Нефритовая звезда.

По улицам южным земель МинХо и Ханыль прошлись по древнему обряду. Главные улицы были разукрашены красными фонарями, различными цветами, многоцветные огни и счастливым народ. В главной площади проходил фестиваль. Люди, видя своих правителей, склонили голову, они любили МинХо и надеялись, что новая госпожа будет мудрой и верной женой для их господина. Они получали благословение старших, поздравления от жителей и станцевали танцы по традиции. И перед уходом зажгли маяк и под двусмысленными поздравлениями ушли домой. За весь Ханыль не показала ни один каприз, и по меру была приветливой, но сжимающие талию руки не давали её покоя. Понимая, что её ожидает первая брачная ночь она мысленно себя била по голове. Да её освещали по этому делу, но вспоминая слова тетушек, она была красной как помидор. После встречи МинХо, её аура начала появляться, мать не могла не радоваться, после болезни она свыклась с мыслями о возможней бесплодности своей дочери. А эта встреча была спасением для её дочери. — Ты голодна? — спросил МинХо, поднимая её на руки перед особняком. Величественный особняк поражал своим видом. Фамильярный дом Чхве. По традиции жених поднимает невесту на руки и только потом переступает порог. — Я бы не отказалась покушать слегка, — ответила она, неловко ерзая на руках своего мужа. — Кто бы сомневался, ты с утра не кушала, я даже если и успел перекусить, сейчас готов сожрать даже и слона, — улыбнулся он. Странно, она ненавидела его раньше, но сейчас это чувство начало притупляться. Слуги дома и многочисленные родственники Чхве встретили их. — Добро пожаловать, домой, дочка, — сказала высокая женщина, обнимая её, когда МинХо отпустил на пол. Все родственники начали поздравлять их, а родной брат мужа Минсук подкалывал младшего, на это присоединился еще один высокий мужчина, только смешными ушами. Женщины под предлогом помощи украли невесту в сторону покоев госпожи Чхве, а мужчины остались в гостиной. Испуганные глаза Ханыль встретились перед лестницей с Минхо, и, кивнув друг другу, они разошлись. — Невестка такая красивая, — восхищенно говорили родственники. — Чхве Суён, ты такая счастливица, такая невестка, притом храбрая и доблестная, — еще больше смущали её. — Я понимаю теперь, почему же МинХо влюбился в неё, он даже её портрет нарисовал, — сказала девушка с огненно рыжими волосами. — Я Чхве Чеён, жена ЧанЁля, — представилась она. — Я Ханыль, — неловко сказала она, привыкая новой имени. Женщины рассказывали о многом, и даже сказали, как вести себя наедине с мужем. Наверное, это единственный день в её жизни, когда она смущалась больше. — Твоя аура становится насыщеннее, — заметила Чеён, сидя рядом с ней. — У тебя же не было первого цикла, — уточняла она больше, чем спрашивала. В комнате все замерли, ощущая как аура медленно, но верно становится гуще. — СуЁн, можем ли мы тебя поздравить с тем, что вскоре станешь бабушкой, — хитро улыбнулись женщины. За разговором их перебил дворецкий, зовя их на ужин. МинХо еле находил себе места, аура его жены постепенно становился насыщеннее, и он молился не сорваться. Ужин прошел в теплой атмосфере, шутки и странные анекдоты, детские истории МинХо и ЧанЁль разглаживали напряжение. После ужина молодожены ушли наверх, под реплики старших и пожеланиями удачи. Когда дверь за её спиной закрылся, Ханыль вздрогнула, уже невозможно оттягивать этот момент. Беря её за руку, МинХо усадил её на кровать, а сам сел рядом смотря её в глаза. — Ханыль, — позвал её муж. — Да? — тихо ответила она, смотря в черные глаза своего мужа. — Не бойся, мы уже больше не враги, я прощу у тебя прощения за войну, за годы боли в твоей молодости, ты была первым человеком, который смог вздрогнуть мое сердце, — признался он. Он понимал, она боялась и не хотела провести с ним эту ночь, но так было нельзя. — Это война не наша вина, каждый из нас защищал то, что было для него важным. — ответила она. — Не вини себя. — после этой фразы наступила тишина. Но она вспомнила о картинке, и решила узнать о нем. — МинХо, могу я что-то узнать у тебя, — разрушила тишину она. — Да, о чем же? — Мне рассказали о моем портрете и о твоих чувствах ко мне, — неловко начала она, — если не сочтешь за дерзость, можешь показать мне портрет, пожалуйста, — Минхо удивленно посмотрел на неё. Догадываясь, кто растрепал об этом он улыбнулся и кивая достал из магического пространства завернутый рисунок. Раскрыв её, он дал портрет на руки жены. — Первый раз, когда я увидел тебя на пире, мое сердце начало стучать быстрее, и я почувствовал странное чувство, и после того как мы узнали о тебе, я всегда хранил воспоминания о тебе. А этот рисунок был нарисован после праздника «Красной луны», ты тогда была невероятно красивой, и я захотел запомнить этот момент. — рассказал он. Девушка тем временем смотрела на свой рисунок, нежное алое платье и тиара на голове, они отдавали дань природе. — Но как вы туда попали, ведь я ничего не почувствовала, — спросила она. — Это Чонин все сделал, ну после того, как ты его запихнула в ловушку, он понял твою магию немного, и сделал оберегающие амулеты. Если честно, он захотел увидеть принцессу Дженни, — сдал друга он. — Вот почему Дженни тогда красной ходила, — сказала самой себе она, вспоминая, как принцесса нервно оглядывалась все время. — А твои чувства, они настоящие? — осмелилась она спросить. — Ханыль, ты не поверишь, но я всегда любил тебя, будто бы родился с этими чувствами, я пойму, если ты не полюбишь меня, но ты не должна сомневаться в моей любви к тебе. — искренность мужа подкрепило её доверие. — Я постараюсь полюбить тебя, — прошептала она это ему в губы. Граница рухнула, истинная сущность всплыла наверх. Только ночь и луна были свидетелями этой пары. — Ханыль, я хочу спросить это в последний раз, — еле оторвался МинХо, сладкие губы жены манили его, но он должен сделать последнее дело. — Амелия, ты выйдешь за меня замуж? — спросил он, подтягивая к ней кольцо. Девушка сначала удивленно посмотрела на мужа, но после, понимая искренность мужа, и его уважения к ней, она улыбнулась. — Чхве МинХо, я согласна, — надев кольцо на руки жены, они передались в сладкие грехи. А на небе две звезды сияли ярче всех… Неделя прошла, цикл ушел на второй план, а уставшие от бесконечного марафона двое молодоженов спали вместе. А где-то в другом конце мира юноша впервые взял на руки меч, привлекая на свою и без того жестокую судьбу больше неприятностей…. Три недели спустя — Ты придурок Чхве Чанёль, — дом потряс крик сердитой женщины. Чеён сейчас пыталась убить своего мужа. — Я сказала тебе принести сушенные яблоки, а не мандарины, — кричала она. По правде, она действительно просила о мандаринах, но кто знает, что на уме беременных, и ЧанЁль еле убежал от жены, пятый месяц беременности протекал плавно, только меняющийся характер пугал его. Смотря на эту сцену, Ханыль вдруг тоже захотела поесть яблок, красных, тающих во рту. — МинХо, я тоже хочу яблок, — капризно протянула она, смотря на глаза своего мужа. Последняя неделя она то и просила разных вещей. Их отношение стали дружнее, только после цикла она грозилась его убить. Дела государства и послевоенный период нес в себе долгое решение проблем, и он часто возвращался домой поздно. А Ханыль решала домашние проблемы, иногда общалась с домом, только начала выглядеть все бледнее. — Я вечером принесу, тебе какие нужны? — спросил он у жены. — А я хочу сейчас покушать их, МинХо, ты и так мало времени со мной проводишь, принеси мне яблок, сейчас, — резко ответила девушка. — Но ты же меня не любишь, и тебе все равно на меня, — отчего-то она сказала это слезами на глазах, и быстро вставь, ушла, оставив троих парней в недоумении. — Что ты сделал с моей малышкой? — угрожающе начала Чеён. — Я ничего не делал, — пытался ответить МинХо, только она не захотела слушать его, и бросив «все мужчины одинаковы» ушла за девушкой. — Что это с ними? — спрашивали они, смотря друг на друга. В это время Чеён искала девушку, но, когда поднялась на второй этаж, она вскрикнула, ведь она лежала в коридоре без сознания. На крик подбежали мужчины, видя на полу свою жену, МинХо испугался, Чанель звал лекаря, а Чеён плакала. На покоях лекарь долго проверял девушку, он не верил, и магическим взглядом просканировал девушки. Если ему не изменяет память и зрение, а Онью был уверен в себе, девушка была на второй неделе беременности, и два ярких магических потоков переливались на её ауре магии. Это означало только одно: двойня. Еще не веря в себя, он вышел из комнаты. Немного подумал и опять зашел, МинХо смотрел на своего друга, и не понимал ничего. Трижды проверив её, и точно узнавая, что две яркие магические потоки — это аура двух малышей, он встал с кровати. Девушка теперь часто будет уставать, ведь дети-маги отбирали и так много сил, а двойня совсем будут истощать организм. За дверями ждали МинХо, Чанёль и Чеён, и даже госпожа Суён. Онью захотел поиздеваться над всеми и сделал расстроенное лицо, благо актерское мастерство у него хорошее. Хмурое лицо доктора пугал всех, а беременная Чеён начала всхлиповать. — Я должен вам сказать это, МинХо держись, — начал он будто сообщал, что она там лежит при смерти, — поздравляю тебя, балда, ты станешь отцом двух малышек, — радостно крикнул он. Все замерли не понимая слов лекаря, а когда смысл сказанных лов дошли до них, то Суён в порыве радости с Чеёном крикнули, а Чанёль обнял брата, только МинХо стоял как истукан. И резко встряхнув головой, он обнял доктора. — Это правда? — спросил он. — Правда, друг мой, я сначала сам не поверил, такой ранний срок, но когда начал обследовать магическим взглядом, то увидел две яркие магические потоки, поздравляю тебя, — похлопал он по спине друга. Не веря, Минхо прошел в комнату, где лежала его жена…