У нас бы все равно не вышло, правда?

Кирилл не различал лица противника, но от одной мысли, что ей могли нанести вред, его сознание наполнилось злостью. Парень не успел подумать, что противник выше на половину головы, на вид сильнее и судя по ухмылке и внешнему виду, опыт в драках у него был, но блондин изо всех сил повалил противника на мокрый от мороси асфальт и стал бить, что есть сил. Он просто наносил удары один за другим, не давая возможности парню встать на ноги и дать отпор. Кирилл бил сильно, с невероятной злобой, ненавистью. Его светлое лицо приобрело алый оттенок, а некогда голубая майка вся была в брызгах крови. Он слышал хруст костей, понимал, что должен остановиться, но не мог. Незборецкий вымещал всю злость на бедном пареньке, который выпил лишнего и оказался не в том месте и не с той девушкой. В эту ночь он бы наверно совершил убийство, но истошный крик девушки рядом и мольба остановиться, вернули блондина в сознание, и он слез с парня, подойдя к заплаканной брюнетке. — Ты можешь не влезать в подобные ситуации? — чуть с отдышкой, спросил он. — Был бы ты рядом, никто не доебался, — в ответ на претензию парня девушка недовольно фыркнула. — Но ты же вечно трешься не понятно где. — Я тебе не папочка, — опять ругаются. Они нормально, словно не умеют разговаривать. Кирилл устал постоянно срываться среди ночи, чтобы вытащить прекрасный зад Ксюши из лап какого-то богатенького парня, а она устала доказывать всем, что её не беспокоит, где и с кем проводит ночи блондин и что она не специально ищет приключения на задницу. — А для кого папочка? Для своей шалавы? — она ревновала. Дико. До боли в грудной клетке, до истошного крика и желания вцепиться в кудрявые волосы его новой пассии, не жалея длинные ногти и новенький маникюр. — Завязывай, базаришь не по делу, ты её не знаешь, — он достал салфетку из кармана, желая вытереть остатки крови на кулаках. Судя по состоянию недалеко лежащего брюнета, Кир скоро опять окажется в ментовке и получит подзатыльник от брата. Незборецкому иногда кажется, что старший пошел служить в органы только для того, чтобы Кира не посадили, уж слишком младший любит влазить в уличные разборки. Да и не сказать, что избить сына какой-нибудь городской шишки это уличные разборки, в конце концов нужно уметь не только лицом на фуршетах торговать, но и постоять за себя. — Хочешь сказать, что она святая? — усмехнулась девушка. — Не смеши, уверена, что уже всех друзей твоих обслужила, — на самом деле Ксю сколько не пыталась найти на новую девушку Кирилла что-то постыдное, то, чем можно шантажировать, но она была идеальна со всех сторон, что ещё больше бесило Воскресенскую. Его новая девушка, кажется, Юля была примерной ученицей в школе, не пропускала ни одного урока и шла на золотую медаль, ходила в танцевальную студию и на запах не переносила алкоголь. Полная противоположность Ксении Воскресенской, чьи инициалы известны на весь город, благодаря бизнесу родителей. Золотая молодежь в обычном её понимании, но Ксеня не баловалась наркотой, не угоняла папину машину без прав и шумным клубам предпочитала тихие вечера в кальянной, но об этом мало кто знал, но он был в числе тех, кто знал правду, но не верил. Не верил, что она отличается от компашки ребят на серьезных щах и с папиной картой в кармане, что придает уверенности в завтрашнем дне. — Не суди громко, ты не знаешь правды. Она такая одна, — блондину действительно хорошо в новых отношениях, вот только образ взбаламошенной девушки не выходит из головы по ночам. — Тебе нормально так мозги промыли, — издевательски произнесла Ксю, чтобы вывести парня на очередную громкую разборку. — Ксюх, чего ты хочешь? — вымученно спросил Незборецкий, затянувшись последней сигаретой. — Я устал. — Что мне нужно сделать, чтобы ты наконец-то стал моим? — надоело ходить вокруг да около. — Как бы я тебя не любил, я не буду с тобой. Не хочу быть всего лишь прихотью зажравшейся принцессы. — Прошел слух, что ты уезжаешь, правда? — кусая нижнюю губу от волнения, спросила девушка. — Не бывает дыма без огня. Провожать не стоит, — он отвечает спокойно, размеренно, смотрит вдаль и фокусируется на мысли, что поступает правильно. Кирилл все для себя решил. От таких предложений не отказываются, если сейчас не согласится, то всю жизнь будет жалеть. — Ты обо мне хоть вспоминать будешь? — а Ксю уже и не скрывала дрожь в голосе и влагу в глазах. Вопрос заданный с такой надеждой и ответ, разбивающий сердце на куски: — Надеюсь забыть, — грубо ответил парень и стал отдаляться от трехэтажного дома девушки, пытаясь скрыть рык, который так просится наружу. Кирилл любит и хочет быть с ней, но он не сможет дать ей тот уровень жизнь, к которому девушка привыкла. Он любит, но не верит в искренность этих чувств. Он знает, что у брюнетки счастливое будущее где-то за границей, но он не знает, что она отказалась уезжать, в надежде, что они станут парой. Она пожертвовала своим счастливым будущим ради «их», но «их» нет и никогда не было. После его отъезда она стала втягивать в себя ядовитые клочья дыма, в надежде, что на мгновение забудет его улыбку и заливистый смех. Правда курила она его любимые сигареты, которые, как назло продавались только в табакерке около дома блондина за пять станций метро от её собственного. Тонкие вишневые сигареты ассоциировались у неё с Кириллом, они так же, как и блондин медленно убивали её изнутри. Излюбленным видом отдыха для девушки стали шумные клубы со светомузыкой, которые раньше она презирала и ей становилось там плохо. Только после того, как Кир уехал она поняла, почему они так нравились парню: выпив донельзя много алкоголя у тебя отключаются мысли, как по щелчку пальца. Она пила крепкий ром и шла танцевать под всеми любимую попсу, дрыгаясь, как будто ей не больно и не страшно здесь без него. Она не отказывалась от медленных танцев, кои были редкими в таких заведениях, но её начинало тошнить от чужих рук на талии. Ксюша скучала. Рвала на себе волосы в приступах истерики ночами, а утром, как ни в чем не бывало, шла на учебу. В стенах университета, с одногруппниками, подругами, родителями или просто на виду у всех, она была счастлива и улыбчива, словно он не оставил её одну, выбрав большой город и перспективы. Все всегда выбирали её, но не он. Солнечный мальчик в свете софитов прыгает по сцене, как будто не выкуривает по половине пачки в день и не бухает до чертиков по пятницам. Смеётся, будто поёт эти песни про собирательный образ, он же уже такой взрослый, опытный — хочет казаться таким и кажется. Ему повезло с окружением, которое не продаёт информацию дешевым интернет каналам, что нет этого образа, а есть конкретный человек. Кирилл хочет щелкнуть пальцами и забыть все, что связано с ней, но при любой попытке забыть, он вспоминает ещё больше. Ему противно до чертиков от самого себя, что клянется в любви одной, хотя мысли заняты совершенно другой. Он ищет её в толпе на каждом чертовом концерте, но не находит. Её не было ни на одном концерте за последний год, что его имя прогремело на весь русскоязычный мир, а он так ждал. Неважно был ли он один, со своей девушкой, друзьями или абсолютно чужими людьми — она занимала пятьдесят процентов его мыслей. Кирилл сидел на студии полностью погруженный в новый альбом, выбирая одну из предложенных аранжировок к будущему треку, споря с парнями и даже не подозревая, что через полтора часа его мир рухнет и все потеряет смысл, когда ему позвонит отец, сообщив, что Ксения Воскресенская наглоталась таблеток, оставив от себя лишь записку.

«У нас бы все равно не вышло, правда?»