Силуэт в обрамлении гиперпространственных лучей

Митака давно заметил, что его жизнь полетела не в ту сторону, и он попал куда-то не туда. Нет, конечно, по логике вещей он был именно там, где и должен быть, как ни как двенадцать лет отдал на обучение в «Имперской академии». Поэтому глупо было предполагать, что после этого он должен был пойти  работать грузчиком или типа того. Но то с чем ему пришлось столкнуться лейтенант не мог представить и в кошмарном сне. Происходящее на мостике флагманского корабля было ничем иным, как форменным фарсом. Взять хотя бы этого истерика Рена, которого сам Митака до дрожи в коленках боится. Хотя Рен он и на Татуине — Рен, и, за несколько лет службы с ним, Дофельд уже привык считывать его реакции и спокойно сосуществовать в мире и согласии. Кто лейтенанта действительно напрягал, так это генерал Хакс, которого волею судеб (а точнее дырявоголового бывшего верхлида) назначили командовать космическими кораблями. И что-то подсказывало Митаке (и не только ему стоит заметить), что разбирался в космических боях уже бывший главный инженер Старкиллера, так же, как Кайло Рен в управлении гневом. То есть никак. Кому вообще показалось хорошей идеей поставить генерала с техническим уклоном на пост адмирала? Тем более такого странного как Хакс. У него (Хакса, а не Митаки) точно какие то психические расстройства, ибо по другому такие странные перепады характера не объяснить. Вот Рен — истерик, и это понятно. А Хакс… Вначале он сидит за своими чертежами и носа не высовывает, Митака уже грешным делом подумал, что его начальник книжный червь с заниженной самооценкой и подстроил свое поведение под этот образ. Но стоило Хаксу закончить проект Старкиллер, его словно подменили. И перемена была пугающей. Митака никогда не забудет тот день, когда его спокойный и немного забитый начальник нацепил пальто, расправил плечи и толкнул такую речь, что до сих пор поджилки трясуться. В тот момент, казалось, что дай волю этому рыжему безумцу он свергнет самого Сноука и разбомбит все планеты во имя безумного утопического плана. Его авторитет возрос до небес и за них… И так же глупо рухнул, вместе со Старкиллером, потому что Хакс неожиданно растерял весь свой пафосный апломб и начал вести себя как малолетка только выпустившийся, даже не из Имперской Академии, а тупого первоорденского ПТУ. А ведь Дофельд только начал привыкать к его безумно-фанатичному взгляду… У бедного лейтенанта было чёткое ощущение, что если вдруг генералу взбредёт в голову какая-нибудь ерунда он по щелчку пальца переключиться. А если особо крупно шибанет, возможно станет… Ну что может быть самым абсурдным? Шпион сопротивления? Хотя это даже для Хакса слишком. По крайней мере Дофельд Митака на это надеялся. Почему несчастный лейтенант думал об этом именно сейчас? А потому что генерал пришёл на мостик странной пульсирующей походочкой и, заложив руки за спину, смотрел в иллюминаторы с таким блаженно-безмятежным видом, приумноженным всезнающей улыбкой, что Митака понял — это произошло снова. Крифовы изменения характера настигли генерала и он может отчебучить что угодно. Митака надеялся, что переживёт это безумие с тем же достоинством, что и в прошлые разы. — Лейтенант, — манерно процедил Хакс, немного поворачиваясь к Митаке. Последний вытянулся по струнке и приготовился страдать. — Да, сер? — Что вы думаете об этом… — он включил голограму и немного замялся — Объекте? Дофельд уставился на странный сколотый булыжник с тупейшим рисунком из кружочков и палочек. Впрочем, Митака был хорошим солдатом, поэтому, не долго размусоливая, выдал все, что понял: — Это белый камень с черным рисунком кружочков и чёрточек, сер. — Я вижу что это камень с рисунком, — зло процедил Хакс — Я спрашиваю что вы думаете о нём. Проанализируете! — Ну он… — несчастный лейтенант замялся не находя подходящих слов — Округлённый? Сер… — И ведь не поспоришь, — процедил себе под нос генерал — Посмотрите внимательней, Митака и попробуйте найти на этой каменюке,  — Хакс на секунду сверился с записями в своём датападе — «Понимание видения боя альтенских кораблей на чужой территории» «О отмедихлорианенный, Рен. Он сошел с ума» — обреченно подумал парень и попрощавшись со своей недолгой военной карьерой вперился взглядом в тупые чёрные чёрточки каменного рисунка. Стоял он так на одном месте, пока заскучавший Хакс не соизволил его прервать: — Ну что? Видишь «понимание боя»? — Никак нет, сер, — отчеканил лейтенант. — Вот и я не вижу, — тяжело вздохнул генерал, и затем на полном серьёзе добавил — А оно есть. Митака надеялся лишь на то, что безумие не заразно, и он покинет мостик как можно быстрее, не подцепив сий недуг от явно повёрнутого головой генерала. «И ради это я отдал двенадцать лет своей жизни «Имперской Академии»?» — с грустью подумал первоорденец смотря на разрезающие космос лучи гиперпространства — «Стоило понять, что это глупая затея, на основе одного единственного факта — она называлась Имперской, когда самой Империи уже не было.»

***

Генерал Хакс в сто двадцать пятый раз пересматривал по кусочкам востановленные файлы с переговорных устройств и понимал, что ничего не понимал. Вот казалась бы идёт бой. Вот Траун спрашивает  у подчинённого, что он думает на счёт ситуации вокруг него. Подчиненный, что удивительно, не тупит и выдает что-то дельное, а Траун кивает — «я так и думал» и начинает разруливать проблему. Один вопрос — откуда он всё это знает? Ну Хакс нашёл запись где он показывает картинку чего-то искусствоведческого и обсуждает её с опять же подчиненным, приходя к каким-то выводам. Подводка к ним всё ещё ускользала от генерала. Так же эксперимент проведённый на Митаке, не привёл к каким-либо результатам. Отсюда вывод — дело в беседующем с Трауном и им самим. А может он, Армитаж Хакс, что то упустил во время просмотра дневника? Может нужно было более внимательно изучить его читая между строк? Мужчина постучал своими тонкими пальцами по крышке стола, а затем всё же тихонечко потянулся за датападом. Что ж начало было НЕ обнадёживающим. Пролистав четверть переведённых текстов Хакс понял три вещи: 1. У Трауна был брат, которого он то ли убил, то ли не убил, но страдал по нему знатно. 2. У женщины Трауна были зеленые глаза, которые он вспоминал по пять раз на страницу в перерывах между страданиями о том, что она где-то рядом, но он не смеет её искать. Всё потому что она контрабандист-идеалист (по мнению Хакса ужаснейшее сочетание), а он имперец. 3. Метафоры. Метафоры Трауна убивали Хакса изнутри, заставляя скручиваться его мозги в трубочку. Мало того, что половину из них он не понимал, так вторая их половина была настолько патетично-поэтичной, что хотелось удавиться прямо на месте. Ну ладно-ладно, так уж и быть к стилю письма генерал Первого Ордена смог привыкнуть, скрепя зубами. Как и к стенаниям на счёт умершего брата и последующие за этим массовые убийства. Последнее, к счастью для Армитажа, в записях мелькало не так часто. Но вот с чем Хакс не собирался мириться, так это с постоянными размусоливаниями личностной драмы, с глупейшими для этого вводными. Кто ж знал, что кумир его детства, холодный и расчётливый аки робот, гениальный гранд-адмирал, сделавший свое имя несмотря на ксенофобию витающую в Империи, окажется в душе романтичной размазнёй по двести раз переигрывающей одну и ту же драматичную ситуацию? Закапываясь в саморефлексию и стихи полные тоски, призрачного света гипер-лучей и страданий? Да что же это такое? А главное было бы из-за чего страдать! Из-за контрабандистки — подлого ассоциального элемента, с повышенным чувством справедливости и непониманием реалий окружающего мира. Три раза тьфу! Но даже не смотря на своё презрение к  подобного рода чувствам, Армитаж проанализировал прочитанное. И даже проструктурировал разрозненные куски мыслей гранд-адмирала в единую картину. Хотя даже это не приносила логической ясности в происходящее. По сути, Траун в встретился со своей «вневселенской любовью» в молодости. Пикантности их встречи придавало то, что она являлась его пленницей. Вроде как. Армитаж не до конца уяснил этот момент, ибо вроде как они спокойно ходили на свидания внутри корабля, болтая о разной чепухе. Данный момент, выбешивал генерала, похлеще чем стихи. На месте начальства этого судна, Хакс бы быстренько прекратил это раздолбайство и нарушение корабельной этики. Где вся дисциплина? Младший офицерский состав крутит шашни с пленными, а всем хоть бы хны! Пленных даже пускали на КАПИТАНСКИЙ МОСТИК. Мыслимо ли это? Неудивительно, что Трауна изгнали из его системы, лишив всех званий. Он бы сам его лишил — это что еще за блаж целоваться с пленными? Вот так и разочаровываются в кумирах. Хорошо хоть, после того как Траун попал в Империю, он осознал, что все эти ванильные сопли не для сильных духом личностей и посвятил себя — «искусству войны». Ага, только вот почему то он все равно рефлексировал в своем дневнике, пописывая романтичные стишочки в свободное от работы дело. А еще эти постоянные: «Я хочу ее найти,  но несмею»; «Ей будет лучше без меня»; «Она бы видела во мне лишь чудовище, я не могу запятнать наши воспоминания сим фактом»; «А может она уже мертва»; «или счастлива в браке с лучшим человеком». Как же это БЕСИТ. Армитаж захлопнул ящик в который полетел всё еще включённый датапад. На сегодня его лимит розовых соплей исчерпан. Хотя, он оставил немного места для Рена и его стенаний о долговязой мусорщице. Так… на всякий случай.