Не ангел

Шин У, после разговора с настоящим Ми Намом, не сразу смог добраться, до своего столика. То один знакомый, то другой, то третий хотели с ним поболтать. От кого-то удалось сразу отделаться, а с кем-то пришлось поговорить несколько минут. В итоге, когда он оказался возле выделенного для «A.N.Jell» столика, за ним никого не оказалось. Это обеспокоило шатена. Он осмотрел зал: на танцполе участников группы не обнаружилось, и за другими столиками тоже. Басист был вынужден чуть ли расследование провести, чтобы выяснить, что все энжелы: сначала Тхе Гён, а затем и младшие участники группы, - отправились в сторону лоджии. Беспокойство за коллег еще больше возросло. А когда в коридоре, ведущем на лоджию, отключился свет, Шин У стало ясно – быть беде. Басист дошел на ощупь к выходу на лоджию. Света луны было достаточно, чтобы разглядеть, что кто-то, ругаясь, пытается поднять лежавшего на полу человека. По голосу узнав Джереми, Шин У кинулся к нему на помощь. И тут зажегся свет. Шатен замер, как вкопанный. На полу лежал лидер, а под ним Ми Нам. Вернее Джереми уже удалось чуть приподнять старшего энжела, но закинуть его самому себе на спину у него явно бы не получилось. - Что случилось? - поинтересовался Шин У, выйдя из ступора и помогая привести обмякшее тело Тхе Гёна в вертикальное положение. От лидера сильно разило перегаром, что сильно озадачивало. Он, конечно, мог выпить, но никогда не напивался до потери сознания. - А-щ-щ! Тяжелый, – громко выругался Джереми, когда общими усилиями удалось водрузить ему на плечи Тхе Гёна. И тут же попросил: - Глянь, как там Ми Нам? Но Шин У уже сам склонился над макнэ. Бегло осмотрев сестру Ми Нама, и не найдя никаких видимых повреждений он поднял ее и, закинув ее руку себе на плечо, а своей обхватив талию, сказал: - Идем к фургону, пока никто не увидел. По дороге расскажешь, как это произошло. - И почему это именно я должен тащить хённима? Он тяжелый, а у меня нога болит, - попытался возмутиться Джереми, хотя нога совсем не беспокоила. Ему совсем не понравилось, что сопернику достался предмет их обоюдного воздыхания. - Потому, что они не куклы, что бы ими перекидываться, - назидательно ответил басист. - Но… - снова было хотел возразить блондин, но сообразив, что от дальнейших препирательств лидер легче не станет, а транспортировать его к фургону все равно придется, умолк и направился к выходу, пока действительно никто их не увидел. Тхе Гён проснулся на диване в гостиной. Настроение было паршивым, не только из-за того, что он напился, как портовый грузчик, и не помнил, каким образом оказался в общежитии. Злился на себя, что проспал большую часть суток, и никто не додумался его разбудить. Что совершенно шло в разрез с его завышенной самооценкой и грозило подрывом авторитета лидера. Но особенно раздражало то, что в голове постоянно звучал прекрасный и чувственный голос фальшивого Ми Нама, а перед глазами все всплывало его… ее красивое лицо. А-щ-щ-щ! Даже отсутствуя в комнате, эта мерзкая девица издевается над ним! Но до безумия хочется слушать и слушать это необыкновенно волнующее пение и наслаждаться великолепным сочетанием вокала и музыки. Наверно в прошлой жизни он предал родину, раз судьба мстит ему подобным образом, заставляя одновременно восхищаться, любить и ненавидеть одного и того же человека. Может «любить» все-таки слишком громко сказано, но он бы не отказался, если бы сестра Ми Нама проявила к нему интерес, как к мужчине, несмотря на некоторые неприятные обстоятельства. С трудом поднявшись с дивана, Тхе Гён переместился на кухню. Сил не было доползти до своей комнаты. Тут же на кухне умылся (кому не нравится – это его проблемы) и включил кофеварку. От бодрящей свежести холодной воды и кофейного аромата значительно полегчало, даже снова жить захотелось. Однако голова все еще раскалывалась от боли. Пока варился напиток, достал и обследовал аптечку, на предмет наличия чего-нибудь от похмелья. Но, как назло, ничего подходящего в ней не оказалось. Даже недавно лично им приобретенная баночка аспирина и та исчезла. Словно нарочно кто-то все выгреб, чтобы поиздеваться над несчастным человеком. А-щ-щ-щ! Тхе Гён от злости чуть не смахнул открытую аптечку со столешницы, но в это время дзынькнула кофеварка, сообщая о готовности напитка. Лидер захлопнул крышку чемоданчика, чудом избежавшего падение со стола, и вернул его на место. Налив себе бодрящий напиток, брюнет решил выяснить, где находятся другие участники группы. Разумеется, первому он позвонил Шин У, но тот не ответил. Джереми отозвался, и из разговора с ним Тхе Гён понял, что президент Анн очень желал видеть лидера группы и макнэ, но поскольку они не в состоянии явиться, то пришлось ехать второму по старшинству энжелу, а Джереми решил заглянуть в студию, а затем в магазин. Вот оно спасение! Тхе Гён попросил ударника заодно заскочить в аптеку и купить чего-нибудь от похмелья. Тот как-то замялся, но потом нехотя согласился. Уладив этот очень насущный вопрос, лидер взял чашку с кофе и отправился в свою комнату. Ми Не с трудом открыла веки. Голова раскалывалась от боли. Казалось, что кто-то хорошо так, с вдохновением, приложил ее по затылку. Взор закрывала какая-то белесая пелена, которая постепенно улетучивалась. Лишь только через несколько минут зрение вернулось в норму, и девушка поняла, что находится в своей комнате. Последнее, что всплыло в ее памяти, это то, что она пыталась помочь Хван Тхе Гёну сойти со скамьи, а тот вроде бы упал на нее. И все. Провал. Как она тут оказалась? И который сейчас час? Судя по льющемуся из окна свету, явно уже рассвело. Она посмотрела на тумбочку, где стоял будильник. Что?! Часы показывали семнадцать часов. Это она что ли весь день в забытьи провалялась? Стоп! А кто ее сюда принес? И раздел?! Раздел! Ми Не резко села на кровати и откинула одеяло. Ух! Она была во вчерашней одежде, только куртка и обувь куда-то подевались. Стало немного легче. Девушка снова упала головой на подушку. Насколько она помнит, с ней, когда погас свет, на лоджии был Джереми. Если это он ее сюда принес, то… О, нет! А если он, пока нес, ощупал ее с ног до головы и понял, что она не Ми Нам, и это вызвало у него отвращение? Черт! Да она же сама ему хотела рассказать, что не парень, даже успела намекнуть! А если нет? Если он уже знал, что признается в любви девушке? Просто назвал ее именем брата, так как не знал, как к ней обратиться. Хотя мог бы и поинтересоваться. Но не спросил… Тогда, наверное, все к лучшему. Очень жаль, что через несколько дней ей придется вернуться домой, а они еще даже не успели толком поцеловаться! Прошлый раз не считается, то была шутка! Что же делать? Кажется, она совсем запуталась. Какой-то сумбур в голове. Девушка на всякий случай ощупала туго стянутую бандажными бинтами грудь. Вроде все в порядке, ничего не выпирает, не ослабло и случайно не вывалилось. Может зря переволновалась? Надо пойти умыться, переодеться и что-нибудь принять от головной боли, а еще выяснить, кто же ее на самом деле привез домой. Сев на постели, она еще раз бросила взгляд на тумбочку. А это что? Рядом с будильником стояла баночка со знакомой этикеткой «Аспирин», лежали еще какие-то пакетики, видимо с порошками, и ко всему этому кто-то очень заботливый оставил полный стакан воды. Все-таки мир не без добрых людей! Девушка рассмотрела лекарства. В основном они все оказались ей совсем не знакомы и, как выяснилось после прочтения инструкций по применению, от похмелья. Только один аспирин внушал доверие. Решив, что не так уж она вчера много выпила, Ми Не решила им и ограничиться. Хотя принимать лекарство на голодный желудок нельзя, но есть совершенно не хотелось, а голова жутко болела, поэтому девушка проглотила пару таблеток, запив их водой. Стащив, с себя вчерашнюю одежду Ми Не отправилась в душ. Освежающие струйки воды взбодрили и несколько уняли головную боль, а может уже начало действовать лекарство, поэтому из ванной комнаты девушка вышла посвежевшей и взбодренной. Тут и пустой желудок, которому натощак не понравился аспирин, дал о себе знать, требуя чего-нибудь более существенного. Поэтому, облачившись в свежую одежду, сестра Ми Нама собрала оставшееся лекарство с тумбочки и, прихватив пустой стакан, направилась на кухню. Положив лекарства на столешницу, девушка собралась достать аптечку, но передумала, и решила сперва включить кофеварку. Пока готовился кофе Ми Не исследовала глубины холодильника. Еды было много, но вся она в разной степени требовала приготовления. Возиться с готовкой совсем было лень. Ми Не хватило лишь на то, чтобы сделать себе пару тостов к напитку. Пока остывал кофе, девушка полезла в кухонный шкафчик за аптечным чемоданчиком. Тхе Гён вернулся на кухню, чтобы помыть чашку. Так-так! Кофе, тосты. А это что мелкой горочкой лежит на столешнице? Знакомая баночка с аспирином и порошки, которых ему так не хватает вот уже около часа. Целого часа! А это вот пакостный зайцесвин, вынимающий аптечку из шкафчика. - Ми Нам! – рявкнул во все горло лидер, кипя от возмущения. Девушка слышала, что кто-то зашел на кухню, тем не менее, неожиданный вопль застал ее врасплох: она вздрогнула и чуть не выронила чемоданчик из рук. - Ты! Ты! – от злости Тхе Ген даже не мог подобрать слова, чтобы выразить свои эмоции от такого наглого, жестокого и жутко бесчеловечного поступка мелкой, пусть и чертовски хорошенькой, пигалицы. Мало того, что, свела с ума, вынудила напиться, так еще и сперла все лекарства от похмелья! Заставила целый час мучиться от головной боли! - Я вот… - Ми Не поставила аптечку на столешницу и принялась складывать в нее порошки. Отчего-то стало как-то не по себе. Даже, можно сказать, страшновато. И раз на такие вопли не сбежались другие участники группы, значит они с лидером одни дома. Стоит быть поосторожней и в словах, и действиях. Но наглый бунтарский дух быстро заткнул глас разума, ведь этот напыщенный болван, чуть ее в очередной раз не угробил. – Плохо выглядишь Хван Тхе Гён. - Зайцесвин! – лидер честно пытался взять себя в руки. Честно пытался. Но с этой девицей никакого сладу нет. Был бы передним сам Ми Нам – выпустил бы пар, не стесняясь в выражениях. А эта… Смотрит таким невинным взглядом, хотя и произносит гадости. Как будто бы это он вселенское зло, а она невинный ангел. Ангел… Чертовы ее красивые глаза и манящие губы! А-щ-щ! - Меня Ми Не зовут, - напомнила она. Надо бы попридержать язык, но Тхе Гён уж слишком ей вчера насолил: вынудил петь толком не разученную песню, рухнул на нее со скамейки и самое главное - испоганил им с Джереми такой романтический момент! Убить мало! Как тут не съязвить? Она протянула ему баночку: - Может аспиринчика? - Что твой братец, что ты! Нарочно прятала от меня лекарства?! Это что месть за вчерашнее? – негодовал брюнет, борясь попеременно с неуместным желанием ее обнять или обнять и придушить. - Я так и знала, что ты меня хотел подставить! – выразила ему свое недовольство девушка. – Что получилось? - Пела ты так себе, - солгал ей назло Тхе Гён. Если признаться, что был очарован ее пением, она совсем обнаглеет, почувствовав себя героиней. - Не лги! Ты прекрасно знаешь, что ошибок почти не было, - Ми Не со стуком поставила баночку на стол. - И что теперь? Мне превозносить твой талант? На руках носить и на тебя молиться? - Мог бы просто сказать правду. - Ты… Ты! Ты такая же отвратительная, как и твой брат! Что он, что ты! Вы, наверное, нарочно родились, чтобы постоянно отравлять мне жизнь! А я еще хотел разрешить тебе меня любить! – последняя фраза явно вырвалась у лидера неожиданно для него самого. Он резко замолк, и в его взгляде мелькнула некая беспомощность. - Что ты сказал? Долго думал? – тут уже опешила Ми Не. Его любить? Его?! Ну, да, богатенький, родился с серебряной ложкой во рту, мордашка симпатичная, но зато какой поганый характер! Экземпляр для наивных дурочек. Предел их мечтаний! А ей он и даром не нужен.– Разрешишь мне тебя любить?! Ты в своем уме? Можешь засунуть свою манию величия, знаешь куда? Вместе с любовью! - Попридержи язык девчонка! Не забывай… - Тхе Гён попытался сохранить лицо. Это ж надо было так спалиться! И в самом деле, что на него нашло? Почему в присутствии этой пигалицы невозможно здраво мыслить? Почему так и тянет к ней прикоснуться, когда он всем сердцем ненавидит и ее, и ее брата-близнеца?! - Что? Будешь снова отыгрываться на Ми Наме?! – перебила его девушка. Что она творит? Опять усложняет брату жизнь? Но сколько можно уже терпеть выходки лидера? Но раз уже зашел разговор, надо все прояснить раз и навсегда. – Да что мы вообще тебе такого сделали, что ты нас так ненавидишь?! - А братец ничего не рассказывал? – на всякий случай решил уточнить Тхе Гён. - Что он должен был мне рассказать? – поинтересовалась Ми Не. Особо слушать его не хотелось. Наверное, опять придумает какую-нибудь гадость. Да и смотреть на эту самодовольную физиономию уже не было сил. - Что наши матери были подругами – начинающими певицами. Моя быстро стала известной артисткой, а твоя - родила вас и умерла. И тут моя мать решила, что любит вашего отца и хочет стать вам матерью. Она бросила нас с отцом. Ты понимаешь? Я все детство рос вдали от нее, видя лишь на экране телевизора. А она желала заботиться только о вас. - Это не правда! – возразила девушка, уж слишком дорамная история. Кто нормальный в нее поверит? Да, и не помнит она никаких посторонних женщин в жизни отца. Хотя они с братом были слишком малы, когда отец умер. Возможно, этот факт исчез из детской памяти. - Но твой отец тоже вскоре скончался, а она не вернулась ко мне! – продолжал Тхе Гён. Сам не понимая, зачем он ей это все рассказывает, но остановиться уже не мог. - Она помнила ваш день рождения, ваши пристрастия и вкусы, но не могла запомнить, что у ее родного сына аллергия на креветки и чуть не отправила меня на тот свет, накормив блюдом из морепродуктов. - И что теперь? Нам посыпать голову пеплом и уйти в монастырь, потому что тебе от этой истории плохо? – съязвила Ми Не. А-щ-щ! Что она несет? Человек излил душу, для него это все важно. А она! Однако это не повод продолжать лелеять свои детские обиды и постоянно срывать злость на Ми Наме. - Зайцесвин! – в душе брюнета все клокотало. Как она посмела высмеивать его чувства, его боль, его изувеченное детство?! И вообще, что с ним творится? Почему, чем больше они ссорятся, тем его все сильнее влечет к ней. Почему сердце не хочет слушать доводы здравого рассудка? Это какое-то наваждение, словно, околдовали. Настоящее сумасшествие! Эти губы… - Тхе Гён! Открою тебе страшную тайну. Ты уже вырос! Вырос! Может, пора все отпустить и двигаться дальше? Мы вот с братом вообще свою мать не помним. И всю жизнь прожили почти в нищете. Нас постоянно дразнили и оскорбляли, потому что мы сироты. А у тебя оба родителя живы! Ты хоть на секунду задумывался об этом? Да о чем это я? Тебе этого никогда не понять, – девушке от этого разговора стало неприятно на душе. Может, она слишком жестока? Но нельзя же вечно жить в такой ненависти. А что это с лидером? Молчит, смотрит как-то странно, а радужки глаз кажутся совсем черными. Может она вконец разозлила его и сейчас получит пощечину? – Тхе Гён? Даже не… Договорить она не успела: парень сделал шаг к ней и, обхватив одной рукой талию, а другой шею, притянул к себе, после чего припал своими губами к ее губам. Все произошло настолько неожиданно, быстро и напористо, что Ми Не увернуться не успела. Ее ладони уперлись в его грудь. Она попыталась оттолкнуть его, но брюнет лишь сильнее сжал объятья. Такого поворота событий не ожидал даже сам Тхе Гён. Что его подтолкнуло на этот поступок он никогда, наверно, не поймет. Но ее губы так опьяняюще нежны… Что-то легкое и шуршащее упало позади, наверно возле самого входа на кухню, мгновенно отрезвив лидера. - Хённим?! – нескрываемая боль и отчаянье прозвучали в этом слове. Тхе Гён обернулся и выпустил из рук девушку.