2040

Она помнила. Конечно же она помнила этот момент. Невозможно забыть саму себя. Вокруг была паутина и обломки здания, за несколько лет превратившиеся в пыль, покрывшую все вокруг. Воздух был ею пропитан, отчего все вокруг было тёмным, неясным и резко-твёрдым на ощупь. Неяркий свет солнца, пробивавшегося через густые облака радиоактивного пепла, почти не доходил до комнаты внутри разрушенного поста полиции. И там стояла она. Она сама. С уложенными волосами, которые Клаудия не могла себе уже позволить, того же возраста, но будто впервые оказавшаяся здесь, в сердце апокалипсиса. Ещё не повернулась её копия, но достаточно было мгновения, чтобы опознать саму себя. Тогда, судорожно сжимая в руках ржавый железный стержень, натирающий ладони, унимая взбесившееся от страха сердце, она не ожидала увидеть этого человека. Она была другой. Будто бы младше. Эта женщина не могла быть ей, но ей она и являлась. Парадокс. «Но… Но это невозможно», — было тогда в голове у Клаудии. Но с того дня все и начало свой отсчёт. С каждым днем Йонас, Ноа и Клаудия шли вперёд, постепенно покоряя Частицу Бога себе. Каждая встреча их была риском, Ноа следил за каждым её шагом, но он просто не понимал, ради чего она сбегает к ней. Рано или поздно, но за счёт её стараний, частица бога выкажет свой истинный потенциал. Нужно лишь время. «Альтернативная она» помогала ей найти нужный чертёж, сделать то, что должно было произойти, найти то, что найти было необходимо. Всегда знающая, где её найти, какой вопрос хотелось бы ей задать, она пугала. Несмотря на то, что путешествия во времени сделали возможными такие немыслимые парадоксы, всеосведомленность постоянно настораживала. Каждый раз что-то внутри говорило, маленький закоулок мозга, что это неправильно. И этот закоулок рос. Пусть от неё одна помощь, но это неправильно. Так не может, не должно быть! Маленький закоулок превращался в навязчивую идею: «она лжет и обманывает тебя, Клаудия», — шептал он с каждый разом все громче и громче, переходя в безмолвный крик, эхо которого отзывалось в голове, словно спрашивая: «почему? Почему-у ты отказываешься в это поверить?!» Они вместе сохраняли узел событий в своих мирах, играли отведенные роли. Но кем? Евой? Неужели все должно было повторяться вновь и вновь в этом бесконечном цикле?! Ева. Она часто говорила о ней. Она направлял её, «Альтернативную», давала все чертежи и указания. Будто бы она из другого мира, в котором все не совсем так. В это можно было поверить, ведь уже несколько лет она знала то, чего не знала сама Клаудия, росла и старела вместе с ней. Их волосы вместе покрывались сединой, медленно уничтожая рыжий под самый корень. Но Ева… Существует ли она? Клаудия устала терпеть этот обман. Годы прошли, а она никогда не видела эту Еву. Даже на фотографиях. Знала ли Ева, или другая она сама, что случится дальше? Когда это кончится? Станет ли она той, кто когда-то приходил к ней? Увидит ли она Гретхен? А главное: будет ли жить Регина? Ева не давала ни этих ответов, ни многих других. Лишь один ответ Клаудия знала наверняка: кем бы ни была Ева, она не хочет никого спасать, не хочет разрушать уготованные ей самой судьбы. И с этим Клаудия была не согласна. Солнце зашло за мёртвый лес, его лучи уже не проходили сквозь ободранные, лишённые листвы стволы деревьев, а потом и вовсе пропали. Глаза, привыкшие в темноте, не так помогали, как мышечная память, наработанная за несколько лет одной этот тропой. Остановившись в метре перед ней, она посмотрела в своё же лицо. Теперь она не была похожа на ту красивую женщину, которую ей когда-то довелось встретить. Она и сама так сейчас выглядит, время никогда никого не щадило. Волосы её копии были как всегда собраны в хвост. — Как все проходит? — Спросила она, глядя в глаза. — Он пока ничего не подозревает? Нет. — Отозвалась Клаудия. — Он понятия не имеет, что есть ты и другой мир. — Веди его дальше по его пути. Материя пока не должна сформироваться. Ты охраняешь узел в своём мире, а я — в своём. — С этими словами, она достала из кармана куртки свою золотую сферу, как и всегда, что бы переместиться после повторяющегося напутствия. Подожди. — Клаудия одернула её, заставив оторвать взор от устройства, и вновь посмотреть на неё. — Все эти годы, все то, что Ева велела мне делать… Она знает всё, что будет? Хотела спросить. Ты хоть раз её видела? — Кого? — Старшую меня. — Нет. — Ответила она и слабо качнула головой по сторонам. Она все ещё смотрела в глаза, но во взгляде её было что-то. Что-то, похожее на странное дежавю, будто замечаешь отсутствие маленького кирпичика в фундаменте небоскрёба в самое последнее мгновение. Клаудия отвела взгляд. Уловив зрачками тёмные ночью корни деревьев, она продолжила: — Я до сих пор помню, что она сказала: «Если все получится, Регина будет жить». Я думала об этом все эти годы. — Сделав шаг назад, она снова перевела взгляд на иную себя, всматриваясь ей в глаза. — Не хочу верить, но она имела в виду, что её страдания будут повторяться снова и снова. Остановившись, Клаудия достала из своего кармана пистолет. Она издала вздох и посмотрела на него. Рука Клаудии быстро взвела курок и направила ствол на её голову, вызывая учащенное дыхание у оппонента. Её сердце начало биться все сильнее, пока глаза были прикованы к черному жерлу. — Должен быть способ развязать узел. Не уничтожая все живое в нём. — Ни один мускул не дрогнул на лице Клаудии. Она чуть вскинула голову: — Что бы Регина жила. По-настоящему жила. Думаю, ни Ева, ни Адам не знают где этот путь, но я его найду. В моем, или в твоём мире. — Нет… — Одними губами прошептала она. В голове всплыл ком воспоминаний. Как она пользовалась Клаудией. Как обманывала. Как вела её по отвратительному пути Евы. Губы сжались, брови свелись, мгновенно проступили морщины на лбу. Прозвучал выстрел. Мёртвое тело мешком упало на холодную черную землю, и Клаудия позволила эмоциям ненадолго взять верх. Грудь шумно вздымалась, а грудная клетка давилась кровью. Посмотрев на её лицо, застывшее в одном моменте и не выражающее более никаких эмоций, Клаудия чересчур резкими движениями быстро убрала пистолет обратно в карман. Обойдя труп, она нагнулась и дрожащими пальцами взяла из ещё тёплых рук золотую сферу. Медленно, она прокрутила сферу, а по щекам её бесшумно стекали слёзы. *** На старых стенах висело два античных портрета. На одном — мужчина, а на другом — женщина. Давно, по этому полотну явно прошёл пожар, но остальной зал, облаченный в тёмное дерево, никак не пострадал. Было видно лишь лица, смотрящие друг на друга, ждущие чего-то, внутри вечно стоящих на месте картин. Клаудия лёгким сквозняком открыла стеклянную дверь и вошла внутрь. Она поправила свою куртку ещё раз, пройдясь пальцами по пуговицам и запахнув её посильнее, в надежде достигнуть нужного эффекта, превратив лицо в камень. Боковым зрением она заметила большой низкий стол, освещенный лампой, поверхностно заваленный бумагами многолетней давности. Справа лежала груда металла и проводов, причудливо собравшихся в один плоский щит из десятков маленьких блестящих панелей. Между ними стояла женщина, её руки висели по швам, а голова глядела на верх — старые обгоревте картины. Настенные канделябры висели на уровне глаз, а в полу были выгравированы имена. Тихо, очень тихо, Клаудия прошла через центр комнаты к Еве, остановившись в метре от цели. Та почувствовала её присутствие и обернулась. Ева была старше Клаудии. Её лицо было сморщено, щеки немного обвисли, а глаза ввалились внутрь черепа. Правую щеку, вдоль, до лба, рассекал красный шрам. Она наклонилась в сторону, пытаясь рассмотреть что-то за Клаудией, но Клаудия наклонилась вслед за ней и уловила на себе изучающий взор старых глаз. Та слабо улыбнулась чему-то своему, старому и спросила: — Ты не привела Клаудию? — Ноа следит за ней. — Та слегка прищурила глаза. — Соблюдаем осторожность. Ева отвернулась. Подойдя к столу, она начала скручивать синий чертёж. Перебирая пальцами по бумаге словно паучьими лапками, она держала с Клаудией зрительный контакт, будто изучая её. Старые пальцы быстро выполнили свое дело, протянув новоиспеченный свиток подопечной, но все ещё не отпуская. — Отдай это Клаудии. — Сказала старуха перед тем, как третья рука вцепилась в свёрток. — А она пускай отдаст Таннхаусу. Она понимает, — всматриваясь в её глаза, Ева выжигала каждое свое слово в памяти, ненадолго останавливаясь между фразами, что бы перевести дыхание, а может, зачем-то ещё, — почему это необходимо? Почему все должно случиться снова? Клаудия сдержанно кивнула и взяла чертёж обеими руками. Ева не продолжила, а лишь глубокомысленно развернулась и всё продолжила смотреть на картины. Уходя, Клаудия оглянулась. Как бы ей не хотелось, но скорее всего, Ева знала, что было, что происходит, и что с ней будет.