1909 год Нью-Йорк
Ночь накрыла Нью-Йорк звёздным покрывалом, город был под надёжной защитой высоких многоэтажных домов: эти великаны напоминали горы, что лишь одним своим видом внушали людям страх. Холодный ветер тихо завывал между кирпичными стенами, лунный свет пробивался сквозь плотно закрытые шторы, освещая искажённое болью мужское лицо. Постельное бельё полностью пропиталось солёным потом, изумрудные глаза расширились, смуглая грудь вздымалась в такт учащённому сердцебиению, а на раскалённой коже можно было устроить настоящее барбекю. Мужчина схватился за спинку двухместной кровати и попытался встать на дрожащие от боли ноги, но, поскользнувшись на чёрном паркете, с грохотом осел на пол. Просторную комнату с широкой золотой люстрой освещала яркая луна, которая прогуливалась по-мастерски созданной деревянной мебели. Звук дорогих механических часов эхом разносился по помещению, отражаясь от красных стен, что были увешаны дорогими картинами знаменитых художников. Это тиканье звучало так громко, словно механизм был установлен в ушной раковине. В голову будто воткнули миллион железных прутьев, и ранее острый взгляд теперь даже не смог сфокусироваться на белой китайской вазе, а не останавливающаяся секундная стрелка заставляла густые брови сдвинуться к вспотевшей переносице. Горячие руки потянулись к чёрному кольту, лежавшему на маленькой тумбе возле кровати, и нажав на мгновенно нагревшийся курок, пули с визгом разнесли маленькие шестерёнки, которые осыпались на дорогой персидский ковёр. Пот прозрачными струйками стекал на пол, мужчина откинул миротворца в сторону и опёрся о мягкий матрац, пытаясь подняться с колен. Тело горело невидимым огнём, органы были будто опущены в раскалённую лаву, словно вот-вот начнётся извержение разбушевавшегося вулкана. Не преодолев даже метра, он с громким рычанием упал на колени, разбивая кулаки в кровь из-за своей беспомощности. — Ты чем, чёрт возьми, занимаешься?! — крикнул брюнет, влетая в комнату. — Внизу все уже готовы начинать перестрелку. Давай поднимайся! Схватив его под локоть, непрошенный гость потащил мужчину в ванную комнату, шипя от прикосновения к смуглой коже, что была сравнима с горящим углём. Раскалённое тело, словно какую-то тушу, бросили в белоснежную ванную и покрыли холодным льдом, оставленным под керамической раковиной, как раз для таких случаев. — У тебя опять был приступ? Чёрт тебя дери, Драгнил, твои волосы уже почернели от постоянного внутреннего возгорания! Зелёные глаза яростно взглянули на собеседника, а их хозяин зарылся пальцами в мокрые пряди, откидывая голову на белый бортик. Нацу Драгнил или, как его называют во всём мире, Саламандр. Двадцативосьмилетний мужчина, возглавляющий самую опасную мафиозную группировку в США, он является воплощением жестокости и хитрости, благодаря чему ни одна живая душа не доверяет свою жизнь этому парнишке, ибо он может лишить дурной головы лишь одним взмахом острого лезвия ножа. Обычно мафиози не выделяются внешностью, чего не скажешь о Драгниле: острые скулы придавали лицу строгости, слегка пухлые губы и немного заострённый нос были одними из причин, по которым дамы раздвигали перед мужчиной свои изящные ножки. Рельефный пресс так же, как и каждый мускул были результатом постоянных тренировок и долгого опыта в этой криминальной индустрии. Длинные ноги заставляли давиться слюной даже мужчин, а узкие бёдра с упругими ягодицами делали из Нацу ходячую скульптуру. Раньше он был обладателем волос нежно-розового цвета, что были так схожи с прекрасным малиновым закатом, но вторую неделю подряд босс мафии оставался в своей квартире из-за участившихся приступов «возгорания», и с каждым днём пряди окрашивались в цвет вороньего крыла, пока полностью не потеряли драгоценный розовый оттенок. Он был зол, зол на то, что до сих пор не нашёл ту, с которой готов провести остаток жизни, он дрожал от ярости, когда просыпался с ужасной болью, что поглощает его изнутри, кусал локти от своей беспомощности и продолжал ждать того дня, когда наконец встретит свою неуловимую судьбу. — Поднимайся, тебе надо выпить, — произнёс брюнет и толкнул босса в плечо, — Поднимай свою обгоревшую задницу, Саламандр, и собирайся! Грей Фуллбастер вышел из комнаты, бормоча ругательства себе под нос. Он был младшим боссом, заместителем Драгнила. В отличие от Саламандра его волосы всегда были темнее ночи. Острые скулы, слегка квадратный подбородок и тёмно-синие глаза были магнитом для женских слабостей, как и у отца мафии. Мускулы на его теле никогда не были спрятаны за тугую хлопковую сетку, даже зимой мужчина имел привычку ходить с голым торсом по холодным улицам Нью-Йорка. Брюнет тоже нашёл своего соулмейта после двадцати пяти лет, но приступы не были такими болезненными, как у его босса, и сейчас Фуллбастер желает помочь мужчине расслабиться, залив своё горе самым дорогим виски. Эта затея раздражала Драгнила сильнее, чем извергающийся вулкан внутри: обычно в таких заведениях встречаются люди, которым ты обязательно подаришь парочку пуль между глаз. Жар начинал отступать, мужчина наконец смог привести расплавленное сознание в порядок и вылезти из этой белой керамической койки. Несколько свечей стояли на высоком комоде, освещали комнату маленькими огоньками и разносили еле уловимый аромат топлёного воска. Из широкого деревянного шкафа брюнет вытащил серую рубашку и классический костюм в белую полоску. Маленьким махровым полотенцем, что одиноко висело на серой дверце, Нацу насухо вытер своё тело, после чего накинул хлопковую ткань, дрожащими пальцами пытаясь застегнуть серебряные пуговицы. — Dio porco!(чёрт побери) — выругался мафиози, ударяя покрасневшими костяшками о двери гардеробной. Итальянские корни давали о себе знать, именно в такие моменты кровь постоянно закипала в любой раздражительной ситуации. Драгнил родился в Италии, но в раннем детстве его родители переехали в Нью-Йорк, и ему пришлось расти в большом и жестоком городе. В двенадцать лет он стал сиротой, а в пятнадцать брюнет вступил на тропу убийств и насилия: в этом возрасте под своё крыло мальчика взял известный преступник Игнил. Нацу не получил должного образования, но бывший босс криминальной семьи сделал всё, чтобы ребёнок ни в чём не нуждался. За что даже после смерти красноволосого он готов вырвать языки всем, кто посмеет осквернить имя названного отца. Застегнув последнюю пуговицу, черноволосый взял брюки, выглаженная ткань свисала с мускулистых ног, касаясь щиколотки, как только верх рубашки был заправлен, пояс из змеиной кожи туго затянулся на мужских бёдрах и закрепился блестящей бляшкой. Мужчина поправил чёрные носки и обул лаковые туфли, в которых можно полюбоваться своим отражением лучше, чем в зеркалах. Босс надел жилетку в надежде с первого раза расправиться с препятствием в виде шести пуговиц, фортуна всё-таки соизволила одарить Драгнила своей белоснежной улыбкой, и он успешно отдёрнул застёгнутую вещь. Мафиози покинул комнату, на ходу накидывая на плечи пиджак. На улице его ждала знаменитая Model T или, как ещё её ласково называли, "Жестяная Лиззи". Внешне автомобиль отличался вытянутым квадратным капотом, сверху сооружалась железная крыша, клёпаная стальная рама и кожаный салон- всё это можно назвать целым достоянием любого мужчины. Брюнет открыл блестящие чёрные двери и с удовольствием взобрался вовнутрь, вдыхая аромат дорогого материала, что покрывал чёрные сиденья. Уличные фонари бликами пробирались сквозь зеркально чистые окна. Мужчина взглянул на многоэтажный дом, который начал медленно плыть перед глазами. — Куда ты меня везёшь? — спросил босс, как только водитель тронулся с места. — В «Burlesque», — ухмыльнулся Грей, протягивая другу сигару. Это заведение располагалось в центре самого Нью-Йорка, огромное здание из красного кирпича с маленькими деревянными окнами, которые, по всей видимости, служили лишь для проветривания помещения. Фуллбастер расхваливал этот бар, словно любящая мамочка, которая пытается сосватать своего сыночка, и это всё казалось мафиози настолько преувеличенным, что он просто открыл деревянные двери с мыслью: «Выжить в этой помойке». Однако какого было удивление, когда перед глазами блестели большие стеклянные люстры, на винтажных стенах висели плакаты, описывающие женскую красоту в самых разных позах, по средине комнаты находилась сцена, а левее мужчина заметил оркестр, и только тогда до мафиози дошла истина. — Ты привёл меня смотреть на танцующих женщин? — насмешливо поинтересовался мужчина, присаживаясь на красный кожаный диван. — О-о-о, Саламандр, ты понятия не имеешь какие тут танцующие женщины, — ухмыльнулся Грей, забирая со стойки бутылку дорогого бурбона. — Неужели? — спросил с иронией он, выпивая предложенный стакан с жидким янтарём. — Что же скажет Джувия на твои приключения? — Ничего. Сейчас она спустится, — рассмеялся брюнет, встречая улыбкой подходящую к ним женщину. — Я так рада, что Нацу наконец откроет для себя настоящее искусство, — подмигнула синеволосая, переплетая свои пальцы с ладонью мужа. — Вы пришли как раз вовремя, сейчас здесь остались только сливки общества, — улыбнулась девушка, окинув взглядом всех присутствующих. Драгнил внимательно осмотрел каждого человека, что находился с ним в одном помещении, и его губы тронула издевательская ухмылка, здесь даже присутствовали политики, чьё пузо с минуты на минуту выскочит из штанов и откинет деревянный стол на другой конец Нью-Йорка. — Жирные свиньи, — выплюнул он, когда полуголая женщина оседлала секретаря президента Итана Мура, и тот готов был засадить ей прямо здесь. Брюнет с презрением окинул эту парочку, вспоминая, как каждое утро этот кусок дерьма целует свою пятилетнюю дочь в маленький лобик, держа за руку беременную жену. Пальцы впились в холодный стакан с алкоголем, зеленоглазый слегка прищурился, заметив деревянную лестницу, что спиралью ползла вверх, пропадая за маленькими шторками. Второй этаж освещался лишь одиноко висящими лампочками, они бросали лучи света на серые стены, что были увешаны фотографиями с выступлений. В углах комнаты стояли огромные шкафы: место, в котором происходит перевоплощение в профессионального артиста. Работники величают это сокровищницей, где каждый хранит частичку своего драгоценного опыта. — Вы все готовы? Мы скоро начинаем, — забежала девушка, обращая на себя внимание танцовщиц. — Да, только Заклинательница соберётся, и мы сразу подойдём, — рассмеялись остальные, наблюдая за блондинкой, сидящей возле зеркала. Пухлые губы растянулись в улыбке, как только артистка услышала своё прозвище. Длинные золотые волосы звёздным водопадом спускались с острых плеч, в то время как женские пальчики ловко скрепляли оставшиеся пряди для короткого парика. Бледное личико блестело на жёлтом свету, закрученные ресницы доставали до густых бровей, крупные блёстки на верхнем веке, чёрные стрелки придавали невинному взгляду остроты, а красная помада стала последним штрихом на прекрасном женском личике. Девушка аккуратно уложила короткие закрученные локоны, поправляя длинную ажурную перчатку цвета лебединого крыла, на конце которой кольцом были пришиты пуховые пёрышки. Сценический образ был полностью цвета снежных хлопьев, белоснежное удовольствие, что подчёркивало девичью фигуру. Корсет туго сдавливал рёбра, создавая явные очертания узкой талии, лиф приподнимал пышную грудь, а короткие шортики соблазнительно подчёркивали упругие ягодицы. Ткань костюма была обшита серебряными полосами, что закручивались вдоль тела подобно виноградным лозам, а на тонком ремешке к талии прикреплялся длинный перьевой шлейф. Блондинка подтянула телесные чулки и спустилась по закрученной лестнице вниз, стуча по дереву длинными шпильками. Как только её силуэт показался на первом этаже, зал тут же взорвался громкими аплодисментами и неутихающим свистом. — Ох, Джу, если бы ты не была со мной, — начал Грей и сжал в руке холодный стакан. — Помолчи, милый, — перебила мужчину синеволосая, отпивая из бокала красного вина. — Будь я сейчас одинока, заполучила бы Люси любой ценой, — заверила она присутствующих и внимательно взглянула на босса. — Пообещай мне, Нацу, что если вдруг эта красотка окажется твоим соулмейтом, ты обязательно расскажешь какова она в постели. — Эта блондинка? — с ухмылкой спросил мафиози. — В ней нет ничего особенного, кроме аппетитной фигуры, — брюнет отпил виски, касаясь губами маленьких кубиков льда. — Она не более чем свежее мясо для волков. — Заткнись, — рыкнул Фуллбастер, как только в помещении раздалась игра музыкантов.Christina Aguilera - But I Am A Good Girl
Мужчина устало взглянул на сцену, где с каждой секундой падающий на неё свет становился всё ярче, и каждая деталь блестящего костюма переливалась, словно серебро на прилавках в ювелирных магазинах. Нацу соврал, если бы сказал, что задний вид этой юной особы не заставляет наблюдать за пышными формами с похотливым развитием сюжета. Как только заиграли первые ноты, брюнет замер, смотря на обольстительную улыбку этой дамы, чьи бёдра с каждым ударом барабанных палочек качались в такт, развевая на воздухе белоснежные перья.The dress is Chanel, The shoes YSL, The bag is Dior, Agent Provocateur, My address today, LA by the way Above Sunset Strip, the hills all the way
Её голос звучал слегка грубовато, но каждое слово отдавалось странным теплом по всему телу. Теперь организм мужчины испытывал не адские муки, а приятное тягучее чувство, что заставляло сердце трепыхаться, как выкинутая на сушу рыба.My rings are by Webster, It makes the heads twirl, They all say, "Darling, what did you do For those pearls?"
Женские руки медленно рассекли воздух, спускаясь к телесным чулкам, слегка приспуская тугую резинку, карий взгляд удивлённо взглянул на присутствующих. Тонкие бровки сдвинулись к переносице, и пальчики натянули капрон ещё выше.What?! I am a good girl!
Эта реплика заставила ухмыльнуться даже Драгнила, который с удовольствием следил за резкими движениями девушки, что безупречно попадали в ритмичные удары музыкальных тарелок. Ноги выбрасывались в бок, вперёд, и носком серебряных туфель эта чертовка умудрялась плавно очертить круги прямо перед носом мужчин. Блондинка спустила шаловливые пальчики на талию, срывая длинный шлейф, демонстрируя свистящим мужчинам аппетитные ягодицы, которые обтягивали совсем коротенькие шортики.The age I adore, The day oh no more, Breakfast Polo Launch and pools at the shore, The Chateau for cocktails, The Courtyard at night, Downtown is for dinner, The hell is divine,
Стакан с виски предательски треснул, как только в полёт отправились длинные ажурные перчатки, и теперь изумрудный взгляд вцепился в тонкие запястья, что «стучали» в ритм играющих инструментов. Девушка спустилась со сцены и подбежала к барной стойке, взбираясь на блестящее от шлифовки дерево. Как только женская спина коснулась холодной поверхности, танцовщица подняла правую ногу и соблазнительно пробежала ноготками по нежной коже.You know I have found the words goin' round, They all say my feet never do touch the ground
Артистка медленно села, после чего забрала закуренную сигару у бармена и сделала глубокую затяжку, с соблазнительной улыбкой выдыхая клубни дыма.What?! I am a good girl!
Высокий каблук коснулся пола, и в этот момент мафиози забыл, как функционируют все органы, в момент, когда с женского тела соскользнул тугой корсет, что оставил на плоском животике парочку красных полос, в момент, когда пышные груди прикрывал лишь блестящий лиф. Драгнил не понимал, что так влияло на него, даже когда на сцену выбежали другие танцовщицы, его взгляд был прикован лишь к белокурой дьяволице, которая подбежала к другим девушкам со звонким смехом.I am a Good Girl!
Выступление было закончено парочкой наигранных стонов, эти звуки также оставили свой след в напряжённом мужском паху. — Она просто прекрасна, — выдохнула Джувия. — Теперь-то ты согласен, Драгнил? — Да-а-а-а— протянул он. — Думаю, я смогу разделить ваши чувства, — ухмыльнулся мужчина, внимательно наблюдая за яркой улыбкой на девичьих устах. Люси стояла в кругу танцовщиц и смотрела на гостей, что не переставали аплодировать, свистеть, кричать слова восхищения. Самой лучшей наградой для артиста было удовлетворение зрителей, и она заслуженно получила этот приз. Дыхание сбилось, но девушка была до жути счастливой: она редко выступает на сцене из-за недавнего повышения, а распутать огромный клубок нервов можно было только так. Блондинка подошла к ступенькам и в самом дальнем углу заведения светловолосая встретилась с двумя изумрудами, что сверкали даже при тёмном освещении. Заклинательница непроизвольно сжала железное перила до побеления костяшек: эти глаза будто грели душу, это тепло перерастало в нечто большее и опасное. Боль заточила Люси в большом деревянном ящике, и каждая попытка выбраться заставляла сердце разрываться на мелкие кусочки. Тело сковал страх, то чувство, которое преследовало девушку всю её жизнь. — Ты чего застыла? — тихо спросила Мишель, и кареглазая осознала, что замерла на сцене, не в силах пошевелить ватными ногами. — Задумалась, — выдавила из себя артистка и с яркой улыбкой спустилась вниз. Она терпела, когда её насиловали, плевали в лицо и брали во всех постыдных позах в юном возрасте. Хартфилия помнит боль, когда ломались собственные кости, этот тихий хруст, будто кто-то наступил на засохшую ветку. Карий взгляд затянула серая дымка и погрузила женский разум в небытие. К счастью, Люси успела выбежать через чёрный вход на улицу, дабы в тишине взвыть от этих мук в дрожащие ладони. — Как её зовут? — поинтересовался Нацу, ставя очередной пустой стакан на стол. — Люси Хартфилия, — ответила Джувия. — Заинтересовала? —заиграла бровями она. — Это грех быть такой красивой. Как бы сильно мужчина не хотел этого признавать, но эта леди зацепила его, да чёрт с ним, она ловко поймала грозного мафиози в эти любовные сети! Драгнил понятия не имел, почему сейчас на его языке с чудовищной скоростью крутилось слово «любовь». В памяти будто выжгли этот образ горячей блондинки. Горячей? Такие мысли вызвали волну хриплого смеха, с каких пор он начинает вести себя, как чокнутый похотливый старик? — Ты чего лыбишься? Совсем из ума выжил из-за своих приступов? — спросил Грей, смотря на смеющегося друга. — Заткнись, пока я не вырвал тебе язык и не вставил его в твою отмороженную задницу, — холодно предупредил мафиози и встал из-за стола. — Я уезжаю. «На сцене вы идеальные куклы, которые не смогут сломаться, даже если вырвать ваше сердце». Эти слова повторяла владелица каждый раз, каждый божий день, когда девушек накрывала волна иллюзий при встрече с соулмейтами. А это было сложно, чертовски сложно, и то, что Люси не кинулась в изумрудный омут подобно летящему камню, было чудом. Парик лежал на другой стороне прохода, а длинные волосы золотым куполом накрыли плачущую танцовщицу. Она сидела на влажном цементе, что разделял красные кирпичные стены друг от друга, создавая узкий проход. До ушей доносился тихий писк жирных крыс, которые бегали по серому асфальту, и блондинка почувствовала, как острые когти животного коснулись ног, но артистка даже не смогла найти в себе немного сил, чтобы прогнать его. Пальцы сжимали, оттягивали пряди пшеничных волос, кареглазая пыталась думать о чём-то хорошем, это ведь просто иллюзия, всего лишь ложь. Разум окутала тьма, тот самый страх раздражающе звенел в ушах, а организм вспоминал боль от сигаретных ожогов на теле, этот жар напоминал ей о детство, а то время было для Хартфилии собственным Адом. Вход бара закрылся вместе с надоедливым звуком колокольчиков, висящих на дверном проёме. Брюнет вдохнул ночной запах Нью-Йорка и прошёлся длинными пальцами по уложенным волосам, запрокидывая голову назад. Машина стояла в нескольких метрах от заведения, от чего Нацу устало закатил глаза и достал сигару, обрезая её с двух сторон. Как только табачный дым завладел его лёгкими, образ танцующей блондинки наконец начинал рассеиваться. Мужчина сбросил пепел и медленно направился к своей красотке «Жестяной Лиззи». Клубни дыма шлейфом тянулись за мафиози, который рассматривал опустевшую улицу: обычно в такое время буянят гангстеры, но сегодня здесь царила умиротворённая тишина, что можно было услышать тихие всхлипы. Всхлипы? Драгнил недоумённо остановился возле узкого прохода, а через пару минут ноги сами понесли босса в тёмный переулок. Он чувствовал, как внутри вновь поднимается огненная волна, но в этот раз было ощущение, как будто его обдувает тёплый летний ветерок, никакой боли, никакого отвращения, всего лишь чувство незнакомого тепла. Перед ним сидела та танцовщица, но сейчас в ней не было того азарта или радости, мафиози видел перед собой страдающего человека, чьи всхлипы приносили брюнету необъяснимую сердцу боль. На женских туфлях пристроилась жирная крыса, сверкая в темноте алыми, как кровь, глазами. Нацу оскалился перед тем, как откинуть это помойное животное в сторону, которое пролетело несколько метров, прежде чем упасть на землю с прерывистым писком. Драгнил прикусил сигару зубами и накинул на дрожащие плечи свой пиджак. — Девушкам нельзя сидеть на холодном, — хриплым голосом заметил он и заглянул в красные от слёз глаза. Это ведь были те изумруды, господи, она сейчас смотрит в собственный пламенный омут! Люси забыла как дышать из-за адской боли, что вновь пронеслась по её телу, словно торнадо. Заклинательница сильнее укуталась в полосатую вещь, которая пахла терпким мускусом, а после вновь взглянула на ухмыляющегося мужчину и вздрогнула, поняв, кто перед ней стоит. — Так, значит, мой соулмейт это ты, малышка? — спросил брюнет, садясь на корточки напротив этой девочки. — Саламандр, — прошептала Хартфилия. — Просто Нацу, — его пальцы нежно коснулись мокрых щёк, и он аккуратно взял леди на руки, бережно прижимая к широкой груди, — Che culo(какая удача), — рассмеялся Драгнил, когда вышел из прохода.Преступник + убийца= соулмейт
Шёпот гостей, который разносился по заведению на сером табачном дыме, каждый день помогал узнать блондинке, что происходит за пределами каменных стен. Каждый раз какой-нибудь зазнавшийся мужчина начнёт рассказывать о том, что находится под защитой самого страшного и грозного Саламандра. За этим было забавно наблюдать, особенно когда они, брызжа слюной, пытаются залезть на круглые деревянные столы и всё равно с грохотом падают на пол, словно кусок жирного мяса. Люси могла в голове вырисовывать тонкой кистью подробности жестоких убийств, которые происходят в этом городе день за днём, могла представить, как среди окровавленных тел с безумной улыбкой стоит розововолосый мужчина, но она не боялась. Сколько бы раз страх не сдавливал тоненькую шейку, не шептал о том, что, возможно, в какой-то бочке найдут танцовщицу, накрытую окровавленными белоснежными перьями, но блондинка не чувствовала себя загнанной в угол опасности. Она всегда лишь мило улыбалась проезжающим мимо преступникам, которые наверняка успели поиметь леди во всех известных им позах. Двери автомобиля закрылись с тихим скрипом, и в нос ударил запах табака, полностью пропитавший кожаный салон. — Домой, — приказал Драгнил и опустил горячую ладонь на дрожащую женскую коленку. Девушка никогда не задумывалась о том, что Нью-Йорк такой серый безжизненный город. Карий взгляд устремился в окно, где каждое здание медленно теряло своё очарование, ведь если так подумать, то даже яркие солнечные лучи не могли придать жизнь отцветшему растению. Перед глазами промелькнул полицейский участок, что освещался пожелтевшим цветом ламп, Люси с испугом вжалась в сиденье и переметнула взгляд в сторону брюнета. Профиль сурового мафиози окутали тени, если бы Нацу не повернулся к блондинке, вопросительно подняв широкую бровь, то Заклинательница не смогла бы сообразить, что перед ней находится живой человек, а не художественный портрет. Мужские пальцы медленно очертили острую коленную чашечку, и это невинное действие заставило девушку почувствовать себя лучше. Подумать только, простое касание смогло с лёгкостью уничтожить пелену страха. — Выходи. Хриплый голос вывел Заклинательницу из раздумий, и взяв мафиози за руку, она покинула салон автомобиля, поправляя падающий пиджак на своих плечах. Кареглазая удивлённо застыла на месте, вглядываясь в высокое здание перед собой. Люси знала, что сейчас хорошим спросом начинают пользоваться многоэтажные дома, но она не могла представить, что бывают такие гиганты. Пока глазки пытались сосчитать количество панорамных окон, вестибулярный аппарат резко напомнил о себе, благодаря сильным рукам, что вовремя подхватили падающее тело, танцовщица бы вновь почувствовала холод серого цемента. — Тут двадцать этажей, — ухмыльнулся Нацу, — Поэтому не нужно так тщательно их считать. Это было так забавно, наблюдать, как девушка застряла в болоте заблуждения, когда прошлись вдоль длинного коридора. Большие стеклянные люстры, дизайнерская мебель, огромные картины в золотых рамках - всё это напоминало светловолосой статью в газете, где тщательно описываются владения самых влиятельных чиновников. Острые шпильки с тихим стуком касались деревянного пола, девушка чувствовала, что как будто попалась в капкан: одно неверное движение, и огромные клешни просто сомкнутся, не давая сделать последний вдох. Мужчина шёл впереди, и пусть Люси не могла взглянуть на его суровое лицо, но тень, что преданно следовала за мафиози, смогла передать всю величественность одного лишь шага. Его пиджак был чуть ниже упругих ягодиц, поэтому девушка хотела побыстрее убежать из этой комнаты, где повсюду стояли члены преступной группировки, но никто даже не взглянул на Хартфилию. Все смотрели лишь на босса, не смея повернуться в сторону полуголой блондинки. Брюнет поправил жилетку, вызвал лифт, морщась от неприятного скрипа, взглянул на кареглазую. Ему пришлось до крови прикусить свой язык, чтобы не расхохотаться на весь этаж: она выглядела такой зашуганной, словно дикая кошка. Нет, она не бегала по коридору, не пряталась по углам и не шипела, просто танцовщица вздрагивала от постоянного шороха и пыталась скрыться за высоким воротником, будто за железным щитом. Однако Нацу не мог отрицать того, что светловолосая была прекрасна, пушистые ресницы, длинные, слегка полноватые ножки, тонкая талия, округлые ягодицы, пышные груди, и это была самая малость того, что душило мужчину в сетях желания. Белоснежные зубки постоянно покусывали алые губы, Драгнил понятия не имел, почему вдруг прошёлся большим пальцем по окровавленному участку, почему размазал помаду и в конце концов почему вдруг подобно внезапному порыву ветра прижал удивлённую блондинку к себе, наконец смакуя долгожданный медовый вкус. Тихий звон оповестил, что теперь они могут отправиться на последний этаж этого здания, но даже этот звук не смог вывести два целующихся тела из густой чащи страсти. Мужчина медленно терзал пухлые губки, прижимал податливое тело ближе, ласкал разгорячённую женскую кожу, нежно гладил пунцовые щёчки, продолжая кружить в танце розовый язычок. Как только горячее дыхание опалило шею, артистка распахнула свои шоколадные глаза и с большим трудом выбралась из крепких мужских объятий. — Л-лифт приехал, — объяснила она и зашла в кабину, морщась от приторного запаха табачного дыма внутри. Курение в лифте стало обыденным делом, и Нацу не запрещал делать этого, но, видимо, стоит прекратить развлекаться таким способом. — Майк! — крикнул Драгнил проходящему мужчине, как только двери начали закрываться. — Чтобы никто не смел курить в кабине лифта! Пару секунд брюнет пытался понять, что с ним происходит, что не так. Мафиози часто целовался, не раз занимался сексом, но испытывать такое чувство, будто тебя приласкали, было странно, тем более для самого грозного преступника этой страны. Он хотел ещё, хотел больше и чаще. — Ты в порядке? — на такой внезапный вопрос девушка озадаченно взглянула на Драгнила. — Твои иллюзии, они больше не беспокоят тебя? — ухмыльнулся он, поправляя свой пиджак на женских плечах. — Они перестали преследовать меня, как только ты взял меня на руки, — улыбнулась Люси, заправляя длинную прядь за ухо. От этой улыбки затрепетало сердце, смуглая кожа покрылась мурашками, а возбуждение затянуло в бездонный океан, лишь при одном виде зацелованных губ. Размазанная помада выходила за контур красными мазками, и это выглядело так, словно мафиози смотрит на произведение искусства, будто сам художник рисовал кистью на этом безупречном лице. Нацу обнажил свои белоснежные зубы, осознавая, что встреча со своим соулмейтом подлила масло в его внутренний пожар. Он был слишком зациклен на девушке, на этой походке, при которой плавно покачивались женские бёдра, на этой забавной реакции, когда брюнет впустил Люси в свою квартиру. Маленькие ладошки плавно прошлись по кожаному дивану, эти движение Драгнил хотел ощутить на себе, на своём теле. Пальцы быстро пробежались по деревянной резьбе, что украшала остальную мебель, светловолосая скинула с себя мужскую одежду и осталась лишь в жалком подобии нижнего белья. Она шустро забежала в другую комнату, потом в следующую, пока Нацу медленно следовал за ней. Обладатель пронзающих изумрудных глаз шаг за шагом расстёгивал пуговицы на верхней одежде до того момента, пока тёмная хлопковая ткань не начала спадать с широких плеч. — Ой! — вскрикнула девушка, когда столкнулась с брюнетом в гостиной. — Нацу, прости, ты в порядке? — спросила она, заботливо гладя мускулистую грудь, по которой пришёлся случайный удар светлой макушкой. Только спустя пару минут Люси осознала, что перед ней стоит чертовски сексуальный полуголый мужчина, даже после такого прозрения блондинка подняла ладонь чуть выше, касаясь пульсирующей вены на шее. После пальчики зарылись в шелковистые смоляные пряди, и мафиози притянул её ближе, шумно вдохнул цветочный аромат, что исходил от белокурой красавицы. — Ты понимаешь к чему это ведёт? — спросил мужчина, обвивая тонкую талию. — Возможно, ты хочешь уйти, а не связывать судьбу с таким жестоким человеком? — ухмыльнулся он и прошёлся языком по алым щёчкам. Нежное касание горячих губ плавно перерастало в страстный и пошлый поцелуй. Мужские руки ловко расстегнули лифчик и сразу же накрыли пышную грудь ладонью. От удивительно приятной мягкости женского тела Драгнил тихо мурлыкнул в изгиб лебединой шеи. Нацу никогда не был нежным в постели, это слово было для него чуждо: мужчина рос среди жестоких убийц, никто из них не заменял мать, что каждую ночь целовала маленький лобик перед сном. Женщин, с которыми мафиози развлекался раньше, он не воспринимал за тех, кто нуждался в каком-то сладком любовном чувстве. Простая забава, всего лишь одноразовые попытки заполнить хотя бы на пару минут пустоту его души. Однако сегодня, в этот момент, брюнет не мог с силой толкнуть дрожащую от удовольствия девушку на холодный деревянный пол, не мог сжать нежную кожу до синих отметин и, чёрт побери, не мог поставить клеймо на соблазнительном теле! Они были пламенными, каждый готовился к настоящему взрыву чувств и эмоций, каждый знал, что сейчас зажжённая искра превратится в настоящий пожар, что унесёт за собой два стучащих в унисон сердца. Но этого не происходило: в них не было динамита, не было того пороха, который мог поджечь алое пламя. Внутри зарождалось чувство совсем не похожее на ярость или срывающее оковы похоть, нет, это напоминало маленькую свечу, чьё тепло приятно грело душу. Карий взгляд затянула серая дымка, разум перестал искать капли здравого смысла, а проворные пальчики наконец расправились с верхней одеждой, и теперь перед ней стоял полуголый преступник, страстный любовник и с этой минуты верный защитник. Холодные ладошки коснулись раскалённой мускулистой груди, медленно поднимаясь к лицу, острыми ноготками очерчивая линию челюсти. Плавными движениями пальчики проскользнули к губам, которые тут же захватили их во влажный плен. — Может лучше, а-ах, н-на кровати? — Очень странно, что ты ещё здраво мыслишь, — ухмыльнулся мафиози и, отняв женскую руку от своего рта, спустил её к намокшей промежности, слегка надавливая на влажную ткань белоснежных шортиков. Ушки горели ярче, чем палящее солнце в жаркий летний день, это напоминало пустыню, и, казалось, с каждым стоном перед его глазами мелькают сотни миражей, которые нуждаются в немедленном осуществлении. Широкие ладони пробрались сквозь бельё, сжали женские ягодицы и оторвали блондинку от полированного паркета. Длинные ножки обхватили мужские бёдра, чулки коснулись вспотевшей кожи, и Нацу прижал Люси к себе, заставляя ощутить возбуждение, с которым он вёл борьбу. Расстояние между соседней комнатой и кроватью было просто ничтожным, но Драгнилу казалось, что за эти пару секунд он успел преодолеть тысячу километров. Прохлада алых простыней закутала Хартфилию в своих объятьях, белокурая ощущала, насколько быстро руки стянули шортики и слегка спустили резинку чулков. Этот изумрудный взгляд будто превращал маленькие искры в настоящий пожар, из-за чего кровь закипала в жилах и бурлила подобно вулканической магме. Мужчина смотрел на неё, смотрел властно и нежно, обнажая израненную душу, которая тянулась к нему, как к последней надежде, как к последнему лучику света. Её пальчики быстро расправились с пряжкой от ремня, и последний элемент элегантного костюма полетел в пыльный угол комнаты. Его горячее дыхание чувствовалось везде, на каждой части дрожащего тела. Шершавый язык касался тонкой шеи, медленно рисовал узоры, упивался солёным вкусом шёлковой кожи, и Драгнил наслаждался каждым стоном, что срывался с зацелованных алых губ. Музыка, что заполняла уголки комнаты, напоминала щебетание птиц, чьё пение ласкало слух. Очередной тихий вскрик мужчина прервал поцелуем, сплетаясь с розовым язычком в диком танце, пальцами вытирая полоску блестящей слюны, что скатилась по острому подбородку. Мозолистые ладони сжали пышные груди, и брюнет хищно оскалился, когда услышал стон удовольствия. Люси постаралась оттолкнуть его от себя и освободить пылающие губы, как только лёгкие болезненно сжались из-за нехватки кислорода, но смогла лишь выгнуться навстречу длинным пальцам, что слегка сжали розовые соски. Эти ласки были сравнимы с самыми ужасными пытками, и когда, наконец, девушка смогла сделать глубокий вдох, она тихо заскулила в то время, как влажные мужские губы обхватили игриво стоящие розовые горошины. Ноги спутались в водовороте простыней, а руки продолжали обнимать мужчину, что сейчас шаг за шагом возносит Люси к небесам. Блондинка не была девственницей, но ни одна прошлая ночь не смогла сравниться даже с одним касанием мафиози. Светловолосая трепетала от одного палящего поцелуя и выгибалась навстречу умелым пальцам, что ласкали намокшую промежность, надавливая на чувствительную точку. Однако самое прекрасное чувство возникало, когда она встречалась с глазами цвета чистых изумрудов, тогда рой бабочек в животе превращался в одичавшую стаю птиц, чей полёт волновал и без того трепещущее сердце. Драгнил оторвался от её кожи, и она, наконец, смогла провести пальцами по привлекательным острым скулам, покрытым жёсткими щетинистыми волосками. — Мы знакомы такое ничтожное количество времени, почему же я так хочу сгореть в тебе? — прошептала девушка и тут же закусила губу, почувствовав длинные пальцы глубоко в себе. Люси двигала бёдрами навстречу этим сладостным пыткам, тихо постанывая в свои длинные волосы. Медленно очерчивая ореол языком, брюнет оттянул розовый сосок и сжал пышную грудь. Громкий мелодичный стон отозвался болью в паху, возбуждение сковало член в тиски, и это заставляло Нацу с тихим рычанием сжимать тонкую талию до образования красных отметин. Ох, дьявол, он не мог позволить себе сорваться, только не с этой девушкой, не со своим соулмейтом. Хартфилия и без того влияла на мафиози как наркотик: он никак не мог выпустить эту леди из своих объятий, не мог оторваться от припухших губ, господи, он никогда не был настолько кем-то одержим. Длинные пальцы с хлюпающим звуком освободились от влажного плена. Блестящие капельки смазки медленно стекали по внутренней стороне ладони, и Драгнил взглянул на тяжело дышащую блондинку, которая напоминала спелое яблоко, что манило к себе своей природной красотой и кисло-сладким вкусом. Люси тихо всхлипнула при наблюдении за мужчиной, который приспустил резинку трусов и провёл влажной от её соков рукой по всей длине возбуждённого члена. Артистка, наверное, сильно согрешила в прошлой жизни, раз сейчас она расплачивается за это последними каплями здравого смысла. Его сомкнутые челюсти позволяли скулам сильнее проявить себя, а тихое рычание волной наслаждения окатило девичье тело. Блондинка аккуратно коснулась напряжённых мужских бёдер и придвинула к себе, смущённо отводя затуманенный взгляд. — Может время не имеет значения? — хрипло спросил Нацу, проводя разбухшей головкой по влажным половым губам. — Судьба никогда не действует по расписанию, — сквозь стиснутые челюсти прорычал он и сжал пальцами бедро, что скрывалось за телесной тканью. В голове мысли проплывали самым быстрым течением, не давали возможности осмыслить сказанную фразу сексуальным до дрожи костей голосом. Мафиози резко вошёл в разгорячённое лоно, не сдерживая хриплого стона. Люси чувствовала себя так, будто её ударили чем-то тяжёлым с такой силой, что из глаз предательски посыпались блестящие искры. Женские ладони сжимали мужские ягодицы, теснее прижимая мужчину к своему разгорячённому телу. Темп ускорялся с каждым толчком — становился резче, жёстче, глубже. Комната будто погрузилась в кипящий котёл, даже ночной ветер постепенно терял свою прохладу. Брюнет сминал припухшие губы в страстном поцелуе, ловил каждый стон, каждый прерывистый вздох, вновь и вновь вырывающиеся из сладких уст. Драгнил закинул женскую ножку на плечо, похлопал покрасневшую кожу на бедре, залез ладонью под резинку телесных чулков, по которым пробежала маленькая стрелка, и стянул эту соблазнительную вещь. Блондинке нравилось тепло исходящее от брюнета: оно было сравнимо с яркими лучами солнца, что ласкали кожу при каждом удобном случае. А эти глаза? Этот изумрудный взгляд просто сводил с ума! Лишь от одного вида Люси тихо стонала и тянулась к этим драгоценным камням, как ребёнок тянется к шоколадному печенью. — Мне наклониться, малышка? — хрипло спросил мужчина, опираясь на локти, — Чтобы ты потрогала? Дрожащими пальчиками белокурая накрыла густые брови, провела ноготками по переносице и наконец обвела мужское веко, изредка касаясь длинных ресниц. Хартфилия перешла к шёлковым чёрным прядям и резко сжала волосы в кулаке, когда мужчина одним движением заполнил её изнутри. Стенки влагалища тесно сжали возбуждённую плоть, и Нацу начал медленно двигаться, грубо сжимая в руке пышную грудь. От дурманящего голову удовольствия, брюнет прикрыл глаза и начал постепенно наращивать темп. Мужчина никогда не лишал себя возможности понаблюдать за женщинами во время секса, он был словно хищник, всегда следил за своей жертвой. Однако сегодня Драгнил впервые в жизни растерялся, когда вместо развратных стонов до него доносились тихие вздохи, когда вместо страстной львицы в кровати оказался ручной котёнок, что раз за разом ластился к жестокому преступнику. Даже сейчас, когда маленькие пальчики заботливо откинули вспотевшие пряди тёмных волос, которые падали на напряжённое мужское лицо, брюнет готов был продать душу, чтобы узнать, что за пламя охватило его. Наслаждение протягивало свои путы, возносило тело высоко над землёй, и мафиози с удовольствием последовал бы за невидимой иллюзией, но только после белокурого ангела, чьё лицо доводило до визуального оргазма всего лишь одним видом. Его губы расцеловали каждый участок на бесценной фарфоровой коже, движение бёдер было настолько непредсказуемым, что вводило Люси в зыбкую пучину отчаяния. Деревянные доски, держащие большую двухместную кровать, скрипели в такт ускоренным толчкам, шлепки кожи об кожу, до ужаса пошлые хлюпающие звуки пробрались в каждую щель этой квартиры. Щёчки вмиг налились румянцем, и девушка просто пыталась отдать себя наслаждению, постоянно двигала влажными от пота бёдрами навстречу Нацу, шаг за шагом взлетая выше к небесам, Люси крепко обняла мужчину и хрипло простонала его имя, зарываясь в пушистые облака, содрогаясь в долгожданном оргазме одновременно с мафиози, который обильно кончил на тонкую простынь. Комната погрузилась в тишину, сердце глухо билось о рёберную клетку, она чувствовала, как сильные руки протиснулись между простынями, легли на торчащие лопатки и перевернули её на бок, заставляя блондинку теснее прижаться к мускулистому телу. Ей нравилось это. Нравилось, как Драгнил опалял дыханием покрасневшую кожу, нравилось с какой заботой он смотрел на неё, и эта атмосфера, господи, белокурой совсем не казалось, что они знакомы от силы несколько часов. Это незнакомое чувство окрыляло, давало ощутить приятную сладостную истому, что убаюкивала внезапный порыв эмоций, чувство, будто последний кусочек огромного пазла встал на своё место, чувство наконец обретённого счастья. — Принести воды? — хрипло поинтересовался Нацу, целуя светлую макушку. — М? Малышка, ты со мной? Слова, произнесённые им, веяли заботой, и это никак не могло контролироваться! Он ведь мафиози, жестокий убийца, которому неведом страх и чувство жалости, но почему-то при разговоре с этим котёнком мужчина не мог позволить себе огрызаться, разрушая пелену тепла, что окутывала обнажённые тела. — Да, пожалуйста, — вымученная улыбка всё равно казалась самой светлой и желанной вещью на этой планете. Перед глазами мелькнул обнажённый мужской силуэт, и Люси тихо выдохнула при виде упругих ягодиц, на которых красовались парочка красных полос от её острых ногтей. Светловолосая повернула голову к окну и вздрогнула, заметив склад оружия на той стороне комнаты. Мафиози «Ты тоже не святая, дорогуша» — вторил внутренний голос, прерывая создание преждевременной паники. —«Он уже ведёт себя как любящий муж, поэтому заткнись и наслаждайся этим до конца своих дней». Тихий смешок вырвался с припухших женских губ, а ведь правда, Саламандр не знает самую ужасную вещь, что долгое время обременяла женскую душу. Возле уха прозвучало тихое цоканье стакана, и на маленькой тумбе появилась стеклянная посуда, наполненная холодной прозрачной жидкостью с трескающимися кубиками льда. — Спасибо, — прошептала девушка и привстала на мягком матраце, чтобы поскорее избавиться от засухи во рту. В ответ на благодарность босс лишь ухмыльнулся, взял сигару, подошёл к открытому настежь окну, исчезая за белоснежной шторой, что волнами играла с порывом ночного ветра. — Ты думала о том, что с тобой занимался любовью преступник? — спросил он, выпуская дым изо рта. «Занимался любовью» Эта фраза была такая обыденная, но маленькие бабочки расправили свои крылья и оккупировали каждое женское ребро. — Я не хочу, чтобы ты танцевала в баре, я буду ревновать и могу выколоть глаза каждому, кто хотя бы взглянет на тебя, — очередные клубни дыма взлетели к звёздам, и Заклинательница, наконец, смогла увидеть прекрасный профиль своего любовника. В комнате вновь воцарилась гробовая тишина, Люси не знала, что ответить, все нужные слова улетели вместе с никотином куда-то в неизвестном направлении. Она сжала стакан сильнее, пытаясь понять, как объяснить мужчине, почему блондинка вообще начала выступать, ведь почва отношений зарождается на доверии, а враньё лишит плодородия эту рыхлую землю. — Я думала о том, что ты очень красивый, — она произнесла это голосом полным любви и неконтролируемого тепла, — Нацу, — чуть тише добавила Хартфилия. До ушей донёсся рокочущий смех, и очередное движение белой ткани затянуло его силуэт в свои объятия. Это будет звучать глупо, но девушка хотела оказаться на месте шторы, чтобы полностью обвить мужское тело и не отпускать до самого конца. Внимательно рассмотрев появившийся на безымянном пальце кольцевой шрам, артистка набрала в лёгкие новую порцию воздуха, набравшись при этом немного смелости, и вновь заговорила. — Я уже не танцую, а присматриваю за заведением. — Но сегодня ты блистала на сцене, — подметил мафиози и вновь затянулся сигарой. — Д-да, просто это помогает избавиться от стресса, — нервно рассмеялась леди и взглянула на длинные ноги. «Просто это помогло мне выжить» Она так хотела произнести это вслух, рассказать о детстве, но этот страх пережитого прошлого заковывал кареглазую в кандалы, обвязывал чугунными цепями, не оставляя шанса для побега. Танцовщица никогда не рассказывала об этом, никогда не выговаривалась, а просто воспринимала это как должное, как обычную повседневную рутину. Люси жила четырнадцать лет с воспоминаниями о собственном изнасиловании, с воспоминаниями, что жалят больнее, чем дикие осы, и с каждым годом гниют где-то в глубине сознания, отравляя весь организм своими ядовитыми парами. Пустой стакан был поставлен на тумбочку, и светловолосая поджала нижнюю губу, не понимая почему так мучается. Девушка вздохнула с неприятной горечью, образовавшейся в горле, потому что бывшая владелица бара говорила о том, что соулмейты, которые испытывают к друг другу сильные искренние чувства говорят правду, будто находятся под каким-то препаратом и просто раскрывают все карты за один ход. Однако Нацу не спрашивал, а Люси боялась начать этот разговор, возможно, он спросит об этом через год или пять лет, возможно, к этому моменту она и сама обо всём расскажет, наверное, что очень маловероятно. Но ведь белокурая пережила всё это? Её уже не беспокоили ночные кошмары, сердце не замирало в ужасе при виде мужчин, и, наконец, в постели Заклинательница не думала о тех омерзительных лицах, чьи владельцы давились слюной лишь при одном виде маленького юного тела. Одно дело — это не рассказывать о таком простым парням, но совсем иное чувство испытываешь, когда скрываешь это от своего соулмейта, а ещё страшнее, когда скрываешь от самого страшного преступника в США. Она просто боялась, что после таких откровенных речей Драгнил отвернётся от неё, нет, девушка была уверена, что брюнет не причинит ей физическую боль, просто Люси боялась остаться одна, без любимого человека, без своей второй половинки. Из-за этих чрезмерных раздумий она не заметила, как мафиози накрыл их лёгким пледом, опираясь спиной о деревянную спинку кровати. — Всё равно не хочу, чтобы ты танцевала, — повторил он и сжал пальцами женское бедро. — Я больше не танцую, сегодня заболела артистка, и мне пришлось выйти на замену, уже больше года я заведую этим баром, — маленькие пальчики оторвали мозолистую ладонь от покусанной кожи и сплелись в ручной замок. — Тебя что-то тревожит? — внезапно спросил зеленоглазый, заботливо заправляя длинную пшеничную прядь. Да! — Я-я хотела рассказать тебе, просто, чтобы ты знал, наверное, это оттолкнёт тебя, н-но, — во рту образовался металлический вкус. —Но? — с улыбкой переспросил он. Для Нацу было странно слышать фразу: «Возможно, тебя это оттолкнёт», ведь, кажется, эта реплика предназначалась именно ему: убийце, насильнику, хитрому лису. Это звучало забавно, и на лице образовалась белоснежная ухмылка, но дрожащий голосок выдал то, от чего волосы на теле встали дыбом, челюсти сомкнулись с глухим стуком, а сжатый кулак разорвал по швам льняную простынь. В комнате будто ударила молния, но вместо раската грома до ушей донеслась фраза: «Меня изнасиловали». В эту секунду весь мир потерял свои краски, и мужчина просто захлебнулся яростью, утробно рыча. Он слушал внимательно, слушал и запоминал, чтобы убить тех ублюдков самым жестоким способом, самым изощрённым методом. Люси иногда пыталась шутить, но даже звонкий смех не смог стереть из головы сказанные с болью слова: «Я была ребёнком, когда умерла мама, отец пристрастился к алкоголю и один раз сцепился с нашим соседом, что имел большое влияние среди чиновников. Тем же вечером к нам ворвались полицейские, сбивая с петель уже и без того прогнившую дверь, они просто связали отца и оставили в комнате, а потом один из них заметил меня. Мне было двенадцать.» Его руки прижали блондинку ближе, но та тут же вырвалась из объятий, мол, всё в порядке, это в прошлом. Но Нацу понимал, что это не так, когда речь зашла о насилии, о том, как они били её, тушили о тело окурки, об это прекрасное тело, тушили, сраные окурки. А на важный вопрос: «Остались ли у тебя шрамы?», она тихо ответила, что старушка, живущая по соседству, была врачом, и благодаря вовремя оказанной помощи, фарфоровая кожа сохранила свой блеск. Ох, если бы эта женщина была жива, то Драгнил точно бы озолотил её. Эти животные издевались над бедным ребёнком, их было четверо, четверо свиней, которые пускали по кругу маленькую девочку. Люси старалась рассказывать медленно, но каждое слово вылетало с дрожью из-за поджатых губ, каждая фраза сопровождалась нервным смешком, и мафиози впервые стало страшно, впервые он испугался за девочку, которая потеряла отца, потеряла свою невинность и несла всё это бремя в одиночку. — Выступления помогли мне вернуть уверенность в себе, — закончила леди и взглянула на него, — Я пережила это, я смог… — Ты не пережила, малышка, — мягко начал он. Мурашки пронеслись по дрожащему телу, подобно зимней метели, и покрасневшие карие глаза взглянули на обеспокоенного мужчину. — Нет, пережила! Мелодичный голос сейчас звучал до боли боязно: Люси старалась изо всех сил выдержать ту стену, которая с каждой секундой щебнем расстилалась возле женских ног. — Люси, — окликнул девушку брюнет и повернул к себе, — ты просто смирилась, ты не пережила. — Н-н-нет! Пережила! — громко визгнула блондинка и подняла свои глаза, что вот-вот наполнятся слезами. Мужская ладонь легла на светлую макушку, и в эту секунду Хартфилия вздрогнула. — Я в порядке, честно, — прошептала она. — Я верю тебе, котёнок, верю, — произнёс мужчина и поцеловал утончённое женское плечо. Уголки глаз защипали, но девушка изо всех сил хотела прогнать мощную волну отчаяния, сложенные в тонкую полоску губы задрожали, и она тихо всхлипнула, потом ещё и ещё, шмыгнула красным носиком и громко разрыдалась, падая лицом на смуглую грудь. Разбитые вдребезги часы не следили за тем, сколько времени танцовщица захлёбывалась в солёных слезах. Она вцепилась в мафиози, словно в спасательный жилет, пока тот собирал губами каждую кристальную слезинку, что скатывалась по покрасневшим щёчкам. В порыве истерического вихря артистка разрывалась от воспоминаний, зарывалась пальцами в копну золотых волос, изо всех сил стараясь вновь залечить раскрывшиеся раны. Из её уст сорвалось имя, которое мужчина выжег огромными буквами в своей голове, перед тем, как истощённая блондинка заснула в обнимку с сильной мужской рукой. — Ты слышал? — спросил он у Грея, что стоял позади него. — Да, босс. — Собирай людей, Отмороженный, и расставь охрану по всему этажу, — приказал черноволосый. Сегодняшняя ночь войдёт в историю, чему послужит вышедшая на улицы Нью-Йорка мафия во главе с самым опасным преступником этого времени, и громкий рёв: «Око за око» будет означать лишь одно, кто-то пробудил дракона, и этот кто-то вряд ли протянет до утра. Солнечные лучи падали на спящее женское лицо, длинные пряди полукругом легли возле головы, обнажённая грудь вздымалась в такт умиротворённому дыханию, а длинные ножки стянули практически весь плед с нагого тела, предоставляя больше места для солнечной ласки. Люси проснулась от нежных рассыпных поцелуев, а аромат свежеиспечённого хлеба и заваренного кофе заставил медленно распахнуть пышные ресницы. Хартфилия сегодня чувствовала себя совсем иначе, ощущала себя освобождённой, будто что-то исчезло, и она почему-то надеялась, что навсегда. — Доброе утро, малышка— ухмыльнулся Нацу, рассматривая голое тело. Блондинка отпила горячий напиток, отправила кружку к пустому стакану, притягивая к себе ухмыляющегося мужчину для утреннего поцелуя, который переворачивает каждый орган внутри неё и заставляет осознать, что впервые за двадцать шесть лет она, наконец, почувствовала сладкий вкус собственного счастья. Звуки любви смешались с треском дров в камине, где поглощённый пламенем догорает один из экземпляров утренней газеты, сверкая напоследок печатными буквами статьи бумажного вестника. «Сегодня утром в кабинете нашли обезглавленного губернатора Томаса Смита. Голова мужчины висела на флагштоке, во рту убитого были найдены его отрезанные половые органы, как показывает следствие, кастрацию губернатор перенёс находясь в сознании»С жёнами надо обращаться уважительно. Кодекс чести мафии