Лето-дочь

- My shadow`s the only one that walks beside me. My shallow heart`s the only thing that`s beating. - По-о-ой со мно-о-ой! Ты же знаешь слова, Вуд! – протянула я, дергая брата за рукав, пока тот уткнулся в свой телефон и что-то печатал. - Sometimes I wish someone out there will find me Till then I walk alone. - Да прекрати, Билли Джо недоделанный, - наконец очнулся Харвуд, потянув меня за капюшон к бульвару Голливуда. Я же обхватила его за плечи и продолжила горланить приевшуюся со вчерашнего утра песню. Где только ее услышала, вообще не помню, но я уже раз двадцать прокрутила ее в плеере, пропела вслух и стала разносить заразу по всему дому. Ее напевал под нос Джаред, когда крутился по дому, разыскивая то телефон, то бумажку какую-то, потом проклинал меня за заевшую в голове музыку. Я лишь пожимала плечами и разводила руками, наблюдая взглядом еще и за Шенноном, который тоже не отставал от общей массы и мычал мотивы песни, крутя задницей у барной стойки в приготовлении кофе. Держался молодцом только Харвуд, которого и дома-то по сути не было, он все пропадал в продюсерской компании и решал какие-то свои непонятные мне дела. - Ой блять, теперь другая засела, - мы свернули за переулок. Вдали виднелись холмы Голливуда, маячили машины и люди, раздавались громкие возгласы, крики, гудения. Брат искоса посмотрел на меня, ожидая опасности. - Someone kill the DJ… - Ооо нет! Эта точно заест! – брат замахал руками, а я уже не могла угомониться. – Ну е мое! Могла бы петь что-нибудь незнакомое? - Окей, ноу проблем, босс. When I was a young boy my father… Даже не дав мне допеть, Харвуд рассмеялся и чуть было не столкнулся с идущей навстречу девушкой. Я переключилась на другую песню из репертуара той же группы. - Окаай. Give me a shot to remember. - And you can take all the pain away from me! Мы переглянулись и рассмеялись, заводя знакомую песню вместе, и так на веселой ноте дошли до кафе, где любили проводить время за любимым столиком в самом углу заведения у окна. На подоконниках в больших и малых горшках росли разные пахучие цветы, от которых веяло на все кафе. На стенах развешаны фотографии природы с разных уголках мира, а в том месте, где сидим мы, над столиком висит фото с изображением московского Кремля, и именно поэтому здесь мне пришлось по душе сразу же, как только я это увидела. Это мое любимое кафе, здесь всегда вкусно пахнет цветами и свежей выпечкой, уютно, светло и даже по-домашнему. Благоприятному расположению к заведению способствовала не только окружающая обстановка, но и сами владельцы – семья Мурров, которая отнеслась к нам доброжелательно, сразу же став нам друзьями. Семью Лето они знали не по словам: Шеннон любит сюда заходить за чашечкой кофе, и благодаря ему я и Харвуд пристрастились к этому кафе. - Люси, Альфред! Мы пришли! – проголосила я, садясь за барную стойку и удобно устраиваясь на высоком стуле. Вуд пикировал рядом со мной, с шумом бросив пачку сигарет на столешницу. Из служебного входа вырулила белокурая дама с довольно пышными формами в синем платье по колено и фартуке, повязанном на бедрах. Она улыбалась своей белоснежной улыбкой, вытирала руки и осматривалась, видимо, разыскивая нас. Это и была Люси Мурр – одна из владелиц кафе, как я уже сказала, семейного бизнеса. - Дэри! Вуди! Я так рада вас видеть, детки! – она стиснула меня и брата в объятиях, обдавая нас запахом свежей выпечки вперемешку с корицей и ванилью, и отстранилась, весело улыбаясь. - И мы рады, Люси, - я улыбнулась ей в ответ, искоса глядя на растянутое в ухмылке лицо Харвуда. - Что-то вы давно к нам не заходили, - с грустью оповестила миссис Мурр, зайдя за барную стойку и положив локти на нее. Я поддалась вперед, скрещивая руки плечах и облокачиваясь о столешницу. Харвуд же вальяжно восседал на стуле, локтем опираясь о подлокотник. - Да дела были. Я вот в Европу ездила на две недели, потом в Сан-Франциско на два дня. Харвуд вот на работе носится. - Что, сложно, да? – она обратилась к Вуду, жалостливо сдвигая брови к переносице. Брат лишь улыбнулся. - Бывает иногда, но я уже привык настолько, что и не замечаю порой, - он пожал плечами и мельком оглядел помещение, подмечая про себя что-то. Затем, снова повернувшись к нам, добавил: - Да и вообще, кому сейчас легко. - И не говори, - горестно и со вздохом отозвалась Люси, подперев щеку рукой. – У нас тоже сейчас проблемы. Посещаемость резко сократилась, доходы идут на убыль, а потому мы влезли долги и теперь не можем их выплатить. - Как же это? Лето ведь на дворе, туристов должно быть куча. К тому же, вы в престижном районе находитесь, – изумилась я, округляя глаза. Мурр снова вздохнула. - Так-то оно и было, например, в июне и в июле, а сейчас… август – неплодотворный для нас. - Странно как-то… - Да ладно, что уж говорить об этом. Вы заказывать что-нибудь будете? - Конечно, - я моментально оживилась, выпрямляясь. – Мне как обычно: миндальное молоко, яблочный пирог и шоколадный кекс. - А мне кофе и все, - Харвуд уткнулся в телефон, яростно набирая по клавиатуре и сжимая челюсти. Похоже, по работе. Обычно, он так напрягается, когда кто-то из его сотрудников вытворяет несусветную хрень или просит совета. Он жуть как не любит повторять по сто раз и стараться спокойно объяснять после трех попыток что-то рассказать. Люси исчезла в кухне, а мы переместились с барной стойки на наш столик, рассаживаясь по обе стороны от стола. Я, положив сумку рядом с собой, подняла голову и стала разглядывать фотографию с Кремлем. В душе засвербело, а мысли поплыли картинкой Красной площади и Старого Арбата, большого ГУМа и каменной кладки пола, нулевой отметки и Китай-города. В носу защипало, а в глазах переливалось. Ну вот, я снова вспомнила Россию. Столько лет бежала оттуда, а это вдруг опять корежит. Надо уже быстрее ехать в Питер, иначе снова заработаю себе депрессию. - По родине своей скучаешь? – вдруг спросил брат. Я перевела взгляд на него и обнаружила, что он наблюдает за мной, пока я невидимым взглядом рассматривала фото. - Ага. Все-таки, я уже полтора года там не была, - я грустно улыбнулась и устремила взгляд в пейзаж за окном. – Маму хочу увидеть, родные просторы… Я так давно снега не видела, а его я очень люблю и даже обожаю. Уже мечтаю, как роюсь в сугробе или скатываюсь с горки. Это вам, американцам на побережье, не понять всей красоты русской природы и духа и вряд ли удастся ощутить ту атмосферу, что есть там, среди снежных завалин. Хоть и менталитет там жесткий и правительство то еще… как бы помягче выразиться, но природа – это нечто сказочное и неописуемое… Да что я тебе рассказываю, ты же сам все видел. - Ага, видел, - отозвался Харвуд, улыбнувшись. – Но то, как и что ты описала, никогда не испытывал, даже находясь в России. Однако те месяцы тура дали знать, кто такие русские и как они себя поведут перед иностранцами в тот или иной момент. Я прыснула с его слов, вспомнив, как к нему придрался один дед с придорожной стоянки, где мы остановились после тряски в автобусе, и начал ему докучать, высказывая что-то типа: «Паршивые америкашки, всю жизнь советскую испоганили и рады стараться». С чего вдруг он так решил, лишь ему одному ведомо, но на слова Харвуд не реагировал, поскольку они были произнесены на русском, и понимали их лишь я, Макс и Антонио. Он еще недоумевал, чего это мы с хохота помираем и валимся с ног, держась за животы. Размышления прервала улыбающаяся Люси, принесшая нам заказ. Пожелав приятного аппетита, она снова упорхнула. - Эх, а еще я скучаю по прежним временам, - вздохнула я, поднося к губам стакан с молоком. Харвуд пригубил кофе и хмыкнул. - Меня тоже нередко посещают мысли о турах, концертах, фанатах. Иногда даже кажется, будто это было не два с половиной года назад, а вчера или сегодня утром – помниться все отчетливо и ясно. - Как ни странно, но и мне тоже, - я слабо улыбнулась. Харвуд же криво натянул улыбку. Во взгляде каждого читалась тоска. Верните нам то время… - Я песню написала, кстати. - Правда? Какую? - Странную, - я рассмеялась. – Записала гитарные и певческие партии. Пыталась даже на синтезаторе, но не вышло, он мне до сих пор не поддается. Хочешь услышать? Брат лишь молча кивнул. Я полезла в сумку, вытащила оттуда смятую бумажку со словами песни и протянула ее Харвуду. Он с минуту рассматривал ее, вчитывался, сводил брови к переносице и пил кофе. Я старалась не смотреть на него, чтобы не изводить себя волнением и нервозностью, и отвернулась к окну. - Отличная песня, - сказал, наконец, Харвуд, отдавая лист мне. Я засунула его обратно. – Если я еще услышу ее в звуке и оценю, то выйдет вполне успешный хит. - Звук требует аранжировки, это естественно. Но у нас еще есть мнение, - я улыбнулась, Вуд вопросительно уставился на меня. – Джаред слышал, как я записывала ее в нашей студии, и сказал, что вышло неплохо. - Оо, если Джаред так сказал, то ты сотворила поистине шедевр, - он рассмеялся, вместе с ним прыснула и я. - И не говори. Между нами повисло молчание, непрерываемое даже тихой музыкой, разливающейся по кафе, ее будто и не было между нами. Слов не было, была лишь какая-то недосказанность, которая чувствовалась все отчетливее, когда мы пересекались взглядами и немо вели диалог. Что это было – я не могла никак понять, так как стальные глаза моего братца совершенно не давали доступа к его мыслям и размышлениям. Но что-то явно тяготело его и начало напрягать и меня. Я не стала его расспрашивать, докучать и лезть к нему. Он сам скажет, если того захочет, а он захотел буквально через минуту, когда я успела подумать о вопросе о прогулке по ЛА. - Дэриен, давай вернем группу? Я задохнулась от этих слов, вылупившись на брата и не находя подходящих слов для ответа. Брат смотрел на меня твердо, с уверенностью и неимоверной верой в глазах. Я просто не могла что-либо сказать, рассматривая его сквозь какую-то неясную пелену, застлавшую мне глаза. Неужели он наконец вспомнил группу? Неужели мы скоро увидим концертные площадки, лица фанатов, безудержные крики и ритмы музыки, сливающиеся с биением сердца? Я не могла в это поверить, ведь я была уверена, что брат похоронил в своей памяти The Liars, забыл нашу музыку, творчество, полностью погрузившись в работу и продвижение других талантов. Я была уверена, что день, когда он скажет эти слова, никогда не состоится. Но он настал тогда, когда я совершенно не была готова, а моя голова забита совсем иным, нежели музыкой и уж тем более «Лжецами». - Т-ты серьезно? Харвуд придвинулся вперед, оказавшись напротив моего лица немного ближе. Я округлила глаза и хлопала ресницами, чувствуя, как все переворачивается. - Дэриен, я ведь никогда не шучу, когда говорю о подобных вещах, - он вздохнул и взъерошил волосы, снова взглянув на меня. – Сестренка, я ведь знаю, как ты этого хочешь и каждый день жаждешь вернуть те дни. Я не слепой и все вижу. Вижу, как тебе хреново, когда Шеннон с Джаредом обсуждают при нас прошедший концерт, как хреново, когда видишь трансляции по телевизору. Пойми, мне и самому паршиво от того, что было два года назад. Ты и сама знаешь, как все рушилось на глазах, а мы пытались балансировать на подбитом парапете и держаться зубами за эту гребанную мечту. “The Liars” никогда не уйдут из моей жизни бесследно. Я ощутила горячие дорожки слез, глотая их солоноватый привкус на губах, и тут же закусила нижнюю губу, удерживая себя от всхлипов и истерики. Харвуд поддался вперед и провел пальцем по щеке, а я расплакалась еще больше, ощущая все то, что я старательно прятала все два года без музыки группы, как оно выплывает наружу, прорывая плотину. - Ну все, Дэри, не плачь, - Вуд улыбнулся и подал мне салфетку. Я перехватила ее и уткнулась в салфетку, смахивая слезы и размазывая их по лицу. – Чего ты расклеилась?.. - Господи, Харвуд, ты не представляешь, как я ждала этих слов! – я снова всхлипнула, подрагивая от накативших слез. – Всего три слова «давай вернем группу» заставляют меня вот так вот разреветься и вспомнить былое. Ты прав, мне ужасно тоскливо без нас. - Так давай вернем все то, что у нас было. Связи есть, талант и амбиции есть, прежние фанаты вернутся, а музыка возродится. Что еще нужно? - Больше ничего, кроме группы, - с придыханием ответила я и слабо улыбнулась. Харвуд улыбнулся в ответ. - Поверь, мы сможем. И я уверен, что Антонио и Макс хотят этого не меньше нашего. - Макс уже напоминал мне как-то о возвращении «Лжецов», но тогда я была в депрессии и даже слышать ничего не хотела. - Вот видишь. Дэриен, давай, я очень этого хочу. Я прикусила нижнюю губу и сжала в руках салфетку. - Как сроки? Иск окончен? - У нас есть еще месяц. Нам как раз хватит для записи пары песен, а потом, как нам дадут доступ, мы можем пускать их в оборот и ожидать, пока появятся отклики. Месяц… И краткий и долгий срок, если учитывать, что время летит быстро, а дел и так по горло. У меня учеба, плюс фотосессия начнется, да еще и в России, а у парней работа, с Антонио мы и вовсе давно не виделись, Макс женат и занят семьей и бизнесом, а Харвуд просто загружен той же самой работой. Но думаю, если сказать парням о нашей затее, они вряд ли откажутся. - Я согласна. P.S. Автор загорелся: наконец-то он сможет пустить в ход следующую главу, которая лежит уже два месяца (да, я пишу наперед ХДД). В этой главе я вернула привычную Дэриен - чувствительную и вечно по чем-то тоскующую :DD Просто так она становится самой собой, чем была в предыдущей главе. Короче, не появлюсь, наверное, вплоть до дня рождения, т. е. до 17-го декабря. После - уже возможно. Но я постараюсь на выходных выложить проду) Ах да, советую при прочтении слушать Люмен - Друзья. Особенно под конец. Она очень в тему) Ваша N.G.