Set the Compass

      Почувствовав, как машина подскочила на очередной неровности просёлочной дороги, Хайнек в сотый раз пожалел, что они согласились на это дело. Вслух он ничего не сказал, однако мысленно извинился перед капитаном, чей глухой стон послышался с заднего сидения. Профессор быстро обернулся. Разглядеть что-то в ночной темноте было трудно, но было несложно понять, что Куинн держался из последних сил: рана давала о себе знать — дыхание напарника замедлялось, глаза его так и норовили закрыться, хотя Майкл старался оставаться в сознании. Правую руку Аллен с силой прижимал поверх ладони капитана, которую тот держал на раненом правом боку. Одной рукой вести автомобиль было неудобно, также он понимал, что в его действии вряд ли есть смысл, но и совсем безучастным Хайнек оставаться не мог.       Через несколько напряжённых минут профессор почувствовал, что рука Куинна ослабела. Следовало бы повернуться и проверить Майкла, но он боялся, что его самое худшее опасение подтвердится. Поэтому Аллен лишь крепче сжал пальцами руль и громко позвал напарника.       — Майкл.       Ответа не последовало.       Всё это походило на бредовый сюрреалистичный сон, но Хайнек продолжал повторять имя Куинна всё настойчивее и громче, надеясь, что тот отзовется.       Проснулся Аллен от собственного крика. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он находится в номере мотеля, а всё виденное им — не более чем сон. Хайнек оглядел тёмную комнату и медленно выдохнул. Всего лишь неприятный сон. С его напарником ничего не случилось, он жив-здоров, так же, как и сам Аллен.       Он ещё немного полежал, приходя в себя, и затем, поняв, что вряд ли уже уснёт, поднялся с кровати. Одевшись, учёный сел за отчёт — по возвращение они должны будут предоставить генералам полный официальный рассказ их с Куинном приключений, раз уж всё произошедшее внезапно стало делом государственной важности.       Хайнек пытался сосредоточиться, но мыслить ясно не получалось. То, что привиделось ему во сне, никак не шло из головы.       В последнее время они с Майклом всё чаще подвергались опасности, и это заставляло быть начеку. Дел становилось всё больше, звонки в их офис поступали со всей страны, и, пожалуй, «разминирование» атомной бомбы в канадской лесной глуши стало своеобразной последней каплей для человека, находящегося в состоянии постоянного нервного напряжения.       Смирившись, что с отчётом у него ничего не выйдет, Аллен глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Собственная память услужливо возвратила его в начало путешествия.       Перед отъездом в Канаду он сказал Куинну, что это их последнее дело. И, посмотрите на него, он чуть не выполнил это чертово обещание.       Рука инстинктивно потянулась к груди, где под сердцем находилась метка в виде созвездия Компас. В прошлом профессор много размышлял, начал ли он интересоваться космосом и возможным существованием внеземных цивилизаций из-за того, что именно этот знак красовался у него на коже, или планеты и небесные явления действительно были его призванием. В любом случае, метка определила жизнь Хайнека, правда, не так, как он ожидал.       В детстве и юности Аллен действительно верил, что судьба так или иначе сведёт его с родственной душой. Однако, шли годы, и он всё больше убеждался, что, похоже, родился под несчастливой звёздой. Конечно, он знал, что не один такой, что кто-то умирает, даже ни разу не увидевшись со своим соулмейтом, некоторые лишаются его на середине совместного жизненного пути, а иногда соулмейты даже не могут найти общий язык. Но, несмотря ни на что, чувство неполноценности всё равно не покидало его.       А потом, в начале сороковых, Хайнек встретил Мими. Обаятельную, смешливую, не обделённую красотой, довольно смелую и умную Мириам Кёртис. И понял, что больше не готов ждать и горевать по несбыточному. Спустя пару лет они поженились, у них появились дети — семейная жизнь полностью захватила профессора астрофизики, и он был только благодарен своеобразному устройству этого мира за существование свободной воли.       Теперь же выяснилось, что Майкл его соулмейт. Конечно, не было произнесено ни единого слова — Аллен бесцеремонно прервал напарника, теоретически не дав признаться в самом важном перед смертью. И в который раз капитан пошёл у него на поводу. Однако Куинн предпринял попытку, и всё несказанное можно было прочитать по его глазам.       Пилот, капитан ВВС. Удивительно, как они не столкнулись раньше, ведь Хайнек работал в годы войны на эту структуру. И поразительно неприятно то, что Майкл не посчитал нужным поделиться информацией, которая касается их обоих.       Осознание этого факта заставило его открыть глаза и буквально вздернуло с места. Профессор нервно заходил по комнате. Идиот. Они оба. Как можно было такое не сказать? Обдумав собственные действия, Аллен замер и выдохнул. Его не волновало, спит ли его напарник или нет, необходимо было выяснить всё прямо сейчас.       Покинув свой номер, Хайнек постучал в дверь соседнего. Она открылась без промедления, будто его ждали.       — Тоже не спится, док? — с усмешкой поинтересовался Майкл, сторонясь и пропуская Аллена внутрь.       Хайнек прошёл в комнату. Перед тем, как молча опереться о стол, он успел заметить, что постель даже не примята. Видимо, Куинн и не пробовал уснуть.       — Всё в порядке? — капитан озадаченно посмотрел на напарника. Уголок его рта дёрнулся, и после паузы профессор ответил.       — Не сказал бы. Вам не кажется, что в последнее время мы только и делаем, что ходим по острию ножа, рискуя жизнями?       — Странно, что вы это говорите, — удивился Куинн.       — Простите? — Хайнек окинул Майкла непонимающим взглядом.       — Если начинается какая-то заварушка, вы — первый, кто жаждет оказаться в эпицентре событий, — пояснил тот.       Аллен не нашёлся, что ответить.       Помолчав, капитан добавил:       — Но вы же не за этим здесь, док?       Не было смысла тянуть, поэтому под проницательным взглядом капитана Хайнек, будучи уверенным на сто процентов, что Майкл его поймет, выдал:       — Как давно ты знал?       Вместо того, чтобы ответить, Куинн подошёл к нему, взял со стола предусмотрительно купленную заранее им самим бутылку бурбона и налил выпивку в два бокала, один из которых протянул профессору. Аллен покачал головой, отказываясь. Лишь после этого он услышал:       — С самого начала.       Майкл сделал глоток бурбона и встал сбоку от Хайнека, ожидая его реакции, но тот не двинулся с места, напротив — он ещё больше погрузился в себя. Пытаясь понять, каким образом напарник так легко получил разгадку к тайне всей его жизни, профессор вспомнил, на кого он работал. Всё оказалось проще простого.       — Ну, конечно, — протянул Аллен, чувствуя себя последним дураком. — ВВС ведь очень тщательно подходит к составлению досье на своих сотрудников, пусть даже и гражданских. Наверняка информация осталась с момента нашего прошлого сотрудничества.       Он покачал головой и усмехнулся, вспоминая кое-что ещё:       — Самый тупой умник. Ты поэтому меня так назвал? Я не…       — …не замечал очевидного, — закончил за него Куинн. — В точку, док.       Хайнек внимательно смотрел на Майкла, осознавая новую роль своего напарника и предполагая, как теперь изменятся их отношения. Капитан же залпом допил бурбон и, поставив бокал на стол, собирался отойти и сесть на кровать, но Аллен задержал его, озвучив своё желание:       — Я хочу увидеть её.       — Что? — Куинну показалось, что он ослышался. Он до сих пор не мог поверить, что они действительно обсуждают эту тему.       — Метку. Покажи её, — проговорил Хайнек. Его терпение было на исходе, и ему не нравилось, что капитан испытывал его. Но тот вновь предпринял попытку отступления:       — Не думаю, что…       Аллен наконец не выдержал:       — Я имею право требовать, я — твой соулмейт!       Майкл устало вздохнул и закатил глаза, но ничего не сказал. Вместо этого он потянулся к одной из верхних пуговиц и начал расстегивать рубашку, которую, судя по всему, взял в виде сменной одежды в их небольшое путешествие. Когда Куинн разделался с пуговицами, он развёл руками, но больше ничего не предпринял, показывая всем своим видом, что готов содействовать, но пока не готов делать полноценный шаг навстречу и менять что-то кардинально в их партнерско-дружеских отношениях.       Хайнек сделал шаг настречу сам — в прямом и переносном смысле. Он потер губы и провёл рукой по подбородку, предполагая, где же может быть заветное созвездие. Затем прошёлся взглядом по открытым участкам кожи капитана. Не обнаружив ничего похожего на знакомые три точки, соединённые почти прямой линией, Аллен немного растерялся, но в то же мгновение, будто поняв что-то, потянулся к воротнику чужой рубашки и отвёл его в сторону. Созвездие, состоящее из трёх звезд, начиналось над косточкой правой ключицы и заканчивалось под ней. Профессор отпустил воротник и под внимательным взглядом напарника аккуратно положил левую ладонь поверх найденного Компаса. Майкл неосознанно вздрогнул от прикосновения, но не двинулся с места, предоставив Хайнеку полный карт-бланш. Аллен в свою очередь провёл по метке подушечками пальцев, и в его голове возникли непрошенные мысли: страшные образы войны, невзгоды, страх и лишения, которые пришлось перенести его родственной душе. Конечно, он не знал подробностей о службе капитана, но был уверен, что моментов, когда Куинну необходима была надежда в виде знания того, что тот не один на белом свете, и что есть конкретный человек, ради кого ему стоит бороться и к кому возвращаться после, было предостаточно.       Рука Хайнека безвольно упала.       — Прости, — тихо извинился он.       — Брось, док, — отмахнулся Майкл.       — Нет, — покачал головой Аллен. — Почему ты не сказал?       — Не посчитал нужным, — пожал плечами Куинн и, застёгивая рубашку, отошёл к окну. — Сам посуди, кроме общего проекта нас ничего не связывает. У тебя семья, у меня завязались отношения со Сьюзи, — он горько усмехнулся. — Зачем? Если бы не Синяя книга, мы бы вообще не познакомились.       После этих слов в номере повисла тишина. Профессор хотел было резонно возразить, но внезапно его накрыло осознанием, и он — словно взорвался — ударил ладонью по столу:       — Чёртов ты!.. Там, в Вашингтоне, ты мог не вернуться и всё равно мне ничего не сказал. А на первом нашем деле ты вообще чуть не угробил нас обоих! От радости, надо полагать?!       Хайнек, закончив свою тираду, вопросительно уставился на капитана. Тому ничего не оставалось, как ответить:       — Эгоист. Это ведь ты не озвучил? — уточнил Майкл и убедился в правдивости своей догадки, видя, как Аллен виновато опустил глаза. — Док, ты же меня знаешь, сам говорил, что я для тебя как открытая книга. Разве это было эгоистично? — он приблизился к напарнику и продолжил, не ожидая ответа. — Я думал, что работа с тобой не повлияет на меня. Ни черта это не так! Я привязался к тебе, — проговорил Майкл с едва заметной улыбкой и после паузы добавил, — как дурак.       Наверное, несколько минут, показавшихся Хайнеку вечностью, они просто стояли и смотрели друг на друга, принимая ставшую непривычной совместную реальность. Аллен понимал, что он не вправе чего-то обещать или просить, — они не знали о существовании друг друга на протяжении очень долгого времени — он просто хотел верить, что они ещё обсудят это в другой обстановке и более обстоятельно.       Профессора вернуло в реальность ощущение чужой ладони поверх часового ремешка на своем запястье. У Хайнека была привычка переворачивать циферблат на внутреннюю сторону руки, чтобы не повредить его, и в лесу он сделал то же самое. После всего произошедшего его единственной мыслью было поскорее оказаться в безопасном месте, чтобы можно было спокойно всё обдумать, и о такой мелочи, как часы, он даже и не вспомнил. А теперь Куинн мягко поворачивал его запястье, чтобы посмотреть время. Стрелки уверенно приближались к трём часам утра.       — Док, да мы припозднились, — деланно удивляясь проговорил Майкл. Он заметил, что профессор уже готов с ним спорить, и поэтому даже не дал тому шанса начать. — Аллен, — Хайнек впервые услышал, как капитан обращался к нему по имени, и это заставило его замереть в ожидании, — у нас у обоих был тяжёлый день, и было бы разумно хоть немного отдохнуть. Поговорим обо всём, как только окажемся дома, — то, что Майкл озвучил его собственную надежду, успокоило профессора окончательно: из него будто выпустили весь воздух, мышцы расслабились, и он по инерции подался вперёд. Вместе с обещанием «даю слово», которое раздалось почти шёпотом и в самое ухо, до Аллена дошло, что он оказался в надёжном объятии Куинна. Неловко высвободившись, пожелав доброй ночи и дождавшись ответа от капитана, Хайнек вернулся в свой номер. У них ещё есть время, в том числе для того, чтобы нагнать упущенное.       В середине следующего дня они были в родном штате, однако случая поговорить им не представилось: сойдя с самолёта, оба отправились по домам, чтобы привести себя в порядок, а затем на базу — отчитываться генералам обо всём бедламе, произошедшем в Канаде. После доклада и уточнения деталей Майклу пришлось остаться для дальнейшего разъяснения его положения в ВВС, несмотря на то, что непосредственное начальство и так продержало их до позднего вечера. Хайнека же ждала семья.       Аллен не стал раскрывать Мими подробностей поездки, обрисовав всё в общих чертах. Он пока сам не очень представлял, что следует делать с новоприобретённым знанием. Вероятно, оно как-то должно было угнетать и усложнять всё ещё больше, но наутро профессор явился на работу в довольно бодром расположении духа, будто вернулся после длительного отпуска, а не покинул военную базу десятью часами ранее и не оказывался на пороге смерти два дня назад.       Он только и успел включить настольную лампу и снять пальто, когда за спиной раздался голос капитана:       — Некоторые вещи не меняются.       — Какие? — немедленно последовало от Хайнека.       — Я решил прийти пораньше, но ты всё равно обогнал меня, — ответил Куинн, подходя к своему столу и пряча улыбку за картинным недовольством.       Аллен не стал заострять на этом внимание и сразу перешёл к делу — к рассказу об очередном случае контакта с НЛО. День начинался как обычно — рутина захватила их, как только они переступили порог кабинета. Казалось, между ними ничего не изменилось, но профессор чувствовал, что с той ночи, когда он принял твёрдое решение вызнать у Майкла всю правду, они уже были не просто партнерами: благодаря постепенно укреплявшемуся между ними доверию, они стали людьми способными безоговорочно защищать друг друга, а если и понадобится — пожертвовать жизнью.