Балбес ты, Измайлов...

- Сильный, зараза... - сдувая со лба светлую прядь волос, облегчённо вздохнула Алиса, пытаясь отдышаться после потасовки и глядя, как Гриша застёгивает наручники на запястьях террориста. - Ага, и тупой, - дополнил тот. - Орать в заброшенном помещении с эхом, скрываясь от копов, может только тупой. Это сыграло мне на руку. - Это щас намёк был, чтобы я тебя поблагодарила за спасение? - Типа того. По-другому незаметно подкрасться и вырубить не получилось бы. Не за что, кстати. Алиса усмехнулась и ткнула в бандита носком ботинка. - Сколько он будет так валяться? - Час, не меньше. Заряд шокера хороший был, - прикинул Гриша. - Позвони Володе, спроси, когда наряд приедет. Набрав Яковлева, Алиса сообщила о задержании и уточнила время прибытия. - Он в хламину. Но сказал, что пятнадцать минут, - закатывая глаза, произнесла девушка. - Володя в хламину? Тогда ждать как минимум полчаса... - вздохнул Измайлов и наконец-то сел рядом с Алисой, облокотившись об стену заброшки. Какое-то время оба молчали, потом вдруг Алиса смущённо кашлянула и тихо сказала: - Гринь... - М? - Спасибо. Что спас от этого выродка. Парень вытаращил глаза, не веря своим ушам. Алиса Рыбкина? Способна на вежливость? - Ну что ты вылупился? - увидев выражение его лица, мгновенно сменила тон Рыбкина. - А вот это уже больше похоже на правду, - усмехаясь, отметил Измайлов. - Не за что, конечно. Но как же "мы, опера, не должны проявлять слабость"? - Во-первых, это так. Во-вторых, ты мог даже и не догадываться, но я тоже могу быть благодарной. А слабостей у меня нет. Гриша засмеялся: - Да хорош! Ты могла даже и не догадываться, - передразнил её опер. - Ты могла даже и не догадываться, но даже у меня есть слабости. Он почесал в затылке и спросил: - Змеи? - Нет. - Духи? - Нет. - Клаустрофобия? - Тем более нет. - Ужастики? - Постоянно смотрю. Он выругался и стал лихорадочно размышлять. - Да блин, неужели ты реально ничего не боишься? - Ну, не то, чтобы... Я боюсь близких потерять. Тебя, например. Он ощутил, как в груди подпрыгнуло сердце, и произнёс нарочито небрежно: - Весьма признателен. Но я именно о материальных страхах говорю. - Не-а, не катит, - она равнодушно зевнула и подложила руку под голову. Измайлов подумал немного и проговорил: - Окей, а как насчёт насекомых? - Серьёзно? Ты боишься насекомых? - ухмыльнулась Алиса. - Есть такое. Это же так противно! Мелкие, быстрые, мерзкие, ползучие... Особенно когда они вот так вот заползают незаметно. Он "прошагал" пальцами по сидящей рядом девушке, от бока до локтя. К его удивлению она резко дёрнулась и отпрянула от него с различимым даже в темноте ужасом в глазах. Гриша, плохо сдерживая смех, медленно произнёс: - О-па-на! Так вот чего ты боишься? - Нет! - чересчур быстро отозвалась Алиса. - Да ну нафиг! Капитан Барвихи! Алиса, мать её, Рыбкина! Боится щекотки! Рыбкина, поняв, что прокололась, попыталась подняться и отойти (а лучше, отбежать!) подальше от уже привставшего опера, но тот притянул её к себе, ловким движением руки расстегнул бронежилет и тут же поднёс руки к животу девушки... - Чёрт! Измайлов, прекрати! Немедленно убери от меня руки! Перестань! Гриша! - последнее слово утонуло в диком смехе Алисы; её ноги подкосились, и она упала на пол, оказавшись под парнем и сквозь хохот пытаясь добиться пощады от него. А тот даже и не думал останавливаться, наслаждаясь тем фактом, что всегда чопорная, дерзкая, твёрдая Алиса Рыбкина всё-таки имела слабость, и он, Гриша, первый узнал об этом... Он почувствовал, как девушка предприняла попытку скинуть его с себя, и цокнул языком: - Ах так? Он запустил руки под джемпер и провёл пальцами по бокам, безошибочно угадывая её самое слабое место - по крайней мере, после этого её смех перешёл на визг. - Измайлов, я тебя убью! Хватит! - голос девушки сорвался на писк, отчего Гриша не мог не улыбнуться. - А волшебное слово? - он слегка замедлил щекотку, не прекращая, однако, легко прикасаться к её талии. - Я сдаюсь! Сдаюсь! - Неверный ответ! Парень ткнул ей пальцами под рёбра, заставив снова взвизнуть. - Ладно-ладно! Пожалуйста! А теперь прекрати! Он благосклонно убрал руки и посмотрел ей в лицо; Алиса всё ещё посмеивалась, а на лбу блестели капли пота. - Скажешь хоть кому-то - задушу и не пожалею! - оборвала его немой вопрос девушка и села, тяжело дыша. - Ага, щас. Ещё как пожалеешь, ты ж меня любишь - улыбнулся он. - У тебя, кстати, очень милый смех. Рыбкина отмахнулась от него, но потом фыркнула: - Никогда не слышала такого о себе. И да, я не говорила, что люблю тебя. Думай, что хочешь. Измайлов усмехнулся и приобнял её за плечи одной рукой. Та помедлила, но всё же положила голову к нему на плечо. "Балбес ты, Измайлов..." - с любовью подумала Алиса.