Нефритовая звезда.

Словно непрестанный шум моря, ропот в моей душе превратился в ветер, знаменующий приход весны и настигнувший нас... С личного дневника урожденной Шин Амелия.

Слезы катались по щекам Амелии. Девушка только вспомнила о своей прошлой жизни, она вспомнила кем она была, и её воспоминания душили её. Как в старые времена на её теле начали появляться старые шрамы. Физическая боль была просто зудящей раной по сравнению её душевными терзаниями. Её голова раскалывалась от потока воспоминаний, её душа металась, а пробудившаяся магия плескалась волнами по венам. Амелии пришлось сдерживать себя, чтобы не закричать от боли. - Дитя ночи, открой свои глаза, мы переместим тебя в безопасное место, где ты можешь выплеснуть всю свою ярость, - и с этими словами Лунные богини забрали девушку через телепорт в безлюдное место. Луна озаряла вершины горы, где сейчас в одиночестве стояла воительница. Духи интересом наблюдали за тем, как просыпается от спячки древняя магия. Духи лесов и гор собрались у подножия, а чувствительные зверки спрятались поглубже в своих норах. Послышались первые раскаты грома, и тогда стоявшая до этого спокойно Амелия открыла свои глаза, и подняла руки к небу и прошептала: - Я урожденная Шин Амелия, хранительница южных земель Ханыль, воин стихии, заклинаю, отныне хранить магию, Харон, мой хранитель, отзовись, - после этих слов в воздухе материализовался черный дракон. Его глаза блестели, ведь он увидел её, живую и здоровую Ханыль, и он был рад и благодарен. - Здравых век, дракон времени, Харон, - приветствовала его девушка. - Здравствуй, Ханыль, дитя ночных небес и стихии, я принял твой зов и явился к тебе, - ответил дракон. Официальное приветствие двух магов закончился, и девушка наконец-то дала волю своему плескавшему магию выход. - Стихия света, - крикнула она, и мир погрузился в хаос. Абсолютно везде начала портиться погода, а в Сеуле начался сильный снегопад. На небе гремели громы, дожди начали впитывать в землю тайну хранительницы, а ветра доносили всем краям земли, что Маг проснулся ото сна. Рядом с Хароном появился и древний Сатурн, его алые глаза загорались каждый раз, когда магия подпитывала его еще больше. Он не ощущал такой мощи никогда, и сейчас был тоже удивлен истинными силами воительницы. Спустя час наконец-то все прекратилось, а обессиленная девушка упала на колени заплакав. Лунный диск показался через облака, и Харон поспешил к своей хранительнице. - Харон, я так долго ждала, - и с этими словами она потеряла сознание. Не зная куда её вести, они договорились с собратом отвезти её к себе. Ханыль спала сном младенца впервые за свои 20 лет. Драконы встретили это утро без сна, они сейчас были напряжены, ведь пробудилась ото сна маг, не значит ли это, что скоро будет война? Они видели как рушился привычный им мир магии, они сами выжили еле как, они видели зарождение нового мира, и уже не принимали активное участие в нем, они наблюдали как протекала время, как песок через пальцы. За это время они научились перевоплощаться в людей, и таким образом им удалось не светиться среди толпы. Они до этого дня еще не встречали перерождение всех магов в одном промежутке времени, и они думали, что так будет продолжаться вечно, но вчера Лунные богини пошли против правил создания мира, и нарушили вековой запрет. Не значит ли это, что где-то переродились юные хранительницы и Минхо? Неужели тьма вновь пробудилась? Но как? В их голове столько вопросов, но они не могли найти достойный ответ. - Харон, Сатурн, - позвала их с комнаты Ханыль, мужчины удивились, ведь как она узнала, что лежит у них дома? Новая Ханыль пугала, в её глазах не было той искры, и будто Ханыль сейчас старая израненная душа, точнее она являлась такой душой, но в ней было что-то непонятное им обоим. Они не успели сказать ответ ей, как она выдала: - Мы должны немедленно собрать всех, иначе тьма их уже погубит.

«Волшебная случайность бывало столько раз сталкивала для встреч друг с другом нас… Трепетная любовь в моем сердце полыхало огнем жажды обнять тебя. Мы с судьбою играем в шахматы, и уверенно проигрываю я ей свои шансы. Как флейта запоет о перемене времен, твои чувства останутся ли они прежними? Я впервые не знаю исход этой жизни, но уверенно понимаю, что конец мне так близок.» С личного дневника урожденной Шин Амелия.

Джису пришла в старую комнату своей сестры, тоска убивала в ней радость. Со дня смерти Амелии прошли долгих 4 месяца. За это время она все еще не могла прийти в себя, ведь каждый раз, когда она закрывала свои глаза, то она видела окровавленное тело своей сестры, которая лежала на руках своей любви. Она скучала по сестре, хотя она и ушла рано на войну, а позже и вышла замуж, она не так много времени проводила с ней, и ей не хватало смелости признаться себе о её смерти. Она ожидала, что она придет как в тот раз, когда пошел первый чистый снег 6 лет назад. В ее руках остались её маленькие племянницы, которые больше всех нуждались в маме. Джису смахнула слезинку с глаз, и посмотрела на стены, родители специально ничего не меняли после её ухода, и она сейчас была безгранично благодарна им за это решение. Здесь она могла стать той самой неуклюжей Джису, младшей сестренкой своей храброй сестры. Она обняла подушку, и будто бы вдохнула аромат сестры. «Джису, после долгой зимы приходит не менее ожидаемая весна, и тогда наши души запоют о любви» вспомнила она слова своей сестры, Амелия всегда утверждала, что любовь спасет все, но вот она была неправа, одной любви не хватило, чтобы спасти её саму. - Я так скучаю, сестра, я так хочу увидеть тебя и поговорить, обнять, - её слезинка капнули на подушку. Стук в дверь и тихий голос Сокджина привели её в чувство. Её муж открыл дверь в комнату, и молча подошел, чтобы обнять её. Джису заплакала еще сильнее, когда сильные руки мужа начали хлопать успокаивающе по её плечам. Только здесь и сейчас она могла открыться по настоящему. - Джин, это так несправедливо, мне тяжело, я не могу вынести эту боль, мне её так не хватает, - говорила она, её крики утопали в слезах. Тут в открытые окна комнаты сестры залетел воробей и сел на крайнюю тумбочку смотря в упор к двум сидящим. Они в начале не обращали внимание, но птичка настойчиво чирикала привлекая их внимание. Джису встала и подошла к тумбу, и решила открыть её, и нашла личный дневник своей сестры. Она не посмела бы почитать его, и приняв решение отдать его Минхо, попросила мужа открыть телепорт в дом Чхве. Особняк южных магов сейчас утопал в тоске, все жители южных земель носили траур по Ханыль. Их встретили как важных гостей, и сразу провели туда, где сейчас сидела Суён. Взрослая женщина смотрела в одну точку не моргая, и не сразу заметила приход новых гостей, но когда увидела, то сразу встала и обняла Джису. Она понимала, что сестренке невестки было миллион раз хуже, чем ей. - Минхо на втором этаже, сейчас спит с двойняшками, они зовут маму, - с грустным тоном рассказала она, сердце Джису сжалось, когда она вспоминала о племянницах и о муже своей сестры, эти трое страдали настолько сильно, что никто не мог растормошить их. Минхо не сошел с ума благодаря детям, а те всегда были с ним, будто боясь потерять единственного родителя. Немного поговорив с Суён, она поднялась в комнату, где спали они и тихо оставила дневник. Она чувствовала, что так с ней говорит Амелия, и ей стало впервые за долгое время немного хорошо и спокойно на душе. « - Минхо, могу я дать имена детям? - спросила однажды Ханыль, и Минхо не думая кивнул в знак согласия, на это беременная женщина счастливо захлопала в ладошки и сказала ему свою идею: - Пусть одна будет Лалисой, а другая Сыльги» Чхве Минхо проснулся ото сна и посмотрел на часы, которые сейчас показывали время в 3 ночи. Он не мог понять, почему эти сны преследовали его, и тут яркий лунный свет проник в его комнату, и он отчетливо услышал: “Время проснуться”, и когда яркость спала, то в комнате уже никого не было...