***
Весёлая игра, неправда ли? Ведь все так дорожат своими ролями, лицемерные, грешные, актёры с прогнившей душой. Омерзительно. Они кричат на весь мир о своей хрупкости, и с улыбкой ломают кости и душу другим. Они говорят, что ищут правды, когда сами тонут во вранье — тонут и захлёбываюстся, утягивая на дно всех, кто протянул руку. Смертные, бездушные, растоптанные, сломанные — это мир, где идут по головам. Он заливается смехом — да, вот такая правда. Тошнотворно смешная. Это спектакль, где ищут виноватых, но вина, как высшее издевательство жизни, лежит на всех. Он сделает этот акт ещё веселее. Скажите, вы всё ещё хотите выйти на сцену? Юи, нахмурившись, предлагает остановиться. Хаиру лишь отмахивается, замечая, что она в конце-концов не из слабых и думать о лучше стоит о состоянии темноволосой. — Единственное, о чём я сейчас думаю — почему не придушила его ещё тогда. Будь он рядом, смогла ли ты говорить такое? — До сих пор поверить не могу, — Ихей запрокидывает голову в задумчивости. — Я знаю, Юи, что он жестокий человек… Вернее, даже не, человек, но… — Всё в порядке. Как бы его не любили — эта ненависть только из-за его способности открывать людям глаза. — Нам нужно вернутся к Кими и узнать, что за цифры… Хаиру старается не думать о том, что ей неприятно находится в компании бывших коллег. Как только она оказалась на грани, все, кроме Коори и Юи, как будто забыли о ней, выбросили, как сломанную, ненужную, безнадёжную и ни разу не пришли проведать. Ихей, кажется, до боли обидно. — Чёрт… Связь не работает. Юи нетерпеливо вскакивает с места, расхаживая туда-сюда, а потом резко хватает Хаиру за руку, утягивая куда-то вперёд. Она невероятно хочет побыстрее закончить с этим. Юи снова пробует на ходу набрать номер, дожидаясь ответа или же чужого голоса — но из трубки всё также раздалось «проблемы со связью». — Давайте сыграем. Обещаю вам, это станет нашей последней игрой. Вы, в этот раз, возьмёте белых… Темно. Белые клетки расчерченной доски, как светлые пятна на тёмном полотне, отвлекали от самой картины; плотно задвинутые шторы не пропускали свет, но он недовольно оглядывался — всё ещё слишком светло. Очередная пешка с излишней аккуратность оказывается на доске. — Ваш ход. Фигуры с грохотом разлетаются по полу, сбитые одним резким движением — лишь доска остаётся на месте с некоторыми пешками. Его снова одолевает смех — хриплый голос отдаётся эхом в пустой комнате. Партия закончена. С зеркальной поверхности его одаривает презрительным взглядом отражение. Грязный, омерзительный, мерзкий. И он никогда не скрывал этого. — Что вы здесь делаете? Коори недовольно шипит, преграждая путь, и, наконец, сдаётся, пропуская их в комнату. Юи хватает его за края пиджака, яростно тряся — и Коори, потирая переносицу, подтверждает, что в городе нет связи. Юи закусывает губу: как не вовремя. Чертовски не вовремя. Хаиру успокаивающе гладит её по плечу: — Ты хорошо держалась, Юи-чан. — Я знаю, но… Я… Просто уже устала. Юи злилась. Злилась на Нимуру за его бесцеремонное вмешательство, которое несмываемым опечатком, поставило крест (на чём?). Злилась на себя. Твоё желание жить обошлось тысячи людям. И если именно этого добивался Фурута, то она его искренне поздравляет. Хаиру успокаивающе сжимает её руку, ласково поглаживая и удерживаясь от навязчивого желания крепко обнять подругу — она прекрасно знает, что Юмено оттолкнет её, прекрасно знает, что в таком состоянии никакую заботу о себе не примет. Потом — да, но сейчас надо ограничиться лишь безмолвной поддержкой. — Вы вообще в своём уме? — недовольно оглядывая их обеих, всё ещё раздраженно спрашивает Коори, заставляя сестру сесть на единственный в тесном кабинете стул. Хаиру нервно закусывает губу, формулируя мысль. — Мы хотели помочь, — звучит банально и избито, зато правдоподобно. Не Коори уж думать, что Хаиру с Юи спокойно воспримут угрозу всему Токио и будут сидеть, сложа руки, — не злись на Юи-чан, ей и без этого плохо, — предупреждает Ихей, тут же встречаясь с полным недовольства взглядом подруги. — Вечно ты меня выгораживаешь, — натянутая улыбка трещит по швам, и Юмено не находит ничего лучше, кроме как прикрыть лицо руками, опираясь локтями на стол, заваленный какими-то бумажками — сейчас все потеряло значение, сейчас все потеряло смысл. Сейчас, когда Токио в любой момент может сотрясти очередная волна этого чудовища и снести с лица земли. Хаиру готова поспорить, что в тот день, когда она впервые увиделась с Юмено после долгой разлуки, она выглядела лучше, чем сейчас. У них с Коори блестяще получалось имитировать спокойствие, когда вокруг рушился мир — но стоило какой-то незначительной детали выбить их из колеи, вся стабильность рушилась подобно трепетно выстраиваемому карточному домику. Хаиру прекрасно знала это особенность. Хаиру старалась делать так, чтобы все шло по намеченному плану, но сейчас они все потерялись, и она уже не помощник. Юмено не понимает, что происходит: действительность ускальзывает от неё со стремительной скоростью, оставляя после себя лишь тошнотворный привкус страха перед будущим, которое раньше имело хоть какие-то четкие, а не расплывчатые границы. Перед будущим, которое в её смутных видениях было передернуто серой пеленой, если вообще было. Юмено вновь ходит по кругу, задавая себе вопрос: доживут ли они вообще до этого будущего? В её обычно рациональном и уравновешенном мышлении сейчас происходит непонятный сбой, переворачивающий все с ног на голову: мысли уже не разложены по полочкам в алфавитном идеальном порядке, а находятся в постоянном сумасбродном движении, заворачивающимся в водовороте так и не понятых чувств и слегка помутненного рассудка. Юмено недовольно сжимает руки, обессиленно покоющиеся на коленях. Почему-то впереди все мгновенно расплывается со стремительной скоростью, оставляя лишь неяркие цветные круги перед глазами. И если бы кто мог сказать, что происходит и что надо делать — но в ответ на сумбурные мысли доносятся лишь не менее расплывчатые и нечеткие голоса, но сквозь потемневшее зрение Юмено готова поклясться, что точно ощутила на себе пронзительный взгляд знакомых фиалковых глаз. — Юи-чан, все хорошо? — Хаиру со всей своей осторожностью резко кладёт руку ей на плечо, и Юмено, ещё раз протирая глаза, поворачивается к ней и тут же переводит взгляд на затянутое тучами небо. Может… Этого всего никогда и не было? Может, все те ужасы — ни что другое, как кошмарный сон, настигший её в самый неподходящий момент? Может, эта реальность, что ей снилась, не существовала? Конечно, нет. Кто в такое поверит? Какие-то Драконы, Драконьи Сироты, а по-иному — странные венообразные чудовища, причастие к убийству ста одного человека — нет, настоящая Юмено Уи никогда бы не позволила кому-нибудь, даже самому заклятому врагу, умереть от её руки, не говоря уже о мирных жителях! С Хаиру тоже ничего никогда не случалось. Она никогда не теряла память и не находилась полгода на грани жизни и смерти. А с Коори они сблизились при совершенно других обстоятельствах. Ничего не было. Как не хочется разрушать эту иллюзию, но небо, на которое Юи сейчас смотрит, всё такое же мрачное в своей темной тоске и безнадежности ситуации, а над городом все так же нависла немая угроза в виде странной субстанции, распространившейся по всему Токио. Хаиру перед ней — не та Хаиру, которой была полгода назад. Азартный блеск в розовых глазах затерялся (Юи надеется, что не навсегда), уступив такой же робкой тревоге и выраженному беспокойству. Её лицо больше не походило на лицо ребёнка, что не видел ничего, кроме бесконечных сражений и заоблачной цели; сейчас слишком многое изменилось, заставив Хаиру откинуть эту беззаботность. Но ничто не могло погасить улыбку на её лице. Привычный и устойчивый мир на их глазах проваливался в бездну, а они обе все так же сохраняли деланное спокойствие, заставляя верить в него если не друг друга, то самих себя. — На минуту мне показалось, что это сон, — Юмено тихо вздыхает и ещё раз проверяет экран телефона. Никаких новых сообщений. Надолго её вырубило? — знаешь, так хотелось, чтобы все это оказалось сном. — Если бы это был сон, я никогда бы не сблизилась с тобой и Коори, — замечает Хаиру, косясь на включенный экран телефона подруги и успокаивающе приобнимая её, — а теперь… Думаю, нам надо пойти обратно к Кими. Связи до сих пор нет, это сбой только у тебя, или же у всех нас? Юи вяло кивает, поднимаясь с места. Всё же, она слишком погорячилась — реальность была несправедливо-жестока, но она всё же полностью распоряжалась своей судьбой и винить кого-то в произошедшем не имела права. То, к чему они все сейчас пришли — косвенно и её рук дело. Юмено примет любую свою судьбу. Даже если её объявят предательницей и заставят умереть мучительной смертью. Даже если закроют глаза на всё, что было совершено её руками, пусть и не по собственному желанию. — Ты выглядишь такой разбитой, — Хаиру взволнованно вглядывается в серые глаза, пытаясь отыскать в бездонном омуте хоть какие-то прежние черты своей подруги, что обычно заставляли её переставать беспокоиться «по пустякам» и переключаться на что-то другое. Казалось бы, у неё нет сил даже на улыбку, но Юи всё же смогла неестественно показать, что всё ещё в порядке. Пока в порядке. Хаиру недоверчиво смотрела на утомленный взгляд и думала лишь о том, что стоит идти помедленнее, дабы ненароком не пошатнуть её неизвестно насколько ослабленное состояние. — Просто задумалась. Не стоит сейчас беспокоиться, надо сконцентрироваться на другом, — уже привычно-мягко отвечает Юмено, так и не отпуская руку из руки Хаиру. Этот невинный жест всё-таки и правда успокаивает, хотя она никогда не понимала, что обычно люди находят в таких «случайных» физических контактах. Они спускаются тихо и слишком спокойно. Неспешный шаг сменяется быстрым постукиванием каблуков, а потом снова переходит в еле слышное шоркание. Ступеньки расплываются под белым вуалем, смешиваются в серую, однотонную массу, сливаясь с такими же однотипными стенами, и Хаиру окончательно теряет координацию в пространстве. Юи старается бодро перешагивать ступеньку за ступенькой — со всей своей способностью быть оптимистом, держать себя на грани желания бросить всё или закончить. Они проходит ещё одну лестничную площадку, энергично отбивая каждый шаг в неизвестной музыкальной композиции — и всё равно, как бы быстро Юи не шла, она устало плетётся позади. В здании непривычно тихо. Лишь офисные работники оставались в своих кабинетах, стараясь хоть-как помочь следователям — и девушкам это лишь на руку. В неясности размытыми очертаниями и в то же время чёткими отрывками, небрежно рассеивающемися в сознании, до них долетает искаженный голос. Юи на ментальном уровне чувствует проживающий взгляд аметистовых глаз, дёргает плечом и срывается к источнику звука. Улыбка, собранная из отчаяния и азарта, озаряет маленький экран, мастерски издеваясь над всеми зрителями. Хаиру не успевает за резкими шагами подруги, теряясь в очередном повороте. — Сколько идёт трансляция? — Юи выдаёт это на автомате, проницательно прищуриваясь, когда Нимура улыбается ещё шире, а потом поворачивается к человеку в серой рубашке. Хаиру слышит голос Юмено, быстро ориентируясь. — Сколько? — Где-то час с половиной. Она краем глаза замечает розовые волосы и поворачивается, приложив палец к губам. Хаиру, замечает сначала какое-то движение в экране — образ постепенно вырисовывается, и сейчас перед ней грациозно, ловко, изящно Нимура отклонятся в стороны, придерживая аппаратуру. Хочется отвернуться от этого зрелище — Хаиру не находит сил оторвать взгляд. Юи считает секунды: пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять. Ничего. Юмено готова сама залиться истерическим смехом, уже не контролируя себя, но держится, прикусив губу. Мысль приходит неожиданно. — Есть ещё запись? — она снова не задумываясь, обращается к человеку — Любая, абсолютная любая. Молодой человек, повернувшийся к ней, чтобы ответить, замирает со странно-напуганным выражением лица, сталкиваясь с ледяным взглядом Юмено, которая уже не находит сил улыбаться и вести себя так, как будто ничего не происходит. Хаиру успокаивающее сжимает её руку снова, приводя в себя. Юи тихо вздыхает — это заточение явно не пошло ей на пользу, раз она разучилась держать свои эмоции под контролем. Раньше их было так мало,, а сейчас почему-то непозволительно много. Она могла подчинить пустоту себе и улыбаться в сложных ситуациях, но держать лицо, когда всё медленно, но верно выходит из-под контроля, оказалось труднее. Юноша беспрекословно включает первую попавшуюся видеозапись. Юмено не вникает в смысл сказанных фраз; время около неё словно замирает, останавливаясь. Хаиру осторожно тычет её в плечо. — Что там с теми цифрами, с которыми нам надо разобраться? 1:34:59. — Можете перемотнуть запись на это время? — Да, конечно. Надежда — крохотная, маленькая, едва различимая в кромешной тьме, всё ещё ненавязчиво напоминает о себе, таясь глубоко внутри. Юмено старается не пропустить ничего из десятисекундного отрывка. На времени, высвечивающемся на режущем глаза экране телефона, не происходит ничего важного, только название парка В****. Раздраженно просматривая историю сообщений, девушка хотела бы попросить дать посмотреть еще что-то, но резко подняла голову, всматриваясь в ненавистное лицо… Точно. Как она могла не понять. Хотя бы по взгляду Хаиру, тоже что-то заподозрившей, хотя бы по интуиции… — Спасибо большое! — подруга осторожно подталкивает её к выходу. Юмено внезапно чувствует облегчение оттого, что Хаиру сейчас рядом с ней и неожиданно понимает, что в ней так привлекло Коори, — ты тоже думаешь, что нам надо идти туда, да? — Думаю, у нас нет другого выбора. Удивительно, что нам попалось именно то интервью, — Юи переводит взгляд на дисплей и страдальчески прищуривает глаза на «тринадцать часов до…» — Действительно, очень странно, — легко соглашается Хаиру, пытаясь вбить в поисковик название нужного парка и, судя по лицу, вспоминая про проблемы со связью. — Я знаю, куда идти, — замечая слегка раздраженный взгляд розовых глаз, успокаивает её Юмено. Не так уж это и далеко. Она хорошо знала это место, изредка прогуливалась там после работы. Даже подозрительно, что настолько хорошо все сходится. Хаиру тихими шагами выходит из здания, глубоко вдыхая свежий воздух и переводя взгляд на полуразрушенные дома. На улицах никого нет, и осознание того, что они с Юи тут одни, неприятно давит на и без того мрачные мысли. Поздно останавливаться, у них только один выход — идти дальше. Они слишком много знают. Ихей подмечает, что от ходьбы по лужам, которых было бесчисленное множество, её обувь промокла насквозь. «Немного напоминает поле битвы» — почему-то думает она и одергивает себя. Нет, под её ногами просто вода, а не кровь. Они находятся в месте, к которому ещё можно применить термин «безопасность». Сосредоточенность на лице Юмено, молча идущей рядом и смеряющей равнодушным взглядом окрестности, становится узнаваемой и привычной. Хаиру тоскливо думает о том, что раньше они бы перекидывались милыми шутками и разговаривали обо всём на свете. Она видела такое же выражение на лице Коори, прекрасно знала, что оно означает, поэтому старалась её дергать её лишний раз, давая возможность погрузиться в свои мысли.***
— Как только мы уедем из города хлопот у нас будет ещё больше, чем сейчас, — она на секунду сталкивается с недоумевающим взглядом, и, кажется, от удовольствия зажмуривается. — Я начну выращивать растения — сначала что нибудь простое, потом посложнее. Я хочу привести в порядок ваш дом — там много потемневших досок и пыльных углов. Я хочу заняться обустройством комнат. У нас будет много работы и много времени. И в этот раз ты никуда от меня не уедешь. Коори хочется искренне верить в это. Хаиру убирает удостоверение на стол, лениво подтягивается и подпирает лицо ладонью. Утреннее небо Токио имело утомительный вид — серые, однотонные облака клочок за клочком застелили всё пространство до самого горизонта. Хаиру становится всё равно на погоду — она безразлично всматривается в тихие улицы, улетая мыслями в тёплое, уютное будущее. Коори любуется Ихей — запоминает каждую деталь, вжигая в сознание этот образ. Она предлагает выпить кофе — что-то тяжёлое в такой ранний подъём они не осилят, а позавтракать надо, особенно теперь, когда Коори уйдёт на целый день (или же, всё закончится более плачевно). — Давай посидим, — девушка отклоняется на стуле, качаясь, и невозмутимо смотрит на него. Сама невинность. Хаиру звонко смеётся, опасно откланяясь (Коори еле сдержался от замечания), а потом резко встаёт, попутно закидывая кружку в раковину. Она уверенно переставляет два стула к окну под внимательным взглядом фиолетовых глаз, присаживается и жестом приглашает его. Яркие лучи пробивались сквозь серую массу, добираясь до их окна. — Расскажи что-нибудь, — просит Хаиру с детским любопытством, когда Коори всё же перебирается на тот стул. Коори сначала не понимает, к чему все это озорство, но без лишних вопросов всё исполняет — Хаиру ждёт несколько секунд в тишине и быстро ложится головой на колени, поджимая под себя ноги. В её глазах отражается восторг — она победоносно улыбается, лукаво сщурив глаза. Коори чувствует, как его сердце пропускает удар — подобные выходки скоро доведут его. — Ну, не молчи — протягивает Ихей. — Я хочу что-нибудь послушать. Коори на ум приходят старые сказки, которые когда-то его мама читала ему. Хаиру беззаботно лежит с закрытыми глазами, то ли от солнца, то-ли от рассказов или же всего вместе, Уи точного ответа дать не мог. Он останавливается — ждёт, когда Ихей заметит это. Хаиру неохотно открывает один глаз, уточняя: — Это всё? И получив утвердительный ответ, лениво поднимается с чужих колен, кажется, всё ещё находясь где-то далеко. — Лучше иди спать. — Нет. Коори обречённо выдыхает, ничего другого он и не ожидал. Хаиру наклоняется, быстро и с небрежнотью чмокнув уголок губ. — Хаиру Уи, — растягивает девушка, улыбаясь с некоторой насмешкой. — И правда, красиво звучит.***
Пейзажи серого и обыденного в своей дождливости и мрачности Токио сменяются один за другим. Опустевшие дома, безлюдные улицы, пустые дороги — всему есть логическое объяснение под названием «эвакуация», но всё равно чувство иррационального ужаса так и не покидает их обеих. Юмено идет по тропинкам так, словно совсем недавно тут была, словно знает свой город наизусть — в принципе, так и может быть, ничего в этом удивительного нет, — но эта непривычная чёткость движений и нависшая между ними звенящая тишина пугает до панической дрожи в руках. Аккуратные пальцы в чёрных перчатках слегка сжимаются, и Юмено бросает на неё обеспокоенный взгляд, равняясь шагом. — Прости, — своим обыкновенным тоном извиняется она, чувствуя себя виноватой за такое состояние подруги, — я слишком сосредоточена на этом сейчас. А мы даже не знаем, что именно ищем. — Ты очень похожа на Коори, когда вот так задумываешься, — Хаиру облегченно улыбается, — я уже отвыкла от подобной ауры. Если мы будем идти, то все равно куда-нибудь придём, так ведь? — Края Земли не существует, — бормочет под нос Юмено, останавливаясь перед развилкой и вспоминая, куда надо пойти, — а вот конец света вполне правдоподобен. «Двенадцать часов до…» — Там что-то лежит, — Хаиру вновь отвлекает её от этих мыслей, бегло кидая взгляд на первую попавшуюся на глаза лавочку. Не дожидаясь ответа, она подбегает к ней, рассматривая небольшую коробку, обмотанную скотчем. — Не трогай, вдруг оно взорвется, — предупреждает её Юмено, с опаской подходя ближе и обращая внимание на скотч. Довольно умно было обмотать её так, чтобы никакой порыв ветра не сбил. Что-то подсказывало ей, что они на верном пути, но её руки дрожали, доставая из сумки ножницы и разрезая скотч. Что может находиться в этой коробке? Почему надо было прятать её именно здесь? Зачем так заморачиваться, раз уж на то пошло, Фурута мог отдать ей всё это лично. Юмено более, чем уверена в том, что он всё предугадал задолго до того, как всё случилось. — Оно не взорвется, — заверяет её Хаиру, — нас обучали различать объекты и выявлять те, которые несут опасность, — поясняет она, замечая неуверенный взгляд. — Рассчитываю на тебя, Хаиру-чан. Для достоверности Юмено прикрывает глаза, распаковывая коробку. Ничего подозрительного, никаких часов со временем и отсчётом его назад, как это бывает в документальных фильмах, только пара сложенных вчетверо бумаг. Лишь сейчас она понимает, насколько всё с самого начало было глупым — игра, в которой конец известен ещё в начале. Ход всегда оставался неизменным — шаг вперёд, шаг назад — и второй раз она поддалась ему — сколько не пытайся, конец один. Юмено с силой, до побеления костяшек, сжимает злополучные билеты. Она еле удерживается на ногах, быстро опираясь на спинку скамейке — едкий, слащавый голос выбирается из глубин сознания, тихо нашёптывая с особым старание: «один ноль, Юмено Уи». Билеты на поезд из Токио превращаются в клочки бумаги — Юи истерически смеётся, с вызовом обращаясь в пустоту: — Доволен? И уже точно знает ответ. Хаиру молча обнимает подругу — крепко сжимает своими аккуртными руками, сильнее прижимая к себе, а Юи, уже с холодным спокойствием, даже не сопротивляется. — Пойдём домой? — ласково шепчет Ихей. — Попьём чай или кофе. Посмотрим что-нибудь старое, снятое на кассету. Можем даже пиццу заказать. Она умолчивает о том, что связи нет, как и людей в городе. Хаиру медленно вытаскивает из пальцев какую-то бумажку, вместо этого подаёт ей руку, чтобы помочь встать (и когда она успела присесть?) Но Юи хмурится, забирая листочек обратно — быстро пробегает глазами по тексту с каким-то неподдельным спокойствием, а потом молчит минуту. Хаиру терпеливо ждёт, ведь спешит им обеим некуда, и если младшей Уи нужно время, чтобы собраться с силами, она подождёт. Ихей повторно вырывает бумажку, когда Юи перестаёт реагировать на что-либо, но в это раз резко и беспрекословно. — »…подтверждаю, что любое незаконное действие со стороны Юмено Уи было сделано под угрозой»., — бормочет Юи, кажется приходя в себя. — Такое себе оправдание. — Юи… — Хаиру обеспокоено выглядывается в её лицо. — Пойдём лучше домой. Я ещё успею пожаловаться вам на этого получеловека.