Звёздная ночь

      Хейзел спокойным шагом, безразлично опустив голову вниз, направлялась в группу поддержки. Столкнувшись с кем-то в дверях, она подняла взгляд: — Ой, Айзек. Привет. — Хейзел Грейс? Привет. Зачем пожаловала в «буквально сердце Иисуса»? — он игриво улыбнулся и, наверное, будь у него настоящие глаза, подмигнул бы. — Как и в прошлый раз. Мама считает, что у меня депрессия. Не даёт мне спокойно умереть. — Хейзел шутила, но в таких шутках была доля правды… Огромная доля правды. Хейзел взяла Айзека под руку, чтобы помочь дойти до того самого «сердца Иисуса» (подвала церкви, если говорить честно).       Переступив порог подвала, Хейзел застыла — она не была здесь с «репетиции» похорон Гаса. Одна из тех бесконечностей, которую подарил ей Гас за несколько дней была здесь. Время сгладило боль, но воспоминания нахлынули и встали комом в горле. Она порывисто выдохнула, взяла со стола как всегда засохшее печенье и откусила маленький кусочек. Бросив обыденный взгляд на лакомство, она заметила, что оно в форме звёздочки. Приехав из Амстердама, звёзды ассоциировались у Хейзел только с одним человеком. «Огастус…», — нежно произнесла одними губами девушка и, смахнув с щеки слезу, села слушать рассказы Патрика о раке его яичек и песни о Иисусе-спасителе. Закончив, мужчина как обычно завёл диалог о погоде и настроении. — Что ж, кто хочет рассказать о себе, своих страхах и настроении? — Я хочу. — со стула поднялась высокая смуглая брюнетка с вьющимися чёрными, как уголь волосами и невероятно красивыми глазами. Обычно, у людей с таким цветом кожи они карие, но у неё были светлые, серо-голубые, такие, от которых невозможно оторваться. — Я Элен, — она коротко рассказала о своей болезни. — а настроение? Настроение звёздное. — Звёздное? Что это значит? — уточняюще спросил Патрик. — Звёзды сияют на тёмном небе, но однажды либо гаснут, либо падают. Они всегда красивы. Они завораживают людей. Но что, если звезда, которая заворожила и олицетворяла тебя, померкнет? Померкнешь ли ты вместе с ней? Я не жду, когда это случится с моей. Но если… Точнее, когда, — Элен сделала акцент на этом слове, — она погаснет, я уверена, что погасну в ответ. — И… ты не боишься забвения или за любимых людей после того, как погаснет твоя звезда? Если нет, то…чего ты боишься? — снова спросил Патрик. — Я не боюсь забвения. Всех когда-нибудь забудут, даже самых известных. Любимые люди тоже могут забыть. Но их нет. Мои родители погибли, когда я была совсем ребёнком. Я боюсь… боюсь, что моя звезда перестанет сиять… не в то время. — Кто-нибудь хочет высказаться по этой теме? Нет? Ладно. Мы с тобой Элен. Все остальные в группе по традиции повторили последнюю фразу.       Хейзел была, мягко говоря, не в себе. На месте, где они с Гасом познакомились и попрощались, какая-то девушка говорила о символе их любви. Её глаза уже были наполнены слезами от воспоминаний и безысходности — в городе было очень пасмурно последние полгода, и звёзд видно не было. Она каждую ночь с огромной надеждой смотрела наверх, чтобы «увидеть» Гаса, чтобы знать, что он рядом и любит её. Но после его смерти, ни одна звёздочка не сияла на небе города Хейзел. Она резко встала и вышла на улицу.       Простояв несколько минут, эмоции утихли, и она хотела вернуться в подвал, но кто-то внезапно взял её за руку. Хейзел почувствовала нежность, тепло. Она повернула голову влево. — Элен?.. — Извини, если помешала. Мне показалось, мои слова задели тебя… или расстроили… Её голос был таким бархатным, глубоким, завораживающим. Как голос Гаса, но в женском исполнении. — Моя история любви с человеком, болеющим раком, оставляет желать лучшего. Звёзды… Эм… Больная тема. — Хейзел специально произнесла это равнодушно. Она не любила излишнее внимание к её эмоциям. — Давай сходим в кафе? — словно не обратила внимания на слова девушки Элен. — Ладно.       Хейзел вернулась домой к вечеру, открыла любимую книгу и стала перечитывать. Странно, но ей не удавалось сосредоточиться. Мысли бегали из стороны в сторону, необычное для неё волнение било изнутри. Девушка отложила книгу. Глянув на время, Хейзел решила принять душ и лечь спать пораньше, чтобы не добивать себя и не видеть и не чувствовать эту муку без Гаса, без его «хорошо» в час ночи и даже без звёзд вновь. Девушка быстро заснула, даже не посмотрев в окно перед сном, как делала обычно.       Раздался негромкий стук. Ещё один. И ещё. Хейзел открыла глаза. За окном было темно. Электронные часы показывали 3:15. Стук снова напомнил о себе. Хейзел поняла, что за окном что-то есть, она включила настольную лампу и приоткрыла занавеску. — Элен? Элен?.. Что ты здесь делаешь? — Прошу, спустись и послушай, Хейзел. Прошу. — тон Элен был спокойным, мягким, но в тоже время требовательным и настойчивым. Хейзел не выдержала, и тихонько преодолевая ступеньку за ступенькой, стараясь избежать скрипов, вышла на террасу дома. Она открыла рот, чтобы спросить что-то у Элен, но вторая приложила тёплый палец к губам и прошептала: «Посмотри наверх». Хейзел осторожно заглянула прямо в глаза девушки, не понимая в серьёз это все или нет. Она увидела сожалние, желание помочь, поддержать. Девушка медленно посмотрела выше. — Я подумала, что если их зажиг… — Элен не договорила — палец Хейзел оказался у её губ. В глазах недавно проснувшейся девушки сияли огоньки. Те маленькие плевочки, жемчужины, которых она так желанно ждала много дней, которые были единственным живым напоминанием о любви, которых так ей не хватало. Карие глаза Хейзел стали серебряными. На ресницах блеснули слёзы, скатываясь ппо щекам и ниже. — Теперь же тебе ничего? Не страшно? Да? — робко спросила Элен. Хейзел на секунду закрыла глаза и взяла руки подруги к свои. — Да.       Заворожённая звёздами, девушка только сейчас решила опустить взгляд к Элен. Еле оторвавшись от неба, она посмотрела перед собой, но никого не оказалось. Изумлённая Хейзел посмотрела по сторонам и негромко позвала подругу. Тишина. Она вновь глянула на небо. Замерцала звезда. Хейзел прошептала: «Спасибо, Элен». Она села на холодную траву и ещё долго смотрела на звёздное небо, кутаясь в плед.