Стеклышки

Утреннее солнце посветило в окно, мягко проходя лучиком по коже спящей женщины. Та скуксилась, однако же открыла небесно-голубые глаза и встала. Потянулась, улыбнулась и пошла умываться. По пути заглянула в комнату к сыну. Мальчик сладко спал, причмокивая. Женщина погладила его по пшеничным волосам, поцеловала в щеку и вышла. Сегодня довольно тепло, так что пока малыш спит можно прогуляться. Раннее утро и Коноха только-только просыпается. На улице не жарко и не холодно. В самый раз для коротенькой прогулки. Будучи хокаге довольно трудно насладиться этим, ибо живешь ты на работе. Но после рождения сына Шикамару решительно вытолкал ее в отпуск. Мол «ты мало времени проводишь с дитем, как раз и отдохнёшь». А кто она чтобы спорить? Замечтавшись, женщина приостановилась, глядя на цветущую во дворе чьего-то дома сакуру. В чувство ее привёл легкий подзатыльник. – И что мы тут стоим? – Ой, Какаши. Здравствуй. Ее учитель лишь кивнул. – Ты одна? – Да. – А Боруто где? – Спит дома. Вышла вот за продуктами. – Ясно. Я вперёд пойду, можешь сильно не торопиться, но все же не задерживайся. Сказал, забрал пакет, и исчез. А женщина сорвала с ветки цветок и воткнула в волосы. Они у неё короткие, до плеч. Постриглась, потому что хотела чуть-чуть изменить себя. Машинально провела рукой по волосам и вспомнила слова уже покойного мужа. Они как солнышко. Она снова улыбнулась и поспешила домой. Подойдя к калитке, она увидела на пороге дома Какаши. Он был без жилетки, в чёрной кофте и с маленьким Боруто на руках. Малыш смешно щурился от солнечного света, жмуря ещё более голубые чем у матери глазки, и морщась, отчего на пухлых щечках появлялись ямочки. Она улыбнулась. И тут сын ее увидел и слегка махнул маленькой ручкой – Мама! – Иду, хороший мой! – крикнула она, открывая калитку. Во время завтрака кухня Узумаки превращалась в минное поле. Боруто, завидев перед лицом «самолетик», куксился, а потом комната оглашалась истошным воплем. Тарелка с едой оказывалась либо на полу, либо у Какаши на лице, а мама пыталась успокоить кричащего сынишку. Но все же он был накормлен а после этого засыпал под тихое пение женщины. Какаши сидел в кресле с книгой, наблюдая за тем как блондинка вальсирует по залу с малышом на руках, при это неотрывно смотря на ребёнка. И также изящно огибая предметы обихода. После причудливого, но, по мнению ее учителя, весьма красивого танца, она с ним на руках садилась на диван и тоже засыпала. Хатаке лишь усмехался, подсаживался ближе, и когда голова его ученицы падала на его плечо, продолжал читать. В лишь в этот момент оба Узумаки спали с улыбками на лицах, зная что есть человек охраняющий их сон. Когда наступало послеобеденное время, троица выходила в сад. Точнее на лужайку перед домом. Женщина стелила скатерть, усаживалась. Какаши играл с Боруто. Однако сегодня его место было рядом с ней. А малыш нашёл себе развлечение получше. Цветные стеклышки. Он сидел в траве, переодически поднимая ручки с зажатыми с ладошках пластинками. И смотрел через них на солнце, щуря глазки. А потом расплывался в широченной улыбке. – Он был бы рад... – Он и так рад. – Откуда ты знаешь? Ты что, был там? – она прищурилась и тыкнула пальцем в небо. С секунду его лицо даже под маской выражало «ты что, дурочка? Боже мой, и это ещё хокаге», однако потом он рассмеялся и легонько стукнул женщину по затылку. – Дай себе ощутить эту радость, как если бы он был рядом. Попробуй. Она на секунду замерла, глядя куда-то в пространство, и только потом широко улыбнулась. – Он бы радовался. – Он уже радуется. – Теперь я это знаю. Какаши и не скрывал того, что ему нравится видеть на ее лице улыбку. Она наконец-то счастлива. Наконец-то покой. И он не позволит никому его нарушить.