На стороне зла

Когда я с трудом разлепила глаза, было уже светло. Голова трещала, будто я не засыпала вовсе. Сейчас, мне, конечно, следовало удивляться пережитому и пытаться убеждать себя, что всё это мне приснилось, а сейчас я нахожусь в какой-то дорогой гостинице. Приснилось, как же. Это сколько же я должна была перед этим выпить? Вместо бессмысленных самоуговариваний я встала, потянулась и осмотрела комнату. Большая кровать, шкаф из тёмного дерева, ковёр с мягким белоснежным ворсом, белоснежные же шторы. А над кроватью висел портрет какой-то старушки… И поправлял причёску! - Чего пялишься? – Буркнул портрет. - Езус Мария! – Выдохнула я. Впрочем, чего удивляться? Я же всё-таки в мире волшебников! Я переоделась, предварительно завесив портрет простынёй, (интересно, когда я успела чемодан до комнаты дотащить?) и вышла из комнаты. Немного поплутав по поместью, на первом этаже в большой столовой в готическом стиле я наконец нашла моих вчерашних знакомых. - Доброе утро, Иоанна. – Сдержанно поприветствовал меня Барти. Они с Люциусом при виде меня отложили в сторону какие-то бумаги. И правильно, у них пока маловато причин мне доверять. - Доброе утро, господа. - Добби! – Позвал Люциус. На его зов выбежал маленький человечек с большими ушами и в грязной простыне. Домовёнок, наверное. – Принеси нам завтрак… Пожалуйста. Домовёнок как-то странно посмотрел на Люциуса, но тут же кинулся выполнять требование. Завтракали мы молча. Потом тот же Добби убрал со стола посуду. Я сидела, потягивая чай из большой керамической кружки. Барти и Люциус принялись обсуждать политическую ситуацию в их мире. Понятно, не хотят при мне говорить о делах. Уйти что ли? Эх, как не хочется сидеть на шее у этих людей бесполезным балластом! Но, с другой стороны, как я могу им помочь? Я ничего не знаю о магии, даже говорящие портреты меня пугают... Так, стоп. Говорящие портреты. В этом что-то есть... - А в вашем мире все портреты разговаривают? – Услышала я свой голос. - Да. – Передёрнул плечом Люциус, словно говоря: «Неужели нужно объяснять такие простые вещи?». Как будто я не вчера впервые о магии услышала! - А у этих портретов, случайно, не сохраняются память и характер тех, кто на них нарисован? – Продолжила я допрос. - Сохраняются. – Кивнул Люциус. – А ты почему спрашиваешь? - Да вот, думаю, почему бы вам не нарисовать этого вашего Лени… Эээээ, Волан-де-Морта. Я ждала, что на меня посмотрят, как на идиотку, мол, «Как будто мы сами не догадались бы?». Но революционеры только недоумённо переглянулись. - Зачем? – Спросил Барти. - Портрет Волан-де-Морта сможет руководить вашими действиями, как это делал бы сам граф… Тьфу, Лорд. – Медленно, как детям, объяснила я. А вот не надо было плечами передёргивать! – К тому же он должен знать, где находятся частички его души. Теперь они таращились на меня, как на Галилео Галилея. - Как это нам в голову не приходило… - Потрясённо выдохнул Барти. Ну вот, не такая уж я бесполезная! *** Когда я ушла в свою комнату в этом поместье, Барти с горящими глазами спросил: - У тебя есть бумага-карандаши? - Надо поискать. – Ответил Люциус. Спустя полчаса на стол были с триумфом водружены пачка видавшего виды пергаментов и пара баночек чёрной туши (стоит ли говорить, что ни нормальной бумаги, ни обычных карандашей-красок-чернил у аристократа Малфоя не оказалось?). Во что превратилось поместье в результате поисков, я, пожалуй, промолчу. Добби, стараясь изо всех сил не материться вслух, ушёл разбирать то, что оставили после себя двое Пожирателей. - Всё, рисуй. – Откинулся на спинку стула Люциус. - А чего это я? – Возмутился Барти. – Ты же у нас королевич-голубая-кровь, у тебя на генетическом уровне должна быть склонность к высоким искусствам! - А я говорю – рисуй! – Упорствовал Люциус. - Ты вообще у кого дома находишься? Последовала короткая, но ожесточённая перепалка. Барти был наглее и сильнее, но у Люциуса была палочка. Аристократия победила. Сдувшийся Барти без особого энтузиазма придвинул к себе пергамент и первым делом пролил на него тушь. На втором листе наставил кучу клякс. Дальше дело, наконец, пошло… Через двадцать минут кропотливой работы ценой ещё одной разлитой баночки туши и двух сломанных кисточек рисунок был завершён. Если присмотреться и проявить немного воображения, на нём можно было даже угадать лицо Тёмного Лорда. Впрочем, возможно это был Иосиф Сталин. Или одноногая коза. Или ваза с цветами. С трудом ожив, Тёмный Лорд произнёс монолог, к которому с уважением отнёсся бы Шнуров. Основная мысль монолога сводилась к тому, что Пожиратели должны немедленно нарисовать Лорду нормальное лицо, иначе они могут копать себе могилы. И его, в принципе, можно было понять. - Я говорил, тебе нужно было рисовать. – Шепнул Барти Люциусу. - Поверь, я рисую ещё хуже тебя. – Признался Люциус. - А твоя жена? - Моя жена уехала к подруге, будет завтра. Но если мы протянем с новым портретом Лорда до её возвращения, то лучше нам его не воскрешать. К тому же я не уверен, что моя жена умеет рисовать лучше, чем мы. - Значит, остаётся только одно… - Иоанна! – Позвали они одновременно. *** Задача была мне предельно ясна. Более того, я, как архитектор, вполне пристойно умела рисовать. И пользоваться тушью. Поэтому, когда мне в руки выдали кисть и пергамент, я не растерялась. Сложность была в том, что я никогда в жизни не видела этого их Лорда вживую. Тогда мне принесли другой лист пергамента, на который не взглянешь без ужаса, и она глубоким голосом принялась отдавать команды. Изрядно намучившись, в конце концов я с довольным видом осмотрела результат. На меня смотрел довольно симпатичный молодой человек с вьющимися чёрными волосами и слегка сужеными, будто змеиными глазами. - Благодарю вас. – Произнесло моё творение всё тем же глубоким голосом. – Я вернулся!!! И сожгите, наконец, первый портрет, смотреть на него противно…