Мёртвые не смеются

Сегодня погода не жалует людей, нещадно поливая дождём верхушки деревьев с пожелтевшими листьями. Во дворе полыхает осень, скрашивая оранжево-красным тоску серых туч, что устлали небо. Коори бесцельно болтает ногой в воздухе и глубоко погружается в собственные мысли, сжирающие его изо дня в день. Имитация спокойности, рациональности, легко рушится под их напором. Настолько легко, что он уже не помнит, где было начало, а где должен быть край очередной истерики. Скука прячется за спиной Коори, точно зная, когда окольцевать острыми когтями бледные плечи, что устали. Так чертовски устали. Он не помнит, сколько сидит на этих старых, постоянно кренящихся к земле качелях. Кажется, прошло минут сорок, не больше. А ощущение, будто противный день, со своими неимоверно серыми облаками, безумно медленно волочит по небосводу несчастные секунды. Одна... Две... Три... Следователь поднимается с качелей, неловко ухватившись за её основание. И, сделав манёвренный "трюк" ногой в воздухе, опустил ногу на землю, оперевшись второй о качель. Подошва чёрных кожаных ботинок, с незамысловатым и простеньким дизайном, почти сразу же начала пачкаться во влажной после дождя грязи. Осень не всегда бывает прекрасной. Зато есть успокаивающий дождь. Уи любит дождь, как самый извращённый плювиофил. Любовь засыпать под монотонный звук капель, падающих с суровых небес, явление интересное - но вполне часто встречающееся. По крайней мере, Коори даже здесь отличился. Он видит определённую безысходность в каплях, что проделывают долгий путь с тучи для того, чтобы в конце-концов неминуемо разбиться о сырую поверхность асфальта. Его скептицизм, тонко переплетающийся с нигилизмом не лечится. Наконец , отряхнув подол пальто, он разворачивается на окоченелых ногах в сторону дома, сгибая колени сильнее, чем требуется, дабы вернуть конечностям былую подвижность. Начинается дождь. Небольшие серые капли падают и путаются в вороной копне волос Уи, придавая ещё большей небрежности и так растрёпанным локонам. Он легко сбивает волосы рукой, сразу же приглаживая непослушные пряди ладонями. Дорога до дома от его любимого места занимает не больше семи минут. Это кажется грустным. Снова и снова, изо дня в день. *** Входная дверь закрылась с громким шумом, отразившимся от стен подъезда. Коори зашёл в квартиру, попутно расстёгивая одну за одной пуговицы на классическом пальто. Сняв обувь, мужчина поплёлся на кухню, напрочь забывая о том, что стоило бы выключить свет в коридоре. А вот и любимая кухня. Место его извечных посиделок с огромными окнами и широкими подоконниками, на которых он коротал длинные, кошмарно одинокие вечера, в которые Хаиру не приходила к нему. Таких было немного, навещала она его часто. Усевшись на подоконник, Коори выудил из кармана серых брюк телефон, явно нервничая и покусывая нижнюю губу. Чувство тревоги даже перед разговором с близкими людьми? Для него это не ново. Зачатки социофобии начали проявляться ещё в школе, не позволяя его природному очарованию раскрыться полностью. Плюсом к этим чертам шла стеснительность, мнительность (так странно граничащая с абсолютной апатией) и ранимость. Все это меркло на фоне его врождённого флегматизма. Странное сочетание качеств, но никто ещё не жаловался. Из динамиков телефона раздался немного хриплый, но от этого не менее глубокий и красивый женский голос. - Да? -ответили на другом конце. - - Здравствуй, Ихей. - немного неуверенно, сбивчиво, но искренне. - Как ты себя чувствуешь? Тебе уже лучше? Ты спала? - снова поток вопросов, но Уи по-другому не может. Переживает. - Мне уже лучше, Коори-семпай. Я слежу за своим состоянием и мне уже лучше. - снова этот ласковый, душераздирающий смех. - Я рад.. Не хочешь сегодня увидеться?- он всё время так боится задать этот вопрос, будто на него один единственный ответ, что неприменно отрицателен. - Да, конечно. На нашем месте в семь часов, как обычно? - Да... Послышались характерные гудки, звучащие в пустоту. Следователь тяжело вздохнул, распрямив спину, и двинулся по коридору в свою небольшую, но уютную комнату. *** Ихей, как обычно , излучает неиссякаемую энергию, имея её в достатке, и какую-то по-детски стойкую уверенность в себе. Будто бы это не её, не их , могут в любой момент убить на задании, наградив званиями героев посмертно. Герои... Они мнимы и абсурдны так же, как и все существующие цели CCG. Имена настоящих героев зачастую не предаются огласке, предпочитая унести подвиг за собой, в мёрзлую сырую землю. В конец, откуда нет выхода. Страшное это слово - конец. От него так и веет противной безысходностью. Коори отмахивается от докучливых мыслей, хаотично сменяющихся с одной на другую. Должно быть забавно то, что ни одна из них не хорошая. Эй, Уи, тебе не рассказывали о силе оптимизма? Выше нос! Только вот отделаться от собственных выдумов кажется нереальным. У него непривычно холодные кончики пальцев и просто перманентное ощущение чего-то безбожно жуткого. Люди способны чувствовать боль задолго до того, как произойдёт само событие, но в этом случае всё как-то слишком остро ощущается. Это слишком для Коори. А Ихей всё смеётся. Смотрит своими ласковыми глазами и ребячливо хихикает. Говорят, мы ищем в людях то, чего в нас самих нам не хватает. Уи нашёл в Хаиру счастье. Она - яркий пример безрассудства, сумасшедшей элегантности(не спрашивайте, как это, достаточно просто взглянуть на Ихей и вот он, ответ!), детской беззаботности в одном флаконе. Они никогда не говорят о её детстве, из-за которого она стала такой . Хаиру игриво прикасается к щекам Коори и, резко нахмурившись, словно напугавшись своих мыслей, сбивчиво просит: - Коори-сэмпай...- недолгая пауза. - Поцелуйте меня. Уи непонятна быстрая перемена настроения, но даже внезапная просьба его не ошеломляет. Она и раньше просила его поцеловать её, заливисто смеясь при этом, украдкой глядя на чуть поднявшиеся вверх уголки губ своего семпая. Но в этот раз она была до безобразия серьёзна. Что тебя так ранило, Солнце? Что тебя так обожгло? - Не неси бред, Хаиру. - устало вздыхает. - Нет-нет-нет, пожалуйста.- говорит-умоляет, а в глазах столько надежды. Обречённо вздохнув, следователь собирается с мыслями и, немного дергано повернувшись, прикасается ладонью к её щеке, оглаживая её, с интересом подмечая контраст его ледяной кожи с её горячей. Между ними всего-навсего каких-то пять сантиметров, а Коори кажется, что Вселенная. Но Ихей так не думает. Она сама прерывает моральные метания Уи и прикасается пухлыми губами к губам Коори. Даже не поцелуй, простое прикосновение. Но сколько в этом любви, сколько эмоций. У Коори в груди щемит, стремительно выжигая внутренности. Нет, Ихей далеко не первая его любовь, но первая, кто вызывает у него такой восторг. Причина кроется в том, что Хаиру в своей сущности была похожа на дикую необычную птичку. Раз, и вылетела и прочного кольца рук, не дав даже ухватиться за хвост. У Коори рядом с ней вечное чувство её отсутствия. Будто бы она не здесь, не держит его ладонь в своей. Она быстро отстраняется и, устремив взгляд на проезжающие мимо машины, говорит как-то совсем разбито: - Коори-сэмпай, пообещайте, что не будете сильно грустить по мне. Я думаю, что это может быть наша последняя встреча здесь. Ему сразу хочется спросить, мол, где "здесь", но осознание накрывает его ледяной лавиной и ему уже не хочется смеяться. Ему бы гарантию на то, что они вернутся живыми с завтрашней операции. Коори страшно от слов Ихей. Они звучат как прогноз . Вместо ответа он закуривает, скользя взглядом по светло-розовым волосам и слишком старается отпечатать каждую её черту в памяти. Нет-нет-нет. Всё уже предрешено, Уи. Ты не убережёшь. Коори впервые мечтает оказаться неправым. Но жизнь - не мечта и он понимает это, когда поясницей опирается на холодный подоконник на своей кухне в полном одиночестве. Ихей с ним рядом не смеётся. Она теперь вообще никогда не улыбнётся. Мёртвые не смеются, особенно те, у которых вместо головы - зияющая рана на шее. Коори думает, что это тот самый конец.