Кусочек счастья

      Ванда слишком долго работала в паре со Стивом Роджерсом.       Привыкла. Привыкла к его неуязвимости, привыкла, что его чудо-щит выдержит прямой удар гранатомета, а гасящий удары суперкостюм позволит выжить даже под завалами здания.       Потому и не спохватилась, не среагировала вовремя, не опомнилась, когда на Хоукая с грубым треском полетела отколотая взрывом стена. Беззвучно, невыносимо быстро, неотвратимо…       В последний момент.       Как в кошмарном сне — не успею! — чудовищным усилием Максимофф зацепила и отшвырнула многотонный бетонный блок, чувствуя, как горят и лопаются капилляры в глазах. По щекам катятся капли, слезы ли, кровь или пот — рвется что-то в груди, и столб плотной пыли взлетает вверх, ударной волной отбросив Бартона в сторону и скрыв его под плотной завесой.       Не помня себя, не думая о вражеском снайпере, Ванда бежит к нему…       Он жив. Пошатываясь, встает, встряхивает головой — и тут же вскидывает лук. Стрела свистит почти у самого ее виска, взметнув вверх волосы, и заряд наконечника взрывается далеко позади, выводя из строя вражеского автоматчика. — Бежим! — он хватает ее за руку, у него, похоже, даже дыхание не сбилось. Ванда бежит за ним, задание еще не выполнено. И маленькая смерть, которую Максимофф почти перенесла секунду назад, забывается…

***

      …чтобы напомнить о себе спустя несколько часов.       Все позади, строго охраняемый жесткий диск, за которым и охотились Хоукай и Алая Ведьма, в надежном месте, Максимофф и Бартон в двухместном номере отеля, где можно отоспаться, восстановить силы и лететь на базу. Клинт, похоже, дрыхнет у себя, Ванда пытается согреться о чашку горячего шоколада. В номере тепло, даже жарко, но ее трясет.       Заставшая самые дерьмовые годы в истории Заковии, Ванда не боялась смерти. После того, как сутки послушаешь, как кричат, хрипят и захлебываются своей кровью раздавленные люди, тебя мало что может напугать.       Но кое-что все-таки есть.       Она не видела тел своих родителей, от них мало что осталось. Она не видела тела б р а т а — ей его не показали. Да она и не стремилась посмотреть на него, честно говоря.       Она не видела смерти близких людей. Не смотрела им в глаза. А сегодня смерть прошла рядом с Бартоном на расстоянии вздоха, и Ванда была тому виной.  — Ну и почему ты не спишь? — вдруг раздался за спиной голос. Ванда обернулась. Смешной, помятый Клинт стоял в дверях и сонно щурился на нее. Она невольно улыбнулась. — Не могу уснуть, — честно призналась Максимофф. — Ну еще бы, у тебя тут жарища, как в духовке, — покачал он головой, — открой окно, будь умничкой. — Я мерзну. — Ванда отвернулась. Клинт тяжело вздохнул. Подошел, сел рядом. Помолчал. — Ты маешься из-за сегодняшней стычки?       Ванда, помедлив, кивнула. — Иногда мне кажется, ты ничего не боишься. — глухо произнесла она. — Не боялся меня, Альтрона… И сегодня…       Она зябко вздрогнула. Бартон усмехнулся. — Скажешь тоже. — Боишься? — она посмотрела ему в лицо. — Чего? — Ну уж точно не тебя, — он улыбнулся, и впервые за весь вечер Ванде стало теплее. — Ладно, можешь не отвечать, это… глупый вопрос. Просто. Ты всегда такой хладнокровный, и как только тебе это удается. — Наверное, привык, — задумчиво произнес Бартон, — Это моя работа. Повар ведь не боится кипящих сосисок. Выполняет свою работу. — Думаешь?.. — Ванда тоже улыбнулась. — А ты считаешь, боится? Агрррххх, соси-иски, — Клинт скорчил рожицу, изображая злобную сосиску. Ванда фыркнула и рассмеялась. «У тебя очень красивая улыбка», — пронеслось у нее в голове, и она, покраснев, отвернулась. Только на плечо тихо легла его рука, согревая, успокаивая. — Ты мог погибнуть, — едва слышно шепнула она. Он чуть сжал ее руку. — Ты тоже.       Она прерывисто вздыхает. — Знаешь, это меньше всего меня волновало. — Ванда…- он вдруг зарывается лицом в ее волосы, теплое дыхание с легкой ноткой виски приятно щекочет шею. Привлекает к себе, заключив в кольцо сильных рук, и ей без слов становится понятно, что ему не нравится ее беспечность, и он тревожится за нее. На секунду она пугается: — Не уходи, — тихо просит она. — Не собирался.       Ванда закрывает глаза, уютно устраивая голову у него на груди. С ним хорошо и надежно, и он прав — надо немного поспать…       Немного…