***
В Мэноре за пару дней организовали медицинскую комнату для беременной Астории. Тишина, покой и защитная магия были её единственными собеседниками, Драко не появлялся «для её же блага». Менялись доктора, они были в основном иностранцами, и никто ей ничего не говорил, а периодически заходила Нарцисса сказать, что всё в порядке. Она почувствовала себя пленницей в семейном поместье мужа и один раз сбежала из комнаты. Увидев Драко, она рванулась к нему в объятия. Он засмеялся: — Что случилось, глупышка? Тебя обижают врачи? — Драко, давай уедем отсюда. Мне лучше с тобой, чем в такой стерильной безопасности. — Безопасность это хорошо, Астория. Вокруг войны, убийства, магглы — на этом слове он как-то особенно поморщился, — а дома можно спрятаться от всего этого, — успокаивающе произнёс Драко. — Мы можем спрятаться в другом месте, у нас будет свой дом. У моей семьи тоже есть поместья. Я хочу уехать, — она говорила быстро, у нее заплетался язык. — Мы твоя семья, и мы все здесь. Что тебе неймётся? — Драко начал испытывать раздражение. — Я уеду сама и буду ждать тебя, — Астория решила пойти вабанк. — Тут живут твои родители, дорогая. Ты их оставишь? Мурашки и холодный пот рванул по её спине. Холодный тон мужа заставил Асторию испугаться, её затошнило. — Пойдём, тебе надо прилечь, — Драко заботливо приобнял её и повел в дом. Она ругала себя за глупость и недоверие мужу и его семье, которая так о ней заботится. Всё было окутано заботой. Холодность Малфоев это черта характера, скрывающая постоянную необходимость защищаться.***
«Я люблю мужа, я люблю своего будущего сына, меня защищают стены Мэнора, мама с папой на расстоянии протянутой руки, всё будет хорошо», — как мантру бубнила себе под нос Астория. Да и повода технически не было. Но ей было так нехорошо от сказанных Нарциссой слов про отказ от медицинского наблюдения. Может, врач был прав, и она не успеет даже родить, как умрёт от неведомого проклятия. Астория сползла по стенке на пол и свернулась клубком, уткнувшись носом в колени: «Ничего не случится, если я съезжу в Мунго просто удостовериться, что со мной всё в порядке. Драко всё поймёт, он же меня любит.» Уже стоя на улице, в легком пальто, накинутом на шелковую свободную ночнушку, она задумалась, где же её палочка. — Мадам? — Она услышала из-за спины писклявый голос одного из домовых эльфов Малфоев. — Вернись в дом немедленно. — Наигранно холодно попыталась отделаться Астория от свидетеля её побега. — Это ты вернись. — Прозвучал стеклянный, безэмоциональный строгий мужской голос. — Стýпефай.***
Она чётко чувствовала, что лежит на чём-то твёрдом, холодном и мокром, но никак не могла заставить себя открыть глаза. В голове гудели какие-то голоса, крики, и совсем не хотелось просыпаться в эту боль. — Малфой, что ты наделал? — Астория, дочка! «Мама?» — она почувствовала сильнейшую необходимость всё-таки справиться с тяжестью своего тела, чтобы просто понять, что происходит. — Давайте с вами обсудим, что будет происходить дальше. Астория медленно, собравшись с силами, приподнялась и села на полу. Зажав ладонями виски и зажмурившись, она нашла в себе еще немного энергии, чтобы открыть глаза: вокруг полутьма, с легко подёргивающимися искрами от небольших факелов на каменных чёрных стенах, напротив неё, спиной, стоял Драко, направив палочку куда-то вперёд, но было не разглядеть в таком освещении. Плечи Драко были напряжены, волосы слегка взъерошены, кажется, он был на взводе, — Астория научилась считывать такие признаки по мельчайшим деталям, чтобы не бесить и не выводить лишний раз мужа: — Драко? — Да всё же было нормально, Астория, — он стал поворачиваться телом к ней, — что с тобой не так! Я поклялся тебя хранить и защищать, почему тебе так сложно в это поверить? Я говорил: «Астория Гринграсс, готова ли ты выйти за меня, доверять мне» и прочее, и прочее. Твою, мать, Астория! Твою… — Драко стал отходить в сторону и разворачиваться всем телом обратно, направляя палочку вновь к противоположной стене, которую она до этого не могла разглядеть, — мать! Круцио! Астория вскрикнула от ужаса, и её крик рассеялся в огромном пустом пространстве подвала, в котором они все находились: Малфой держал на той стороне стены её родителей, прикованных и мучимых запретными заклятиями. — Остановись, Малфой! Ты сошёл с ума, они — мои родители! — Астория попыталась вскочить, но тут же получила заряд, и упала навзничь на то же самое место. — Ты их любишь, отвечай?! — Драко был в исступлении от гнева. — ДА! Чёрт побери, да! Что ты хочешь от меня услышать? — Она пыталась ползти к нему навстречу, чтобы попытаться его остановить. Чтобы весь этот страшный сон закончился. — А меня ты любишь, Астория? — Я не понимаю, Драко. Я всегда тебе говорила, что люблю тебя! Что ты делаешь? — У Астории дрожал голос, она уже не понимала, взаправду ли это всё происходит. «О, Мерлин, я же ещё и беременна», — Асторию прошиб холодный пот ужаса, и она подняла полный отчаяния взгляд на мужа: — Что ты делаешь, Малфой? Он наклонился к ней. — Понимаешь ли ты, — спокойно и холодно начал он, — что Малфои не бросают слов на ветер. Ты же тоже Малфой, Астория. Ты не «Мисс Гринграсс», — нарочито скорчившись, произнес Драко, — тебе положено понимать, что слова — та малая крупица спокойствия, держащая эти стены. В Мэноре, когда люди признаются друг другу в любви, они связаны навсегда. Ты пытаешься сбежать, я тебя спрашиваю, любишь ли ты меня, ты отвечаешь, что любишь и снова пытаешься сбежать. Что с тобой, милая жена, не так? Так вот, Миссис Малфой, ответь мне на простые вопросы, первый: ты любишь этих людей? — Драко перевёл взгляд на Мистера и Миссис Гринграсс. — Да. — Астория сжала зубы, чтобы не выдать бушующих в ней эмоций. — Второй вопрос, Астория, простой как дважды два: ты любишь меня, твоего мужа? — Драко поднял бровь и указал палочкой на себя. — Д-да. — У неё предательски дрогнул голос. — КРУЦИО. — Драко мгновенно бросил сноп искр в её мать, и у той тут же вздулись вены от напряжения. — Драко! — Ты не поняла, Астория. Всё просто: ты либо мне не врёшь, либо мне не врёшь, — вот такие правила. Сыграем ещё раз? За его спиной всхлипывала Миссис Гринграсс, а отец Астории пытался высвободиться из кандалов, было очевидно, что Драко не в себе, и Астория уже не понимала, что он от неё пытается услышать: — Драко, я не играю, я… — Заткнись. Я сейчас спрошу, потом ты ответишь. — Его волосы были мокрыми от пота, и влажные капли стекали на его лицо. Он нервно вытирал их рукавом, — Ещё раз: вот тут стоят твои родители, ты их любишь? — Драко. — Да или нет? — Да! — А вот тут стою я, — он тряс палочкой над местом, где стоял, — вот прямо тут стою, видно же? Ты меня любишь, Астория? — Он почти плакал от ситуации, от напряжения, от того, что она не понимает его. — Драк. — Да. Или. Нет. Астория, правила простые. — Драко нервно обернулся на её родителей, Мистер Гринграсс всё так же корчился, пытаясь высвободиться. — Ну? — Снова вернул взгляд к своей жене, протянул ей руку, предлагая встать. Астория собралась с духом, подала руку Драко, и максимально холодно произнесла: «Да». И даже сама испугалась, как правдоподобно спокойно это прозвучало, будто она не в подвале, и на противоположной стене не прикованы мучимые мужем её любимые родители. — Умничка моя. — Драко притянул жену к себе, обняв и поцеловав её в затылок. — Видишь как всё просто. Обливиэйт. — Тонкая светящаяся линия протянулась к измученным Мистеру и Миссис Гринграсс и обволокла их белым туманом заклятия забвения.