В моде — перья!

Свет софитов, множество приглашённых знаменитостей и ещё больше гостей и журналистов — модный показ Габриэля Агреста стал одним из самых ярких событий месяца. Гран-Пале сиял как никогда; гремела музыка, всё тонуло в блеске и роскоши. Вспышки фотокамер, громкие разговоры и сплетни, ослепительные наряды звёзд мешались между собой, наполняли пространство магией моды и стиля. К Габриэлю без остановки подходили знакомые и незнакомцы; слов их почти не слышно, и дизайнер молча кивал и лишь изредка с натяжкой улыбался, — раздражённо скалился, — не вслушиваясь в то, что ему говорили: мысли занимали предстоящий показ и отсутствие на нём одного важного человека. В глазах — мерцание и разноцветные блики, в коленях — невольная объяснимая дрожь. Начало через десять минут… через девять… Семья Буржуа тоже была здесь; Одри болтала о трендах нового сезона, которые ввела сама, и интересовалась мнением Габриэля — впрочем, совсем его не слушая и не давая вставить и слова, что последнему было только на руку. Андре пытался что-то сказать, но жена перебивала и его. Пять минут… Габриэль не слышал, что отвечал репортёру, который, оказывается, всё это время брал у него интервью; глаза искали знакомую фигуру среди толпы мельтешащих костюмов. Три минуты… Гости прошли на свои места. Погасло основное освещение, десятки прожекторов в одно мгновение озарили искрившийся серебряным подиум. Фотоаппараты взорвались, когда показалась первая модель — оглушительные щелчки и слепящие вспышки; смотреть вокруг себя было невозможно: всё внимание сосредоточилось на длинной модной дорожке. Бренд Gabriel определённо ждал успех. Каждый образ зрители встречали с ещё большим восторгом и возбуждением, чем предыдущий; раздавались аплодисменты, крики, громкие одобрительные восклицания. Габриэль то и дело слышал похвалу в свой адрес, но раздражение в нём всё росло: он никогда не любил большие сборища людей, пусть и работал в соответствующей отрасли, где невозможно обойтись без связей. К тому же эти платья являлись ему даже во сне, и смотреть на них снова не было никакого желания. Почему она не пришла? Спустя время шум поутих: гости немного устали восторгаться профессионализмом, с которым были выполнены все эти утончённые, экстравагантные, изысканные наряды моделей, поэтому было неожиданным услышать пронзительный вопль, а затем ещё и ещё… Некоторые люди повскакивали со своих мест и устремились к выходу, другие продолжали сидеть с открытыми ртами. Вспышки камер участились, и Габриэль, до этого слегка задремавший и не обращавший внимания на происходящее, непонимающе уставился на подиум. Музыка остановилась. Дыхание дизайнера тоже. Чужие крики уже не донимали его — в голове глухими ударами отдавался стук собственного сердца. Маюра. Она была там. Роскошная. Манящая. Совершенная. Габриэль не мог оторвать взгляд. В блеске софитов она казалась ещё прекраснее: длинное однотонное платье с высоким разрезом подчёркивало её стройную фигуру, в особенности соблазнительно тонкую талию, подол напоминал павлиний хвост и мягко колыхался с каждым уверенным шагом. Острый стук невысоких каблуков эхом отдавался в уже полупустом зале: её узнали, её появлению удивились. Злодеи не тревожили Париж уже несколько месяцев, совсем пропав из виду, но воспоминания об их преступлениях ещё теплились в умах граждан. Те, кто был поумнее, давно покинули показ; самые же бесстрашные — из журналистов — спрятались за креслами, надеясь снять сенсационный репортаж. Маюра заметила это. Остановившись в центре дорожки в эффектной позе и расслышав пару щелчков фотоаппаратов, она быстрым и изящным движением выхватила из веера три дротика, опасно блеснувшие в свете прожекторов, и грозно сощурила выразительные глаза. Зал тотчас опустел. Маюра довольно улыбнулась — показались жемчужные зубы. Заметив Габриэля, который так и не двинулся с места за всё время этого представления, она сомкнула губы и серьёзно всмотрелась в его лицо, сравнивая то, что она видела, и то, что она чувствовала. Разница была небольшой. Габриэль был… поражён. В свою очередь он тоже рассматривал Маюру, что, почуяв его интерес, подошла ближе и теперь возвышалась над ним. Тёмно-синие волосы её отливали чёрным блеском, резко контрастируя с бледной кожей лица, такого очаровательного и строгого из-за плотного слоя теней и губной помады. Габриэль опустил взгляд ниже: на груди красовалась исправная брошь, идеально подходившая к образу. Он облокотился на подиум, продолжая оценивающе смотреть на Маюру снизу вверх, и притворно сердито проговорил: — Это платье не из моей коллекции. Маюра, только усмехнувшись, расправила веер и прикрыла им левую часть лица, чтобы придать себе загадочности. — Я знаю, — обворожительно прошептала она. Габриэль долго смотрел в её нежные розовые глаза, прежде чем ответить. — Тогда что вы делаете на этом подиуме, мадемуазель? Маюра сложила веер и странно воззрилась на него — удивилась. Как будто обиженно выдвинула нижнюю губку, резко развернулась и смело продефилировала до середины, грациозно покачивая бёдрами. Габриэль ненадолго потерялся, но быстро взял себя в руки и снова перевёл взгляд на её лицо, когда Маюра повернулась к нему. — Неужели не ясно? — Она положила свободную руку на талию, а другой вновь раскрыла веер со множеством пушистых перьев. — Блистаю. — Да, с этим трудно поспорить, — согласился Габриэль. Уголки губ его дёрнулись. — Ты была настолько неотразима, что захватила всеобщее внимание и сорвала показ… Теперь мне придётся организовывать его ещё раз. — Это был последний образ, тебе ли не знать. — Маюра хитро прищурилась и внимательно оглядела Габриэля: его эмоции кричали, что он очень рад её видеть и строгий тон — лишь лукавство. — Я думал, ты не придёшь, — после небольшой паузы вздохнул Габриэль, сдавшись под её пристальным изучающим взором. — Твоя скука чувствуется за милю. — Мне не было бы так скучно, будь ты со мной. — Он наконец отшагнул от подиума и скрестил руки на груди, нахмурив брови и отвернувшись. — Оставила меня одного, среди всех этих… — Габриэль… Услышав своё имя, он не выдержал: — Ты даже не посмотрела на мой труд во всём его блеске! Сколько бессонных ночей я потратил… — Маюра недоверчиво склонила голову. Габриэль кашлянул и исправился: — Мы потратили на создание всех этих шедевров! Я пригласил лучших представителей аристократии! А из-за огромного числа фотографов здесь и шагу спокойно нельзя было ступить! Маюра легко спрыгнула на пол и приобняла его за плечи, мягко разворачивая к себе лицом. Когда её нежные пальцы коснулись щеки, Габриэль прекратил свой монолог и вдохнул её неповторимый аромат, расслабляясь. Маюра приподнялась на носочках и зашептала ему на ухо, опаляя дыханием его кожу: — Твоя коллекция замечательна, ты как всегда на высоте. А показ я видела, — таинственно добавила она, отводя глаза. — Просто… я не хотела, чтобы кто-то видел меня. — И какую же цель ты преследовала, позволь узнать? — Габриэль обнял её в ответ, поглаживая эту прелестную, как ему всегда казалось, причёску: аккуратная короткая стрижка, одинокая прядка и прозрачная лиловая шляпка так шли её немного детскому личику. — Зачем было разыгрывать весь этот спектакль? Маюра уткнулась носом ему в плечо, наслаждаясь его близостью; она так долго украдкой наблюдала за ним, чтобы воплотить в жизнь свой коварный план, что не заметила, как соскучилась по его объятиям. Выждав минуту, она вскинула голову, вперив взгляд в его светлые глаза, и пленительно улыбнулась: — Леди Баг и Кот Нуар скоро будут здесь: великого модельера похитили с его собственного показа! — Она захихикала, когда брови Габриэля поползли вверх от удивления. — Теперь можешь кричать. — И она искренне засмеялась, прижимаясь к нему. — А я думал, ты просто хотела привлечь к себе внимание, моя дорогая пташка. — Габриэль не смог сдержать улыбки. — Как изумительно ты появилась, уверен, многие подумали, что ты одна из моделей. — Он едва ощутимо провёл пальцами по её плечу и руке, касаясь бархатной ткани и пушистого манжета. Подумав, он тихо добавил: — Ты стала бы шедевром моей коллекции. Маюра позволила ему коснуться губами тыльной стороны своей ладони; после отступила на шаг и обернулась вокруг себя, чтобы Габриэль почувствовал всю её чарующую красоту. — И заметь: мой образ прекрасно согласуется с другими твоими нарядами. — Она покрутила веером в руке. — Ведь перья сейчас в моде!