Кусочек счастья

      Клинт трахает Ванду на заднем сиденье автомобиля.       В арендованном служебном авто. Как всегда жадно, как всегда — как в последний раз. Через час у него самолет, у него билет домой, к семье.       Билет в кармане его небрежно смятой куртки — неизбежно смят. Салон наполнен их жарким дыханием и тягуче-густым запахом секса.       Он без ума от ее короткой клетчатой юбки, которая дразнит его воображение.       Она без ума от его безрукавки и ремней, перечеркивающих предплечья. Лук и колчан остались на базе — но кисть лучника перехватывает защитная крага, и Ванде нравится проводить языком по ее огрубевшей плотной коже. Она перебирает губами его пальцы, слегка прикусывая фаланги, и он млеет от наслаждения, замедляя темп, чтобы не кончить слишком рано.       В машине тесно, но в этом есть своя прелесть — они ближе друг другу, тела сплетаются теснее, плотнее. Запах разгоряченной кожи смешивается с легкими нотками бензина, и от этого коктейля у обоих кружится голова. — Ты такая жаркая, — признается Бартон на выдохе, и она откидывает голову, смеется, сжимая его бедра.       По крыше машины барабанит дождь, чертит дорожки на стекле, запотевшем и мутном. Ванда выгибается под Клинтом, задыхаясь от удовольствия, вцепляется ногтями в обивку кресла. Хотела бы вцепиться в его руки, оставлять кровавые засосы на груди, шее, плечах…       Хотела бы.       Вместо этого невесомо роняет поцелуи, как капли дождя, кончиком языка повторяет контуры его вен, набухших на руках, пьет стук его сердца. Мягкая, как растопленный воск, течет в его объятиях.       Хо-ро-шо.       Слишком хорошо.       Неправдоподобно хорошо.

***

— Ты промокнешь и простудишься. Надень плащ, я сказал. — Ты сейчас серьезно? — Ванда фыркает. — Абсолютно. Так, всемогущая ведьма, живо надень плащ! Умница. И капюшон тоже!       Ванда, скривив губы, набрасывает капюшон. На ее лице снисходительная усмешка, но это лишь маска: ей безумно нравится его забота. — Ну вот и молодец. Теперь я спокоен, — он деловито поправляет ее воротник. Как будто случайно касается пальцами ее щеки.       Ванде хочется, чтобы это не заканчивалось никогда.       Но табло вылета неумолимо жестоко, и оно приказывает им расстаться. Ванда знает (и Клинт тоже знает), что ей под силу стереть с лица земли и чертово табло, и аэропорт вместе со взлетной полосой, но она только улыбается, проглотив комок в горле: — Береги себя. «Передавай привет Лоре».       Посадка объявлена, остаются считанные секунды, в которые, как всегда, хочется уместить все слова и чувства. Но вместо этого легкое дружеское объятие. Похлопывание по плечу. — Увидимся!

***

      Маленький, словно игрушечный, самолет поднимается выше, выше, издевательски подмигивая Ванде бортовыми огнями, и скрывается за облаками.       Ванда снимает капюшон. Капли дождя обжигают щеки.