Душа ли я его?

Эпилог Откидываю голову назад и делаю круговое движение. Мои короткие волосы нежно касаются шеи. Ощущения легкости и невесомости после душа приятной негой отдается во всем теле. На мне уже шелковые короткие розовые пижамные шорты, а пальцы начинают застегивать нижнюю пуговицу рубашки. Затем вторая, третья… Подымаю глаза и вижу в отражении зеркала Омера. Он переступает порог ванной комнаты и направляется ко мне. На нем надето пижамные черные брюки, которые низко сидят на подтянутых бедрах. Пока он делает шаги, каждая твердая мышца на его теле перекатывается под кожей. Улыбка тут же появляется на моем лице. Привлекая меня в свои объятия, он прижимает к своему животу. Кладет ладони на плечи. Наклоняется к основанию шеи и медленно проводит бородой по всей боковой части шеи к уху. Волоски нежно щекочут мою кожу, вызывая мурашки на спине и руках. Я откидываю голову в бок, давая пространство для маневра. - Привет, любимая, - сейчас больше 10 вечера. Омер только, что уложил сына спать и теперь мы вновь приветствуем друг друга. Это то время, когда исчезает мама и папа, но возвращается муж и жена. Омер отодвигает воротник рубашки и медленно проводит вдоль шеи губами. Теплое дыхание обволакивает мою кожу, и глаза тут же закатываются. У меня просто нет возможности ответить ему на его приветствие. Но нужно ли? Нежно покрывает мелкими поцелуями левую щеку, облизывает мочку уха, а затем кончиком языка прокладывает дорожку от уха к основанию шеи. Чувства возбуждения тут же отдается во всех частях моего тела. Ноги почти немеют. И если бы Омер не держал меня за плечи, мне пришлось бы опереться на столик с раковиной. Трепеща от желания мои глаза закрыты, но оставив влажный след на моем горле, почти, что на ключице я больше не чувствую никаких движений со стороны Омера. Открываю глаза. Омер уже выпрямился во весь рост. Моя макушка даже не доходит к его подбородку. Мы смотрим друг на друга в отражении зеркала. Отойдя на шаг назад, он медленно скользит своими ладонями вниз сначала по плечам, потом предплечьям, облаченных в шелк ночной рубашке. Скользит по тыльной стороне ладоней, нежно прикасаясь к кончикам моих пальцев. Начиная снизу, он расстегивает пуговицы, которые секунду назад я застегивала. Он внимательно смотрит на отражение моего тела в зеркале, которое открывается при каждой отвоеванной пуговицы. Медленно заводит длинные пальцы под воротник и рубашка тут же падает на пол. Его взгляд падает на мою обнаженную грудь, издавая сдавленный вдох. От его голодного взгляда я начинаю дышать чуть быстрее. Ореолы уменьшаются в размере, а соски, словно пики вершин самых крутых гор, гордо возвышаются. Грудное кормления навсегда изменило форму сосков. Теперь от возбуждения они больше в два раза. Грудь так и просить его прикосновений, но Омер на нее смотрит, словно видит в первый раз, а не в миллионный. Боже, Омер, ну чего же ты медлишь. Я стою, не смея двигаться, в ожидании его дальнейших действий. Он проводит кончиками пальцев по бокам груди. И я вздрагиваю от остроты ощущений и доли неудовлетворенности вместе с разочарованием. Ведь он знает, где я хочу больше всего его пальцы – на сосках. Обводит внизу груди, затем вдоль ложбинки, по ключице. Затем ласкает зарывается мне в волосы на затылке, легонько нажимает и я наклоняю голову. Убирает волосы, и я чувствую нежный поцелуй у основания роста волос. Омер нежно прикусывает кожу сзади на шее и начинает усыпать поцелуями мой хребет. Желание возрастает до такой степени, что меня начинает пошатывать, то сдвинуться с места, нет сил. Дойдя до резинки шортиков, он заводит пальцы под ткань и снимает вместе с трусиками. Стон или несколько выбиваются с моих легких. Я завожу руку, чтобы коснуться его головы, но он останавливает меня, возвращая руку в исходное положение – вдоль тела. Омер сжимает ягодицу и оставляет поцелуй на талии. Я так хочу к нему прикоснуться, что не могу дышать. Вновь повторяю свои действия с рукой, и на этот раз мне удается прикоснуться к нему. Сжимаю его волосы, чувствуя его поцелуи на правой ягодице. Руками проходится по моим бедрам, коленям и щиколоткам. Выпрямляясь, правой рукой скользит от колена вдоль бедра до … Дыхание спирает… он проникает в мое лоно сзади двумя пальцами сразу. Я откидываю голову ему на грудь и жадно стону, когда чувствую, как он ими двигает внутри меня. Желание нарастает, я слышу только свои стоны. Он кладет ладонь на мое горло и ласкает его, продолжая совершать медленные поступательные движения своими пальцами. Прижимается к моей щеке губами, брода задевает нежную кожу возле уха. Его мужское достоинство упирается в мою спину и я до отчаяния хочу его сжать в своей ладони. Чувствую, как что-то острое начинает зарождаться внутри, покачиваю бедрами в такт движениям моего мужа. Еще одно, еще, еще… Но вдруг, чувство оргазма где-то теряется. Теперь его ладони охватывают меня за талию. Одним рывком он усаживает меня столик, располагая свое сильно тело между моих разведенных ног. Он сглатывает комок в горле, наклоняется и начинает меня целовать. Нежно… Как будто тех развратных движений его пальцами внутри меня и не было. Держа мое лицо в своих ладонях, он нежно прикасается сначала к верхней губе, а затем и к нижней. Приоткрываю рот, и он тут же просовывает свой язык в мой рот. Мы сплетаемся. Чувствую, он заводит свою руку себе под резинку брюк и стаскивает их вниз. Кладу на освободившуюся плоть свою ладонь. Он невероятно твердый, но теплый и бархатисто-нежный на ощупь. Сжимаю его в кулаке и провожу по всей длине. Омер рычит, продолжая меня целовать. Освобождая мое лицо из тепла своих ладоней, он пододвигает мое тело на край столика. Когда головка упирается в мой вход, мы оба замираем. Его лоб прижат к моему. Губами чувствую его отрывчатое дыхание. Он медленно скользит одним уверенным движением внутрь меня и, не делая паузы, начинает двигаться. Обхватываю его за талию ногами, раскрывая себя немного больше. Между нашими телами нет и миллиметра свободного пространства. Держа меня за затылок обеими ладонями, он начинает целовать мои губы, легонько покусывать и посасывать. Движения Омера нежные, но уверенные и твердые. Мое тело качается вперед-назад, при каждом толчке. Крепко охватываю его за спину, чтобы не упасть. Оргазм накрывает нас в одну и ту же секунду. Когда я просыпаюсь Омера уже нет в кровати. Он никогда не изменяет себе, хотя после вчерашней ночи мне так хочется побыть в его объятиях. - Мамочка, - Эмин стоит у моей кровати, потирая глазки. - Привет, мой хороший, - отодвигаю край одеяла, и он тут же ныряет ко мне под бок, даже не открыв глаза. Мой малыш устраивает головку на подушке, руку кладет мне на бок. Я глажу его вьющиеся черные волосы. Знаю, он уже не спит, но досыпает. Я жду пока его глазки откроются. Минута и он начинает шевелится. Искать более удобное место. Это первые признаки его окончательного пробуждения. - Мама, а мы пойдем сегодня в детский сад? – как будто сна и вовсе не было. - Конечно, дорогой. - Я уже очень хочу. Сегодня будут читать новую книгу. - Тогда давай завтракать, и я тебя отвезу к твоим друзьм. - Хм, - он так серьезно смотрит, что трудно узнать в нем пятилетнего ребенка. – А что же я буду кушать утром? Я хочу хлопья и шоколадный бутерброд. – Конечно, для его возраста это очень сложное решение. - Может, съедим и то и другое? - он раскрывает глаза шире, медленно осознавая, что может получить оба лакомства. - Хорошо, - серьезно отвечает он. Наклоняюсь и целую его смуглую щечку. Несмотря на то, что я его родила, но от меня у него ничего нет. Весь в Омера. Даже характер. Такой же гордый и упрямый. Но между этими качествами есть и нежность, доброта и он не боится это показать. Я встаю с кровати, беру свою любовь на руки, замещая ноги по обе стороны от своей талии. Все таки уже не маленький. Но утро – это единственное время, когда я могу побыть со своим ребенком. Днем он саду, а вечером – с папой. И хоть я могу играть с ними вместе, Эмин все время тянется к Омеру. Сажу ребенка за стол. Готовлю ему хлопья, заливая их теплым молоком. Потом накладываю шоколадную пасту на белый ломтик хлеба. Эмин быстро все съедает. А затем убегает в свою комнату, где его ждет одежда. Я же убираюсь со стола. Поднявшись наверх, Эмин уже застегивает липучки на своих кроссовках. Я иду в гардеробную и надеваю на себя платье классического кроя. Надеваю туфли и выхожу в коридор. Ближе к 10 часам утра я приезжаю в офис. Дарья, как всегда, сидит за стойкой, поглядывая на всех, чтобы от ее взора ничего не ушло. - Омер у себя, - спрашиваю ее, останавливаясь у стола. Страшно хочу его поцеловать. - Он с господином Эмиром. Значит занят. Я поворачиваюсь и направляюсь в свой кабинет. Ступаю на первую ступеньку. - Дефне, господин Омер зовет тебя, - говорит Дарья. Я меняю траекторию и стучусь в его кабинет. Отрываю дверь и переступаю порог. - Дефне, доброе утро. Проходи, - его голос словно мед. От которого я таю. Но рядом господин Эмир и мне нужно взять себя в руки. Бросаю быстрый взгляд на грудную клетку плотно обтянутою белой тканью рубашки. А затем подымаю глаза на него. Уголок его рта медленно ползет вверх. Значит заметил. Я прохожу вглубь кабинета и присаживаюсь на гостевое кожаное кресло. – Вот эскизы. Как тебе? Беру папку в руки и открываю ее. На эскизах детская школьная форма и обувь. У меня сердце сжимается от переполняемых чувств, что дети с малообеспеченных семей будут полностью обеспечены двумя комплектами школьной формы и обувью в том числе. Этот чудесный мужчина – мой муж. И его доброта всегда меня поражала. Все это он делает за свои деньги и я ни секунды не жалею, что мы можем так уместно их потратить. - К нашей инициативе присоединится еще одна фирма. Теперь мы будем обеспечивать две школы, - говорит господин Эмир. О Боже, это еще 70 детей, у которых будет одежда и шанс добиться успеха в жизни. - Эскизы прекрасны. Вы молодцы, - я перевожу взгляд на своего мужа, который внимательно рассматривает такую же папку, как и я. В этом году он отдал эту нишу господину Эмиру, но как всегда не может отказаться от полного контроля. - Раз все довольны, значит, я пойду на производство и буду заказывать ткань. Гость встает и за ним же подымается Омер. Он протягивает ему руку для пожатия. - Спасибо. Отличная работа Эмир. - До свидания. Всегда рад помочь. Это честь для меня. - Я ужасно по тебе соскучился, моя любимая, - Омер тут же меня обнимает, когда за господином Эмиром закрывается дверь. Он целует меня в губы. – Эмин в детском саду? - Конечно. Они сегодня читают новую книгу и наш ребенок весь в предвкушении. - Отлично, - от имени нашего ребенка в глазах Омерах всегда светится счастье. И это так несправедливо, что у него только один сын. Весь день мы проводим в офисе. Контракты, коллекции, съемки – каждый занят своими обязанностями. Вечером мы вдвоем забираем сына из сада и едем домой. Утром на меня накатывает такая тошнота, что я мчусь в ванную. Склоняюсь над унитазом и выплевываю весь вчерашний ужин, а может быть и обед. Рвотные позывы сдавливают все внутренности и я начинаю дрожать. После полощу рот водой, умываюсь и начинаю дышать ровнее. Кажется, я не могу больше скрывать от Омера такую новость. Смотрю на себя в зеркале и понимаю, что это будет самым тяжелым разговором. В памяти всплывает воспоминание, когда Омер прямым текстом сказал, что у нас будет только один ребенок. Но он такой прекрасный отец, и я отчаянно хочу еще одного ребенка. Разве у меня нет права голоса в этом вопросе? Сердце начинает биться быстрее, и его гул отдается в моих ушах. Дефне, тебе просто нужно ему сказать. Осматриваю кровать, но Эмина нет. Странно. Спускаюсь вниз и вижу Омера, который готовит завтрак, развлекаясь с сыном. - Ты не ушел на работу? – удивленно спрашиваю я. - Вчера предупредил, что приду к 10, - он осматривает меня. – Ты бледная. Плохо себя чувствуешь? – ох, если бы ты только знал. - Нет, все в порядке. - Правда? - Правда, - отвечаю ему. Но он, конечно, не верит, что видно по глазам. Омер прищуривается, явно пытаясь задать вопрос. Дверной звонок раздается по всему дома. Так и не задав вопрос, он идет к двери. - Где мой маленький крестник, - с открытыми объятиями несется к нам Нихан. – Мы тебя сегодня похищаем. Готов к приключениям? – говорит Нихан и Эмин тут же скрывается на лестнице. Когда спускается, он несет в руках свой рюкзак, который я собрала еще вчера. - Осторожно проводите время, Эмин, - обращается к сыну Омер, но содержание предназначается вовсе не ему, а Нихан. Ох уж этот отцовский инстинкт. Порой, я думаю, что мать из нас двоих – он. Мы прощаемся с Нихан. Она закрывает дверь автомобиля, где на заднем сидении в специальном кресле сидит Эмин. Он машет нам рукой, и автомобиль медленно отъезжает из придомовой парковки. - У нас есть несколько часов до работы. Как ты думаешь их провести, - обнимая, он хитро прищуривается. Омер пахнет едой. Смесью… о Боже, кажется, … я… выворачиваюсь с его объятий и несусь в дом. Закрываюсь в туалете на первом этаже и вновь выворачиваю содержимое своего желудка. В нем, к сожалению, мало еды, от чего рвотные позывы мощнее и болезненные. Вытираю рот полотенцем и выхожу из туалета. В гостиной сидит Омер, он читает газету. На столе стоит чашка кофе. Он подымает на меня глаза. Дефне, ты должна ему сказать. Ладно. Один, два, три. - Омер, у нас будет ребенок, - выдыхаю. Дело сделано. Но на самом деле это не так. Хоть между нами и есть расстояние в несколько шагов, но будто километры. Он сканирует меня своими глазами. Брови хмурятся, на лбу пролегают такие глубокие морщины, которых до этой секунды не видела. - Прошу прощение, - он кладет газету на стол, пристально смотря на меня. - Я беременна. Может, месяц. Может чуть больше. - Ты беременна? – переспрашивает он. Лоб расправляется от морщин, а глаза широко распахнуты. – Но ведь этого не может быть. - Может, Омер. Я хочу еще одного ребенка. Миру нужен еще один Ипликчи. Будет совсем несправедливо оставлять Эмина одного. - Это шутка? – не перестает слышать меня мой муж. Я стискиваю зубы. Он, что прикалывается? - Нет, Омер. Это констатация факта, - цежу сквозь зубы, пытаясь оставаться спокойной. - Но ведь ты же принимаешь таблетки. И я говорил, что Эмин будет единственным ребенком. - Я имею право голоса в этом вопросе. Это ты сказал, что будет только Эмин. Я же думаю совсем иначе. Это мое тело и мне решать, сколько будет у нас детей. Омер прищуривается. Встает со стула и подходит ко мне. - Ты забеременела, не поставив меня в известность о своих намерений. И теперь ставишь меня перед фактом? – он так тихо это произносит, что я начинаю чувствовать себя предательницей. Коей я и есть – с его стороны. Может, я и скрыла свое желание, но результат уже есть. Нет повода так смотреть на меня. – Тогда я тебе рассказал свою позицию. Ты согласилась на нее. Я тебе доверял в этом вопросе, - мое сердце обливается кровью и сжимается. Боже, но он бы никогда добровольно не пошел еще на одну беременность. - Омер, женщины во всем мире нормально вынашивают ребенка и рожают. Не я одна такая. Ты можешь просто не быть со мною на родах. После всего тебе вынесут красивого малыша закутанного в одеялко. Всю работу я сделаю сама. Как и тот раз. – Эта реплика больно задевает мужа. Он всегда поддерживал меня. Был рядом, когда я рожала. Он первый взял Эмина на руки. А когда после родов у меня болело все тело почти полгода и долго беспокоили швы, то взял все заботы на себя. Это совсем несправедливо и неправильно по отношению к нему. Но я не могу остановиться. Мне хочется больно его уязвить за такую реакцию на новость. Омер сцепливает зубы, желваки на скулах поигрывают от усилий. Поворачивается и подымается на второй этаж. Я же перехожу на кухню. Убираю со стола. Мою посуду. И расставляю все по своим местахм. Закрываю тумбочку, как слышу хлопок закрывающейся двери. Омер ушел. На меня накатывает чувства сожаления, разочарования и несправедливого отношения со стороны мужа. Не думаю, что он бросил меня?.. или же ушел… Нееет. Тело становится тяжелым и окаменевшим. Иду в гостиную, ложусь на диван и начинаю плакать. Еще одна сторона беременности – гормоны. Мне до ужаса обидно, но причину слез я не могу сказать. Они просто льются, и я злюсь на себя еще больше. Сегодня я не иду на работу. Весь день провожу на диване плача и мечтая о будущем ребенке. Может, в этот раз будет девочка? Омер должен смягчиться. Это его ребенок и он точно не будет на меня злится всю жизнь. “Ты уверена в этом?” – слышу свое подсознание. Конечно, я уверена, что еще за глупости. Но тут перед глазами всплывает ситуация с прокатом. Черт, почему я ее сейчас вспоминаю? “Ты и в этот раз его обманула!” – не унимается мой голос. “Но это совсем не такая ситуация” – отвечаю подсознанию. Вздрагиваю от осознания, что веду разговор сама с собою. Мне нужно приготовить обед. И как-то отвлечься. Я встаю и иду на кухню готовить обед, а может, и ужин. Тушу мясо, делаю плов и щербет. Время близиться к семи часам вечера. Омер должен был прийти с работы еще тридцать минут назад. Проверяю мобильный телефон, но там не сообщений от мужа. Кажется, он не на шутку рассердился. Накрываю на стол, расставляя все яства. Дверь с сильным хлопком закрывается, но Омер не заходит в кухню. Чувствую, как слеза скатывается по правой щеке, и я вытираю ее. Эти гормоны меня убьют. Хорошо, что Эмин сегодня ночует у Нихан с Сердаром и их детьми. Хоть я сегодня ничего особенного и не делала, но очень устала. В восемь вечера я иду в нашу спальню. Омера в кровати нет, но в смежной ванной просачивается свет сквозь щель. Шума воды не слышать. Я снимаю с себя дневную одежду, надеваю хлопковые пижамные брюки и футболку. Залажу в кровать. Она такая мягкая и уютная. Кладу голову на подушку. Свежая постель пахнет лимоном. Тело постепенно расслабляется. Приступ тошноты останавливается в горле. Мои глаза закрыты, а мозг уже работает, но тело не просыпается. Я понимаю, что такие “утра” будут у меня очень долго. Пожалуйста, пожалуйста, тошнота отступи. Щелчок. Подрываюсь и лечу с еще закрытыми глазами в ванную. Поднимаю крышку унитаза, наклоняюсь и вновь выворачиваю содержимое желудка. Новый позыв и я падаю на колени, уперев руки в ободок. Живот пуст, но приступ не дает закрыть рот, что схоже с кваканьем. Вдруг чувствую на своей спине прикосновение. Омер. Он сгребает волосы, которые… Если там будет рвота я умру со стыда. Он нежно гладит меня по спине. А потом я не чувствую его рядом. Мое кваканье прекращается. Наконец-то закрываю рот и вдыхаю кислород носом. Я настолько истощена, что, не вставая, закрываю унитаз крышкой и кладу на него голову. Слегка теплая мягкая ткань прикасается к моей воротниковой зоне не шее. Я закрываю глаза от блаженства. Как же это приятно. - Ты лучше себя чувствуешь? – Омер убирает мои волосы с лица. Открываю глаза и вижу своего упрямого мужа. Брови сведены вместе, морщины на лбу, губы – тонкая линия. - Мг, - единственное, на, что у меня хватает сил. Но после этих приступов действительно наступает блаженное время. Омер берет меня на руки и несет в спальню. Я не протестую. Кладет на кровать. Так осторожно, что хочется стиснуть зубы и зарычать на него. Ох, мои гормоны. - Что тебе принести? Крепкий чай? – спрашивает Омер, нависая надо мною. - Я еще не выяснила, что мне помогает утром. - Хорошо. Тогда я сделаю для тебя тост. Омер покидает спальню. Я переворачиваюсь на бок, медленно вдыхая и выдыхая. Люблю этот момент после спазм. Как будто ничего и не было. Через минут десять я надеваю на себя облегающие джинсы и футболку. Спускаюсь в столовую. За столом сидит Омер. В руках он держит телефон, а большой палец взмахивает по экрану. Перед ним пустая тарелка с остатками пищи. Моя же – полная. В ней поджаренный ломтик белого хлеба и оливки. Перевожу взгляд на часы – больше 9 утра. - Ты не пошел на работу? – удивленно спрашиваю я. Он никогда не пропускал работу. А сейчас подготовка к новой презентации. И Корай выматывает его на полную катушку. А все из-за того, что он поссорился с Синаном. Омер подымает на меня глаза, которые… Черт, не могу прочитать выражение его лица. - Позже пойду? – говорит он, подымаясь и проходя мимо меня. Я оборачиваюсь и взглядом провожаю его на второй этаж. Дурацкая ситуация. Дурацкая сора. Ну, чего он упертый такой. Я присаживаюсь за стол. Съедаю тост, который на вкус как лакомство царей. Оливки не трогаю, но выпиваю чай. Откидываюсь на спинку стула и смотрю в окно. Эту глупую ситуацию нужно решить прямо сейчас. Не собираюсь всю беременность видеть своего мужа отрешенным. Или более того, не позволю допустить ситуацию, что малыш нежеланный. Хоть Омер и сказал, что Эмин будет один, но я вижу, что он хочет еще ребенка. А может и больше двоих. Что он такого увидел или почувствовал при родах ребенка, что ему пришлось так себя вести. Я думала, что он изменит свою точку зрения. Забудет. Но видимо, я ошибалась. Все, хватит. Я направляюсь на второй этаже. Дверь его кабинета открыта, но его там нет. Иду в нашу спальню. Слышу звук льющейся воды. Быстро скидываю с себя одежду. Открываю дверь и вхожу в ванную комнату. Омер стоит спиной ко мне под струями воды. Руки упираются в стену. Он так напряжен, что видна каждая мышца на спине. - Омер, - тихонько произношу я, переступая порог душевой. Он не двигается. Кладу ладони ему на спину и медленно массирую мышцы. То, что он не скидывает моих рук с себя уже хороший знак для меня. Значит оттаивает. Он выпрямляется, поворачивается и притягивает меня в свои объятия. Одним рывком, но нежно-нежно. Я кладу голову ему на сердце, а руками обхватываю его талию. Так мы стоим некоторое время. Чуть позже, выпуская меня из своих объятий, он берет в плен мое лицо, охватывая ладонями. Наклоняется и прикасается к губам в легком поцелуе. Запрокидываю голову чуть назад, чтобы удобно было отвечать на него. Мы касаемся лишь губами, сексуальный подтекст в нем не читается, несмотря на то, что мы оба обнажены. Насытившись, прижимает к моей щеке своей. - Ты не понимаешь Дефне, - говорит он так тихо, что я еле различаю звуки из-за льющейся воды. – Несмотря на то, что я буду каждую секунду рядом, всю работу ты будешь выполнять одна. Я не смогу тебе помочь ничем. Мне придется лишь наблюдать, – о, Аллах, сколько горести и печали в этих словах. Я закрываю глаза и слезы начинают литься с глаз. Рада, что в эту секунду он не может видеть моего лица. Инстинктивно, я прижимаюсь к его телу еще теснее. - Омер, мне этого достаточно, - шепчу. Я сильная. И все выдержу. Беременности и роды – это не что-то необычное для женщины. Так устроено природой. Мне достаточно, чтобы он был просто рядом. Любил меня. – Ты не видела себя со стороны. Там было столько… - он запинается, но я знаю, что он хочет сказать. Тогда мне сделали эпизиотомию. Кровотечение было больше обычного. У меня даже была послеродовая депрессия. На меня волнами набегала грусть. А может, то просто гормоны становились на место. Я так боялась сексуальной близости с мужем, что впервые чуть не умерла со страха, что ему может не понравиться. Все-таки, я родила ребенка. – Я подумал, что ты умерла, но медсестра сказала, что ты спишь, – нервно сглатываю огромный ком в горле. Слезы сильнее начинают литься. Все, что он говорит так тяжело, что можно прикоснуться к незримому руками. Даже представить себе не могу, что чувствует мой муж. И как тяжело ему это все озвучивать. - Но я же жива, - не знаю, слышит ли он меня. Мой голос дрожить. - Я не хочу… не хотел, чтобы ты вновь проходила через все это. Но теперь… - он отстранятся, делая шаг назад. – Ты не оставила мне выбора. Просто сказала как факт. - Но ты же рад этому, - умоляю, скажи, что да. Он переводит взгляд с моего лица на живот. Закрывает глаза и тихонько машет в знак согласия. - Дефне, я… я просто боюсь, - мое сердце разбивается на части. Я никогда не ожидала, что Омер может произнести что-то подобное. Он мастер скрывать свои мысли. Всегда закрывается от окружающих людей. И, несмотря на, то, что мы 6 лет женаты, он по-прежнему такой же закрытый. Лишь хитростью приходится выуживать из него чувства. Я бросаюсь в его объятия, иначе просто умру. Он ловит меня и крепко обнимать, почти до боли. - Омер, все будет идеально. И у нас будет еще один малыш. Маленькая девочка, - с надрывом в голосе говорю я, стараясь переубедить его. Омер поглядывает на мое лицо. Искорка в глазах приподнимает уголок его губы. - Но ты же знаешь, что это будет мальчик, - это не вопрос. Мой упрямый мужчина знает все наперед. Я откидываюсь на его руки и хохочу, как будто нашего разговора и не было. Покружив меня. Он становиться на одно колено и прикасается губами к моему животу. - Привет, малыш, - шепчет он в мой живот. А я улыбаюсь полной улыбкой. - Люблю тебя, - говорю я. Он выпрамляется. - А я тебя больше, - но это не правда. Я люблю его бесконечно. Спустя 8 месяцев. - Дефне, еще один раз и ребенок родиться, - такое она мне говорила и две потузи назад. Я вбираю больше воздуха и начинаю тужиться. Может, в этот раз она будет права. – Хорошо. Отлично. Все. Я взвизгиваю, когда ребенок полностью выходит. Наступает долгожданное облегчение. Ни боли, ни давления, ни тяжести. Идеально. Я поворачиваю голову и вижу Омера. Он белый, как стены родильной палаты. Секунду смотрю на него и думаю, что он сейчас отключиться, а, может, и умрет. Но вдруг чувствую невероятное давление на мою ладонь. Я скидываю с себя ладонь Омера, которой он меня сжимал. Видимо до этого из-за родовых схваток я не поняла силу его давления. Он моргает. А потом переводит взгляд с меня на ребенка, которого доктор кладет на грудь. - Кто? - спрашиваю я. - Мальчик, Дефне, - не могу посмотреть на Омера и не съязвить, что он был прав. Так как на груди лежит мое счастье. Розовый комочек. Часть меня и Омера. Внимательно рассматриваю своего мальчика. Вновь папина копия. И пуская. Пусть все наши дети будут похожи на него. Доктор растирает спинку ребенка и тут мы слышим самый замечательный плач на свете. - Люблю тебя, - произносит мне на ушко Омер. - Хотите перерезать пуповину, - обращается доктор к Омеру, держа в руках медицинские ножницы. - Конечно, - муж берет ножницы и перерезает пуповину. Еще секунду назад он был на грани смерти, а сейчас он прежний Омер. Гордый, своенравный, волелюбивый, упрямый. Но все равно мой.