса? С каких это пор школа Каслбери стала кампусом? И что, он предлагает мне сходить с ним на обед? Нет, невозможно. Не мне. Но может быть, он забыл, что мы раньше встречались. -Вверх по улице есть закусочная, где готовят гамбургеры. Но туда добраться можно только на машине. -Я за рулем, — говорит он. Мы просто продолжаем стоять на одном месте, уставившись друг на друга. Я чувствую, что мимо проходят другие люди, но я их не замечаю. -Ну что ж, спасибо, — говорит он. -Ага, — киваю я, вспоминая про Мэгги. -Увидимся, — отвечает Остин и уходит. Я вбегаю в женский туалет. -Мэгги? Ты не поверишь, что только что произошло. Я заглядываю под дверки и вижу в одной из кабинок туфли Мэгз. -Я унижена, — причитает она. Правило номер один: «Униженная лучшая подруга всегда получает преимущество перед симпатичным парнем». -Мэгз, нельзя, чтобы слова других людей так сильно на тебя влияли. Я знаю, что это бесполезно, но мой папа постоянно так говорит, и это единственное, что пришло мне сейчас в голову. -И что же мне делать? -Смотреть на всех, как будто они дураки. Давай. Мэгз. Ты же знаешь, что высшая школа — это сборище идиотов. Меньше чем через год мы отсюда свалим и больше никогда никого из них не увидим. Мэгги выходит из кабинки и направляется к зеркалу. Она запускает палицы в волосы вместо расчески. - Так что ты собиралась мне рассказать? -Ничего, — говорю я, и меня неожиданно начинает тошнить от Остина. Если я еще раз услышу, как кто-то произносит его имя, я застрелюсь. -Так что там с Киддом? — спрашивает Джил всего через несколько минут в библиотеке, куда мы пришли, чтобы позаниматься. -В смысле? Я выделяю уравнение желтым маркером и думаю, насколько бесполезны эти выделения. Это заставляет тебя думать, что ты что-то учишь, но на самом деле ты учишься только тому, как использовать маркер. -Он подмигнул тебе. На уроке математического анализа. -Да ты что? Кэрри, — с недоверием говорит Джил. — Даже не пытайся убедить меня, что ты не заметила. — Откуда ты знаешь, что он подмигивал именно мне? Может, он подмигивал стене? - это прозвучало очень глупо. — Откуда мы знаем, что бесконечность существует? Это все теория. И моя теория заключается в том, что он тебе нравится. -Я думаю, ты должна куда-нибудь с ним сходить,- говорит она, не двигаясь с места. — Из него получится хороший бойфренд. Он симпатичный и умный. -И все девочки школы мечтают его заполучить. Включая Хлою Кинг. -И что из этого? Ты тоже симпатичная и умная. Почему бы тебе не сходить с ним на свидание? Правило номер Два: «Лучшие друзья всегда считают, что ты заслуживаешь самого лучшего парня, даже если этот парень едва знает о твоем существовании».­­ -Потому что ему, возможно, правятся только девушки из группы поддержки? -Неудачное оправдание, Кэрри. Ты не знаешь этого наверняка. — Затем она принимает мечтательный вид и кладет подбородок на руки. — Парни могут быть полны сюрпризов. Такая мечтательность не характерна для Джил. У нее много друзей мужского пола, но она всегда была слишком практичной, чтобы, закрутить с одним из них роман. — Что это значит? — спрашиваю я, пытаясь понять эту новую Джил. — Ты встречалась с какими-то удивительными парнями? — Только с одним, — отвечает она. И правило номер три: «Лучшие подруги тоже могут быть полны сюрпризов». -Кэрри. — Она делает паузу. — У меня есть парень. Что? Я настолько шокирована, что даже не могу говорить. Джил никогда, ни с кем не встречалась. Она даже никогда не ходила на настоящее свидание. Она всегда учила математику. -Он довольно стильный, — говорит она. — Стильный? Стильный? — каркаю я, мой голос постепенно ко мне возвращается. — Кто он? Я должна знать все об этом стильном типе. Джил хихикает. — Мы познакомились летом, в лагере. — Ага. Я ошеломлена и немного уязвлена, потому что я ничего не слышала об этом загадочном бойфренде. Но понимаю, что очень рада за нее. Я подпрыгиваю, обнимаю ее и качаю на стуле, словно маленький ребенок получивший подарок на Рождество. Я не знаю, почему это так важно для меня. Это ведь всего лишь парень. Но тем не менее. — Как его зовут?­­ — Дэн. — Она отводит глаза и задумчиво улыбается, как будто прокручивает в голове какое-то известное только ей кино. — Он из Вашингтона. Мы вместе курили марихуану и… — Подожди минутку. — Я опираюсь о стол руками. — Марихуану? — Мне рассказала о ней моя сестра, Кармен. Она говорит, что травка помогает расслабиться перед сексом. Кармен на три года старше Джил и самая правильная девушка, которую я когда-либо видела. Она даже летом носит колготы. — Какое отношение Кармен имеет к тебе и Дэну? Она что, курит марихуану и занимается сексом? — Послушай, Уилсон. Даже умные люди занимаются сексом. — Ты имеешь в виду, что нам тоже нужно заниматься сексом? — Говори за себя. — Послушай, Мышь. О чем ты говоришь? У тебя был секс? — Ну да. — Она кивает головой, как будто для нее это ничего не значит. — Как это ты уже занималась сексом, а я нет? Предполагалось, что для тебя на первом месте учеба. Предполагалось, что ты изобретешь лекарство от рака, не делая это на заднем сиденье какой-то машины, наполненной дымом марихуаны. — Мы делали это в доме его родителей, — говорит Джил, забирая назад свою книгу. — Ты делала это? — Я пытаюсь представить Джил раздетой в кровати с каким-то парнем. И не могу. — Как это было? — Это. Хорошо. Действительно забавно. Но ты не можешь сразу начать получать удовольствие, над этим нужно работать. — Правда?­­ Я подозрительно щурюсь. Я не понимаю, как мне следует воспринимать эти новости. — Как ты думаешь, ты собираешься… продолжать? — О да! — говорит Джил. — Он будет учиться в Йеле, как и я. Она улыбается и возвращается к учебнику по математическому анализу, как будто тема нашего разговора исчерпана. — Эммм. Я складываю на столе руки. Хотя, наверное, все это не лишено здравого смысла: Джил такая организованная, неудивительно, что она начала постигать романтическую сторону жизни, встречаться с парнем и заниматься сексом к тому времени, как ей исполнилось восемнадцать. Тогда как мне просто нечего было постигать.