Птичья история

Мог ли он однажды предсказать, чем всё обернётся? Думаю, нет. Но вот то, что завтра всё должно произойти именно так… Вот это да! В тот день, когда случилась эта трагедия, мальчишку обвинили в том, чего он никогда не совершал. Считав себя слабым, хотя, на самом деле, пытающимся всё исправить сам завёл себя в ловушку. В той самой нише, из которой он мог выбирать, он никогда не находил себе места. Сколько их прошло до него? Свобода что-то невероятно притягивающее и завораживающее, но за что надо обязательно заплатить большую цену. Теперь же, когда он наконец нашёл её, старые раны вскрылись, уступая место прошлому. Едкий запах корицы приятно щекотал нос и невольно погружал в блаженную негу, которую Джон не испытывал уже давно. Это были булочки, которые любезно предоставила Уоллис. Она всегда оставляет их в прихожей, чтобы даже заперший, смог оценить шедевры кулинарного искусства. Дженни до простого наивный ребёнок, хотя, когда дело касается помощи другим, этот человек превращается в активный рыжий ураган полный безудержного энтузиазма и только попробуй где-нибудь попытаться спрятаться — достанет и поможет, даже силой. Облюбовав старое кресло, когда-то перекочевавшее из какой-то комнаты и, выпивая уже которую кружку кофе, внимательно следил за одной из открытых марионеткам комнат. Комната была едва освещена, на тумбочке аккуратно лежали таблетки от головной боли, которая точно возникнет при пробуждении, и стоял стакан почти до края наполненный прозрачной водой. Обычная вода, если подумать, но насколько же важная. Это была одна из комнат на самом верху огромного особняка, в котором неподготовленному заблудиться очень легко. Джон помнил, как приезжавшие в детстве гости очень часто просили ребёнка показать им дорогу, если им куда-нибудь было нужно. Тогда и Сэм был рядом, и мама тоже. — Сэм… Оторвавшись от плохих мыслей Джон заставил себя взглянуть на монитор. Там, на двуспальной кровати, невольно свернувшись, лежал новый пленник. Ещё один, очередной пленник. Хлороформ явно подействовал сильнее, либо сам мучитель переборщил с дозой, потому что уже была почти ночь, а новенький так и не желал просыпаться, хотя прошло уже приличное количество времени. Дыхание ровное, даже слишком. Может стоит побеспокоить Файрвуда? Это была девушка небольшого роста с тёмными каштановыми волосами и немного комичным лицом, на котором, впрочем, сейчас этой комичности не было, а было лишь спокойное выражение из-за сна. Одна рука лежала на другой, подпирая щёку и всё это выглядело достаточно мультяшно и нелепо. Новый обитатель сей комнаты резко перевернулся на другой бок и поёжился. — Чердак довольно холодное место. Так и знал, что надо было выбрать первый этаж! Ещё мне не хватало, чтобы она в первый же день заболела. А кстати… Чертыхнувшись про себя, что память снова подводит Кукловод быстро поднялся и стрелой вылетел из комнаты, надеясь успеть подложить последнюю, но столько необходимую вещь, без которой тут ни один пленник не обходится. Тетрадь для записей, он же дневник, сжимался в руках достаточно крепко, чтобы не выпасть, но нужно было соблюдать осторожность, чтобы не столкнуться ни с кем. Тут конечно было маловато людей для полного акта, всего какой-то десяток, но лишних жертв надо было избежать. В руке крепко сжимал заряженный пистолет, чтобы среагировать мгновенно. Мало ли что решит пленник, встретившись с маньяком. Решит убить, будет его право. — И откуда у меня такие мысли. — Удивился про себя мужчина — Если бы я хоть каплю заботился об их благополучии, стал бы похищать? Пф. Что за глупости? Влетев в комнату и очередной раз проверив состояние спящего, Джон быстро бросился и немного небрежно откинул тетрадку с листочками в клетку на тумбочку, чуть не уронив таблетки. Тетрадь была простая, но довольно большая, такие использовали часто для конспектов в университетах, достаточно массивная и толстая, чтобы хватило на долгое время, хотя можно было и просто вклеить туда листы бумаги. Их полно в гостиной, а постоянный житель даже копил их, ведь нужно было куда-то записывать результаты реакций и формулы. Оттуда их часто таскали для сбора коллекций или любители настрочить с кучей воды свои ежедневные записи. Скоро можно будет писать по ним целые романы, учитывая, что от нечего делать многие подтянули свои писательские навыки. Нет. Места в тетрадях было ещё достаточно, просто были такие, кто вклеивал разные картинки, вписывал пометки, в общем делал всё, чтобы тетрадь стала ещё толще и увесистей. Это немного раздражало, особенно того, у кого библиотека держалась в полном порядке, исключительно полном порядке. Перфекционизм —это странное дело. Просыпается именно тогда, когда не ждёшь его получить. Благо помог чердачный обитатель — Райан, который, правда, долго ухмылялся, но потом быстро помог прибрать библиотеку с отмазкой, что важные документы надо держать в чистоте. Кажется, это даже заразно. Хотя на самом чердаке, где обычно обитал двухметровый зачастую был такой кошмар, что лучше туда даже не заходить. А найти там было легко, что угодно, ловушки, впрочем, тоже. Один раз, устанавливая в очередной раз сломанную камеру, Джон зацепил ногой какую-то коробку и полетел носом об сундук. Кровь хлестала долго, а у Райана было много вопросов. Благо для остальных эта комната пока была недоступна, как и некоторые другие. — Я скоро с ума сойду с ними. А эта тетрадка была даже с твёрдой обложкой, Джон едва нашёл такую. Полностью красного, почти даже алого цвета, она очень сильно выделялась в такой скучной серой комнате. Снизу, каллиграфическим, строгим почерком было выведено имя девушки — Адриана Мерти. Рядом лежала простая дешёвая ручка из какого-то городского магазинчика с чернилами чёрного цвета, ибо в тот день обычных синих не нашлось. Вернее, они все были какие-то странные. Ну и заморочки. — И почему я такой добрый. Хотя, это ведь только начало. — В голове прокрутил Кукловод. — Странный я. Очень странный. Однако нельзя было долго задерживаться, и хозяин особняка быстро юркнул в свою коморку, чтобы успеть увидеть пробуждение, а заодно сделать очередной «обход» по комнатам. Обход этот он делает каждые несколько часов потому что с приходом забияки Джека, камеры скоро можно будет вписывать в красную книгу и ставить для них отдельные клетки, ведь они становятся, словно очередной вымирающий вид какого-нибудь редкого экзотического животного. Консультант в магазине, у которого Фолл заказывает по несколько десятков камер, на запас, так сказать, после четвёртого раза уже ничему не удивляется. — Завтра отлучусь. Да. — Бросает взгляд на список. — Опять разбираться. Ненавижу в город выезжать. Однако учитывая, что деньги буквально летят на содержание этих болванов, как их ласково обзывает Джон, явно возомнили о себе слишком много. Постоянно лезут куда не надо, как крысы, ломают ловушки, хотя строго настрого это запрещено, постоянно бунтуют, словно собираются устроить революцию — нет, дело дальше так идти уже не может. А испытания давно их не пронимают, ходят в шрамах, словно крутые ребята и им хоть бы хны. Док их всегда лечит, когда нужно. Только подавай бинты, да пластыри. Целый муравейник. Даже работают слишком дружно, чем доставляют много хлопот. — Если Джек их опять надоумит, я посажу этого двуногого крыса как дворовую собаку на цепь в библиотеке. Мне надоело с ним возиться, хотя и признаюсь, он довольно занятен. Но его брат тот ещё человек. — подумал про себя Кукловод, ухмыльнувшись, отпивая слишком много из кружки и при этом стараясь откашляться. Поторопился чутка. Получилось это далеко не сразу, так как кофе как назло в кружке плохо растворилось и теперь оставался странный горький вкус где-то в самой глубине горла и было от этого очень неприятно. — Запишу в список купить хороший кофе, ибо этот на вкус просто ужасен. Ярко-синие глаза из гостиной бросили взгляд в сторону камеры и мужчина от страха, что микрофон не был выключен, решил его проверить. Действительно не выключен! Что ж за память! Надо было всё проверить! Осторожность превыше всего, особенно, когда они подобрались настолько близко и так осмелели. Ударить себя по лбу, затем удариться затылком об один из мониторов и снова разругаться из-за своей неуклюжести. У кого-то сегодня явно неудачный день. Микрофон! Ненавижу свою память! — Какая это чашка за день? — спокойный бархатистый голос было легко узнать. Очередная книга с умными словами по какой-нибудь медицине или мифам древней Греции всё ещё была в руках, а внимательные глаза пытались достучаться до сердца. Огонёк камеры погас, чтобы игнорировать и больше не слышать, а ещё лучше и не видеть этих проницательных глаз. — Кухня! Режим ночь! Три испытания! Шагом марш! — рявкнуть было просто, будто отчеканить голосом от злости, но не увидеть никакой реакции, только молчаливое согласие, шелест страниц и вот уже будто по приказу открывается дверь в кухню. — И лёд приложи. Мало ли. — Добавил, гладя маленького паучка, входящего в список, и кладя его на стол к остальным предметам. А затем быстро подхватывая кусок сыра, при этом не избежав мышеловки и зашипев. После первого испытания зашуршала упаковка с бинтами и небольшой бутылек с перекисью, которую в аптеке было достать легко, поэтому встречалась она весьма часто. Зубами разорвал упаковку и быстро, профессионально перевязал. — А зубы тебе не жалко? — Не хочу ни к кому обращаться. Их сон важнее моего. И как назло даже паук за него. Хоть бы раз укусил, чтоб его! Зато мышеловки не избежал. Может хоть это его немного усмирит. — Думаю до утра продержится. — Пробормотала марионетка. — Утром будет опять толпа. В первую очередь Ланс, он недавно подцепил гирю. Надо будет встать пораньше. — Он меня иногда пугает. Вслух говорит. Холодный ум очень страшен. — Быстро пронеслась мысль. — Интересно он вообще хоть иногда проявляет эмоции? Хотя нет. Проявляет. При младшем брате. Хотя слишком много сентиментальности как по мне. — Я перенёс сегодняшние поставки на кухню. В следующий раз, нужно больше бинтов. Люди в доме стали крайне неосторожны. Взаперти сидеть сложно, особенно в это время года. Почему бы хоть иногда выпускать их на прогулку? Это бы решило твои проблемы с бунтами. Включить. — Если бы я выполнял каждую твою просьбу, Джим Файрвуд, ты был бы сейчас на свободе. — Фыркнул Джон. Много хочет пленник дома. — И всё же. Если ты хочешь эту игру продолжить, тебе придётся слушать меня. — Какой ты надоедливый. Постыдился бы себя. — Недовольно сказал Кукловод. — С чего это я должен тебя слушать? У тебя ещё два испытания. Вперёд! Отключить. На кухню влетает разгневанная Дженни, ведя за ухо одного из жителей этого балагана, который видимо чем-то ей не угодил. Короткий кивок головой, означающий отпустить бедолагу и человек пытается быстро ретироваться, пока ему не прилетело чем-то кухонным. Но Дженни умело перегораживает единственный выход. Кажется, этот парень с копной вечно запутанных волос работает на Джека. Кажется, они опять что-то задумали. Дэвид, как звали этого человека сорока с лишним лет, причём активного до мозга костей, вечно вставляющего палки в колёса очень часто можно было увидеть в первых рядах, желающих разнести очередную камеру или устроить потоп, или стащить половину запасов кухни на случай землетрясения, уж это они умели. — Что вы опять натворили? — строгий, но спокойный голос, который пытался спасти хотя бы эту жертву от лап рыженькой, спросил Дэвида. — И позвольте узнать, что делаете здесь в такое позднее время? — Да он просто сказал мне принести пару мотков проводов! Честное слово подпольщика! Ну и молоток, ведь старый кто-то унёс! — Заскулил мужчина, встречаясь взглядом с Дженни. — Я проходил испытания! Пожалуйста отпусти меня! — Дженни. Отпусти его. Дальше слушать не было смысла. — Детский сад какой-то, а не борьба за свободу. Хотя бы кто-нибудь принялся искать ключи или проходить комнаты не ради предметов, а ради того, чтоб выбраться. — Э… А, где это я? А вы кто? — Неуверенный сонный голос на кухне. Карие тёмные глаза поочередно изучали то Джима — вечно спокойного, то Дженни — со скалкой. — Не… Н-не надо. Опусти опасную штуку от меня. Я тут драться не собираюсь. Зевок. — Встречайте новое лицо в этих скучных буднях. Пусть оно осветит ваши кислые лица. И да, фразы получше я так и не придумал, так что радуйтесь хотя бы этой. — Протянул, играя Джон. — Считайте новый подарок, упавший неизвестно откуда. Разбирайтесь сами. Отключить микрофон, чтобы потом не наделать новых глупостей. Глубоко выдохнуть. В последнем усилии перевести глаза в комнату новой куклы и увидеть разлитую на полу воду и раскиданные таблетки. — Меня зовут Адриана Мерти. Где я нахожусь? — Либо она бесстрашная, либо я чего-то не понимаю.