***
— Стоит ли вам вести с ними разговор лично, сир? — осторожно поинтересовался сир Оуэн Липпс, едва заметно поправляя красно-белый плащ. Гарри подарил каждому гвардейцу такой, а Липпса даже назначил капитаном домашней гвардии за опыт и выслугу лет у лорда Хантера, но в верности этого человека всё ещё сомневался. К нему на службу в последнее время перешло немало людей, так что он мог выбирать из них самых умелых. Сир Оуэнн был самым способным. — Лично? Лорд Хантер не общается с торговцами? Как же он продаёт своё вино и зерно? — Он посылает бейлифов, сир. — Какая досада, что их у меня нет, — Гаррольд толкнул дверь таверны, крыша которой была выложена из черепицы. Сир Оуэн, отдав пару приказов гвардейцам, поспешил следом. Разнообразная публика, находившаяся здесь, не обращала на них внимания, занимаясь своими делами. Пара наёмников тискали служанку, которая обслуживала их столик. Два огромных торговца держали большие кубки, которые полностью скрывались в их не менее огромных ладонях. В окна пробивалось дневное солнце, освещая богатое убранство и поблескивающие золотые и серебряные монеты, которыми щедро сыпали посетители. Недалеко от таверны стояло несколько септонов, что-то вещавших толпе. Молодой паренек со светлыми волосами, так походившими на волосы Гарри, подбежал к нему и сказал, что его ожидают. Отец Шафран выглядел богатым торговцем каждой деталью своей одежды — от золотых нитей до голубого атласа. — Присаживайтесь, сир. Вина? — голос был грубоват, больше подходил портовому рабочему, нежели богачу. — Благодарю, но нет, — сир Оуэнн вместе с парочкой человек сел за соседний столик, оглядывая помещение, пока Гарри рассматривал своего собеседника. — Как знаете. Разговоры о торговле возбуждают во мне жажду, — он налил себе борского золотого, насколько Гарри мог разбираться в вине по его виду, — Позвольте представиться, меня зовут Изембард. Перед тем, как мы перейдём к делам… Я один из самых богатых торговцев Чаячьего города, кто-то вам скажет, что даже самый богатый. За мою Шафран я не пожалею ни золота, ни сил, сир. Надеюсь, что вы её не обидите. — Клянусь в том вам своим мечом, — Гарри мало пугали такие угрозы, но и заводить лишних врагов не стоило, — Так о чём вы хотели поговорить? — Шафран поведала мне, что у вас есть лишние запасы зерна. Немного поспрашивав тут и там, я узнал, что вы скупали излишки у других лордов. — Лишним зерно никак не может быть, — улыбнулся Гаррольд, — Но я могу его продать, особенно если вы хотите сделать это в столице. Вот только, как вы хотите это сделать? Изембард смерил его взглядом и спустя некоторое время ответил. — Путь в столицу закрыт. Лорд или, как он себя называет, король Станнис перекрыл удобный маршрут, заняв Черноводный залив. Кораблям приходится плыть в Браавос и уже оттуда, по побережью, в Пентос, но даже тогда можно встретить его лиссенийских пиратов. Гарри слышал об этом. Станнис начал собирать наёмников и реквизировать чужой флот. Несколько торговцев из Чаячьего города потеряли свои корабли. Они подали жалобу леди Аррен, но та не захочет ссориться с Баратеоном из-за десятка торговых судов, хотя и помогать ему она не станет. Спрятаться в Гнездо и сидеть там тихо, вот и вся её тактика. Будь Гарри на её месте, то отписал бы в столицу, что нейтралитет Арренов имеет свою цену. Брак Мирцеллы и Роберта послужил бы гарантией того, что в случае победы Железный трон не будет призывать Долину к ответу. Это бы укрепило положение Роберта и уничтожило шансы Гарри на власть в Долине Аррен, а потому он молчал о том, что Тирион предлагает такую же сделку Мартеллам и нужно лишь убедить в важности союза именно с Арренами. — И вы станете рисковать, чтобы довезти еду в Королевскую гавань? Вы так хотите помочь людям в столице? И королю? — ему действительно было интересно. Людей в столице безусловно жаль, но Гаррольд не мог просто прийти и раздать им еду. Человеколюбием до такой степени он не страдал. Он не был так богат, как Тиррел, чтобы прокормить всю Королевскую Гавань. В милость торговца он тоже не верил. Для них всегда были важны деньги, невзирая на то, каким способом они были получены. Гораздо большую осторожность вызывала неприязнь леди Уэйнвуд к торговцем подобного рода, а ей Гарри доверял. — Я хочу заработать на людях в столице и на их короле. Я бы выпил за короля, но для этого нам понадобится больше одной чаши, — на это Гаррольд хмыкнул. Такая мотивация торговца была проста и понятна. Гаррольду и самому требовалось золото, прежде всего для того, чтобы запасти ещё больше провизии на зиму. Для этого можно и продать часть сейчас. — Он шлёт нам письма через контрабандиста, но можно ли верить словам того, кто предал собственных Богов? — слышался ему голос одного из септонов с улицы. «Контрабандисты… Вот как он повезёт зерно и муку в столицу». — догадался Гарри. Эта братия не помешала бы и ему для некоторых дел. Он бросил взгляд на Сандерленда, уже размышляя о том, где именно он сможет найти нужных людей. «Нужно хоть как-то использовать свои знания, пока есть возможность. Главное, не дать сильным игрокам подозревать себя», — решился Гарри. — Мне понадобятся золото и определенные новости и товары из Вольных городов. — Хотите заработать? Похвально, в особенности для ленного рыцаря. Если вы надумаете, за свою Шафран я готов дать огромное приданое, — он отпил вина, — Итак, что же вам нужно из Вольных городов? «Возможности»***
Соколица, спикировав вниз, сбила очередную более мелкую птицу. Гарри грустно улыбнулся, смотря на то, насколько свободной и непобедимой чувствует она себя в этот момент. — Прекрасный результат, сир. — энтузиазм Джаспера Темплтона, оруженосца Гаррольда, стал заразителен и от многих рыцарей и мелких лордов слышалась похвала, поэтому искренняя улыбка освещала лес, в котором не нашлось места даже тем немногим солнечным лучам, что остались осенью. Кое где деревья уже начали терять свой летний окрас, сбрасывая лиственную броню. Только могучим соснам, словно самым преданным гвардейцам, была нипочём такая погода. Именно такая охота ему нравилась: наблюдать за полётом крылатых охотников, а не ходить большой шумной толпой по лесу, в ожидании, когда тебя приведут чуть ли не за руку к красному оленю. Истинное удовольствие на охоте — видеть, а не слышать. Смотря на соколицу, что радостно села на его правую руку в кожаной перчатке, он невольно позавидовал птице, способной летать так высоко, чувствуя себя свободной. Сам Гарри побаивался высоты, а может и той свободы, что она с собой несла. Всё же он быстро перенимал взгляды тех, с кем много времени проводил. Тем не менее Ветрокрылая каждый раз прилетала обратно, обменивая свою добычу, которую сразу же забирал Темплтон, на несколько кусочков мяса. Связь между человеком и соколом — одно из самых важных условий для успешной охоты. — У тебя отлично получается, Гарри, — раздался добродушный голос Бронзового Джона, который с отеческой теплотой смотрел на его улыбку каждый раз, когда Ветрокрылая приносила очередную добычу или за неё это делала специально обученная собака, когда для соколицы это было неподъёмной ношей. — Мне нравятся соколы, — честно ответил Гаррольд, — Думаю, это от бабушки. Ройс на это усмехнулся. С его улыбкой и добрыми глазами он вовсе не казался тем, кто может зарубить тебя одним ударом. Ещё несколько лет назад он побеждал Эддарда Старка и Родрика Касселя в поединке. Гарри уважал лорда Рунного Камня и считал его одним из самых опасных людей в королевстве, как с мечом, так и с пером. Бронзовый Джон одним своим присутствием на нужной стороне, мог сделать людей победителями. Кто-то даже говорил, что он не уступает Арренам влиянием, особенно сейчас, когда леди Лиза Аррен управляет делами. — Не сомневаюсь. Охотиться на оленя тебе не так нравится? У лорда Эона шикарные охотничьи угодья, здесь много дичи. — У меня мало в этом опыта, — пожал он плечами, от чего левую руку прострелило болью. Турнир в честь его именин дался ему тяжело. Он сумел выбить троих, в том числе и своего друга Роланда, но встреча с Микелем Редфортом снова закончилась поражением для Гаррольда. Ему с трудом удалось удержать тогда лицо, а свободно пользоваться рукой он сможет лишь через пару недель. Взгляд на Редфорда дал ему маленький повод для гордости. Соколиная охота не давалась тому также легко, как турниры. — Охотничьи угодья на моих землях не велики, как и у Уэйнвудов, так что не часто приходилось иметь дело с оленями. Не думаю, что награда стоит того, чтобы тратить на них время. — Встретить волка или льва бывает опасней, — продолжил мысль Джон, — Олень — это всегда мясо и добротная шкура, если знать, как правильно его разделывать. Подобные ассоциации вызвали у Гаррольда волну веселья. Он представил, как Ройс говорит это Баратеонам в лицо. Ренли только засмеялся бы на это и предложил Бронзовому Джону самому выбрать понравившеюся «шкуру», а вот реакцию Станниса он предсказать не мог. — Что ты думаешь о письмах лорда Станниса? — серьёзным тоном продолжил лорд Ройс. Гарри заметил, что Джон не называет Станниса королём, но говорит ли это о его отношении к нему? — Насколько я знаю, — Гаррольд, стараясь скрыть волнение, осторожно ответил, — дети короля Роберта не очень на него похожи, но подобное заявление очень выгодно лорду Станнису. Он знал истинное положение вещей о бастардах Серсеи и Джейме, но раскрывать эти карты не спешил. Если рано или поздно нужно будет присягнуть этим бастардам, чтобы в королевстве установился мир, Гарри без промедления это сделает. Если Ланнистеры или кто-либо другой не будут перегибать с условиями. Сам он сейчас был не в том положении, чтобы кому-то из претендентов на трон рассылать письма и уверять в лояльности или предлагать помощь. Такой ответ удовлетворил лорда Ройса. «Мог ли он предполагать, что я тоже обвиню Зяблика и назову его бастардом? А ведь тот совершенно не похож на то, как леди Анья описывала Джона Аррена. Нет, это абсурд. Десница бы заметил». Гарри посмотрел на рыцарей и лордов, что пошли с ними на охоту: Толлеты, Шетты, Колдуотеры, Редфорды и несколько других, менее знатных. Он понимал: чтобы стать лордом Арреном, ему придётся завоевывать доверие лордов Долины, как и их лояльность. Никто ему ничего не должен. — Лорд Станнис не единственный Баратеон. У Ренли крепкий союз с Тиреллами, он видится мне главной силой в борьбе за Железный Трон. Если к ним присоединятся и Старки, то Ланнистеры окажутся проигравшими. Лорду Тайвину придётся усмирить свою гордыню и принять условия победителей. Гарри неопределённо хмыкнул на эти слова Бронзового Джона. Усмирить гордыню лорда Тайвина не смог и бесстрашный Роберт Баратеон, который закрыл глаза на ранение и угрозы лорду Старку, потому что он должен был Старому Льву полкоролевства. И что-то подсказывало, что на половине тот не остановится. Лорд Тайвин мог удержать нынешнее королевство единым. Он был человеком с широким взглядом, а широкие взгляды — это вернейший способ не замечать других людей, особенно таких незначительных ленных рыцарей. Баратеоны же нравились Гарри ещё меньше. Они не смогли удержать королевство, когда их было трое и все в Малом совете. С чего бы хоть одному из них удержать власть? Одно поколение — это всё, на что хватило их влияния и ума. Теперь Гаррольд не сомневался, что именно Джон Аррен удерживал королевство от распада. Сломанное колесо нельзя починить, но из его частей можно собрать новое. После всех историй леди Аньи, он действительно восхищался Старым Соколом. — Если объединиться, то можно победить и дракона. У Джона Аррена когда-то это получилось. — кивнул своим мыслям Гарри. — Ренли же… Станнис старший из них. Младшие братья не могут наследовать раньше старших. — «Не мне сомневаться в законах наследования». — И я сомневаюсь, что Старк откажется от своего громкого титула, чтобы заключить союз с лордом Ренли, как и лорд Станнис не выскажет какой-либо заинтересованности в объединение с Долиной. Заключать союзы не спешил и сам Ройс. Он о чём-то вёл переговоры с леди Аньей, но о помолвке или каких-либо других результатах она его не уведомила. Гарри вовсе не хотел подобного. Джон Ройс уже договорился с Хортоном Редфортом о помолвке Микеля и Изиллы. Говорят, он сделал подобное предложение Темплтону, на что Джаспер лишь округлил глаза и пообещал узнать у отца при встрече. Даже леди Аррен получила подобное предложение союза младшей дочери Ройса и Зяблика. Джон хочет, чтобы союзы скреплялись на нём, тем самым давая ему влияние на каждого, но пока предлагал лишь помолвки. Поэтому Гарри стоило присмотреться к девушкам за пределами Долины. Старки на данный момент свободными партиями не обладали, не на пленнице или вдове ему же жениться. Тиреллы хотят быть в союзе с королевской семьей, чтобы у других в Просторе больше не было повода хоть как-то вспомнить об их происхождении. Ланнистеры сейчас явно не в положении победителей, так что заручиться нейтралитетом Дорна всяко выгоднее ввода в игру Долины, а соглашаться на сестёр Давена Шумного Гарри не хотел. Грейджои и Мартеллы отпадают по разным причинам. Остаются лишь Таргариены, но идти сейчас против планов Паука и Мопатиса было той еще авантюрой. Игра явно может не стоить свеч, а они нынче всё дорожают, благодаря рыцарю Викендона и его странным движениям. Предложи Ройс сейчас именно брак, а не помолвку, которую можно в любой момент расторгнуть, то выбора бы не оставалось. Гарри, конечно, не зависел бы только от Ройса. Всё же леди Анья и Уэйнвуды были на его стороне, как и сир Темплтон, ледяной взгляд которого мог заставить кого угодно просыпаться в ночных кошмарах. — Робб Старк не прочь заключить союз с Долиной, хоть и не спешит кого-то отправлять к нам на переговоры. Отказ леди Лизы своей сестре мог дать уверенность Старкам, что вся Долина Аррен этого не хочет. Гарри почему-то не сомневался, что ради этого Бронзовый Джон и собрал самых влиятельных лордов в своём замке. Не ради же турнира в честь семнадцатых именин Гарри, хотя доспехи были действительно щедрым подарком. Комплект лат был отделан сплошь светлым серебром с голубым яшмовым соколом и перламутровой луной на груди. На их посеребренной стальной броне искрилась бронзовая филигрань с теми же древними рунами, которые были на доспехах Бронзового Джона. Подобный доспех стоил дороже чуть ли не половины земель Хардингов. Подарок Ройса расходился с его действиями. Гарри подозревал, что леди Анья что-то не договаривает ему про условия, но сомневаться в ней сейчас не мог. Если и были те, на кого он мог положиться в любую минуту, то это Уэйнвуды. Спустя несколько часов соколиной охоты, собаки наконец выследили оленя, за которым вся их большая компания и собиралась отправиться. Ловчие взяли соколов и настоящая охота началась. Не было слышно перезвона труб глашатаев, а лишь лай десятка собак доносился до них, пока они приближались к зверю на невысоких конях. Гарри осторожно нёс копьё, держа его в правой руке. Несколько лучников приготовили луки. Тетива был не простой, а сделанной из сырого шёлка: тот был прочней и столь хлёсток, что стрела летит дальше. Подобная дороговизна и расточительность не была чем-то необычным, особенно когда дело касалось охоты. Развлекаться лорды и рыцари умели, не скупясь на это. Все слуги лорда Ройса были в хороших коттах и кожаных сапогах, с рогатинами или луками в руках. Они казались ничуть не ниже в положении, чем рыцари и лучники Хардингов. Гаррольд и сам был одет хорошо: добротная котта в цветах его дома, высокие охотничьи сапоги, мягкие перчатки из оленьей кожи и рог, висящий на шее. Его люди выглядели поскромнее. Не говоря уже о стоимости охотничьих собак, содержание которых стоило немалых денег, как и они сами. Гарри был уверен, что дюжину этих созданий кормили лучше, чем питаются многие крестьяне. Содержание и уход за Ветрокрылой тоже бил по карману, но это стоило каждой монеты. К зверю они вышли довольно-таки скоро. Того загнали на удобную поляну в чаще леса. Оленя со всех сторон окружали тени. Псари держали собак, пока те не прекращали лаять, злобно скалясь на животное. Одна из них не выдержала и попыталась укусить дикого зверя, но с жалобным поскуливанием убежала, словно боялась его, как огня. Десяток рыцарей спешилась, беря из рук оруженосцев и слуг рогатины и копья. У оленя не было шансов. — Эх ты, псина, — потрепал Ройс своей огромной рукой охотничью собаку, которая ластилась к нему и поскуливала, — Твоё дело выслеживать, а не кусать добычу. Та словно почувствовала себя виноватой. Она громко залаяла и унеслась глубже в лес. Один из помощников псаря, которому уже надавали затрещин, чертыхнулся и отправился следом. Вскоре выяснилась причина, по которой собака убежала. — Лорд Ройс, там следы от рыла и копыт кабана, — отчитался псарь. В глазах Джона появился интерес, в загоне оленя он был лишь наблюдателем, смотря на то, как справятся остальные. — Это уже другое дело. Ну что, девочка моя, — обратился он всё к той же псине, проводя рукой её по ушам, — сумеешь отыскать? Вперёд. Они снова скакали, воодушевлённые возможной добычей. Гарри и самого поначалу захватил азарт, но вскоре он спал. Они были в этом лесу с самого утра, а через пару часов уже должно было начать темнеть. Возле нескольких вывороченных дубов стая собак остановилась, что-то пристально вынюхивая. Они были настолько этим увлечены, что не заметили кабана, который вспорол брюхо ближайшей к нему псине. Никто не запаниковал, кроме нескольких лошадей, но люди быстро справились с этим и уже окружали кабана, используя копья и рогатины. Ройс был в первых рядах, но огромный чёрный зверь выбрал не Бронзового Джона, а понёсся прямо на Редфорда. Микель, к его чести, успел среагировать, выставив копьё по всем правилам, но даже раненый зверь был слишком силён, убегая из облавы. — Редфорд, Неведомый тебя забери, зачем так подставляться, — громкий голос лорда Ройса распугал всех оставшихся зверей в лесу, — Серьёзная рана? Нет? Разогрейте вино и прижгите её. Тут неподалёку есть деревня с септоном, он что-то смыслит во врачевании. — Но это был отличный удар, лорд Ройс, — выступил в защиту парня лорд Колдуотер. — Да, храбрости в нём больше, чем мозгов, — тихо проговорил рядом лорд Толлет. — Доставьте его к септону. Я не хочу, чтобы из-за такой мелочи союз с его отцом не состоялся, — тихо проговорил Бронзовый Джон, — С остальными продолжим охоту. Этот вепрь далеко не уйдёт! Гаррольд решил отправиться с Редфортом. Ему порядком надоела охота и он предпочёл со своими людьми помочь вассалам Ройса. Гвардейцев он с собой взял достаточно. Горцев из Лунных гор хватило едва ли на полгода, прежде чем они снова начали беспокоить жителей Долины. По слухам, теперь они лучше вооружены и к тому, кто это сделал, у Гарри имелись теперь свои счёты. Даже если горцам не позволят добраться настолько далеко в глубь Долины, то вот обвинить их в убийстве некоего Гаррольда Хардинга очень даже могут. Редфорд всё это время не издавал ни звука, хотя рана на его бедре выглядела неприятно. Кровь не хлестала во все стороны, и то хорошо, тем более Микель не показывал какого-либо дискомфорта, а лишь улыбался и шутил. К деревне они прибыли быстро. Она ничем не отличалась от других, виденных ранее. Соломенные крыши, деревянные избы и лишь септа и один дом были сделаны из камня. — Где же все крестьяне, на полях я их не вижу, — произнёс озадаченно Джаспер. Гарри и сам этому удивился, особенно теперь, когда заметил такую деталь. — Сир Липпс, возьмите братьев Сандерлендов и езжайте вперёд. Узнайте, что здесь происходит, — рука опустилась на меч. Его действие повторил Джаспер, словно почуяв нервозность Гаррольда. Лорды Колдуотер и Толлет на это ничего не сказали. По факту, они были выше Гарри в феодальной лестнице, но ленным рыцарем Хардинг был лишь наполовину. И остальные в Долине об этом помнили. Но подозрения не подтвердились, когда он услышал ругань Липпса. Голос его был звучен, а умение унизить человека словом и задеть того за живое — натренированно. — По какому праву вы, сир, смеете указывать моему господину? Вы… — недовольно произнёс чуть пьяный латник, замолкая по мере того, как вся их компания выехала на площадь. — Вас приставили, чтобы ваш милорд не делал подобные вещи, так что встань на место, пока я не разбил тебе лицо. Может хоть тогда при виде тебя люди перестанут плеваться, — латник в коричневой котте, с пятью серебряными стрелами на груди, послушался сира Оуэнна Липпса, да и численный перевес теперь был не на стороне людей Хантеров. Гарри лишь нахмурился, смотря на это представление. Десяток пьяных латников и один едва стоящий на ногах рыцарь, который, судя по всему, был сыном лорда Хантера. Злобные лица крестьян, обращенные на этих людей, которые должны были их защищать, а вместо этого… Злость настолько сильно завладела сознанием, что ему хотелось немедленно отдать приказ убить всех этих воинов. Посреди небольшой площади стояла маленькая девочка, лет семи на вид, у которой на спине были видны два пореза. В руке пьяного Хантера обнаружился кнут, которым и были нанесены эти раны. — Снимите веревки с девочки и залечите её раны, — его спокойный голос был обращён к септону, стоявшему неподалёку, — и займитесь сиром Микелем. — Сначала ребёнок, — произнёс Редфорд. Человек в сером одеянии лишь кивнул, после чего с помощью Лиама Сандерленда, младшего из трёх братьев, принялся снимать девочку, которая дрожала всем телом, но не произнесла ни единого звука. К ним сразу же кинулся широкоплечий лысеющий мужчина. — Что здесь произошло? — спросил Гаррольд, краем глаза замечая, что два всадника Толлета отправились назад. Ситуация нравилась ему все меньше. — Сир Хардинг, — обратился к нему Оуэнн Липпс, — Это сын лорда Эона — Харлан. Клянусь, лорд Хантер сам накажет своего сына, вам незачем самому решать его судьбу. — Я и не собираюсь решать судьбу сына лорда Эона. Я лишь хочу знать, что здесь произошло, сир Липпс. Вам бы не помешало вспомнить кому вы давали клятву. Ты, — Гаррольд рукой подозвал мужчину, который первым кинулся помогать девочке, — Рассказывай, что здесь произошло. И поклянись Семерыми, что не солжешь. Септон успел принять его клятву перед тем, как уйти. Всё это заняло немало времени, давая Харлану Хантеру возможность хоть как-то прийти в себя. — М’лорд, я с женой сидел дома, она хозяйничала, а я… Я староста этой деревни. Разбирался с делами. Молодой лорд Хантер часто к нам приезжает, развлекается с девками. После он зашел к нам и велел накормить его и тех, кто приехал с ним. Они выпили, хотя и до этого были уже того, — он весь покрылся потом, рассказывать подобное ему было тяжело. Лорду Хантеру будет проще отправить его на стену, чем наказывать собственного сына, — Моя Мария бегала во дворе, но проголодалась и зашла домой. Она бывает возьмет корочку хлеба или кусок сыра и уходит дальше играть. Дети, что с них взять. Мы не запрещаем ей подобное, но м’лорд Хантер, он… Она взяла не из его тарелки, а из моей. Я сидел с ними… Он обозвал её воровкой. Сказал… Сказал, что она украла с его стола, но это не так. Он хотел показать, как надо воспитывать дочь, а я…я… Этот же сбивчивый рассказ, но уже придя в себя, он ещё раз пересказывал лорду Хантеру в замке Длинный Лук. Лорд Эон тяжёлым взглядом посмотрел на своего сына, словно тот в первый раз сумел так его опозорить. Слухи о Харлане и его братьях ходили самые неприятные. — Не переусердствуй, Гарри, — шепнул ему Роланд, стоявший с ним рядом. После всего он хотел задать парочку вопросов своему другу. Сильно уж интересовало то, как он быстро узнал о данных событиях. Охоту он пропустил из-за поручений своей бабушки, — Нам не нужны враги, тем более не делай лорда Эона им. Гаррольд и сам понимал это, но поступок Харлана не мог оставить без наказания. Он сделал тому большую услугу, что привёл его к отцу. Будь его воля, младший сын лорда Эона отправился бы кораблём до Восточного Дозора, но такое обращение с крестьянами не стоило такого наказания. Не в Долине, где большинство из них принадлежат лордам и рыцарям. На удивление, больше всех в этом поддерживал Гарри Микель Редфорд. Тот эту ситуацию воспринял, как урон рыцарской чести. — Что вы хотите от меня, сир Хардинг? — только сейчас Гаррольд понял насколько действительно был стар лорд Эон, — Если вы верите моему слову, то даю его вам — мой сын будет наказан. — У меня нет причин сомневаться в вашей чести, милорд, — требовать чего-то другого Гарри и не мог. Он уже ругал себя за излишнюю горячность. Подобная слабость могла стоить ему хороших отношений с лордом Хантером, но поступи он иначе, то был бы противен сам себе. Позже он постарается договориться с хозяином Длинного Лука о покупке семьи той девочки. — Вот и отлично. Теперь ты понимаешь о чём я говорю, Ройс? — Отправь сына на стену, — пожал тот плечами, неторопливо крутя кабаний клык в руках, — Там он хотя бы будет при деле и времени творить глупости у него не останется. Только недавно на моих землях был вербовщик из Ночного Дозора. В глазах Хардинга уже появилась надежда. Всё-таки друзьями с Харланом Хантером им не быть. Благо, что он только третий сын. — Юстас и Гилвуд очень даже довольны, судя по их виду, — шепнул Роланд. — По-моему, они просто пьяны, — посмотрел он братьев Хантеров. Гилвуд ухмылялся, постоянно шмыгая красным носом. Юстас был более спокоен, но то и дело отвлекался на мелькавших служанок. В этот момент в зал вбежал запыханный человек, держа что-то в руке. Все взгляды были обращены к нему, пока он, запутавшись в плаще бронзового цвета, шёл по залу. — Лорд Ройс. Послание, из Простора. Король Ренли мёртв. Предательски убит собственным гвардейцем. — Кем? Что с Робаром? — Взволнованно произнёс Бронзовый Джон, поднимаясь с мягкого стула. — Мертв. Зарублен Лорасом Тиррелом, — угрюмо проговорил человек. Лицо Ройса застыло, ни один мускул на его лице не дрогнул. Гарри даже показалось, что он спокойно переживёт это известие. Джон не мог не знать на что идёт, отправляя сына на войну. Скупым умом лорда Карстарка он не обладал. Но в следующий момент произошло то, за что Гаррольд и опасался Ройса. Тот выхватил свой длинный меч и одним ударом перерубил крепкую столешницу. Дерево ударилось об пол, вместе со всем своим содержимым. Хантер спокойно посмотрел на лорда Ройса, словно ничего другого от него и не ждал. — Нет уж. Ты отправил своих подальше, хотя они были дружны со старшим. Мои останутся на месте, может хоть один из них вырастет во что-то достойное. Это всё женское воспитание, говорю я тебе, — Гарри не понравился этот взгляд лорда Хантера, направленный на него, но лорда Ройса на данный момент он боялся больше, — Теперь ещё и планы менять, раз младший Баратеон мёртв. У нас много дел. Было их много и у Гаррольда. Младший Баратеон мёртв, но олень и лев готовы вцепиться друг в друга. Сокол не вылезает из гнезда, но под ним уже начинается движение. С высоты не всегда можно заметить чужие движения или понять к чему они ведут. Особенно сейчас, когда он мелкого полёта птица, которого не накрыла тень огромных крыльев.