Рыжая ранетка

Старому алкоголику некогда задумываться над маленькими визжащими девочками, фанатеющими от Винкс и ебанутых, никому невсравшихся поп-групп. На самом деле после обзора не помогает даже «Лечение говном», задорная милая песенка, что всегда его выручала, когда попадался слишком радужный материал, призывающий всех желающих какать бабочками. Тут нужен как минимум ящик «Охоты Крепкой». Бывают исключительные случаи, когда та или иная игра просто заставляет мозг вытекать через ушные отверстия. Сегодня как раз такой день. Илья не шутил, когда говорил, что опасается животных, которые могут придти обоссать его. «Ранетки» это вам не какой-то польский шутер, чья сложность будет взрывать жопу, это гораздо-гораздо хуже. Игра, которая не приносит никакого удовольствия. Не спасает даже то, что там девочки… Да, кстати девочки. Они угрожают теперь убить его. Они не хотят принимать мысль о том, что эта хрень вообще неиграбельная. Сейчас, сидя на кресле перед компьютером и дрожа, он никак не может расслабиться, ведь его глаза выжигает яркое, огнедышащее, ослепляющее нечто. Он не настолько еще ебанулся, чтобы запоминать имена тех, кого при встрече хотел бы закатать в асфальт. Тут он понимает, что желание бессильно перед возможностями, ведь на него с экрана компьютера смотрит оно. Имя ему — рыжая ранетка. Ее озорные глазки словно снимают с него кожу, Илья покрывается градинками пота. У рыжих нет души. Они вытягивают ее у тех, у кого она есть. Можно креститься, можно окроплять экран животворящим вискарем — от этого взгляда нет спасения. Ее морда видится Мэддисону даже сквозь закрытые глаза. Он боится ее до усрачки. Все шутки, которые он шутил, были только попытками отрицать реальность. Вдруг она уже прямо сейчас увидела, как он оскорбляет ее игру, и уже готовится вычислить его по айпи? Судорожно дыша, Илья осматривается по сторонам — в комнате все как и прежде, но ему почему-то чудится чье-то похабное покашливание и кривожопое движение. Еще даже не начало светать, пора бы на боковую, но он боится прилечь. Рыжая ранетка вспарывает душу и шепчет только одну здравую мысль: «Ужрись в говно». Илья боится сделать и это, опасаясь в подпитии увидеть огненный след ее волос. Не помогают даже сладкие мечты о Киркорове и Баскове, на которые он пытался себя настроить с самого начала, только усаживаясь за обзор. Аська между тем взрывается гневными сообщениями с угрозами расправы. Ему искренне плевать на всех малолетних девочек, желающих ему смерти, он боится, что именно рыжая ранетка сожрет его жопу. Он приписывает ей поистине мистические свойства. Может быть, тому виной недосып, но он ни в чем не уверен. Переписываться с кем-либо в такой час не получится: все его друзья либо гамают в линейку или бухают в падике. Он решает успокоить себя проверенным способом — просто от души подрочить. Он закрывает глаза, пытаясь расслабиться. Вот Коленька Басков, вот Киркоров — они как живые. Он слабо улыбается, мысленно наблюдая их горячие ласки, воображение рисует широкую кровать с балдахином и приятную музыку. Но тут, словно с коварным напоминанием: «Должок!», появляется она. Рыжее чудовище, как самый страшный кошмар Гены Букина, врывается в эту идиллию, достает с пояса скалку и лупит народных артистов по головам, призывая к порядку, потом поворачивается к Илюше и зловеще произносит, светя красным зрачком: «Теперь до скончания веков ты будешь дрочить только на меня. Или смэрть!» Тот резко раскрывает глаза и подавляет утробный крик, рвущийся оглушить всех соседей в радиусе квартала. Дрожь пронзает все его тело. «Ебучие игры. Чем больше играю — тем больше схожу с ума!» — проносится мысль в его голове, и непрошенные слезы наворачиваются на его глаза. Как и пелось в его песне — «Пенис в тоске, как цветок, увядает». Сейчас он искренне хочет позвать на помощь Гульмэна, но лучше, конечно, экзорциста. Сообщения от маленьких девочек между тем все пополняются и пополняются. Страдая иррациональным страхом, скрюченный, он проводит где-то полчаса, пытаясь отогнать от себя рыжее чудовище. Она его просто так не оставит, он уверен. Она сломает всю его жизнь, а ведь он так молод, он еще не сделал обзора на «Fallout»… Илья хватается за голову. — Съеби от меня нахуй, рыжее уебище, — подавленно шепчет он, ища взглядом на столе сигареты. Может, хоть это успокоит. В тот же миг, когда он тянется за зажигалкой, он замечает красный луч света, направленный ему на руку, тот ползет выше, скользит уже по плечам. «Откуда нахрен здесь взялась лазерная указка?!» — охуевает Мэддисон. В тот же миг он слышит тяжелое дыхание за своей спиной. Он замирает с поднесенной ко рту сигаретой, потом медленно оборачивается. В тот же миг он кричит, как маленькая девочка, ведь перед ним она. Рыжая. Мать его. Ранетка. Ровный красный свет исходит из ее зрачка. — Ты был близок к разгадке как никто другой, — пробирающим до костей басом произносит она, и Илья чувствует, как кирпичи буквально сыпятся из штанов. — Я не просто рыжая ранетка, я метрон. Демон, которого ты пробудил своим обзором. От шока Мэддисон не может произнести и слова. Он судорожно вспоминает о том, что вроде бы Метрон должен убивать своих жертв, но почему-то, смотря на косую усмешку рыжей, у него в секунды рождаются подозрения, что в его случае все будет по-другому. Рыжая ранетка-Метрон между тем говорит: — Теперь дрочи на меня. А я посмотрю.