Blue eyes

      Ледяные струи медленно стекают по шее, прячась в глубинах декольте. Удары сердца заглушают звуки ливня, и ты, словно тая, оседаешь на промозглый асфальт. Силы, как и призрачная надежда убежать, неумолимо покидают тебя…       А в голове непроглядный туман, сизая дымка, застилающая глаза, необъятная пустота, в которой ты утопаешь, не находя опоры. Дыхание, слабое и горячее, как летний ветер, теряется в отчаянном крике о помощи…       Ты знала, что не спрячешься, даже если он дал тебе фору, но не попробовать, значило проиграть. И даже если разница между вами несоизмерима, желание жить рубило накорню жестокую реальность. Но ты в очередной раз попалась, а он, давно нагнав тебя, снова подчинил твоё сознание, укоризненно качая головой от проявления бессмысленного упрямства.       Навождение неспешно сходит, тут же сменяясь невыносимой головной болью. Дождь всё ещё атакует серые окрестности, с каждой упавшей каплей сильнее раздражая воспалённое сознание. Всё сосредоточилось в одном месте, ведь остальные части тела больше не слушались тебя, напоминая о себе лишь слабым покалыванием на кончиках пальцев.       Глаза открыть получается с трудом: взгляд расплывается, не в состоянии сфокусироваться на чём-то конкретном. Но даже в этом хаосе проскальзывает спасительная, словно маяк, синева чьих-то глаз. Бескровные губы раскрываются в молящем призыве, но ослабевшие связки не издают и звука. В усталых, покрасневших глазах стоят слёзы от собственной беспомощности.       Кто-то напротив шуршит подошвой, вставая в полный рост. От него пахнет свежей землёй и въедающимися в рецепторы душистыми травами. В сознании мелькают знакомые кадры: бледный юноша пьёт чай с мелиссой и мятой, который клубится обжигающим паром. И ему наплевать, что его язык сварится, он не чувствует боли. Нос непроизвольно морщится: ты ненавидела исходящий из чашки запах.        Сердце, словно пробудившееся от оков, заходится остервенелым темпом, предсказывая витающую в разряженном воздухе опасность. Подключаются легкие, сопротивляясь напору гипноза и мучительно медленно сжимаясь тисками страха. Всё твоё существо отвергает приближающуюся угрозу.       Бездвижное тело окидывают на ледяной камень, прижимая к нему до хруста в костях. Сапфировые глаза окунаются в твои, достигая глубин души, ковыряя образовавшуюся дыру, чтобы заполнить её собой. И ты не можешь отвести взгляд, потому что он вернёт его силой. Стерпеть эти бесконечные секунды порой невозможно.        Светлая копна волос касается скул, а губы с жаром припадают к шее. Ты уже чувствуешь как изменилось его дыхание и с ужасом осознаешь, что снова вернулась к тому, от чего бежала. Хватка усилилась, отчего с губ срывается хриплый выдох вкупе с лезущими из орбит глазами. Тебя прошибло ледяным потом и новой вспышкой боли в районе глотки.        Клыки издевательски задевали кожу, царапая, но не прокусывая, держа нервы на коротком поводке. Это было похоже на пытку, которую тебе, как в дне сурка приходилось переживать снова и снова. И сколько бы слёз не было пролито, сколько бы слов раскаяния не выходило из уст, этот ад не кончался.        Послышался короткий вдох, и в мраморную от холода кожу вонзились зубы мучителя. Он пил, с наслаждением смакуя горячую жидкость во рту, медленно высасывая из тебя по капле. Руки переместились на талию, бережно поглаживая. Это лишь хитрая уловка, чтобы ты оставалась в сознании, не в силах стерпеть омерзительные прикосновения холодных, как лёд, пальцев.        Шею нестерпимо пекло, словно внутри были не клыки, а раскаленные от высоких температур железные штыки. Они жгли кожу вокруг, сворачивая бурлящую кровь внутри. Перед глазами начали проявляться хаотичные пятна, а вибрация, исходящая из груди вместо крика, расходилась слабыми волнами по телу, подводя к завершению.        Минута — словно вечность, а жизнь необратимо покидает тело, прекращая страдания. Но он знает, когда остановиться. Выйдя из тебя, Шу отодвигается от метки, капая остатками крови на твоё лицо. Посеревшее, оно снова приобретает хотя бы какие-то краски. Протерев рукавом белоснежной рубашки испачканные губы, он осторожно встал с тебя. Подняв наполовину опустошённый сосуд на руки, вампир прихватил лежащую на каменной скамье кофту и замер у выхода из беседки, лицезрея буйствие природы.       — Можешь не волноваться, дождь смоет кровь и слёзы. А теперь засыпай, нужно набираться сил, — вкрадчивый шёпот проскользнул около уха перед тем, как провалиться в небытие, — ведь я всё ещё голоден.