Тропою силы

Расставание с любимыми сердцу дамами было столь же стремительным, как и встреча. Они и так задержались из-за нас, так что тянуть дальше было нельзя — и уже на следующий день мы с Ирбисом проводили их на корабль. Личный мамин корабль. Крейсер типа «Миротворец». Судно на шесть человек, двое из которых члены экипажа. Нет, так-то за раз перевезти может и больше, но благодаря особому управлению с кораблём можно было справиться в одиночку. Забавно, мама там на личном корабле с Вес рассекают, а я с этим пацифистом по пассажирским и грузовым судам мыкаемся. Не то чтобы я завидовал или негодовал, лично мне без разницы, важен сам факт! Но ничего-ничего, придет время, обязательно обзаведусь такой штукой. Хотя понять можно, Ирбис только-только мастером стал, а на межпланетарном истребителе он летать не хочет, удобство не то. К слову, а чего это этот ногри такой довольный, я понять не могу? Стоит, улыбается, вздыхает. — Ирбис? — толкаю его локтем. — А? — Я не понял, ты чего вздыхаешь? — Да так… О своем, о вечном. — Н-да? — подозрительно прищуриваюсь. — Да-да. Нет, но какая женщина, Шейд. Какая женщина! Эх… — Э-э-э… Я вот сейчас конкретно так не понял! — Расслабься. Ей нравятся люди или миралуки. — Короче, тебя отшили. — Угу. — Сразу? — Угу. — Но хоть целым ушел, гордись! Далеко не каждый этим может похвастать. Поверь — я знаю. — Угу. — А как дело было? — Ну как… С угрозами и лезвием в пасти. А еще допросом. Как же она была красива… Эта пылающая аура, сочащаяся и давящая Сила, а глаза… Нет, ну какая Женщина! — Ирбис, прием-прием, вернись ко мне! — тормошу его за плечо. — Учитель! — А? А, да, прости. Ты, кстати, знаешь, откуда твоя мать родом? — Не-а. Я и не спрашивал никогда. А что, ты знаешь? — Да. — И откуда? С Тайтона? — усмехаюсь. — Нет, с Чикагу. — Ау… Э-э-э… Пф! Нет, ну тогда все понятно. — М? — Понятно, откуда замашки. Хадия страдает ровно тем же, только в большей степени. Чуть что, за нож хватается и размахивает им, аки палочкой. — Н-да. А ты знал, что твоя мать безродная? — Нет, она не любит говорить о своем прошлом. Так, стоп. Погоди… — я посмотрел на гермодверь, за которой скрылся корабль. — Безродные на Чикагу, это же самое дно? Ирбис скорчил гримасу на лице, в духе «вот-вот, я о том и говорю». — Н-да. Пошли что ли? — Идем. Это был тот небольшой островок спокойствия и счастья, во всем калейдоскопе событий. Туда лети — разгребай, сюда лети — разбирайся… У мамы работа была веселее — отлавливать беглых одаренных, опасных для общества. Кстати, что вполне лично меня устраивало. Платят хорошо, работа не пыльная, есть кому морду бить… Ну не ляпота? Эх, мечты-мечты. До них мне пока расти и расти, а пока будем учиться, учиться, и… Стоп. Ирбис, мне сейчас в голову пришла просто восхитительная мысль! Стой, ты куда попятился?! В смысле, тебе моя рожа не нравится? Это отличная идея, и я уверяю тебя, она тебе зайдет! Да не надо на меня так смотреть, я тебе что, маньяк, чтобы меня ТАК смотреть? Ладно, не важно. В общем, слушай, я тут заметил, что маленько расслабился… Пшел к Саарлу, умник, я в боевом плане имею ввиду. Так вот, как на счет устроить тренировочный спарринг? Нет, в смысле, ты «не хочешь»? Мне же надо как-то форму поддерживать и былое вспомнить, я из-за тебя, пацифиста гребанного, две такеды никому лицо не бил! Нет, это не значит, что его надо бить тебе, но твоя мысль мне определенно импонирует. Я просто хочу поддерживать форму. Обещаю, больно бить не буду. Да сколько можно, не надо на меня так смотреть, посмотри на себя! Мотаешься постоянно из одной задницы в другую, надо ведь и за себя уметь постоять. А я могу много интересного показать, м? Мне тренировка, тебе учение. Сверля меня полным недоверия взглядом, Ирбис все-таки сдался, а я мысленно крикнул «Попался». Ибо теперь, если была возможность, мы проводили спарринги, в том числе и на кораблях. Для этого просто растаскивали в трюме грузы освобождая площадку, ну и, собственно, дальше шел бой. О-о-о-о, какое же это приятное чувство. Я катал Ирбиса по полу только так. Несмотря на нашу разницу в возрасте, он все-таки не был боевиком как я, а потому — любая стычка заканчивалась соприкосновением его лица с полом. Как и обещал, сильно не бил, но ему хватало и этого. И да, это все исключительно тренировка! Да. Я не получаю удовольствие от праведной мести этому мучителю, я не получаю удовольствие от праведной мести, я не получаю… Нет, Ирбис, это я сам с собой говорю. Нет, у меня все хорошо с головой. Продолжим занятие? Эй! Куда, куда ты уползаешь, мы только начали!

Вессира

Глядя в иллюминатор, развалившись на кровати прямо возле него, я с глупой улыбкой на губах представляла, как скоро закончится обучение, и мы станем странниками. Что будет потом, гадать не приходилось, дальше начнется финальный этап и паломничество по храмам Дже’Дайи. Наверное, самый опасный этап в их жизни, который разделяет её на до и после. Ведь не каждый завершит свое Великое Путешествие. Некоторые падут жертвами множества опаснейших природных явлений и животного мира Тайтона. Другие потеряют себя. А есть те, кто просто сломается и предпочтет оставить Тайтон, рассеявшись по системе. Но как Дже’Дайи, мы должны принять это. Мастер из Падаван Кеша — Дила Ян Моролла всегда говорила, что в реальности не существует абсолютов. А жизнь — это вызов, и только встречаясь с опасностью лицом к лицу, можно добиться настоящего величия. Вот только, эта мысль настолько же меня вдохновляла, насколько останавливала. Величие. Что это такое? Признание остальных? Собственные достижения? А может и то, и другое? Но… зачем? Зачем оно мне нужно? Я ведь не хочу быть великой. Мне это не нужно. Сейчас не нужно. И я это понимаю. Но раньше все было по-другому. Раньше я хотела достичь и признания остальных, и взойти на вершины в познании Силы. И если с последним я согласна и сейчас, пусть по другим причинам, то вот первое… Глядя на Шейда, а теперь и его мать, я уже не уверена, а нужно ли оно — признание кого-то, кто, по сути, тебе безразличен? Шухр! — открылась дверь, в которую вошла мастер Аала. Распаренная, в полотенце, и со счастливой улыбкой на лице. Мастер Аала… Поначалу я стеснялась своего учителя и её манер, ведь о стыде она, кажется, даже никогда не слышала. Зайти в каюту и спокойно переодеваться, говорить на откровенные темы, отвешивать шутки, от которых первые такеды я краснела как вареный краб. А еще, она любит улыбаться и в принципе пребывает в хорошем расположении духа. Даже когда у нас проблемы, очень большие проблемы, она продолжает улыбаться и веселиться. В этом вся она. Нас вот-вот съедят, а она и не думает становиться серьезней. У Шейда, кстати, есть похожая черта. Не такая же, но около того. Как тогда, когда нас на первому году обучения занесло в пустыню и нам пришлось делать ноги от кремнеящеров. Мы тут выживаем, а этот ржёт. Еще раз глянув на подвязывающую лентами грудь Аалу в отражении иллюминатора, понимаю, что они с сыном одного поля ягоды. С другой стороны, это ведь хорошо. Аала никогда не унывает… Или делает вид, что не унывает, как бы плохо ей не было. Лишь единожды я видела явственную мрачную тень на её лице, когда спросила об отце Шейда. Больше тема не поднималась, а я не лезла. Еще один короткий взгляд на задумчивого мастера, который с видом вселенских мук думала, красненькую маечку надеть, или зелёненькую? А ведь она не только была сильна, в должной степени умна, но еще и очень обаятельна. Ведь чего у Аалы было не отнять, это фигуры и красоты. Где бы мы не появлялись, к ней обязательно кто-нибудь да клеился. Причем не важно, это мог быть и обычный человек, и какая-нибудь уважаемая персона с верхов планеты. И все терпели крах. Здесь я видела просто кардинальную перемену в Аале. Она одним взглядом могла послать тебя в пешее эротическое путешествие, все так же мило улыбаясь. Других, особо не понятливых, она посылала пинком под зад. Были еще третьи, которые даже после этого не унимались и грозились карами, но последний такой улетел в окно с третьего этажа. Аала не любила церемониться, она действовала сразу. Помню, она, просто походя, зажарила охрану одного предприимчивого наркодилера. Пощада, ценность жизни, милость… О чем вы? А когда мы были на Чикагу, я воочию могла наблюдать, как от нее шарахается весь криминал. Вот серьезно, идем мы по улице, видим впереди патруль какого-нибудь клана и, как только те замечают нас — стараются тут же бочком-бочком скрыться. Позже я узнала, что мастер выросла на Чикагу, потому у нее и особая репутация, и заточенные зубы на местных… Зато я наглядно узнала, что милой улыбкой, добрым словом, и молнией Силы можно добиться очень и очень многого. И вот что интересно, у Аалы, по сути, все есть. Сила, уважение, влияние… Она значимый член ордена, более того, даже отказалась от поста Мастера Храма Став Кеша, один из лучших бойцов и, по сути, она добилась того самого Величия, о котором я когда-то задумывалась. Её боятся на Чикагу, признают на Калимаре, само её имя может повлиять в решении спора. Но, самое забавное, что я не вижу этого величия в ней. В смысле, поведения. Ведь оно как? Чем выше ты взобрался, тем выше задираешь нос. Это просто факт, который я неоднократно могла наблюдать. Он есть у всех, не важно, форсьюзер ты, или нет, просто у кого-то он прослеживается больше, а у кого-то меньше, вот и все. Но Аала… Ей было плевать. Вот просто плевать. На достижения, признание, награды, на орден, даже на саму Силу, ей было все это безразлично настолько, что она могла в любой момент этим пожертвовать. Мы не говорили об этом, но я это просто знала. — Вес, может уже скажешь, что тебя гложет? — А? — оборачиваюсь, глянув на мастера. Она как раз застегивала защиту поверх майки. Аала всегда носила легкий доспех, и меня к этому приучила, словно повседневную одежду. — Ты битый час таращишься в иллюминатор, то и дело поглядывая на меня. Даже не одаренный бы понял, что тебя что-то гложет. Так что можешь не прятать эмоции, у тебя на моське все написано, — мне подмигнули. — Ну… «гложет», не совсем то слово, — повернувшись обратно и подложив руки под подбородок смотрю на космос. — Просто… Думаю. — О чем? — Мастер, а вы никогда не стремились к Величию? — В каком смысле? — она присела на край моей кровати, а я полностью перевернулась к ней. — Ну, в прямом. Самый признанный Дже’Дайи, тот, кто добился значительных успехов в познании Силы. Разве вам не хотелось взойти на самый верх? — М-м-м, нет, — удивленно повела она плечами, посмотрев по сторонам. — Вообще нет. Да и с чего вдруг? — Ну как же… Это же… Величие! — я пыталась подобрать слова, но не смогла. — И? — меня словно не услышали. — Ну Величие! — словно ребенок, пытаюсь донести взрослому нелепую мысль, привстав на кровати. — Все вас уважают, признают, а к вашим словам все прислушиваются. Сама Сила идет рука об руку с вами. — И зачем оно мне? Эти слова окончательно меня добили. Как так, чтобы кто-то отказался от… такого?! От того, от чего отказаться в принципе… невозможно! — Вот именно этого я не понимаю! Вы же всего в шаге от этого. У вас хватит и силы, и знаний чтобы подняться выше. Почему вы не идете дальше? — все-таки подобрав слова, и активно жестикулируя, пытаюсь донести мысль. — А смысл, Вессира? Смысл мне идти дальше, когда я этого не хочу? — вздохнула она, посмотрев на меня взглядом взрослого, который умиляется детской глупости. — Как это? — Раньше да, я шла вперед невзирая ни на что, — кивнула Аала, удобнее устраиваясь на моей кровати. — Я старательно училась, познавала Силу, я нарабатывала авторитет, я искренне считала, что, дойдя до, как ты сказала «величия», я стану счастливой. Ведь я всем докажу и покажу чего стою. Более того, понимать, что в твоих руках сосредоточена такая Сила… Сама мысль будоражила сознание. Но потом… — она вздохнула и отвела взгляд. — Чем выше я поднималась, тем четче понимала бессмысленность этого пути. — Но почему? — Потому, что он не делал меня счастливой. — А что сделало? — Не что, а кто, — поправила меня Аала и грустно улыбнулась. — Как-то раз, совершенно случайно, я повстречалась с одним странником. Он был миралукой. Мы тогда оказались по воле случая в передряге. Корабль разбился, выжили большинство, но много раненых. Мы ждали помощи, а пока ждали я, он и еще пара разумных, были единственными бойцами и надеждой выживших не закончить свой путь в желудке какой-нибудь твари. Так вот, тот миралука смог то, что не удавалось другим, он поразил меня. Поразил как мужчина, — сделав паузу, Аала улыбнулась шире и свободнее, — Нет, у меня, конечно, были партнеры, но, скажем так, я не сильно заботилась серьезными отношениями. — Оу… — А он смог добиться расположения моего сердца. И ты не представляешь как. — Как? — Сначала я посчитала что он ко мне клеится и, соответственно каждый раз его отшивала. Иногда радикально. Но этот мазохист не унимался, и в конечном итоге я сама не заметила, как мы уже сидим вместе у костра и болтаем об ордене, о звездах, о детстве. До того момента я никогда и никому не выговаривалась. Совсем никому, даже своей лучшей подруге. А ему выговорилась. Мне тогда вообще было плохо, там ведь и стресс и то, что я равновесие в Силе потеряла, и вообще накипело. А он выслушал, помог мне вернуться к равновесию, и вообще — у нас оказалось достаточно много общих интересов чтобы такие посиделки стали постоянными. Ну а когда нас эвакуировали, мы продолжили общаться и вообще ходили в паре. Вот тогда я была счастлива, Вес. Так счастлива, как никогда. И счастье мне это подарил тот, кого я полюбила, а не Сила с достижениями, или тем более орден, — короткий вздох. — Так что прежде, чем ставить себе цель, подумай, так ли она тебе нужна? — А что с ним стало? — Там… — она помрачнела. — Все сложно. Изгнание его из ордена, ряд последовавших конфликтов, я сама чуть дел не наворотила, прямо угрожая одному из мастеров Храма… — Аала сжала кулаки, и спрятала от меня глаза. — Понимаешь, Сарос нес другие взгляды на Силу и орден, они не были плохими или хорошими, они просто были другими, но ордену достаточно и этого. И это его подкосило. Он ценил орден, и хотел доказать правоту. Он что-то нашел на Тайтоне, говорил, что это сможет заставить орден одуматься. Докажет их неправоту. Можно сказать, что это стало его идеей фикс, доказать свою правду, отстоять её, заставить в нее поверить не словами, но доказательствами. И он покинул систему Тайтон вместе с некоторыми единомышленниками на спящем корабле. Я слышала о славе… О Величии, Вес, таком, о котором никогда не могла и мечтать. Он ведь прекрасно знал, о моих детских мечтах, — чуть наклонившись, я увидела, как по щеке мастера проскочила слеза. — Но он так и не понял, что все, о чем я мечтала, у меня уже было. Поэтому извини, но слова о Величии, о силе, о признании… Они вызывают у меня очень нехорошие… комментарии. Явно не для твоих милых ушек. И на чем я вертела все это, я тоже говорить не буду, — последние слова прозвучали уже с толикой злости. — А Шейд, он… — сглотнув ставший в горле комок, все-таки спрашиваю. — Он знает? — Знает, но не все. Он очень похож на отца. Он тоже имеет малость отличные от ордена взгляды. Увы, они слишком расходятся с тем, что орден считает правильным, поэтому его может постигнуть такая же судьба. Совет очень консервативен во взглядах, лишь двое могут лояльно отнестись к чему-то такому. Хотя он ничего особого и не говорит, такое же постижение силы, просто, вместо перехода от одного к другому, он старается охватить все сразу. Не скажу, что это ему легко дается, более того он сам того не понимает, по сколь тонкому льду идет, но… Я верю, он пройдет. — Хм… — Одно меня радует, это стержень Шейда. Он пошел в этом в меня, и он не станет никому ничего доказывать, лишь пожмет плечами и пойдет дальше. Но в этом же и проблема, он может пойти за отцом просто потому, что ему интересно. Потому что он не увидит здесь того, что его могло бы удержать. И я искренне надеюсь, что если такой момент придет, что, если он действительно захочет покинуть нашу систему, ты не допустишь моей ошибки, Вес. — Но разве он меня послушает? — Тебя — да. Как и меня. Но я не всегда смогу быть рядом с ним. Далеко не всегда. Поэтому мне придется положиться на тебя. — Я… обещаю. Обещаю, что не отпущу его. — Спасибо. Кстати, — вдруг оживилась она, и утерев слезу, уже задорным голосом продолжила — если ты не знала, то познавать Силу со своим партнером намного проще, чем самой. Мы с Саросом целый год так вместе провели. Это техника называется «слияние разума». Когда два потока силы, от разных существ, соединяются воедино. Там столько всего интересного, оч-чень любопытного и удивительно приятного открывается, что я тебе гарантирую — вам точно найдется чем заняться. — Знаете, мастер… Зная вас, мне почему-то кажется, что вы намекаете на что-то очень пошлое, — стреляю в нее прищуром. — Хм… Каждый думает в меру своей распущенности, — она пожала плечами, но вот выражение лица сдавало хозяйку с головой. — Я вот имела в виду познание Силы. А то, о чем подумала ты… Это, конечно, хорошо, но немножко другое. — Ма-а-а-астер, ну что вы надо мной издеваетесь?! — Я? Издеваться?! Как ты могла такое подумать? И вообще, раз пошла такая тема, давай я тебе еще об одной технике расскажу? — Это какой? — вскидываю бровку, скрывая интерес. — М-м-м… Эта техника создавалась в медицинских целях, чтобы притупить чувствительность нервных окончаний. Другие превратили это в пыточную технику, наоборот, выкручивая чувствительность на максимум. Однако, то, о чем я хочу тебе рассказать, оно как бы кое-что усиливает, а кое-что, наоборот, притупляет, поэтому впечатления от ласк можно получить больше, загореться сильнее и вообще, знаешь как это полезно? — Я боюсь спрашивать, откуда вы это знаете, — бурчу, краснея. — Ну… У всех есть свои маленькие тайны, — подмигнула Аала, щелкнув меня по носу. Вот что у них за привычка такая?!

Шейд

— Бух! — рухнул кулак на стол, а в мусорку полетел очередной рисунок. Да… Выдумывать то, чего ты не знаешь, но так, чтобы оно работало, оказывается, очень сложно. Прямо писец как сложно! И как так получается у всех остальных попаданцев?! Не понимаю… Даже теорию построить — уже кошмар. Да что теорию, я рисунок оформить нормально не могу. И проблема даже не в том, что я не умею рисовать, а в том, что просто не представляю, что конкретно должно быть изображено. Припомнив, что Ирбис проболтался о видении, в котором я был с огненным мечом, я решил в свободное время попробовать набросать хотя бы теоретические схемки возможного оружия. Я старался. Изо всех сил старался, чуть ли не медитируя над этими несчастными листком с карандашом, но дело даже не шелохнулось. Ведь что я знаю? Я знаю, что потом появятся лазерные мечи. Лазерные мечи, работающие на батарейках, значит чисто техническое оружие. Еще я знаю, что в этом мире есть Силовые Мечи. Эта штука работает на Силе, кажется, в оригинале, на её темной энергии, что не удивительно, светлая к разрушению не лежит, а высвобождаемый оружием луч очень-очень разрушителен. Но вот как он выходит? Как фокусируется? Все это было сокрыто. Нет, в храм науки я попрусь по любому, это факт. И, надеюсь, смогу там что-нибудь понять. Но ведь и туда надо прийти хоть с какими-то наработками, чтобы тамошние мастера тебя не высмеяли и пальцем у виска не покрутили. Поэтому я и старался хоть как-то оформить на бумагу свою задумку. Кривые рисунки рукоятей мечей, плюс какая-то кракозябра внутри — вот и все, на что меня хватило. Я даже не представлял куда там должен был крепиться кристалл. — Над чем страдаешь? — подошел со спины Ирбис, хрумкая Сладкой Радостью. Вот ведь жуки, сначала Вес, теперь он… Все меня объедают, хнык-хнык. — Да так… Вспомнил твои слова о видении, в котором у меня было особое оружие. Подумал, поразмыслил, вот, пытаюсь мысль оформить на бумаге. — Что за мысли? — тут же заинтересовался Мастер, присаживаясь рядом со столом. — Разреши? — Конечно, — отмахиваюсь, а он берет один из наиболее качественных рисунков. Я его под линеечку целый час вычерчивал. — Хм… И как оно в твоем понимании должно работать? — Понимаешь, Ирбис, — я потянулся в карман и вытащил тот самый, беленький, кайбер-кристалл который все время таскаю с собой и заряжаю Силой. За это время камень несколько преобразился. Он словно стал чище, а также, если взять его в руку, он как бы её согревал. Как это работает и почему, я не понимал, могу только пожать плечами и сказать: «С помощью Силы». — Начну я вот с этого камушка. Скажи мне, что ты о нем думаешь? — кошусь на учителя. Кстати, забавно, но если долго носить это кристалл с собой, он как бы пропитывается твоей энергией, и его можно почувствовать как небольшую частичку тебя самого. А еще камень начнет отзываться. — Ну… Хороший фокусировщик энергии. Применяется в лазерном оружии. Так же используется в специальных генераторах для работы аппаратов, находящихся на стыке между Силой и технологиями. Так работают летающие города на Ска-Горе, так работают некоторые корабли. А что? — И все? — Ну да. — Эх, учитель. Недооцениваете вы мощь этого камушка, — хмыкаю. — Он ведь чувствуется в Силе. — И? — И отзывается в ней же. — Я это знаю. — Н-да, никакого полета мысли у тебя, Ирбис, — качаю головой. — По моей задумке, если этот камушек поместить вот в эту рукоять меча и запитать это дело Силой, вот отсюда, — стучу кончиком карандаша по рисунку, — должен выйти непрерывный, но короткий луч энергии. Примерно, как меч. — Хм… — Но как это осуществить или реализовать, я не имею ни малейшего понятия. — Скорее всего, тебе для этого придется нарушить внутри себя баланс. Светлая сторона не располагает к разрушению, — покачал он головой. — Да, но для работы этого меча, требуется постоянная подпитка. Уж извини, но постоянно накручивать себя я не хочу. Поэтому подумываю над нейтральной энергией. — Её не существует, — качнул он головой. — Есть свет и тьма. — А еще ты, — хмыкаю. — В котором и то и другое отлично уживается! Если только самостоятельно не выбирать одну из сторон. Помнишь, я тебе рассказывал свою точку зрения? — Про фильтр и Единую силу? — киваю. — По-о-омню. И, в принципе, понимаю, что ты хочешь оформить. Но, возвращаясь к вопросу: «как»?! — Вот и я пока не знаю, «как», — вздыхаю. — Нет… Ну это очень похоже на то, что я видел, — задумчиво потирая подбородок, по-новому осмотрел оружие Ирбис. И тут его взгляд перешел на меня и стал еще более задумчивым. — С учетом твоей теории, я начинаю сомневаться в ордене и его взглядах, Шейд… — М? — Если есть третья… субстанция, соединяющая в себе первые две, это… дает повод задуматься. — Ирбис, ты — и есть эта третья, как ты выразился «субстанция». Ты уже вмещаешь в себе и то и другое. Нужно лишь перенаправить. — И все равно. Мы учимся делить Силу на черную и белую сторону. Ты же наоборот, стараешься использовать все и сразу, — отложив рисунок и задумчиво постучав когтем по губам, он тише спросил: — а не разорвет? — Не должно, — качаю головой. — Обнадеживающе. — А даже если и разорвёт, то это только докажет, что я был не прав и так делать не надо. — Шейд! — А что? Ты только подумай, что это нам даст, если я окажусь прав! — Ты это, аккуратнее со своими экспериментами. Мне тебя еще Аале возвращать, и если ты жить не хочешь, то я — очень даже хочу. — Хех, не беспокойся. Я всю жизнь этой мыслью живу и пока ничего, как видишь вполне себе справляюсь и даже крышей не потек. — Ну, с последним я бы не был так уверен. — Эй! Ты на что это намекаешь? — Да так, ни на что. — Вообще-то, моя теория не противоречит кодексу Дже’Дайи, а аккуратно ложится сверху. «Сила — это не свет и не тьма, это равновесие между крайностями!» Так что ничего не знаю, и вообще, если так подумать, я следую кодексу. — Ты только в храме такого не сболтни. — Каком из? — Любом, Шейд. Любом. — Мастер Храма Цикуна так-то знает о моих теориях, планах и вообще идеях. Я сам с ней на эту тему говорил! От этих слов Ирбису, кажется, поплохело. Но вот он расслабился и тихо прошептал: — Н-да, тебя сама Сила оберегает, других объяснений касательно твоей живучести у меня нет. — Хех. В итоге, с мечом я так ничего и не придумал, оставляя это дело на потом. Но хоть рисунок хороший намалевал, да. С помощью Ирбиса. Ногри при моих комментариях смог создать для меня мою маленькую прелесть, которую я постараюсь воплотить в жизнь! Не то, чтобы я имел какой-то бзик на светопалку, скорее это во мне говорит душа попаданца, при виде крутой штуковины. Ну а пока я в этом не шарю, можно вернуться к основному занятию — троллить и изби… в смысле, стебать Ирбиса. Но аккуратно. А то я уже уяснил, что он у нас — товарищ мстительный и может потом должок о-го-го как вернуть.