***
Ты навещаешь своих родителей вовремя зимних каникул, конечно же взяв с собой Наруходо, предварительно завернув его в тёплый плед и надев на него русскую шапку-ушанку, чтобы защитить его куриную головушку от холода. Твои родители выглядят немного обескуражено, встречая вас в дверях. — Эм, Казума, — говорит твой отец — Ты купил курицу? — Да, — заявляешь ты — Мама, папа, знакомьтесь, это Наруходо. И он, кстати говоря, цыплёнок. Родители переглядываются между собой. — Что ж, это довольно неловко, — начинает твоя мама — Потому как я сделала курицу терияки на ужин… Ты вспоминаешь, насколько вкусна курица терияки твоей матери и уже чувствуешь на своем языке этот острый вкус специй- Наруходо глядит на тебя своими крохотными и невинными глазками. Чёрт. Ты отказываешься от курицы терияки и, с этого момента, решаешь больше никогда не есть курицу вообще.***
— Как?! — восклицаешь ты, ходя взад-вперёд — Как вообще могло случиться что-то вроде этого?! Какого дьявола курица была арестована за убийство?! — Я не совсем уверен, — признаёт профессор Микотоба — Но видимо полиция нашла достаточно улик, чтобы связать птицу с преступлением. — Цыплёнок клевал лицо жертвы после её смерти или что?! Микотоба, со всей своей серьёзностью, смотрит на тебя. — Ну, в действительности, ты не так далёк от- — Нет, это не важно, — вздыхаешь ты — Но это… глупо. Цыплята не владеют достаточным интеллектом или какими-либо навыками для совершения убийств. Это… это несправедливо. Микотоба хмурится. — Асоги-кун, — серьёзно говорит он — Только не говори, что ты собираешься защищать курицу в су- — Да. Я собираюсь защищать Наруходо в суде, профессор! — заявляешь ты, резко ударяя кулаком по близ стоящему столу. Микотоба просто качает головой.***
Полиция освобождает Наруходо из куриной тюрьмы, до его прений в суде. Оказывается, цыплята неспособны на убийство — именно это ты агрессивно писал в письмах, которые неоднократно отправлялись туда. — Что, чёрт возьми, не так с этой страной? — спрашиваешь ты Наруходо, вынося его из изолятора. Наруходо пытается съесть пуговицы на твоей школьной форме. — Хмм, — задумчиво тянешь ты — У тебя очень интересный способ мышления, Наруходо.***
Ты прячешь Наруходо в своём чемодане и проносишь его на борт SS Alaclair. Если быть честным, ты не можешь представить комфортную жизни в Англии без этого цыплёнка рядом с тобой. — Что ты собираешься делать с этим цыплёнком, пока будешь в отъезде? — спрашивает тебя Сусато по пути в порт. — Ох, ну, — ты пытаешься придумать ответ — Он… Он останется в квартире. Сусато вопросительно глядит на тебя — В квартире? — Да, в квартире, — быстро бросаешь ты ответ, поскольку понимаешь, что выкопанная тобой яма может стать ещё глубже — В куриной квартире. Это такие квартиры… Для цыплят. — А что-то подобное есть в Японии? — Эмм-м, конечно есть. Я абсолю-ю-ютно в этом уверен. Сусато, казалось, это совсем не убедило. — Я не припомню, что когда-либо слышала о куриных квартирах- — О, ты только посмотри — вон там пирс и здесь же корабль, на который мы сядем. Вау, как круто! — тараторишь ты и спрыгиваешь с кареты ещё до полной её остановки. Ты поднимаешься с земли, игнорируя боль в руках, ногах и вообще везде, а теперь стоишь, гордо глядя и восхищаясь кораблём. — Какое величие. — Казума-сама, ты в порядке? — спрашивает Сусато, присоединяясь к тебе. — В полном. — отвечаешь ты очень громко, подавляя желание заплакать. Ты отбираешь свой чемодан у кучера прежде, чем он начнёт расспрашивать про куриное кудахтанье, доносившееся из багажа. — Вперёд, Англия ждёт нас!***
Единственное место в твоей каюте, где ты можешь спрятать Наруходо без опасений — это гардероб: достаточно просторное место для одного цыплёнка. Ты также положил туда маленькое гнездо из одеяла, чтобы ему было комфортнее. (Ты потратил действительно очень много времени, чтобы сделать это гнездо безупречным, но это не то, о чем должны знать другие) — Добро пожаловать в твой дом на следующие пятьдесят дней, — говоришь ты, лаская его. — С кем это ты разговариваешь, Асоги-сама? — просовывая свою голову в дверной проем, спрашивает Хосонага. — НИ С КЕМ, — вскрикиваешь ты и захлопываешь дверь шкафа, надеясь, что Хосонага не заметит возмущённое кудахтанье Наруходо. — ВООБЩЕ НИ С КЕМ. Хосонага только смотрит на тебя с подозрением и медленно удаляется, закрыв дверь. Ты вздыхаешь с облегчением и заглядываешь в гардероб, чтобы посмотреть на нежащегося в своём гнёздышке Наруходо. Кризис предотвращён.***
Забудьте — кризис не предотвращен. — Быду честным, я видел чью-то голову в Вашей каюте, — очень самоуверенно заявляет Шерлок Холмс. Прежде всего, ты думаешь о Каруме, но потом вспоминаешь, что ничего с ней связанное законным быть не может. Разве это бы не было отличным началом твоей карьеры адвоката заграницей? — Я не совсем понял, что Вы имеете в виду, — говоришь ты вместо этого. — Если Вы действительно хотите обвинить меня в контрабанде чего-то незаконного на борту этого корабля, то Вам стоит поговорить с… — ты прерываешься, поскольку, как упоминалось выше, ничто, связанное с Карумой, не может быть законным — …моей рукой. Холмс уверенно поднял бровь, глядя на тебя пристально и остро, что даже заставил почувствовать тебя неловко. — Что ж, — излишне медленно тянет он, вертя между пальцев трубку, которая, как ты заметил, даже не зажжена и не содержит в себе табак. — Тогда я должен посоветовать Вам быть повнимательнее с Вашим пернатым гостем. Слышал, на кухне как раз не хватает домашней птицы. Когда он удаляется, с самодовольным видом, ты думаешь, что закон мог бы сделать исключение на этот раз. На ужин курица. Кто бы сомневался, черт возьми. Ты смотришь на свою еду с отвращением. — Я не могу есть это, Наруходо, — вздыхаешь ты, обращаясь к живой версии своей еды. Наруходо смотрит на тебя любопытными черными глазами, а затем переводит взгляд на тарелку перед тобой. — Я просто не могу, — продолжаешь говорить ты, качая головой. — Это… Неправильно. Это несправедливо. Я просто не могу есть тот же вид животного, которого зову своим дру-что ты делаешь. Нет, Наруходо, не смей есть- Наруходо ест курицу. Ты вопишь.***
Ты не можешь уснуть от ужаса, в то время как Наруходо мирно сопит в шкафу, несмотря на совершённое преступление. Ты пытаешься отвлечься от каннибала, спящего в одной комнате с тобой, делая записи в своём дневнике. Но шумящий сосед рушит всю концентрацию. Стоп. У тебя вообще есть сосед? Похоже, так и есть, поскольку какая-то девушка стучит в твою дверь и рассказывает о коте, забежавшем в эту каюту, пока ты не видел. Каким-то образом. — Ох, да, не волнуйтесь, — говоришь ты. — Иногда, незаконно взятые на борт кошки, выбираются и забегают в закрытые комнаты. Такое случается. — Хм, да, — подтверждает она. Затем ты смотришь в её глаза. — Эй, а Вы, случайно, не сбежавшая балерина из России? — Нет, — говорит она. — Никомина…? — Нет. — Никомина… Ох, как там Ваша фамилия…? — НЕТ. — Борщевич! — торжественно восклицаешь ты. — Вы Никомина Борщевич! Она вздыхает. — Пожалуйста, не говорите никому об этом. — Конечно, конечно, — уверяешь ты, оборачиваясь. — Ну, на самом деле, у меня там— Ты мертв. «Проклятье! — ругаешься ты, смотря на своё мертвое тело, лежащее на полу. — Какого чёрта?!» Но ты одобрительно киваешь; ты все еще очень красив, даже будучи мертвым. Ты оглядываешь комнату. Вон Холмс осматривает сцену в этих дурацких очках на своем дурацком лице; вот Сусато наблюдает за ним и явно старается не расплакаться на глазах у всех; а здесь Хосонага, у двери, очевидно, хочет уйти. Ты боишься, что Наруходо обнаружат в шкафу, но не обращаешь на это внимания. «Я имею в виду, — усмехаешься ты, — что Холмс не может видеть сквозь—» — А, похоже, в шкафу кто-то есть! — радостно восклицает Холмс. «Какого черта?!» Холмс срывает печать, которую ты так старательно, с душой написал, и распахивает шкаф. Внутри сидит Наруходо и смотрит на Холмса своими невинными-преневинными глазами. Холмс берет его на руки, поворачивается к остальным в комнате, объявляя с торжеством и гордостью: — Я нашёл убийцу! Ты пристально вглядываешься в его лицо. Все остальные уставились на него. Ты не можешь в это поверить; Ты не можешь поверить, что цыплёнка собираются обвинить в убийстве во второй раз за его столь короткую жизнь. Курица! Обвиняется в убийстве! Дважды! «Как? КАК?! — душераздирающе кричишь ты. — Как такое вообще могло случиться?»