Incurable

28 февраля. День 123. Я была в ванной, когда услышала знакомый голос, разговаривающий там, за дверью. И в голове сразу: "Черт". -Привет, - шаги, - Где Хейли? - скрип кровати. -Здрасте, а она в ванной, - скрип кровати. Но уже не моей. -Хорошо... Я открыла холодную воду в кране. Она текла так мирно, так тихо. Будто боялась шуметь, чтобы не помешать кому-нибудь. Никогда не думала, что даже вода сможет увлечь меня сейчас. Именно в этот момент, когда мне ничего не нужно, кроме, кажется, только этой холодной воды, текущей из крана. Я опустила руки под струю воды, после чего поднесла к лицу. Вовсе не холодно. Просто приятно. И тогда мне вспомнилась одна песня, которую я очень хочу спеть с Найлом. Это одно из моих желаний сейчас. Нужно составить список того, что я хочу сделать за оставшиеся четыре месяца. Это будет здорово, если учесть то, что в каждом из желаний в каком-то смысле присутствует Найл. А вода все еще успокаивала, охлаждая, мою измученную кожу лица. Я выключила воду, смотря на себя в зеркало. В голове мелькало много мыслей на счет себя и своего вида, но рот не открывался, чтобы сказать хоть что-то из этого вслух. Осталось только глазам видеть меня, такую неправильную и измученную, что самой от себя становится страшно. Сразу вспомнились старые фотографии в моем затрепавшемся альбоме, который, кстати, у меня с собой и лежит в тумбочке. В голове возникают образы той меня, которая была еще совсем счастлива, безо всех этих проблем, навалившихся на мои хрупкие плечи теперь. Сняла шапочку. Теперь мне еще больше хочется не быть здесь. Почему это тот необратимый и обязательный процесс, который проходят все люди, больные этой болезнью? Разве нельзя просто... обойтись без этого? Наверное, нет, если это продолжается и продолжается. Голая голова, конечно, совсем не повод ненавидеть себя, но для меня это, как принятие новой себя, которую принимать не захочет никто, как и я сама. В своей голове и физически. А болтовня на счет того, чтобы смириться с этим, здесь уже давно не помогает. Я отошла от зеркала и села на закрытую крышку унитаза. Невозможно заставить себя выйти туда, куда не хочешь. Туда, откуда у тебя уже не будет дороги. Просто на просто, я снова ищу путь неизбежности. Решилась подняться, открыть дверь, взглянуть в глаза сидящих там людей, покосить взгляд в пол, и тупо подойти и сесть на свою кровать. Остерегающихся взглядов обойти не удалось, поэтому я дала им точно такой же взгляд, от чего им, очевидно, стало неудобно. -Привет, - Майкл, казалось, вообще не умеет завязывать разговор, а делает это банальным "привет", которое не успокаивает, а лишь наоборот. -Привет, - стоит с чего-то начать, перед тем, как начнется что-то невообразимо нелепое и ужасное. Объяснения, глупые улыбки, взгляды в пол, оправдания. Когда ничего этого и нет, потому что все произошло случайно. -Как ты себя чувствуешь? - он подвинулся на моей кровати, чтобы я смогла лечь. Так и хотелось сказать ему: "Знаешь, у меня все замечательно, Майкл. Если не считать того, что мне ужасно стыдно, и я потеряла себя, стала замкнутой, у меня нет желания говорить. И ты тут помочь не сможешь, ведь тебе самому нужно помогать. Не притворяйся, что у тебя все в порядке, когда так не бывает, мать твою!". Но я промолчу, скрыв весь свой характер где-то подальше внутри. -Не очень, - просто приближусь к своему настоящему состоянию, не показывая себя настоящую. -Так... Хорошо, - он открыл свой "вечно трущийся в сумке" мега блокнот, - Ам... Сирена, - он посмотрел на Сирену, - ты можешь выйти? - и тут меня накрыло. С головой. Накрыло, и я мысленно ушла отсюда далеко и надолго. -Без проблем, - она, как ни в чем не бывало, встала с кровати, направилась к двери, захлопнув ее за собой. -Хейли, теперь давай на чистоту, - только не это... - Я знаю, тебе не сладко, - он начал перебирать пальцами, - И мне не лучше. -Все в порядке. Его обмануть не получится, ведь нас связывает одна проблема. А ему поганее, чем мне. -Точно? - я кивнула, - Если захочешь об этом поговорить, я всегда на связи, - он изобразил телефон из пальцев, помотав им около уха. -Я хочу поговорить с тобой о другом. Даже не то, чтобы поговорить, а... спросить, - он шевельнул губами, показав ими что-то наподобие "ну", чтобы я могла продолжить, - Если парень и девушка не встречаются, но девушка уже, как бы...изменила ему, то это считается изменой? - я несла полную чушь, надеясь все же поговорить с ним об этом, пусть и завуалированно. -Я думаю, что да. Если у них взаимная симпатия, то да, несомненно, - он делает все возможное, чтобы втоптать мое положение в грязь, и поглубже. -Значит, я очень виновата перед Найлом. Так? - я уже поняла, что чем быстрее мы разберемся с этим дерьмом, тем будет больнее и проще. -Нет, Хейли, это не так. Это была случайность, - он пододвинулся ближе. - Никто не виноват. -Не будь психологом сейчас. Нам нужно поговорить, и ты это знаешь, - я не могу ждать. Ты меня убиваешь одним своим присутствием и чувством неизвестности в моей груди. -Начнем с того, что ты не виновата. Это, скорее, я...сделал это. Так, что... - он замялся. -Давай просто оставим этот вопрос, хорошо? Мне уже лучше, - но это не правда, - Поэтому, давай забудем. - но я не забуду, - У тебя отпуск, иди домой, - но сначала обними меня, - Я тебя отпускаю со спокойной душой, - кое-как, но я выдавила из себя улыбку. -Ладно, я ухожу, - он натянул уголки губ, - Но... - он поднял на меня свои глаза, распахнул руки. Я беспомощно прижалась головой к его груди, зажмурив глаза. Каждое объятие я считаю последним для себя, потому что может произойти много говна после этого. Так что... лучше запомнить эти моменты, не то потом будет поздно. Он ушел. Не обернулся. Только ушел, оставив за собой шлейф приятно пахнущего запаха одеколона. *** Прошло около получаса, когда я услышала гребанную возню недалеко от нашей палаты. Голоса, крики, смех, хохот, все напоминало сбор пьяниц в затрепавшемся баре где-то в центре древнего Техаса. Но это больница, которая не перекликается с бойнями и пьяницами. Здесь спокойно, как в морге. Это и есть морг, в неком смысле. Я решила проверить, что там происходит. Медленно шла на дикие звуки нескончаемого смеха, не желая подавать виду, что ищу кого-то или что-то. Палата Найла. Я издала смешок, постучавшись в застекленную дверь. В ответ раздался новый смешок, вовсе не знакомый. Это приняло на меня новое желание быть там, просто из любопытства. Я открыла дверь, увидев то, что показалось мне довольно смешным. -Хейли! - закричал Найл и подбежал ко мне, крепко обнимая. Я почти задохнулась от такого, высунув язык, играючи. - Я скучал. Я так скучал... - он отстранился, неожиданно накрыв мои губы соими. Я не успела ответить на поцелуй, так как он уже отошел от меня на несколько шагов. -Привет, Лиам, - я узнала парня, стоящего около окна и наблюдающего за нашими действиями. Он пил сок или что-то другое из трубочки, вставленной в стеклянный стакан. -Как ты? - Лиам спросил, оторвавшись от сока. -Живая, - я покосилась глазами в пол, начиная водить по нему ногой. Это от смущения, я думаю. А мое хорошее настроение улетучилось так же, как и появилось. Неожиданно. -Мы собирались прогуляться, ты с нами? - спросил Найл. На дворе двенадцать дня, а они гулять собрались. Артисты. -Ам... Да, да, я с вами, - я натянула улыбку, глупо поднимая и опуская глаза. *** Мы гуляли довольно долго, что я даже смогла устать, как не уставала давно. Гулять полезно, но если это касается конца зимы, когда все начинает разогреваться и моя теплая одежда становится совсем неуместной, то эта прогулка превращается в сущий ад с черными кружками в глазах от такой жары. Мы разговаривали, разговаривали, обо всем, кажется, о чем только можно. Когда мальчики говорили о машинах, я делала вид, что слушала. На самом деле, я думала обо всем, но только не об этом. Думала о каждом встречном предмете. О каждом человеке на этой планете. Обо всем, что можно считать предметом для задумчивости. Думала о родителях, о дедушке с бабушкой. Но больше о дедушке, которого сейчас уже нет. Много думала. Даже о том, о чем нельзя думать, но все равно думала. Мой дедушка был отличным человеком. Он работал где-то, где решаются судьбы людей, в каком-то смысле. И нет, это не загс. Это место, куда приходят, чтобы разделить имущество, поругаться или еще что-то. Это местный суд. Он ушел оттуда, когда у него случился инсульт. Около десяти лет он мучился с этой болезнью. Я помню, каким он был, когда мне было четырнадцать. Таким замкнутым, вечно смеющимся. Я спрашивала маму, почему он смеется, а она отвечала мне, что он всегда смеялся и до. Просто ему есть ради чего жить, есть ряди кого жить. У меня есть тетя, а у нее есть дочь. Когда этой дочке было полтора года, они часто приходили к моей бабушке и дедушке домой. Из-за дефектов речи он не мог поговорить с внучкой, не мог сказать ей вообще ничего, кроме "Не надо", когда она брала то, что не нужно. Всегда раздражали эти постоянные и одинаковые звуки, которые он издавал, но только после его смерти я поняла, насколько он мне дорог. И у меня нет ни одной фотографии с ним, когда я была в возрасте от десяти, до... пятнадцати. Есть только одно фото, где мы сидим с ним около пруда и ловим рыбу. Тогда мне было года четыре, но разве это имеет сейчас значение? -Я хочу составить список желаний, которые я хочу сделать за четыре месяца, - сказала я, встревая в один из многочисленных скучных разговоров мальчиков, когда мы сидели в какой-то забегаловке. -Здорово! Я бы тоже хотел сделать это, - Найл обнял меня за плечи, - Но моего воображения хватает только на "Спрыгнуть с парашюта", больше ни на что. - он засмеялся. -Это уже что-то, - я сказала, повернув голову на Найла, после чего поцеловала его в щеку. Настроение ужасное. Стараюсь не показывать это, но они все равно косятся на меня своими странными взглядами. Думаю, лучше не говорить ему ничего и вообще забыть про эту ситуацию. Невозможно находиться рядом с человеком, зная, что он возненавидит за содеянное. Мы пошли обратно после долгого сидения в забегаловке. Лиам покинул нас почти сразу, а мы с Найлом шли тихо, не разговаривая. Он чувствует, что я не в себе, и старается меня не беспокоить. За это он мне и дорог. Он - будто отражение самой меня. ... Мы остановились около моей палаты. -Ко мне? - он имел в виду, к нему в палату. -Знаешь... Нет, - я подумала, ответив то, чего он не ожидал, судя по его распахнутым глазам. -Хорошо, - он опустил голову, улыбнувшись, - Тогда... Спокойной ночи? - он поднял на меня глаза. -Да, - я вздохнула, улыбаясь, - Спокойной ночи, - я неловко мялась на месте. -Спокойной ночи... - Найл тоже мялся, пока не решился подойти и поцеловать меня в губы. Я не желала отрываться, не желала отпускать его. Постоянно шла ему навстречу, когда он пытался отойти. Но не вышло. Он отошел, помахав мне рукой. А я зашла в палату, сразу же упав на кровать. *** 3:07 Найл. Приходи. 3:10 Хейли. Тебе повезло, что я не спала. Но ты разбудил Сирену. 3:11 Найл. Она не будет сердиться. А я не могу без тебя, поэтому нужно принимать меры, Хейли Джонсон. Прошло пять минут, пока я думала, что делать. Решив пойти к нему, я тихо встала с кровати и, пытаясь не разбудить Сирену, открыла дверь. Сирена заворочалась на ее кровати, и мне показалось, что она сказала: "Удачи". Я улыбнулась и продолжила свой путь. Найл сидел на своей кровати и ждал, пока я приду. Я села на кровать, он обнял меня за талию и положил на себя. Мы лежали так, пока не заснули. Вдохи и выдохи. Это не променяешь ни на что.