i want to go home

      Шеннон, щурясь хитро, точно лисица, медную прядь за ухо заправляет, а Келли смеется, так заливисто, так искристо, что моментально в груди щемит и давит. Джетро ни на секунду не верит, что это реальность, он не понимает, что происходит, и как семья его восстала из мертвых. Но он обнять может дочь, к — первой и по-настоящему единственной — жене прикоснуться, здесь солнце светит так ярко, что слепит, здесь нет боли и пожара войны, здесь чертовски спокойно; он задержался бы с родными надолго, точнее — навечно.       Воспоминание — или видение? — гаснет, как ничтожно короткая вспышка. Джетро хладнокровно забирают у его девочек, не дав попрощаться. Он не сразу опознает, куда попал и почему конечности ноют, словно ему переломали все кости, но его семьи уже нет рядом, это тот мир осточертевший, где авария отобрала у него все самое ценное, что имелось, где в тот миг у него заживо вырвали душу, а вместо нее грудную клетку засыпали стеклом битым. И он застрял в этой тюрьме пустоты до следующей шальной пули…       Шеннон рисует на песке что-то, а Келли хвастается, какую гигантскую рыбу выудила из океана. И Джетро не признается, но вновь бросать их не хочет, надеется тайно, что в этот раз не метнется обратно, как бы ни прошивал его тело разрядами тока под нос себе молитву бормочущий медик.       Волны ласково лижут пляжную кромку, и потери не так ощутимы. Они вместе отныне, только это имеет силу, только это по-настоящему важно. Но Келли брови домиком поднимает и заявляет, что папе непременно стоит вернуться: кто же, кроме него, всех плохих парней переловит?       Джетро хотел возразить бы, но разве это возможно? Если бы только кто-то проведал, как дочка ним понукает. И, натужно вздохнув, он открывает глаза в больничной палате. Так и не ушедшая за долгие годы, не ослабшая горечь потери заполняет его моментально.       Больше не существует правил, и серая одежда исчезла бесследно, Джетро улыбается чаще, чуть реже стреляет, но плохих парней все так же ловит исправно, усердно все дела раскрывает — он по-прежнему лучший. Только бесстрашный опасно, потому что смерти совсем не боится, и к ней взывает — умоляет о скорой встрече. Ведь поймать пулю очередную или эпицентра взрыва заложником оказаться — самый простой — хоть и болезненный — способ с семьей повидаться, и Джетро надеется, что однажды Шеннон с Келли больше не позволяет ему в настоящее возвратиться, и он на том свете сполна насладиться сможет украденным у него счастьем.