Тот, кто погас, будет ярче гореть

One year later- Утренняя прохлада приятным ветерком разносится по округе. Недавно взошедшее солнце не придаёт особого тепла, но яркими бликами оседает на волосах. Немногие люди, что в такую рань стоят на перроне, негромко переговариваются меж собой, но Хаиру благополучно пропускает их разговоры мимо ушей, помогая Коори нести сумки и специально игнорируя его взгляды-намëки. Конечно, большинство вещей они взяли именно по её просьбе, значит, она и должна ему помогать! Самоотверженности у Хаиру всегда с лихвой хватало, поэтому она и пропускала тщательно прикрытые необоснованным «так надо» заботливые наставления. Прошёл год с тех памятных событий, их…свадьбы, привыкания к новому месту, переезду из Токио, где каждая деталь напоминала не о самом приятном прошлом. Теперь с городом их связывала только Юи, которая осталась работать там, не обращая внимания на обстоятельства. Как бы не было прискорбно осознавать, они немного отдалялись друг от друга, но каждая встреча, стабильно раз в месяц, являла собой новые впечатления от новой жизни, которая, построенная на руинах прошлого, текла своим чередом, сменяя уже давно минувшие дни. И этот день не был исключением. Токио уже заметно восстанавливался после тех событий, а успехи в области медицины достигли небывалых высот, к чему Юмено явно приложила руку, будучи одной из первых, кто не побоялся продолжать заниматься своим делом первые месяцы после катастрофы. Хаиру с Коори действительно беспокоились за неё и за такое рвение вернуться назад, похожее на желание самоубийцы покинуть этот мир таким образом, чтобы никто не понял, но их опасения, к счастью, не оправдались. Они медленно шли по знакомой аллее, разумеется, не спавшие всю ночь. Хаиру вновь и вновь возвращалась к прошлому, к их первой совместной поездке, что произошла не в лучшей ситуации, да и настроение тогда желало оставлять лучшего. Вспоминать это, когда никакая опасность не грозила, и мир во всём мире укреплялся с каждым прожитым днём, было той ещё забавой. Как раз тем занятием, которое могло скрасить поездку. Темы для разговоров почти никогда не иссякали. Они говорили о вечном и недостижимом, снова вспоминали станции метро, держась на равных уже более тридцати минут, строили дальнейшие планы хотя бы на день. И, что было естественно, единственной причиной вернуться в знакомый до каждого переулка Токио, являлась встреча с Юи. Оставлять её в одиночестве на очень долгий срок после того, что она, обычная девушка, не связанная с миром гулей и следователей и нашедшая смысл в спасении чужих жизней, пережила, было бы совсем бесчеловечно. Видеться по редким праздникам неизбежно привело бы к потере контакта и связи, а лишаться этой крепкой привязанности, разумеется, не желал никто. Именно поэтому Юи в свой выходной день не поленилась встать в шесть утра, чтобы собраться и пойти встречать их на перроне. Встречи получались действительно нечастыми, она дорожила каждым мгновением рядом со своей семьёй, и перспектива лишиться возможности долго поспать казалась сущим пустяком. Всю усталость как рукой сняло, когда Юмено наконец удалось разглядеть среди монотонной толпы людей тех, кого нужно было найти. Радостно улыбнувшись, она чуть ли не бегом сорвалась к ним, заключая в крепкие объятия. — Мы бы сами нашли дорогу к тебе. Лучше бы ты так берегла своё здоровье, — Коори недовольно закатывает глаза вместо приветствия, обнимая свою сестру в ответ и осторожно проводя по её волосам. Прямо так, как в детстве. — Юи-чан, ты совсем себя не бережёшь! Ты обещала высыпаться! — Хаиру оглядывает слегка заметные синяки под глазами, не замаскированные косметикой в спешке. — Я ничем не рискую, не беспокойтесь за меня, — она убирает спадающую на глаза прядь слегка отросших за это время волос, — мы можем идти, — переводит взгляд на многочисленные вещи и тихо усмехается своим мыслям, — давайте, не молчите, расскажите, что нового! Как вы, как мама? Смирившись с тем, что её не исправить, Коори давит в себе зарождающийся едкий ответ — сейчас не тот случай, чтобы перекидываться остроумными шуточками, они и правда скучали друг по другу. Юи вела их специально длинным путём, чтобы поговорить побольше — ей недоставало этого общения, среди коллег у неё никогда не было близких друзей, а работа отнимала все силы. Свежая зеленая трава, только-только прорастающая на земле, уже росла по всему Токио, постепенно окрашивая его в весенние цвета. Ей действительно полюбился этот город за многие годы. Поэтому Юи не горела желание мучиться с переездом. — У нас всё как прежде, — отвечает Хаиру, незаметно даже для себя продолжая улыбаться, — всë стабильно хорошо. Матушка тоже в порядке. Тебе ещё не одиноко здесь? Мы очень ждём твоего переезда к нам. — Скучаете? — усмехается Юмено, но её лицо отчего-то приобретает большее меланхоличное выражение. Тоска по дому, пожалуй, одно из немногих обстоятельств, что могло бы заставить её грустить. — Конечно, — энергично отвечает Хаиру, не сдерживая порыв и обнимая подругу вновь, — мне не хватает наших встреч. Их слишком мало! — Я всё ещё рассчитываю на твоё благоразумие, — в попытке скрыть яркие эмоции, оставляя выражение чувств — да и своих собственных, что таить — на Хаиру, произносит Коори. В душе скребут кошки. Ясное дело, что им в одинаковой степени одиноко не вместе. А ему, прожившему всю сознательную жизнь в непосредственной близости с сестрой, было ещё тяжелее. Уи старался не подавать виду, компенсируя расставание телефонными звонками. Оказалось, что живое общение было очень важно. Но рядом была Хаиру. Только она, понимающая его смешанные чувства как свои собственные, не давала отчаиваться. Она всегда его спасала. И Коори мог поклясться себе, что никогда не жалел о том, что они встретились в многомиллионном городе, сблизились и позволили любить друг друга. — Удивительно. Можешь рассчитывать на это, — из задумчивости выводит голос Юи вперемешку с насмешливыми нотками, — я правда не сунусь туда, куда не нужно. Для неё вновь в этом мире проведена чёткая грань между нереальным и действительным. Дышать спокойнее и легче. Не разрываясь между сложнейшими дилеммами и вариантами, оба из которых заведомо являются неправильными, Юмено правда чувствовала, что твёрдо стоит на ногах в трепетно поддерживаемом мире. — Я надеюсь на это, — хмыкает в ответ Коори, складывая руки на груди. — Не будьте такими пессимистами! — восклицает Хаиру, хватая их обоих за руки. Не утратившая ни крупицы своей вечной энергии, бьющей через край, она не могла устоять на месте, слушая их монотонные разговоры, сводящиеся к одному и тому же, — у нас ведь целый день ещё, да? — Завтра утром придется уехать по работе. На курсы, — словно предрекая последующий вопрос, Юи отвечает на него сама, — это ненадолго, правда. Может, потом я сама к вам приеду, не знаю точно. — Почему ты сразу не сказала? Мы могли бы ещё раньше… — Хаиру прерывается на полуслове. Поднявшийся ветер растрепал её волосы, и теперь они, слегка подросшие за всё время, загораживают обзор. Убрав их назад, она хотела бы вернуться к разговору, но подруга уже поспешила ответить: — Не хотела сбивать ваш рабочий режим, — на губах вновь расцвела яркая улыбка — такая до боли знакомая, что впору было бы пустить слезу ностальгии, — ничего страшного, если вы останетесь в Токио вдвоём на пару дней побольше, верно? У вас есть много мест, где можно освежить воспоминания. — Без тебя это будет не так интересно, — розовые глаза Хаиру умоляюще скользят по лицу Юмено, словно что-то в этом решении можно изменить, — я хотела, чтобы мы вместе покатались на метро — просто, без всякого направления и цели. Потом мы бы вышли на незнакомой станции и купили дынные булочки… И гуляли бы дотемна, — голос Хаиру напоминает тон ребенка, мечты которого наивно разбились. На мгновение улыбка дезертирует с её лица, и Юи кажется, не показалось ли ей. — Мы обязательно сделаем это, — обещает она, переходя уже к крайнему методу и пытаясь передать брату свои мысли. Коори, к счастью, понимает её прозрачный, почти невидимый и растворившийся в воздухе в момент своего появления намёк. И беззлобно подкалывает Хаиру: — Признайся, ты просто хочешь выиграть в эту игру. Юи не знает почти никакие станции, а я обычно проигрываю, — он ответно сжимает её руку и улыбается. Тучи рассеиваются, и среди них выглядывает яркое солнце. Юи, прищурившись, смотрит в небо, а после переводит взгляд на Хаиру с Коори. Обручальные кольца на их пальцах отливают золотом при таком ярком свете. Она не может сдержать улыбку, вновь и вновь вспоминая день свадьбы. Видеть Хаиру в чисто-белом — невольно ассоциировать с одеждой следователя. Только вот, в отличие от свадебного наряда — пышного платья, достающего до пола, кружева которого создавали своеобразные завитки, в плаще ничто не сковывало движения. В нём легко было действовать метко и точно, а на высоком каблуке и передвигаться получалось неудобно. Хаиру боялась упасть, поэтому тогда, когда предоставлялась возможность, цеплялась за руку Коори или Юмено, зная, что они поддержат её. Волосы, красиво уложенные и не развевающиеся в разные стороны при любом движении, отливали неестественным светом — виной тому были солнечные лучи, пробивающиеся сквозь окно и словно нарочно яркими бликами оседая на прическе Хаиру. Восходя к алтарю, она впилась взглядом в подругу. В омуте нежно-розовых глаз плескалось тревожное волнение, и Юи ободряюще улыбнулась, заставив Хаиру неосознанно повторить этот жест. Надеясь, что вселила в неё хоть каплю уверенности, она впервые за долгое время восстановления своего ментального состояния была по-настоящему счастлива. И это счастье отражалось во всем: в каждом движении, ненароком брошенном слове или жесте. Дорога сужается, приводя к неизбежной развилке — усмехаясь про себя, как же философски это прозвучало в её голове, Хаиру идёт следом за Коори и Юмено. Они правда не знаю, куда идут и зачем продолжают движение — о чём-то с улыбкой переговариваются, вспоминая прошедшие дни, что действительно стоили того, что бы о них говорить. Нежные лепестки цветущей сакуры кружатся в мимолетном вальсе, грациозно спадая с ветвей дерева и оседая прямо на Хаиру. Они везде — сливаются с её волосами такого же оттенка, что не позволяет сразу их отличить, пропитывают собой кислород, которым она дышит, опускаются на её бежевое платье. Усыпанная лепестками, она смеётся, стараясь вдоволь надышаться этим трепетно-манящим ароматом. Приближался закат, отливал алым разливом с проблесками пурпурного, словно на небо нарочно опрокинули вëдра нескольких красок, и они плавно растеклись по нему; безмолвные тени, лежащие сзади и под ногами, расширялись, чётко выделяя три идущих по одной дороге силуэта. На его фоне озелененное пространство казалось своеобразным Райским Садом — Хаиру ни за что бы не объяснила, почему такая ассоциация возникала у неё с этим местом каждый раз, когда они проходили его. Она помнила, что они с Коори пару раз гуляли здесь, но это случалось после работы, когда усталость непомерным грузом ложилась на плечи, и даже ей неподвластно было полностью наслаждаться красотами природы вдоволь. — Открой книгу на пятьдесят шестой странице. Приятный запах перевернутых страниц разлетается по небольшой библиотеке. В ней больше никого, кроме них, нет — только тишина, медленное биение стрелок висящих на стене старых отстающих часов. Хаиру послушно открывает толстую книгу в зелёном переплёте на нужном месте, убирая волосы назад, чтобы не загораживали обзор. — Посмотри на пятую строчку сверху. У Коори победные ноты в голосе говорят чуть ли не о том, что он знает это произведение наизусть. Зачитанное до дыр, оставившее глубокий отпечаток в сердце… Так похоже на него. Цепляясь глазами за приводящую в умиление фразу, Хаиру расслабленно прикрывает глаза, проводя ладонью по странице. — Я тоже люблю тебя, — чтобы дотянуться до противоположной стороны небольшого столика, за которым они сидят, ей приходится слегка приподняться со стула. Коори нарочно переплетает их пальцы, поднося руку Хаиру к губам и аккуратно целуя хрупкое запястье.

***

Собственное отражение в небольшом пруду смотрит с устойчивой любовью ко всему миру. Хаиру тянется рукой к волосам, стараясь убрать так удачно упавшие на них лепестки сакуры, чтобы потом не забыть сделать это. Юи, что тихо о чём-то переговаривалась с братом чуть поодаль от неё, срывается с места, подходя ближе. — Я помогу тебе, — не спрашивая, нужно это или нет, она начинает перебирать розовые пряди, очищая их от лепестков, плавно снимая их с волос и роняя на светло-зелёную траву, — они всё равно сливаются с твоими волосами, так что не особо заметно. — Юи-чан, ты лучшая, — заключая девушку в крепкие объятия, улыбается Хаиру. Поднявшийся ветер треплет их волосы, заставляет стоящие рядом деревья склоняться вниз. — Пойдём дальше, — аккуратно отстраняясь, говорит Юмено, прищуривая серые глаза, — если хочешь, обязательно вернёмся на обратном пути. — Конечно.

***

— Ты правда хочешь вернуться в Токио? — интересуется Хаиру, изредка слушая новости, доносящиеся из включённого телевизора — она не планировала погружаться в безнадежную атмосферу, в которой пребывал её родной город. Медицина сделала резкий скачок вперёд, и даже казавшаяся неизлечимой болезнь Юи, связанная с RC- клетками, казалась пустяковой по сравнению с тем, что теперь могли излечить. После операции ей беспрекословно прописали свежий воздух и относительный покой, поэтому неудивительно, что она в первую очередь вернулась под материнское крылышко, всё чаще навещая Коори с Хаиру, когда те были свободны от работы. — Конечно, я вернусь. Ты не представляешь, сколько всего ещё нуждается в изучении, — с азартным блеском в глазах отвечает Юмено, кидая ещё один кубик сахара в чай и часто-часто размешивая его ложкой, — да и делать здесь мне особо нечего, — уже чуть тише добавляет она. — Пойми, мы не собираемся тебя тут удерживать, — с необычной для него осторожностью начинает Коори, — но ты всегда так рвалась сюда. Проводила здесь большую часть свободного времени, а теперь говоришь обратное. Что-то случилось? Разумеется, это не могло не наталкивать на волнующие мысли. — Что со мной может случиться? Я жива, теперь уже здорова, просто у меня теперь есть цель, из-за которой оставаться в Токио для меня наилучший вариант, — стремясь успокоить их, отвечает Юи, — я буду навещать вас почаще, если так сильно соскучитесь, обещаю. Коори с Хаиру никогда не обговаривали этот диалог меж собой. Но они ощутили одинаковое чувство — словно потеряли что-то важное. Безвозвратно. Переживать разлуку вместе было намного легче, не заговаривая об этом. Живя новой жизнью и не подвергаясь опасности каждый день. Они втроём всегда находились рядом друг с другом — даже сейчас, даже когда их разделяли сотни километров. Эта обретенная и пронесенная сквозь года и препятствия связь уже никогда не пропадёт.

***

— Тебя точно не нужно проводить? Ты уверена? — Ты говоришь это человеку, который живёт здесь с восемнадцати лет и знает этот город вдоль и поперёк, как ты вообще выживаешь без меня, — Юи демонстрирует наигранное раздражение, в шутку закатывая глаза и копируя привычки своего брата. — Мы еще так долго не увидимся, — со вздохом протягивает Хаиру, отрывая взгляд от небольшого листа бумаги, на котором что-то старательно выводила карандашом. Разумеется, они с Коори даже не спрашивали бы, благополучно забыв о том, что поезд отправляется в пять утра, а сбитый режим не позволяет уснуть раньше двенадцати. Они бы не спали хоть всю ночь, если нужно бы было — им же не привыкать. Но в этот раз Юмено по каким-то неведомым причинам заявила, что не нуждается в их сопровождении, аргументируя это самыми страшными, потаенными в рукавах козырями — рассказами о том, к чему может привести хотя бы одна бессонная ночь, от которых ужаснулся бы любой. — Я приеду к вам сразу же, как закончу, — обещает она с виноватым блеском в глазах, — и ничего со мной не случится. Все в безопасности, так? — Мне уже страшно тебя отпускать одну, — усмехается Коори, игнорируя навязчивые воспоминания, — ладно-ладно, раз так не хочешь, чтобы мы портили своё здоровье, ложись сама раньше. — Вы тоже себя берегите, — Юи устало улыбается в ответ. Они сегодня довольно много прошли — столько, сколько никогда не гуляли вместе. Значило ли, что их линии жизни вновь сходятся? — Юи-чан, — Хаиру поднимается с места, вновь обнимая её — какой раз за этот день? За всю жизнь? Юмено никогда никто не обнимал так часто, как она. Разве что мама, — похоже на нас, да? — разворачивает свой листок нужной стороной, чтобы и Коори, и Юи могли видеть наброски их семейной идиллии. Они всë ещё на редкость красивы и требуют того, чтобы их немедленно поставили в рамочку — нарисованные в графике, но не вызывающие чувство незаполненности и отчуждения. Несомненно, Хаиру проще было рисовать цветными и яркими красками, но под рукой их, как назло, не оказалось. — Очень красиво, — ни капли не преувеличивая, Юи обняла её в ответ, наконец делая шаг к дверям — она надолго задержалась. Но видеть мелькающую в глазах Хаиру грусть невыносимо даже ей, и она упускает момент, когда начинает проводить рукой по нежным розовым волосам, — я отпишусь вам, когда приеду. Всё будет хорошо. Теперь уже — наверняка.

***

Оставаться одной в пустой квартире впервые было не одиноко. Юи задумчиво смотрит в экран телефона, показывающий то, что до прибытия поезда ещё час. Тяжёлые сумки неприятно тянут назад, вниз, куда угодно — но не вперёд. Сохраняя внутреннее спокойствие, она потирает переносицу, расслабленно закрывая глаза и считая томительные секунды. Ещё немного, и ей вновь предстоит услышать шум перрона, щуриться от дующего в лицо ветра и наблюдать за вечно спешащими куда-то людьми, если таковые будут в столь раннее время (а такие найдутся) Холодный ветер дует в лицо, и Юмено уже не думает, почему хочется спрятать руки в карманы тёплого пальто, а лучше вернуться домой и выпить кофе. Нет, нельзя, если согласилась на это — держись до конца. — Так нравится меня преследовать, да? — резко оборачиваясь, она изгибает тонкую полоску губ в ухмылке, не нуждаясь ни в словах, ни в доказательствах, кем является человек, стоящий за её спиной. — А тебе нравится оказываться рядом. Двадцать один — двадцать. Холод отступает, унося свои стальные оковы, растворяется в безоблачной дымке рассветной зари, отливающей светло-алым — и Юи неосознанно думает, что утро в самом деле бывает добрым.

***

От старой квартиры веет уютом и теплом, что странно — они довольно редко приезжали сюда, и она казалась пустой, незаполненной, но всё ещё близкой к сердцу. Ведь именно тут, в уголках этих комнат, хранились приятные сердцу воспоминания, способные согреть в самую холодную ночь и раскрасить самое безнадежное утро яркими цветами. Их жизнь, их прошлое — на этих полках, давно забытые книги-справочники с давно запылившимися обложками. И, сколько тревог не чувствовалось когда-то, сколько бы ни случалось неприятностей, находиться здесь всё равно что вспоминать прошедшие моменты, подбрасывая хворост в горящий костёр. Просачивающиеся сквозь тонкую занавеску лучи солнца проникли в небольшую, но уютную кухню. В ней не было ничего лишнего, лишь всё необходимое — и именно это делало обстановку домашней, комфортной. Старые настенные часы двигались в такт биения стрелок, и этот успокаивающий звук лишь подчёркивал царящую спокойную атмосферу. — Мы же вроде оставляли наш альбом здесь, да? — между делом, помешивая ложкой кофе, спрашивает Хаиру, ощущая фантомный холод и засовывая руки в карманы бирюзовой кофты. Она прекрасно помнила, что в один день они с Коори поймали себя на мысли, что всё это время, оказывается, втайне друг от друга распечатывали фотографии. Хранили те, которые оказывались общими. Недолго думая и придя к разумному решению пополнить коллекцию редких снимков в общем альбоме, им вновь пришлось погрузиться в обыденный мир хлопот и повседневных обязанностей, так что времени вернуться и забрать альбом обратно, дабы рассмотреть фотографии, не предоставлялось. — Мы пересматривали его совсем недавно, — отнекивается Коори, хотя уже прекрасно знает: попав однажды в ловушку кристально-чистых глаз цвета сакуры, выбраться оттуда невозможно. Хаиру с глубокой просьбой смотрит прямо на него, и противиться этому взгляду нет смысла. — Это «недавно» было год назад! — возмущенно утверждает она, но уже оттаивает, — помнишь, мы тогда вложили фотографию, которую сделали в день нашей свадьбы? У нас и времени особо не было посмотреть остальные… …большинство страниц остались незаполненными, но те, на которых красовались яркие снимки, действительно были потрясающими — от просмотра сложно было оторваться, как это бывает, стоит увидеть нечто приятное и радующее глаз. Коори никогда не любил, как он получается на фотографиях, но ради Хаиру стоило потерпеть. Всё же, это нравится ей. Его устало-задумчивый взгляд контрастирует с её ярким и живым. Она всегда выглядела ярким пятном на фоне монотонно-серых стен. Первая встреча Хаиру и отряда осталась на маленьком квадратике а6 формата — фото, некогда стоявшее на столе следователя особого класса, теперь хранилось в новом альбоме Уи. Бумага старая, грубая, шершавая — проводишь пальцем и чувствуешь всё время, осевшее невидимым слоем на поверхности — но улыбки, навсегда оставшиеся здесь, такие же искренние и живые. У Хаиру короткие нежно-розовые волосы, которые выгибались отдельными прядками в стороны, создавая вид лёгкой небрежности или наоборот, придавали ей особый вид. Улыбка Хаиру до ужаса лучезарная, отливающая золотыми лучами, аккуратные, маленькие губы, подчеркнутые лёгким слоем пастельно-розового тинта. Всё то же лицо, с мягкими чертами, красивое и милое до безумия, которое хочется видеть каждый день по двадцать четыре часа в сутки. Чуть вздернутые брови, придававшие взгляду озорливость. Её глаз с густым светлыми ресницами, в которых горела насмешка — особая черта прекрасных, очаровательных, божественных глаз Хаиру Ихей (теперь уже Уи). Вторая была сделана в спешке, по её же инициативе, потому что ни Коори, ни Юи фотографироваться не любили, и Хаиру пришлось знатно уговаривать их сделать это «на память». Её старания всё же окупились, и на пожелтевшей явно не от времени странице были видны их лица. Хаиру с искренней и светлой улыбкой, которая всегда цвета на лице вне зависимости от ситуации, ещё с короткими волосами и двумя длинными прядями, заметно выделяющимися среди остальных. Юи с расслабленным, насколько можно, выражением лица, смотрящая не в объектив, а как будто бы сквозь него. Если придираться, можно невооружённым глазом заметить, что её волосы несколько растрепаны после тяжёлого рабочего дня — но никто так и не решился бы сказать вслух. Коори среди них выглядел небрежно нанесённым тёмным мазком кисти на сплошь пастельных тонах — лучше уж не улыбаться, чем улыбаться с такой улыбкой, честно! Пропуская пару фотографий, где этот недостаток особо заметен, он не замечает, как всё близится к концу. Именно та фотография со свадьбы — Хаиру в пышном белом платье, едва не достигающим пола, с аккуратной укладкой и впервые со смущенным взглядом. Её розовые глаза отражали все эмоции — отличительная особенность, что приводила в умиление. Коори никогда до этого дня не думал, что слышать голос человека, только глядя на фотографию, возможно, но сейчас он явно слышал её робкое, но несокрушимое «я согласна». — Мы ведь ещё заполним его другими фотографиями, да? — с сиюминутной тоской переворачивая следующие дальше пустые страницы, скорее утверждает, чем интересуется Хаиру, по-детски доверчиво кладя голову ему на колени и с ленивым наслаждением вглядываясь то ли в глаза Коори, то ли в окно, где солнце медленно достигало вершины неба, освещая уже не кажущийся мрачным Токио. — Конечно, — можно притворяться, что другого варианта просто не существовало, но Коори отвык лгать самому себе: ему это нравится, — хоть сегодня, Хаиру. Хоть каждый день, — совсем не думая о последствиях. — Каждый день? — даже она выглядит удивленной от такого предложения. Игривый блеск в глазах вновь появляется, словно бросая вызов, — предлагаю начать с сегодняшнего. Коори, улыбаясь, первым встаёт с кровати, протягивая руку ей. Хаиру ответно с радостью прищуривается — солнечный свет так бьёт в глаза —и в момент оказывается рядом. Рука об руку, ладонь в ладонь — что бы ни случилось, они останутся рядом друг с другом. И обязательно заполнят этот альбом.