Incurable

23 февраля. День 128. В этот день мне соизволили дать небольшой отдых. Я очень благодарна этим людям за то, что они делают для таких тяжелобольных, как мы. Это правда дорогого стоит. Пусть, они делают это за деньги, но они же помогают нам жить еще немного. Совсем капельку. Маленькую секундочку. Но эти процедуры продлевают нам жизнь, хоть и не на всегда... Я всегда задавалась вопросом: "А сами медсестры испытывали это дерьмо на себе?". Ну, конечно же, нет. У них же нет рака. Но все же,что касается самих создателей этих изобретений, они испробовали их на себе? Скорее, нет. У них были, наверное, специальные подопытные, которых они мучили каждым своим новым прибором. Это как маленькие крысы, только большие люди. Прошлой ночью мы спали вместе с Найлито. Могу сказать, что он начал храпеть, ведь раньше такого не было. Или я так чутко сплю, что начала замечать это. Что со мной происходит, мать вашу? Он такой теплый. Такой милый и такой родной. Мне не хватало только этого, чтобы чувствовать себя полностью счастливой. Но что у меня осталось? Каких-то никчемных сто двадцать восемь дней, чтобы быть счастливой. Сто двадцать восемь дней, чтобы быть счастливой. Звучит, как название к сопливой мелодраме. Но если посчитать все мои дни, а было их сто пятьдесят, вышел бы неплохой сюжет о нас. Певец и актриса. Я бы хотела быть женой, или хотя бы девушкой Найла. Чтобы нас могли называть певцом и актрисой. Потому что я с раннего детства мечтала стать ей. Ходила в кружки самодеятельности, на уроки актерского искусства, но у меня не выходило. Поэтому я подалась в художники. Проучилась четыре года, начиная с четвертого класса и до... Пять, шесть, семь... До восьмого класса. Потом, целых два года бездельничества и свободы. А дальше что? Пропасть. Никогда не удивлялась людям, которые за короткий срок могут въесться тебе в душу, сердце и мозг. Это, наверное, у них талант такой расчудесный, что они с легкостью завоевывают душу человека, с которым знакомы буквально три или даже две недели. Кто один из них? Найл. -Привет, - я постучалась в дверь его палаты и зашла, показывая непринужденную улыбку. -Доброе утро, как ты? - он похлопал по месту на кровати рядом с собой и сказал очень тихое "Садись". -Все нормально, - я подошла к кровати и села на край. На не совсем то место кровати, по которому похлопал Найл. Потому что мой день не задался с самого утра. Я сидела около унитаза почти час или полтора, дожидаясь, пока я стану совсем беспомощной. Думала, что не встану с того места. Но нет, однако я здесь. - А ты как? - впервые мне было не интересно узнавать его здоровье и вообще видеть его. Слишком дерьмовое состояние, чтобы принимать себя такой, какая есть. -Да, все хорошо. Я вижу, тебе не очень хорошо? - он пододвинулся ближе ко мне, а меня будто током обдало. Почти оттолкнуло, - Что такое? - он заметил, что я дернулась. -Не трогай меня, хорошо? - я опустила голову и мой взгляд упал и приковался в моим же собственным ногам, а затем и к ногам Найла, приближавшимся ко мне по миллиметру в три минуты, - Найл... Я сказала, чтобы ты не трогал меня сегодня. Пожалуйста. Такого состояния у меня не было уже давно, потому что я не позволяла настолько себя изводить. Просто до изнеможения, до невозможности двигаться, до обычного нежелания существовать. -Ладно, я не буду, - он медленно убрал ноги дальше. -Я не хочу, чтобы ты меня трогал, но я не могу так... Когда ты меня не касаешься, я чувствую себя такой...маленькой и беззащитной, что... - я не смогла удержать слезы в глазах. Они слова вырвались на свободу. Ненавижу плакать перед кем-то, это делает меня слабее перед этим человеком. Но я сильная, я знаю, что справлюсь. Но не могу, когда нужный мне в этот момент человек был так близко и, одновременно, далеко. Мне нужна его поддержка. Но от прикосновения я рассыплюсь. -Можно мне... Я не дождалась, когда он закончит предложение и бросилась в его объятия. Все, что мне нужно, это он. Тот, кто может все мои плохие дни превратить в хорошие, ему лишь стоит немного улыбнуться. Во всем есть своя магия. -Я не люблю, когда ты плачешь. Это делает меня каким-то уязвимым, Хейлз. Понимаешь? -Значит, ты не любишь меня, потому что я только и делаю, что плачу... - я остановилась, обрабатывая то, что только что сказала. И... О, черт! - То есть... Оу, амм, Найл, я...не это имела в виду, просто... - я издала непонятный звук, вроде протяжного "А", и закрыла глаза руками, отстранившись от Найла. -Все в порядке. Я понял. И ты думаешь не правильно, - я посмотрела на него удивленным взглядом, - Я...давно хотел это сказать, а сейчас... - я поняла, и он может не говорить это. Я распряммла сгорбившуюся спину и пристально посмотрела на милого парня, сидящего рядом, чьи слова могут изменить сейчас все, что будет дальше. - Хейли, я... Я люблю тебя. Мои глаза... Они просто вылезли из орбит после этого. Но я не могу сказать ничего в ответ. Меня парализовало. Не в буквальном смысле, а просто от этих слов. Жизнь удалась. -Мне еще никто не говорил этих слов, Найл, - мои руки и ноги стали "ватными", пальцы перестали чувствоваться, движения медленными, даже сам мой взгляд стал совсем другим. Не в состоянии что-либо говорить, я быстро взяла лицо Найла в руки, легко сжала его и притянула к себе, оставляя на его губах мягкий поцелуй. Этот поцелуй, кажется, мог сказать ему о многом. Стоило только подумать об этом. Он обвил и сжал руками мою талию и притянул ближе к себе, от чего я несильно ахнула. Он улыбнулся в поцелуе, а я завозилась пальцами в его волосах. Наши громкие вздохи были слышны в пределах этой, как теперь казалось, уютной палаты. Я отстранилась, тяжело дыша, как и он. Мы долго смотрели друг на друга, смущенно улыбаясь. Меня начало клонить вперед, снова к нему. И это уже не мое желание, а некое притяжение к Найлу. Я легонько поцеловала его в губы, а он, не успев дать ответный поцелуй, немного замешкался и немного усмехнулся над собой. *** -Я хочу разобрать с твоей тумбочке, раззява, - сказала я, сев на корточки рядом с тумбочкой Найла и смотря в глубь ее. -Боже мой, делай, что хочешь, только не перемешивай там все, хорошо? - он стоял около двери своей палаты, собираясь выйти из нее. Мы хотели погулять вдоль корпуса больницы на улице, потому что прогулка субботним вечером - это лучшее, что можно желать, чтобы забыть трудные моменты недели. - Кстати, я пока пойду предупрежу медсестру, а ты найди в моей тумбочке, там не далеко, мои перчатки. Я скоро приду, если застану медсестру на месте. -Хорошо, я выйду если что, - я улыбнулась ему, все еще сидя на корточках. Он вышел и я принялась за поиски его перчаток. - Так, что тут у нас...? Ага, куча бумажек. Зачем ему они? Так, - я пролезла рукой подальше, разгребая кучи бумаг, - А это у нас... - я повернула найденный мной блокнот в разные стороны, осматривая его. Открыла на заложенной закладкой странице и принялась бегать взглядам по непонятным строкам. Смотрела, смотрела, решила делать это целеустремленнее. И, увидев строчки "Дорогой дневник", я поняла. Парень ведет дневник? С каких пор это делают парни? Меня почти расперло на смех, когда я вспомнила, что свои личные дневники я начала вести лет эдак в одиннадцать-двенадцать. Но девятнадцатилетний парень, да еще и ведет дневник? Такого я не встречала. Хотя это довольно мило, если ему есть, что писать. -"Пятое февраля"... "Дорогой дневник, чувствую себя еще хуже, чем..." Так... - я бегала взглядом по строчкам, сканируя каждую из них. - "Восьмое февраля"... "Дорогой дневник, она меня ненавидит. Не выходит из ванной"... Черт, он пишет здесь и обо мне? - рот и глаза открылись невольно, взгляд ошарашенный. -Хейли? - я быстро захлопнула его блокнот, - Ты идешь? -Да... Я иду... - я засунула дрожащими руками блокнот немного дальше от дверки тумбочки, но не туда, где он лежал изначально. Все время прогулки Найл рассказывал мне что-то, но мои мысли были только о прочитанном. Он правда так печется обо мне, или хочет заставить себя думать об этом?