Сто способов попасть в тупик

***

Маринетт Дюпен-чен никогда не думала, что есть люди намного стервознее и агрессивнее Хлои Буржуа — избалованной дочки мэра, что бросала свои язвительные комментарии вправо-влево. После знакомства с Феликсом Грэм де Ванили (Агрестом), можно было и вовсе предположить, что блондинистая стерва — не самый самовлюбленный человек в мире. — Знакомься, Маринетт, это Феликс — мой двоюродный брат-близнец, — Адриан, казалось даже, сиял от счастья, представляя свою злобную копию близкой подруге. Настолько был рад, что даже не заметил, как Дюпен-Чен на несколько минут отреклась от мира всего и подолгу смотрела в лицо Грэм де Ванили. Тот же, в свою очередь, невозмутимо стоял перед ней, протянув руку для рукопожатия. Маринетт нахмурилась: это ведь тот самый мошенник, выдавший себя за ее возлюбленного и пытавшийся ее поцеловать! И как он смел после этого даже смотреть на неё? Ах да, он ведь хотел поцеловать ЛедиБаг, а не синеволосую парижанку. Нет, от этого легче все-равно не становилось. Если он так домогался до сильнейшей героини Парижа, то что он мог сделать с ней?! Дочь пекарей попыталась отогнать подобные мысли и решила сфокусироваться на лице Феликса. Действительно, он был до безумия похож на своего брата, вот только оттенок глаз и волос был потускнее, чем у Адриана, что и являлось отличительной чертой. Девушка была рада, что смогла уловить эти детали: они всегда могли помочь распознать, кто перед ней находился (Агрест или же Грэм де Ванили), если злодей-Феликс вдруг снова решит прикинуться братом. Ох, да. Одежда — главное, что различало братьев. Строгая темная рубашка с длинным воротником, белоснежный галстук и идеально отглаженные брюки — негодяй всегда был одет, как на какое-то важное мероприятие, что не могла не заметить Дюпен-Чен. Конечно, это было единственное, что можно было бы ценить в Грэм де Ванили. — Привет, я Маринетт, — постаралась, чтобы голос прозвучал как можно непринужденнее, а парень взглядом задержался на ее лице, будто бы не веря собственным мыслям. Это лицо кого-то ему напоминало — это уж точно. Аккуратные нахмуренный бровки, поджатые губы и сжатые кулаки — так это же практически копия знаменитой ЛедиБаг. Феликс бы не удивился, если бы у его новой знакомой была сестра-близнец. Одно теперь ему ясно было точно — он настолько умён, что за несколько секунд разгадал личность героини в красном костюме. Удивительно то, что она не стала вешаться ему на шею, как это обычно делали другие девушки, ведь он — популярная модель Англии, что блистает на каждой обложке гламурных журналов, пестря своим безэмоциональным лицом и холодным взглядом. Адриан говорил, что она особенная, и теперь Грэм де Ванили не смел сомневаться. Она безусловно произвела на него впечатление, причем в положительном смысле. (Теперь вопрос: почему всем парням из семьи Агрест нравятся девушки, которые могут хорошенько набить их смазливые лица?) Маринетт не понравился его опасный оскал и то, как он оценивающе взирал на нее сверху-вниз. Она осторожно коснулась его руки, чуть сжимая ее, а Агрест, стоявший неподалеку, лишь счастливо о чем-то вещал друзьям, радуясь, что те подружились.

***

Синеволосая совершенно не глупая и не безрассудная, нет. Просто вместо того, чтобы пойти на урок мадам Менделеевой, она решила проследить за Адрианом, которому пришлось пропустить школу из-за незапланированной фотосессии в парке. Алья сразу поддержала идею своей лучшей подруги и пообещала прикрыть ее перед учительницей, поэтому особых поводов волноваться у Дюпен-Чен не было. Она прислонилась к стене школы и осторожно выглянула, пытаясь разыскать глазами своего возлюбленного. Почувствовав на себе чужой взгляд, тот мигом повернулся в ее сторону — Нетт еле отдышалась, благодаря всех богов за то, что успела вовремя отойти и пропасть с поля зрения блондина. — Фух, — выдохнула она, тыльной стороной ладони вытирая вмиг вспотевший лоб. Было бы жутко неловко, если бы Адриан заметил ее. — Тебя не учили, что подглядывать — нехорошо? — вдруг возник голос, провоцируя девушку подпрыгнуть на месте с подавленным визгом. У нее чуть сердце в пятки не упало, а все из-за грубияна-Феликса, что посмел напугать ее. — А ты не знал, что бестактно врываться в личное пространство человека — еще хуже, чем нехорошо? — парень ухмыльнулся и поправил галстук. Он захлопнул книгу, которую держал в руке, и отложил в свою сумку, не отрывая взгляда от собеседницы. — Неужели пропускать уроки для тебя является нормой? — А для тебя? — съязвила она в ответ. Голубоглазка густо покраснела, но продолжала с яростью отвечать собеседнику. — Я на домашнем обучении. Не желаю учиться с теми, кто возомнил себя кем-то важным. — То есть ты о себе. И что же ты тут забыл? — Решил прогуляться, но теперь понял, что зря. С громким топотом Маринетт ушла в школу, оставляя Феликса одного. Яркие листья хрустнули под его массивным каблуком, а сам он лишь убедился в своей правоте.

***

— Здрасьте, мне есть Адриану дело… то есть, у меня есть дело к Адриану… то есть домашнее дело… ой, работа. Выслушивать мямли Дюпен-Чен было выше всех сил Грэм де Ванили. То, как она заикалась перед его братом, неимоверно бесило и заставляло закатывать глаза. Наивная. Кто на нее такую посмотрит? Разве что кто-нибудь такой, как она сама. — Я передам Адриану задание, — Феликс подошел к экрану, на котором высвечивалось лицо Нетт. — Н-нет, я же… то есть да, спасибо, но мне… м-м-м, самой… дело отдать, то есть, деловое дать, то есть задание… — язык жестко заплетался, а дрожь в коленках унять было сверхсложно. Она лепетала так быстро, как только могла, приправляя свою речь жестами. Вот, как реагировало ее тело на недолгое отсутствие Адриана Агреста. — Прекрати мямлить, — грубо рявкнул парень, хмуря густые брови. Небрежным движением руки смахнул блондинистые локоны с лица. Объяснять (скорее, придумывать) учителям причину опоздания для Чен было не впервые. Она уже мастерски сочиняла целые произведения о том, как ее собака проглотила носок и она вела ее к ветеринару, при этом в каждый раз добавляя в историю что-нибудь новенькое. Будучи Ледибаг, она просто не могла появляться на уроках вовремя, потому что, увы, у Бражника не было определенного графика выпуска акум. Иногда героиня думала: Коту Нуару так же сложно, как ей самой, или он целыми днями валяется на диване, пропуская занятия? Скорее всего, второе. И теперь, на ходу придумав миф о бездомной кошке (мысленно представляя Нуара), Маринетт села за свое место под неодобрительный голос Менделеевой. Конечно, с ней такие шутки не проходят, но попытаться стоило. — Девочка, ты должна отнести Адриану конспекты, — вдруг шепнула на ухо Сезер. С этого и началось всё представление. — Феликс, я хочу отдать дело-о-ой, задание сама! — споткнувшись на слове, злилась Маринетт. Ее злое лицо заполняло весь экран. Грэму не повезло, что Натали в нужный момент оказалась у месье Агреста и просто-напросто не могла открыть дверь. — Да почему ты вечно спотыкаешься на этом слове?! — не выдержал блондин. — Тебе какая разница?! Хочу — спотыкаюсь! Феликс, — нет, против Грэм де Ванили ласковый тон не сработает. Он уже давно знал все уловки девушек против мужчин, поэтому его провести оказалось сложнее, чем думала Маринетт, а возвать к совести — еще хуже. — Ну пожалуйста! Зеленоглазый закатил глаза и открыл ворота. Всё-таки, прокатило.

***

— Какое уродство, — фыркнул парень, покрепче сжимая лямку своей сумки. Одноклассница Адриана споткнулась на полпути к нему, а Агрест даже добежать не успел. Только опустился на колени рядом с ней, спрашивая, как она. Если же для Феликса это было бы унизительно, то Маринетт уже давно улетела за грани пространства от счастья, переполнявшего грудь. Боже, парень, который ей нравился, встал перед ней на колени и коснулся ее руки! Это ведь предел всех мечтаний. Дюпен лишь пыталась оттянуть этот момент как можно сильнее, но ненавистный ею близнец ее одноклассника поспешил вмешаться. — Маринетт, — «своих ног что ли нет, поднимайся, наконец!» — вскрикнул бы он, если бы забыл о своей репутации хорошего сыночка своей матери. При публике ему было совсем не свойственным повышать тон и оскорблять кого-либо, но вот в неведении всех мог делать и говорить, что хотел и как хотел. В галантном жесте, Феликс протянул свою руку в качестве помощи, в отличие от своего братца, что до сих пор стоял на коленях. — Поднимайся, — прозвучало как приказ. Что-то пробормотав себе под нос, девушка положила свою руку в его и поднялась, всё так же продолжая чему-то тихо возмущаться. Но ведь Грэм де Ванили знал, в чем дело. — С-спасибо, Феликс, — заикнулась, а дальше продолжила как ни в чем не бывало. Агрест уже поднялся с земли и даже не отряхнул одежду, что показалось его брату полнейшим свинством. — Ад-дриан, игра, я играть… «Ну вот, началось». Старший близнец уже не мог закатить глаза чисто физически. — Адриан, ты опаздываешь, — напомнил близнецу парень и снова глянул на часы, что покоились на левом запястье. Фотосессия через пятнадцать минут, и он тоже должен был присутствовать на ней. — Думаю, Нетт просто хотела попрощаться, — выдал старший блондин, ловя на себе недоумевающий взгляд Дюпен-Чен. И что же он сделал не так? Боже, этим «воспитанным» парижанам так сложно угодить. — Нет… — начала протестовать голубоглазка. Подойдя поближе к братьям, он вытянула руки вперед и пролепетала со скоростью света: — Адриан, не хочешь ли ты поиграть в Алтимейт Мега Страйк у меня дома вечером?! — звучало так, будто бы она проводила какой-то ритуал по вызову демонов. — Конечно, Маринетт! У меня как раз сегодня отменили фехтование. Ты не против, если Феликс пойдет с нами? «Неблагодарный глупец, на кой черт меня-то звать». — Н-нет, то есть да! Да! Конечно, не против, — «Я бы поспорил». — Удачи, увидимся вечером! Когда братья сели в машину, Грэм де Ванили почувствовал что-то неладное, а именно — любопытный взгляд Адриана в его сторону. И что же не так с этим городом? Все такие странные. Всю дорогу он пытался как-нибудь увернуться от прожигающего взгляда братца-Агреста, поджимая губы и все ближе прижимая к себе книгу. В конце концов, он просто не выдержал, резко поворачиваясь к брату. — Да, Адриан? — спросил он, замечая, как Агрест покраснел. Наверное, не думал, что Феликс мог заметить его взгляд, но всё-таки взял себя в руки и уверенно улыбнулся, откладывая телефон в сторону. — Я не знал, что вы с Маринетт вместе, — это заставило нахала нахмуриться и поудобнее устроиться на сидении салона. — Когда такое было? — стараясь как можно невозмутимо отреагировать, ответил зеленоглазый. — Ну ты ведь назвал Маринетт Нетт, — проконстатировал факт, будто бы сам Грэм этого не знал. Он закатил глаза и с немым вопросом в глазах уставился на своего близнеца. Ну назвал он ее так, ну и что теперь — всю жизнь жалеть? Удивительно, как здесь живут. То есть, если бы какая-нибудь из девушек Франсуа Дюпон назвала его Фелом, то, значит, таким образом это послужило бы подтверждением несуществующих отношений? Глупо, просто глупо. — Ну и что теперь? — будто бы без интереса. — То есть вы не вместе? — «он что, расстроился? Адриан, ты совсем слепой? Эта девушка от тебя ни на шаг не отходит!». — Нет, и никогда не будем. — Но зато вы подружились, — Феликс подавил очередной раздраженный стон.

***

— Тикки, это настоящая катастрофа! — Дюпен-Чен неслась по всей комнате, сдирая со стен плакаты и фотографии своего кумира — Адриана Агреста. С минуты на минуту он и его злобный брат должны были появиться, чтобы поиграть с ней в видеоигры. — Во-первых, я не разрешала называть себя «Нетт», во-вторых, Адриан теперь, наверное, думает, что мы дружим, а что еще хуже — встречаемся! Какая катастрофа! — Спокойней, Маринетт, — как в мантру повторяла квами, помогая хозяйке и убирая рамки с фотографиями ее кумира. — Всё образуется. — Я на это надеюсь, — она не сдержала шумный вздох и опустилась на кровать.

***

— Чувствую, она до конца жизни будет между двумя Агрестами. — Я тоже. Этот короткий диалог возник между Сабин и Томом сразу после того, как в дверь постучали братья близнецы, похожие друг на друга как две капли воды. Зато существенная разница была в поведении. Адриан радостно обнял родителей одноклассницы с расспросами о том, как их дела, а его брат пожал им руки и нехотя представился. Дюпен-Чены вмиг проводили парней в комнату своей дочери (с ними действительно все в порядке? Феликс вообще не понимал, как они могли вот так вот легко проводить к своей девочке двух знаменитых блондинов, к одному из которых она питала симпатию? Глупо, просто глупо). — Я надеюсь, что она выберет Адриана, — признался Том, прожигая взглядом лестницу перед собой. Он очень надеялся на младшего Агреста, потому как добрый, отзывчивый и понимающий парень был бы лучшей половинкой его малышки. Сабин же считала иначе. — А я считаю, что она будет с Феликсом, — Дюпен почесал затылок и уставился на жену. Холодный, практически безэмоциональный и, возможно, немного грубый — и он мог влюбить в себя его девочку. Да чёрта с два. — Спорим? — На сто баксов.

***

Всю игру Маринетт пыхтела и пыталась одержать победу, у Адриана аж уши краснели от усердия, а Грэм де Ванили одной рукой держал кружку с зеленым чаем (где он ее достал?), а другой джойстик, и при этом всем он выигрывал. Не честно. Как у него так легко получалось одерживать победу в супер-крутой игре? Сказать честно, голубоглазка никогда и подумать не могла, что злобная копия ее возлюбленного умел играть в игры. Казалось, в процессе даже сам Агрест удивился мастерству брата. Ладно, пусть он и выигрывал, но все те ехидные комментарии, которые он бросал во время игры, раздражали девушку и выводили из себя с невероятной скоростью. Хотелось поскорее заткнуть несносного братца Адриана и вообще запереть в другой комнате. Маринетт ведь просто надеялась побыть наедине со своим объектом симпатии… — Теперь ты познаешь поражение, Феликс, — беззлобно радовался своей (почти-)победе младший блондин, но не тут то было. Он опять выиграл. Так нет, еще как-то умудрился побить собственный же рекорд. — Сомневаюсь, — ответил близнецу Грэм де Ванили и отложил прибор на стол. — Четвертый раунд? — с надеждой в голосе прощебетала синеволосая, сжимая в руках пульт, отчего старшему зеленоглазому показалось, что тот вот-вот хрустнет в ее нежной ладони. — А не пора ли нам закругляться? — недовольно пробурчал он, обращаясь к обоим. — Думаю, у нас хватит времени на еще одну игру, — улыбнулся Адриан. — Я отлучусь на время? — Конечно. Феликс неимоверно скучен. Господи, да лучше бы Дюпен-Чен отлучилась вместе с его братом — это уж получше будет, чем сидеть в полной тишине и ощущать на себе редкие взгляды парня. Почему он был таким злым и черствым? Вроде, его мать, по рассказам Агреста, была самым веселым и добрым человеком на свете, всегда позволяла делать, что он захочет и обращалась к нему на «Солнышко». И неужели она не смогла угодить самому Грэм де Ванили? То, что он всегда был одет как на похороны, еще можно было опустить, но вот эти безразличные взгляды, то и дело останавливающиеся то на светлых следах от плакатов на стенах, то на ее волосах. Маринетт просто не могла это игнорировать. И она совсем не замечала того, что Феликс пытался сосредоточится на своей книге, то и дело отвлекаясь на то, как Чен прожигала его взглядом. Нет. Поэтому, проявляя всё свое уважение, он сдерживал свой порыв недовольно хмыкнуть. Вскоре он опустошил всю кружку чая и поднялся со стула, чтобы пополнить свои запасы на кухне пекарей. Пол под ногами скрипнул, отчего он закатил глаза и с хлопком закрыл книгу. — Что с тобой не так? Феликс остановился. Повернулся к Маринетт и изогнул брови в вопросительном жесте. — Я всего лишь собрался пойти за чаем. Парижанка опустила руки на колени и развернулась к нему на розовом кресле. Она глубоко вздохнула, будто бы уже долго готовилась к тому, чтобы остановить де Ванили на полпути к кухне. — Я имею ввиду, что ты странный, — тут же осеклась и снова стала лепетать. — то есть не странный, но немного странный, то есть… — Прекрати. Я понял. Маринетт выдала что-то невнятное, похожее на «Уф», и провела пальцами по собственной челке. Феликс был как настоящая ледышка, коснувшись которой героиня рисковала получить ожог на всю жизнь. Что вообще заставляло ее обращаться к нему? Ах да, она же ЛедиБаг, что пытается спасти всех от негативных эмоций. Хотя, она долго удивлялась, почему Бражник не акуманизировал брата Адриана каждые две секунды. — Может, у тебя есть какие-то проблемы? Ты всегда можешь высказаться мне, — ну вот, она еще раз коснулась, но на этот раз ожог был посильнее. — И что мне с этого будет? А тебе? «Хм, выгоду везде ищешь. Ладно.» — Ну, ты получишь чувство легкости, а я буду знать, что с тобой всё в порядке. — На кой чёрт тебе это. А, я, кажется, понял, — «От акумы пытаешься спасти, ЛедиБаг?» сейчас или никогда. Он должен был раз и навсегда убедиться в своей безмуной гипотезе о том, что жестокая героиня в красном — это застенчивая одноклассница его придурка-братца, но решил, что для этого еще рано. А Маринетт остолбенела, широко распахнув васильковые глаза. — Ты не знаешь ничего обо мне, и смеешь говорить, что я странный? Почему он так медленно, но верно надвигался к ней? Кружка, что до этого момента всегда была в его плотно сжатой руке, исчезла, поэтому его руки были вполне свободны, и это придавало девушке чувство загнанности в клетку. Да уж, действительно, оказаться зажатой Феликсом в стенку в собственной комнате — самый что ни на есть настоящий тупик. — Мисс Дюпен-Чен, — что? Какие к черту фамильярности, когда он вот так нагло прижимает ее в угол в ее же доме? И что теперь? Ей нужно обратиться к нему «Месье Грэм де Ванили»? Какая-то чушь, ей богу. Его тяжелое дыхание опаляло ее шею, что заставляло синеволосую вжаться в твердую поверхность. — Что? — ее голос задрожал, как у испуганного зверька, а щеки залило румянцем, хоть и брови привычно опустились вниз. — А ну отойди… — Кого ты видишь перед собой? Нет, лучше бы алфавит решил спросить. Какой смысл будет в том, что она ответит «я вижу тебя»? Ужас, кажется, он начал сходить с ума, раз уж задавал такие простые вопросы и не знал ответа на них. — Тебя? — прозвучало, как вопрос. — Поточнее. — Я вижу тебя, брата Адриана — Феликса, — Маринетт ответила на автомате, искренно, но умолчала о том, что он еще и являлся хамом, придурком и безэмоциональной ледышкой. Но отчего-то глаза Грэм де Ванили опустились, сам он поник. Нахмурился, отошел от нее и, наконец, вышел из комнаты. Прямо как раз тогда, когда вернулся Агрест. «Почему так долго?!»

***

Маринетт Дюпен-чен не высыпалась уже который день, мучаясь от бессонницы. Тикки предлагала сходить к мастеру Фу, но ее подопечная не видела особых причин к нему обращаться, поэтому терпела весь этот ужас. Феликс. Чертов. Грэм де Ванили. Прижал ее к стенке, спрашивая, кого она перед собой видит. Нахмурился и просто ушел, оставляя ее с Адрианом. Окончательно она решила попрощаться с нормальным образом жизни, когда вышла на улицу без дождевика и промокла до ниточки, опаздывая в школу. Целый день она ходила с неприятным чувством влажности, что выводил ее из себя, а во время выхода из школы и вовсе… Феликс дал ей зонтик. Чёртов. Феликс. Грэм де Ванили. Дал ей зонтик, прямо как тогда, когда Адриан Агрест решил помочь ей, отдав свой зонт. — Чертовы Агресты, — краснела в подушку героиня Парижа, вокруг которой витала квами. — Что со мной не так, Тикки? — простонала она, намекая на смешанные чувства, которые вызвал в ней двоюродный брат Адриана, просто отдав ей свой зонтик, а до этого прижал к стенке. Это точно не нормально. Неужели она будет влюбляться во всех тех парней, что будут давать ей зонты (не говоря уже о полудомогательствах со стороны старшего близнеца)? Как бы сказала Хлоя, возмутительно. Это просто возмутительно. — Успокойся, Маринетт, — подбадривала ее божья коровка, — просто Феликс тебе понравился. — Этот высокомерный тип? Мне? Спасибо за поддержку, Тикки, — от безысходности Чен застонала, подняла голову и снова уронила ее на подушку. Что за день такой. Но ведь действительно, он никак не желал выбираться из ее головы. Уже которую ночь она закрывала глаза и видела перед собой недовольное лицо сына Амели. Сжатые губы, нахмуренные брови, платиновые, с желтым отблеском, волосы — всё это никак не покидало ее. Она даже не заметила, как стала часто рисовать Грэм де Ванили. Черт, она бы совершила покушение на свою жизнь и жизнь Феликса, если бы его брат-тире-ее-возлюбленный увидел хоть один портрет своей злобной копии. На секунду даже стало жаль Кота Нуара, что бегал за ней вот уже несколько лет с целью привлечь к себе внимание. Теперь Маринетт понимала его, поэтому ЛедиБаг отныне пыталась как можно больше времени уделать котенку, а именно: честать за ушком, гладить по голове и хвалить. И — что неудивительно — ее напарник от этого был в полном восторге, а квами ругала хозяйку за то, что та дала бедному парню надежду. Теперь Дюпен-Чен втройне плохо. Ах, если бы она знала, что все ее три проблемы — это три Агреста?

***

Феликс Агрест-или-Грэм де Ванили — один из самых недовольных людей на свете, которых только могла встречать героиня. Он вечно хмурился, кривлялся, фыркал и скалился. Оскорблял за спинами других людей таких, как Лила Росси и Хлоя Буржуа, а так же всё время проводил в библиотеке школы. Наверное, успел передумать и стал учиться в Франсуа Дюпон, потому что до этого презирал всех и учился на домашнем обучении. Но если бы не он, Маринетт Дюпен-Чен не была бы уже во второй раз прижата к стене (вот только на этот раз в туалете) одним и тем же человеком, судорожно пытаясь вдохнуть воздуха. То, как она здесь оказалась, интересно даже парижанке самой. Феликс просто попросил помощи в коридоре, а затем… Черт, неужели она действительно думала, что ему понадобится ее помощь? — Не вздумай играть со мной, Дюпен-Чен, — пробормотал ей куда-то в ключицы Грэм де Ванили, прикусив кожу. Голубоглазка выдохнула и неровно задышала, чувствуя под пальцами шевелюру парня, в которую она неосознанно впилась. — Думаешь, я такой же слепой, как мой брат? Маринетт зашла в тупик. Она потратила целых три месяца, чтобы разобраться в себе, включая и свою внезапную симпатию к двоюродному брату Адриана. Всё было так сложно и запутанно, что она искренне проклинала сына Амели. Он осел в ее голове, а потому и выгнать его оттуда было тяжело. Во всем был виноват дурацкий зонтик и оскал Фела. Она то заикалась, то разъяренно кричала на него. Не могла никак остановиться на золотой середине, мечась с одного пункта на другой. Жаль только (или нет), что у Грэма не железное терпение. Он часто бесился от того, как неумело его избегала однокурсница тупого брата, и сам не понимал, почему это его так волнует. Спонтанные чувства, внезапно появившиеся к девушке, влюбленной в его близнеца, добивали его. Он и сам не заметил, как стал регулярно выкуривать по несколько сигарет в день, не волнуясь о том, что это могло быть не полезно для здоровья. Его мать заладила с счастливыми криками о том, что ее сын, наконец, нашел ту, что растопит его сердце, а Феликс же в ответ закатывал глаза и ленился отнекиваться. Теперь же он прижимал прилежную (но не совсем) ученицу к холодной стенке туалета, не заботясь даже о том, что его одежда могла помяться. Вот, что творит любовь. Все как-то само произошло после просьбы о помощи и очередной бессмысленной ссоры. Глупо. Просто глупо. — Что ты несё… — голубоглазка не успела проговорить фразу, как она потонула в резком поцелуе, что выкачивал из легких все больше и больше воздуха. — Представляешь, не все люди в Париже лишены мозгов. Я тоже этому удивлен, если честно. — Отпусти меня, живо, — процедила Маринетт, а Феликс еще сильнее сжал её запястье над головой. Нет-нет-нет, она берегла свой поцелуй для Адриана, что же он наделал! Протестовать у нее получилось слабенько: только еле-еле отталкивала его от себя свободной ладонью, шепча о том, какой же он нахал и невоспитанный дурак. — Тихо, хорошие ученики сейчас на уроках сидят, — наклонился ближе. — Феликс, я тебе повторяю: отпусти меня! Я опаздываю… — Если бы ты хотела — ты бы ушла давно. Чертов тупик, верно? Поцелуй со вкусом горькой и кислой, но такой мягкой и нежной, вишни. Как оказалось, кожа Грэм де Ванили была не такой уж и холодной, как могло показаться Маринетт раньше. Но ее тепла хватало настолько, чтобы согреть обоих подростков. — Верно. Отталкивать своё будущее она больше не могла. Свободная рука ослабла и упала вниз, а блондин сплел свои пальцы с ее и снова поцеловал: уверенно, умело, так, будто бы всю жизнь этим занимался. Ну, или Маринетт так показалось, ведь целовалась-то она от силы раза два — и то, с Котом Нуаром, чтобы спасти его от очередных чар акуманизированных жертв Бражника. Это было столь приятно, что Дюпен голову чуть не потеряла. Его губы двигались по-разному: то грубо и резко, то осторожно и медленно. Это сводило с ума. Он прикусывал ее губы до крови и тут же ее слизывал, яростно отвечая на действия… возлюбленной? Нелепо. Просто нелепо. Его голос был низким и хриплым, ее — дрожащим и тихим. Он с непривычной улыбкой посмотрел на нее и выдохнул в губы. Кто бы мог знать, что этот зеленоглазый нахал умел искренне улыбаться? Выхода из тупика не сущестовало, да и голубоглазка не хотела его искать. В руках Феликса Грэм де Ванили было слишком хорошо, чтобы от него бежать.

***

— Сто евро, Том. — Ты невыносима. — Вы что, ставили на мои отношения?!