«Миллионер»

Слава, или как его называли уже бывшие коллеги — Вячеслав Александрович, сидел на узенькой деревянной скамеечке возле родной Тульской больницы. Полуденное солнце игриво переливалось высоко над головой, где виднелось чистое голубое небо. Мамин устало потер виски и посмотрел ввысь, несмотря на такую прекрасную летнюю погоду, настроение у терапевта оставляло желать лучшего. Вячеслав был подавлен, чувствовал угрызения совести, отчаяние, боль и пустоту. Но твердо знал, он сам разрушил все своими собственными руками. Сердце ныло от нахлынувшей грусти, будто от него оторвали кусок… Родная больница, которая стала чуть ли не основным домом, приемное отделение, где случалось всякое, что хоть книжки пиши, ординаторская, в которой, на крохотном диванчике под пледом, можно было хоть на минутку окунуться в царство Морфея, а по утрам ютиться за столом, который завален карточками пациентов и Олиными вещами. Но больше всего Вячеслав скучал по коллективу, который за столько лет стал одной дружной семьей. Евгения Павловна — прекрасный хирург и необычайно широкой души человек, всегда чуткая и рассудительная, она на все сто процентов справлялась с должностью заведующей отделением, принимала решения, когда все были против или попросту боялись взяться за сложного пациента. В последнее время, Королева чувствовала себя все хуже, но стойко и упорно продолжала оперировать, не замечая все «прелести» ее интересного положения. Безусловно, Слава считал, что заменить женщину просто не кем, только сейчас он осознал насколько большой перечень ее обязанностей и какую ответственность она несет на своих плечах. Для себя мужчина признал — такую тяжелую ношу он бы не смог взвалить на себя. Илья Анатольевич, который иногда раздражал своими выходками, и чьи кулаки челюсть Мамина «помнит» до сих пор, правда, несмотря на это, мужчина — первоклассный специалист и мастер своего дела. Слава часто злился на коллегу за все его успехи, будь то хорошие отношения с Ланским, расположение Гиппократа или внимание Ланы и журналистки Вики, хотя на счет последней Вячеслав был не уверен. Уж очень рьяно и сильно девушка вцепилась в Соколова, как уже позже выяснилось по приказу отца Ланы, а затем сама не заметила, как по уши влюбилась в травматолога, а теперь мужчину приглашают преподавать на кафедре… Скорее всего, злость — некое проявление зависти со стороны Мамина, и была она отнюдь не белая. За что Слава себя корил, где-то в глубине души, не до конца осознавая. Сидя в кафе, когда Герман отказался с ним сотрудничать, терапевт многое осознал и многое обдумал, в частности, успехи Соколова. Слава решил самостоятельно, без оглядки на других, чего-то добиться! В голове вновь всплыл коллектив и образ рыжеволосой Галины. Слава вспомнил тот день, когда принимал ее на работу, первое впечатление — провинциальная хабалка, но оно оказалось обманчивым. Наверное, Галя была единственным человеком, который относился к нему спокойно. Она хорошая медсестра, всегда находившая подход к пациентам, беспрекословно выполнявшая все предписанные врачом манипуляции, но что самое главное, старшая медсестра молниеносно реагировала на ухудшение состояния больного и спешила на помощь, на нее всегда можно было расчитывать. Оля и Алена… Первоначально, Слава пытался ухаживать за Шмелевой, но, когда на горизонте появился Антон, вскруживший анестезиологу голову, Слава отступил в тень. Прервав поток мыслей, он прислушался к себе, внутри ничего не дрогнуло, не екнуло, к Ольге остались лишь дружественные чувства, а ведь даже их он не сумел сохранить. От досады и обиды на самого себя, Слава кинул ни в чем не повинный пузатый кактус с колючками в урну, глухой удар о стенки помойки ненадолго вернул врача в чувство. В глазах встал образ Алены, «зеленой» медсестры без опыта работы, но оказавшейся весьма недурной. Конечно, у нее были знания, правда их еще пока не хватало. Она вскружила Вячеславу голову, как алкоголь, даря опьяняюще чувство. Слава перестал обращать внимание на других представительниц прекрасного пола, а когда мама по доброте душевной подослала расфуфыренную Ингу в весьма вызывающем наряде, та лишь вызвала отвращение. А от Алены сердце трепыхало, в груди разливалось приятное тепло. Ее пышные блондинистые волосы, собранные сверху в какую-то хитроумную объемную конструкцию, обычно щекотали нос, когда девушка дарила ему поцелуй или объятия. Проникновенные выразительные голубые, даже васильковые глаза, казавшиеся холодными отстраненными, всегда выдавали бурю эмоций. Ее тонкие губы, нетронутые пластикой, покрытые яркой матовой помадой ягодного цвета, хотелось целовать до потери воздуха в легких. Вновь почувствовать тонкий аромат духов с запахом ландышей, который раздражал нос мужчины. Прильнуть к тонкой лебединой шее, выступающей ключице, изучать каждый сантиметр тела. Заставлять кожу с аристократической бледностью покрываться мурашками. Всего этого хотелось испытывать вновь, и самое главное, чтобы на безымянном пальце красовалось аккуратное колечко с камушком, как всегда хотела Тихонова. Но она предпочла другого, и, наверняка, будет счастлива с ним, он подарит ей все то, о чем она так долго мечтала. По сути, Слава решился на сотрудничество с представителями компании по производству БАДов только из-за Алены, которая грезила о богатеньком мужчине, который случайно подвернется в государственной больнице номер шесть города Тулы, наивная девочка. Вячеслав решил доказать девушке, что он тоже чего-то стоит, что он тоже может зарабатывать куда больше, чем получает обычный рядовой врач… — Боже, что я наделал, — Слава закрыл лицо дрожащими руками. — Я все испортил, абсолютно все! — Слава, — крикнул кто-то вдалеке, послышался шум каблуков об асфальт, который перерастал в бег. Мамин не поверил собственным ушам, когда его окликнули вновь. Алена присела на свободный краешек скамейки, прислонившись плечом к Славиной руке. Они оба молчали, боясь проронить хоть слово, наслаждаясь этим моментом. — Ты чего пришла? — поинтересовался Вячеслав, осмотрев девушку с ног до головы. Ее прическа растрепалась, так, что тонкие прядки волос опали на лицо, макияж смазался, а глаза были красными не то от слез, не то от усталости. Она была все в той же униформе медсестры, которая уже помялась, а на ногах были те самые туфли, видимо, Алена переодела больничные мокасины, которые он подарил. — Прости, — Вячеслав отвел виноватый взгляд в сторону, на проезжающую мимо машину скорой помощи. — Слав, возвращайся к нам обратно, ты такой хороший врач, медицина — это твое призвание! Каждый может совершить ошибку, я знаю, речь идет о человеческих жизнях, поэтому, слово ошибка тут неуместно… Я пытаюсь объяснить тебе, что ты оступился, но это могло произойти с каждым, главное — ты вовремя понял, что твоей пациентке стало плохо от БАДов, и теперь сможешь все исправить… — медсестра говорила сумбурно, ее руки дрожали, а плечи подергивались, по щекам потекли слезы. — Эта пациентка меня теперь на пушечный выстрел не пустит. Да и как теперь все исправить, я порекомендовал эту дрянь почти каждому. Если они также превысили дозировку, то последствия могут быть необратимыми! Как я мог повестись на сомнительную компанию и их добавки, наверняка, они не прошли должным образом ни одно клиническое испытание! Да и заявление на увольнение Евгения Павловна, наверное, уже подписала. Ален, ты плачешь? — Мамин жестикулировал руками, пока не заметил, как худенькое тельце девушки начало содрогаться от каждого всхлипа. Он провел ладонью по непослушным волосам и легонько приобнял девушку за плечи. — Тихонова, ну чего ты? Все образуется! Ты прости меня, я оклеветал тебя в глазах Бориса, да и вообще, столько гадости вылил на вас, уходя из больницы. Я ведь хотел окунуться в бизнес, ради тебя, и думал, что у меня все получится… Обратного пути нет, а вы работайте себе спокойно, слаженно, как прежде. — Слав, да не получиться как прежде! Наш новый главврач сбежал, как только дело запахло жареным. На тебя написали жалобу… Но Евгения Павловна убедила твою пациентку забрать претензию, как она это сделала, я не знаю… Кстати о ней, наша заведующая сегодня работает последний день, обмороки, отечности и токсикоз мешают ей нормально оперировать… А сегодня мы узнали, что Оля тоже собирается в декрет. Так всего лишь за день, мы остались без главврача, заведующей и анестезиолога-реаниматолога. Что с нами теперь будет? — Вячеслав вытер большим пальцем выступающие слезы на лице Алены, он остановился возле желанных губ, которые в этот раз были без помады и манили еще больше. — Слава, я была полной дурой, извини меня за это… Тот глупый спор с Марьей Васильевной казался мне чем-то вроде игры, пока я не влюбилась в тебя… Я думала, ты обыкновенный бабник и маменькин сынок… А вся эта история с Борисом была лишь интрижкой, чтобы посильнее задеть тебя… После того, как ты наговорил ему бог знает что, он перестал меня преследовать. Слав, я люблю тебя! И готова жить бок о бок с твоей непростой мамой, — девушка слегка отстранилась от мужчины, пытаясь понять его реакцию, прочитать ее в карих глазах. Мамин притянул ее к себе, крепко сжал в объятиях и зарылся в пышные волосы, вдыхая тот самый аромат ландышей. — Ален, мое предложение все еще в силе. Помнишь, тогда в процедурной? У меня нет миллионов, о которых ты так мечтала, кольца с бриллиантом и домика в Испании, да и работы, похоже, тоже нет… — Мамин сжал тонкие пальцы медсестры, одарил ее пристальным взором и протянул изящное серебрянное кольцо, которое лежало в нагрудном кармане пиджака уже вторую неделю. — Мне не нужен миллионер, главное, чтобы ты был рядом. Я хочу быть с тобой и в горе, и в радости. Мне абсолютно не важно, сколько ты получаешь. Для меня ты самый лучший в мире мужчина, еще раз прости меня за эти выходки. Я согласна, — прошептала Алена так тихо, чтобы только он услышал, мужчина надел колечко на палец. Слава осторожно приподнял девушку за подбородок и нежно поцеловал. — Слав, пойдем к Евгении Павловне, она не подписала твое заявление, как-будто была точно уверена, что ты одумаешься. Ой, а что твой кактус делает в мусорке?

***

Вячеслав с Аленой появились на пороге палаты, в которой временно обитала заведующая приемным отделением, через пятнадцать минут. В руках у терапевта были букеты разноцветных герберов. — Вячеслав Александрович? — изумилась пожилая женщина, которая принесла кружку чая спящему на стуле Соколову, тот сонно потер глаза и уставился на коллегу. — Здравствуйте, Марья Васильевна и Илья Анатольевич. Как себя чувствует Евгения Павловна? — перешел на шепот Мамин, увидев мирно спящую женщину. — Более менее. Слава, Жене сейчас нельзя нервничать, если ты пришел выяснять отношения, то тебе лучше уйти, — пригрозил Соколов, преграждая будущую жену от терапевта. — Нет, я пришел извиниться за все… — ответил Вячеслав, поддерживая соскальзывающие букеты цветов. Алена незаметно для остальных сжала его пальцы, придавая уверенности. — Илья Анатольевич, я пришла поменять Жене Паловне капельницу. Тут еще Оля просится проведать, на посту осталась Римма. Вячеслав Александрович? — шепотом сказала Галя, пуская за собой Шмелеву. — Что за шум, а драки нет? — сонным голосом поинтересовалась пока еще заведующая, женщина слегка приподнялась на локтях. Илья заботливо поправил подушку, чтобы Королеве было удобнее сидеть. — Женя Пална, ребята, простите меня за все, я искренне раскаиваюсь перед вами… — начал говорить Мамин, переминаясь с ноги на ногу. — Разрешите, в качестве извинений, преподнести дамам цветы. А вам, Илья Анатольевич, кофе. — Какая красота, вы же засыпете меня букетам, — Женя приняла презент от Славы, вдохнув запах цветов, она тепло улыбнулась, Мамин поспешил покинуть палату, но коснувшись дверной ручки, женщина окликнула его. — Слава, на правах заведующей, я, при всем коллективе, восстанавливаю тебя в должности. Будем считать, что я в глаза не видела этого заявления, и его попросту не существовало. Мы с Олей выяснили, что на один из компонентов БАДа растительного происхождения, которую ты порекомендовал пить женщине, у нее аллергия. Она превысила дозировку в несколько раз, что привело к реакции организма. Мы отправили этот БАД на анализ, она — пустышка, и, по сути, абсолютно не улучшает, но и не ухудшает состояние здоровья. То, что произошло с пациенткой — единичный случай. Думаю, если бы она не переусердствовала, то все бы было хорошо. Чтобы это не повторилось, ты собираешь карточки всех пациентов, которым посчастливилось иметь дело с БАДом, ищешь номера телефонов и убеждаешь людей, что эту пустышку необходимо прекратить принимать, как ты им это аргументируешь, я не знаю, но попрошу твое будущее начальство это проконтролировать. Ты действовал против интересов больницы, я очень тебя прошу, чтобы это было в первый и последний раз! — с этими словами хирург взяла с тумбочки заявление об увольнении Мамина и порвала его на мелкие кусочки. — Спасибо тебе, Женя! — Слава, до этого стоявший в неком ступоре, кинулся целовать ей руки. А потом по очереди обнимать весь женский коллектив. — С возвращением, Вячеслав, — Илья протянул терапевту руку в примирительном жесте. — Тук, тук, тук. Можно? — поинтересовался голос со стороны коридора, дверь отворилась, и команда Тульской шестой больницы увидела Константина Сергеевича Ланского тоже с букетом из пышноголовых белых роз, а за его спиной находились незнакомые представители из облздрава. Улыбки с лиц коллег испарились, и в помещении воцарилось неловкое молчание. — Евгения Павловна, Илья, я приношу свои извинения за то, что усомнился в вашем профессионализме. Я лично ознакомился с протоколом проведения операции и с результатами вскрытия. В том, что погибла моя дочь — нет вашей вины, к сожалению, Лану невозможно было спасти. И поздравляю вас с пополнением, и вас, Ольга, тоже. — Константин прошел внутрь и присел на пустующую кровать, под тяжестью его тела, она немного скрипнула. — Мы рады слышать, — в унисон ответили врачи, переглянувшись между собой. Илья налил воды в стеклянную вазу, поставил туда цветы и поправил сползающее одеяло у Жени. Галина поменяла флакон в подставке стойки капельницы, отрегулировала скорость введения раствора с помощью зажима и проверила катетер на руке Евгении. — Кхм, кхм, — раздался голос со стороны работников облздрава. Невысокий полный мужчина с сединой на висках обратил внимание присутствующих на себя. — Итак, товарищи, приказом облздрава от вчерашнего числа значится, что главврачом городской клинической больницы номер шесть имени Ворохонова назначается Константин Сергеевич Ланской, а заведующим приемного отделения той же больницы, назначается Соколов Илья Анатольевич, пока Королева Евгения Павловна находится в декрете. А сейчас прошу нас извинить, мы торопимся на совещание. Кстати, Константин, не забудьте найти замену Ольге Михайловне и Евгении Павловне в ближайшее время, — мужчина поднялся с кресла и скинул с плеч халат. — До свидания. — Прошу прощения! — в палату влетела запыхавшаяся Римма, которая оставалась на посту. — Нам везут пятерых человек, маршрутка столкнулась с легковым автомобилем. Двое тяжелых, большая кровопотеря. — Готовьте операционную, — отдал распоряжение Ланской, а затем указал на высокого широкоплечего рыжеволосого мужчину. — Забыл представить, Кашин Игнат Васильевич практикующий хирург, мой ученик, будет работать с вами, пока Евгения к нам не вернется. — Пойдем, — шепнула Алена, от Галины не скрылось то, что безымянный палец девушки обрамляло колечко семьи Маминых, о котором так часто говорила Софья Алексеевна. — Наша помощь тоже будет полезна. Если что, я на посту. — Похоже, Марья Васильевна, спор вы все-таки проиграли, — шепнула Галина, осторожно закрывая дверь палаты, когда Тихонова ушла на пост, а санитарка принялась драить полы. Евгения засыпала, уже не беспокоясь за будущее родного отделения.