Актриса

Следующий вечер Роберт Фавро провел в обществе супруги и экономки. Покинув театр сразу после спектакля супруги отправились домой по настоянию жены. Она не приняла отказа, несмотря на всяческие уверения мужа, что в театре полно дел, и что еще не написана пьеса. Клэр ничего не хотела слушать. - Мы. Едем. Домой. Сейчас же. – Отчеканила она, и Роберту пришлось подчиниться, чтоб избежать прилюдных сцен. Ехали молча, смотря в разные стороны. Ветер бил каплями дождя в стекла самоходного экипажа. Середина лета выдалась несколько прохладной, поэтому Клэр куталась в шаль, а Роберт вжал голову в плечи и поднял ворот короткого пальто. Броумен опустел. В серых домах зажглись огни, горожане позакрывали лавки, что чернели своими витринами. Редкий прохожий жался к стенам, пытаясь укрыться от дождя под навесом какого-нибудь магазинчика. Фонари горели через один. Весь этот унылый пейзаж портил настроение еще больше. - Ты хорошо сегодня играла. – Попытался начать разговор Роберт, глядя на жену, но та ничего не ответила. Фавро пожал плечами и, тяжело вздохнув, закрыл глаза и не открывал до тех пор, пока экипаж не подъехал к дому. Супруги жили в двухэтажном особняке в пригороде. Когда, очень давно, несколько веков назад, этот дом принадлежал одному ювелиру, но когда того казнили за убийство, жилище осталось без владельца. Никто не хотел тут жить, ходила легенда, что в доме поселился призрак того самого ювелира, который готов убить всякого, кто посягнёт на его собственность. Со временем здание обветшало, мебель рассохлась и развалилась, а участок зарос бурьяном и деревьями. Чета Фавро купила этот сарай, а по-другому назвать строение язык не поворачивался, за бесценок. Наняв работников строительной артели, привели здание в порядок: выкинули хлам, побелили стены снаружи, поменяли оконные рамы и вставили стекла. Внутренним ремонтом руководила Клэр, поэтому в отделке преобладали красно-золотые тона. На реставрацию и создание уюта ушли все имеющиеся средства, коих было не так уж и много, а часть денег пришлось занимать у ростовщика, но благодаря невероятному успеху в театре, смогли выплатить долг уже через полгода. В Королевство Серединных земель Роберт попал во младенчестве. Его родители переехали сюда из-за моря, с далекой Алласки, где владели золотым прииском, а когда добыча сошла на нет, оставили прииск на управляющего. Фавро поселились в Трисполе и прожили там до самой смерти. Именно там их сын Роберт увлекся театром, и там же повстречал свою будущую жену, актрису местного театра, куда тот принес свою пьесу. Хозяин театра впечатлился прочитанным и позволил автору самому руководить постановкой, проигнорировав режиссера. Спектакль произвел фурор и собирал аншлаги на протяжении месяца. Благодаря этому Роберт закрепился в театре на приличной ставке и вытащил на первые роли второсортную актрису, с которой крутил роман. Со временем амбиции взяли верх. Трисполь казался Роберту слишком маленьким, где нельзя развернуться, и молодожены решили покорить столицу. И оказались правы – Броумен стал тем местом, где на волне успеха чета Фавро быстро влилась в ряды аристократии, при том, что не владела никаким титулом. Просто люди считали тех, кто постоянно на виду и о ком говорят, выше себя по положению, хотя зачастую такие личности хуже простолюдинов и ничего из себя не представляют, тратят последние деньги на одежду и предметы роскоши, чтобы выглядеть лучше других. Некоторые даже пускают о себе разного рода слухи, чтоб о них говорили. Ведь известность открывает многие двери, которые ранее были закрыты. Супруги Фавро добились своего положения безо всяких уловок. У Роберта имелся талант режиссера, у Клэр внешность. И, как многие судачили, первый вполне мог обойтись без второй, а вот смогла бы вторая подняться так высоко без первого – вопрос. Ирэн, экономка дома Фавро, накрывала на стол. Она появилась несколько недель назад по настоянию Клэр, сменив на своем посту нерасторопную Агату. Это была невзрачная женщина неопределенного возраста, не совсем старуха, но и не молода. Сколько Роберт не пытался, определить ее возраст не мог. Из-под капора, что никогда не покидал голову экономки, выбивалась витая прядь черных волос, на носу сидели огромных размеров очки в толстой роговой оправе, над верхней губой зияла большая уродливая родинка. Мало того, Ирэн похоже была немой, так-как вытянуть из нее хоть слово Фавро тоже не мог. На все распоряжения экономка только кивала и выполняла их точно и в срок. В столовой, которая освещалась по углам четырьмя электрическими светильниками, витал рыбный запах вперемешку с ароматом тушеных овощей и специй. Ирэн занималась сервировкой стола. На белоснежной скатерти стали появляться фарфоровые тарелки, бокалы под вино и приборы. В прихожей Роберт принял из рук супруги плащ, скинул пальто и повесил на крючок. Скинув туфли, хозяин поднялся по лестнице в гардеробную, переоделся в домашнее и спустился в гостиную. Стоит сказать, что домашнее одеяние мало чем отличалось от того, в чем он ходил в театр. Просто один комплект был для дома, другой для службы. Клэр сменила бархатное зеленое платье с декольте на более скромное из красного атласа с пояском. Она взмахнула копной черных как смоль вьющихся волос и опустилась в глубокое кресло. Закинув ногу на ногу, хозяйка дома закурила. Держа длинный мундштук одной рукой, другой она сжимала подлокотник, глядя на своего супруга, который с деловым видом сидел на стуле за столом и читал газету. - Что нового? – Неожиданно спросила Клэр выдыхая горьковатый дым. Роберт встряхнул газету. - Опять хвалят нашу постановку. В Кромстене арестовали шайку, которая доводила до безумия жителей, а потом продавала их жилье, когда те подписывали отказные. В Трисполе построили новый театр. Хм, видимо, там дела пошли в гору. Клэр затянулась. - А там ничего не пишут про закон, согласно которому за измену начнут отрубать все то, что выше колена, но ниже живота? Роберт непонимающе посмотрел на супругу. - Это ты сейчас к чему? – Он поднял бровь. - Да так, что-то в голову взбрело. У одной знакомой муж на сторону пошел, а она случайно узнала, вот теперь думает, что делать. Хозяин дома покачал головой. - Неприятная история. А может ей ничего не делать? Ведь живет-то он с ней, никуда не уходит. Так ведь? Клэр не ответила. В гостиную вошла экономка, державшая в руке большое блюдо с фаршированной стерлядью и овощами. - Время ужина, - сказала она, ставя блюдо в центр круглого стола. – Сейчас принесу вино. Роберт отложил газету в сторону и привстал, чтобы помочь супруге занять место за столом. - Не надо, я сама, - опередила она его. Фавро вернулся на место, положил на колени салфетку и принялся накладывать еду. Супругу он проигнорировал, сама так сама. Ирэн проплыла возле стола, налив в бокалы вина. За столом нависла атмосфера непонимания и явного раздражения. - Твое здоровье, - сказала Клэр, протягивая бокал, наполненный до краев. Роберт сделал то же самое. Бокалы со звоном встретились. Клэр сделала глоток вина, а вот Роб вернул свой на место, даже не пригубив. - Почему ты не пьешь? - Нет настроения. Может, позже, после ужина, - Фавро, ловко орудуя приборами, методично уничтожал стерлядь, утирая салфеткой уголки губ. Клэр же даже не притронулась к еде, она скрестила руки на груди и смотрела на супруга с нескрываемой неприязнью. - Конечно, чего со мной пить, я ж не скачу перед тобой в панталонах. А может, нам пойти поужинать в театр, прямо на сцене? Там у тебя есть желание выпить, да? Или оно пропадает рядом со мной? Роберт закашлялся. - Что ты несешь?! Клэр резко встала из-за стола. - Не отпирайся, я знаю про твои шашни с этой бездарностью, Мадлен. Двери запирать надо, но, видимо, у тебя от перевозбуждения мозг отключился. Я все видела. О, со мной ты такие пируэты не вытворял! – Она схватила салфетку и швырнула в лицо мужа. – Я хочу развода. Клэр подошла к камину и повернулась к мужу спиной. Роберт молчал. Видимо вчера, он действительно забыл запереть входные двери. Скверно получилось. Доводить дело до развода не входило в его планы. Дьявол! Зачем он вообще связался с этой девицей?! Ведь если подумать, он не испытывал к ней особых чувств, только похоть. Да, в постели он творила такое, но и Клэр была ничуть не хуже, а во многом даже превосходнее. Зачем? На этот вопрос Роберт не мог ответить. Теперь придется продавать дом. Нет, ему не жалко было денег, ведь по закону, все, купленное в браке, при разводе делится между супругами. Ему жалко сам дом. Роберт встал, взял оба бокала и подошел к жене. - Выпей, - Клэр приняла бокал из рук мужа, - не пори горячку. Глупо оправдываться. Признаю, я совершил чудовищную ошибку, но я искренне раскаиваюсь. Хочешь, я уволю эту девчонку? Клэр повернулась. В уголках ее глаз стояли слезы. - И давно? – Спросила она. Роберт схватился рукой за голову. - Это было только раз. Это не повторится, все кончено. Клэр притронулась своим бокалом к бокалу супруга. - Ты прав, все кончено, - Она сделала глоток вина, и скинула с каминной полки рамку с портретной карточкой. Звон стекла нарушил тишину, и осколки разлетелись в стороны. В гостиную вбежала Ирэн. - Приберитесь тут, пожалуйста, - сказал Роберт и, выпив вино, отдал бокал прислуге, – я буду в кабинете. Он схватил со стола бутылку вина, забежал по лестнице на второй этаж и громко хлопнул дверью. Сейчас подходить к жене было опасно, надо дать ей время успокоиться, и Фавро решил подождать до утра. Но покуда ему не спалось, то он решил заняться-таки новой постановкой. Кабинет был обставлен просто: вдоль стен стояли стеллажи с книгами, у двери стоял небольшой диванчик, где иногда дремал его хозяин, вымучивая очередную сцену. Возле окна, обрамленного тяжелыми черными портьерами, стояло громоздкое бюро, заваленное бумагами и новенькая печатная машинка Зинджер, которая стоила немалых денег. Освещался кабинет исключительно свечами. Фавро считал, что только полумрак и аромат тающего воска могут создать нужную для творчества атмосферу. Роберт опустился на стул, потянулся и навис над печатной машинкой. К утру все было готово. Так быстро Роберт еще никогда не работал! Потрясающий драматический сюжет в трех актах: про скрипача, продавшего душу демону за славу и успех, и простую девушку, мечтавшую стать известной. Две линии повествования, которые соединяются в одну. Не теряя ни секунды, Роберт решил показать свое творение жене, ведь главные роли будут играть они вдвоем. Возможно, это станет началом их новой жизни. По крайней мере он на это надеялся. Со скоростью ветра Роберт бросился в спальню. Тактично постучав, он не стал дожидаться приглашения, потянул за ручку дверь на себя и вошел. Клэр еще не встала. Она лежала под шелковой простыней, разбросав по подушке волосы. Возле кровати валялся пустой бокал. - Дорогая, я такое написал! Ты будешь в восторге, клянусь. Прочти это. – Он сел на край широкой кровати и потряс кипой бумаг. - Дорогая. Роберт потряс супругу за плечо и замер. Через шелк простыни веяло холодом. - Клэр? Роберт рванул простынь и сдвинул брови. Розовое неглиже казалось алым на фоне белой кожи. Ладонь вновь ощутила холод. Помедлив несколько мгновений и борясь со страхом, Фавро перевернул супругу на спину и отпрянул назад. На него смотрели стеклянные глаза, в которых более не теплилась жизнь, в уголках губ застыла узкая полоска крови. Роберт закрыл ладонью рот и выронил рукопись. Клэр была мертва.