В этот мир ты приходи...

— Мы тебя очень ждём… — тихонько запела Эльмира. — Мы вдвоём, мы вдвоём… Зар, казалось, перестал дышать. Его рука, которая ласково-ласково поглаживала огромный живот Эльмиры, замерла. — Тишь вокруг и покой. Мы с тобой, мы с тобой… Мы вдвоём, отец и мать, Будем дочку обнимать. Будем доченьку любить… — А дальше, Мира? — выждав с минуту, осторожно спросил Зар. — Дальше пока сочиняться не хочет, — весело пожала она плечами. — А вот Элиза хочет, чтобы ты ещё её погладил. И поцеловал. — Это можно, — с тихим смешком коснулся Зар губами тугого-тугого живота, закрытого лёгкой тканью платья. — Ай! Не балуй… Сказано это было старому-престарому Дубу, под которым сидели они с Эльмирой. И который только что весьма метко запустил в макушку Зара жёлудем. — А если бы в Миру попал? — запрокинув голову, с укоризной сказал он покрытым густой тёмно-зелёной листвой ветвям. — Или в Элизу? Огромный раскидистый Дуб лишь прошелестел что-то на своём древнем языке. Наверное, «дурак ты, Зар». Или «иди дальше чинить крышу, негодный мальчишка». А может, и то, и другое. — Сколько всего он в жизни повидал… — задумчиво произнесла Эльмира. — Страшно даже представить… И тётушку Мариэтту девочкой помнит, да? Зар лишь молча кивнул. И она, как всегда, не стала больше ничего спрашивать.

* * *

Жизнь пожилой женщины, которую Эльмира звала тётушкой Мариэттой, а Зар величал мамой, была окутана тайной. Скорее всего, очень печальной тайной — из тех, которые не хочется лишний раз ворошить. Но одно Эльмира знала твёрдо. Перед тем, как двадцатилетний Зар отправился куда глаза глядят, чтобы найти своё Счастье, тётушка Мариэтта строго-строго наказала ему: мол, почувствует это Счастье под сердцем ребёночка — хватай её в охапку и вези сюда. Именно так и сделал Зар через три года — то есть несколько месяцев назад. Потому что был твёрдо уверен: во всём мире не найдётся повивальной бабки лучше его приёмной матери. Что тётушка Мариэтта — не родная мать Зара, Эльмира тоже знала. Но даже ему было неведомо, кто его настоящая мать. И жива ли она. И кто отец… Эльмира тихонько вздохнула, вспомнив Короля, по которому, как ни крути, скучала. Но что поделаешь, если отец видит её только расфуфыренной Принцессой, вечно сидящей перед зеркалом в какой-нибудь из роскошных комнат дворца-клетки. Пусть и золотой… Однако ничто, кроме этих мыслей, не омрачало её счастья. К тётушке Мариэтте — ворчливой и порой даже грубой, но в душе доброй и заботливой — она привязалась сразу. Ибо не свекрухой стала ей неразговорчивая повивальная бабка, а матерью. Матерью, по которой она тосковала все девятнадцать лет жизни. Здесь Эльмира перестала бояться. Бояться того, что повторит судьбу родной матери, которой не знала… Король так и не женился во второй раз, потеряв любимую супругу, которая подарила жизнь крошечной Принцессе ценой собственной жизни. Решил, должно быть, что чужая женщина ему не нужна. А любовь, переполняющую сердце, есть кому дарить… Эльмира всегда будет ему за это благодарна. Всегда… Но её место здесь. Здесь, где все зовут её не Принцессой, а просто Мирой. Здесь, под неусыпным надзором тётушки Мариэтты, которая на своём веку спасла далеко не одного ребёнка и не одну мать. И не просто спасла — вытащила с того света. Здесь всё с ней, Мирой, будет хорошо. Здесь заботится о ней Зар, с которым они любят друг друга, может, даже дольше, чем прожил вот этот старый мудрый Дуб. Они оба это почувствовали тогда. В тот самый миг, когда Зар, делая стойку на голове и одновременно играя на скрипке, взглянул Мире в глаза. Они встретились не впервые. Просто расстались однажды, чтобы найти друг друга вновь. И вспомнить…

* * *

— Ай! — рассмеялся, потирая многострадальную макушку, Зар. — Специально такие жёлуди здоровенные выбираешь?! Эх, Мира, придётся мне всё-таки опять на крышу лезть. А то от мамы тоже влетит… Пойду поищу Кота — с ним-то дело быстрей идёт. А ты попробуй Песню дальше сочинить… Кстати, а почему ты пела «дочка», а не «Элиза»? — А «Элиза» тут в строку не лезет. — И то верно… — мысленно пропел он начало Песни. И ушёл искать Кота…

* * *

Что Мира ждёт именно дочку, ей заявила не допускающим возражений тоном тётушка Мариэтта. Мол, обняла тебя — и сразу поняла, что девочка. Уж доверься мне, старой повивальной бабке… Имя «Элиза» выбрал Зар — чтобы они все трое были на одну букву. Ну, а так, по-простому, дочку можно будет звать Лизой. Если ей понравится, конечно. Вот он, Зар — уже нашёл Кота. У них и правда замечательно получается вдвоём чинить крышу старенького домика на окраине деревни. Тётушку Мариэтту, наверное, раз сто звали в город: мол, дом дадим — только скажите. Но она, видно, ни на что и никогда не променяет этот видавший виды Дом и доброе Дерево, которое не бросается желудями во всех подряд — только в тех, кому надо наподдать.

* * *

Осёл, Пёс и Петух встали рядышком около Дома: сейчас начнут помогать Зару и Коту. А именно — запоют какую-нибудь весёлую песню… — А-ай! — прозвучало вместо песни. — За-а-ар! Он не стал тратить время на спуск с лестницы — просто спрыгнул с низенького Домика на землю. И, подскочив к Мире, уставился на неё перепуганными глазами: — Что?! Неужто и в тебя жёлудь попал? — Да не-ет… Просто… о-ой… пора уже… Родные сильные руки вмиг подняли её с земли. Так легко, будто она весила столько же, сколько в день их знакомства. — Зар… — обхватив мужа за шею, прижалась к нему головой Мира. — Зар… — Я тебе помогу. Обещаю…

* * *

— Вот сюда поставь, — скомандовала тётушка Мариэтта, когда Зар принёс в комнату тяжёлый таз с тёплой водой. — А теперь — кыш отсюда. — Но мама… — Элеазар… — медленно, с расстановкой произнесла пожилая женщина. — Мам, честное сло… — Э-ле-а-зар! Ему не оставалось ничего, кроме как покориться. Он мог бы противостоять кому угодно: банде вооружённых до зубов разбойников, команде охранников Короля с хитрым Сыщиком во главе… Но против маминого «Элеазар!» он был бессилен. Поэтому вышел во двор, уселся на землю, прерывисто вздохнул и обхватил голову руками. — Всё хорошо будет, гав! — ткнулся носом ему в щёку Пёс. — Но я же обещал Мире, — покачал головой Зар. — Обещал, что помогу ей… — Так и помоги-и-а! — подошёл к нему и Осёл. — Песню спой. А мы подхватим… — Точно! — вмиг повеселел Зар. — Песня… Где там гитара моя? — Сейчас принесу, гав!

* * *

— Мы тебя очень ждём — Мы вдвоём, мы вдвоём… Тишь вокруг и покой. Мы с тобой, мы с тобой. Мы вдвоём, отец и мать, Будем дочку обнимать. Будем доченьку любить… Негромко пропев строки, которые сочинила Мира, Зар остановился. Длинные, гибкие пальцы нерешительно прошлись по струнам… — Тайне мяу-Музыки учить! — подсказал Кот. — Тайне Музыки учить… — пропел Зар, с благодарностью взглянув на друга. А дальше слова сочинились сами. Родились в его сердце под жалобные восклицания Миры и непривычно ласковый, успокаивающий мамин голос… — В этот мир ты приходи — Жизнь твоя вся впереди. Жизнь бывает и трудна, И холодной тьмы полна. Но с тобой среди тьмы Будем мы, будем мы. Станем Солнцем твоим Золотым, золотым… Когда Зар и его четверо друзей спели Песню во второй раз — уже уверенно, без остановок, — нависшую было тишину прорезал громкий, напористый крик младенца. — Молодцы! — донёсся до Трубадура, Осла, Пса, Кота и Петуха весёлый женский голос. Зар так и не смог понять, кого тогда похвалила мама — Миру с Элизой или их, Музыкантов…