ХХ

– Аки, я чувствую себя маньяком. Каэде лежала на диване, сцепив руки в замок на животе и устремив нечитаемый взгляд в потолок, недавно побелённый добросовестными рабочими. Её сестра сидела рядом в кресле, уперевшись локтем в подлокотник, закинув ногу на ногу и склонив голову. – Хочешь об этом поговорить? – покивала Аки. – Хочу, – простонала Каэде и растёрла большим и указательным пальцем переносицу. – Это кошмар, просто кошмар. Всё чаще и чаще я смотрю на Шуичи и думаю совсем не о том. – Типа? В ответ только раздался бесконечно тяжёлый вздох. Типа? Типа у Каэде проявилась внезапная гиперфиксация на руки её парня. Бледные, с длинными пальцами и чётко проступающими на тыльной стороне ладони костяшками и венами, они вдруг стали казаться ей такими… чувственными. Или недавно когда Шуичи просто пил воду из бутылки, Каэде, как загипнотизированная, наблюдала за движениями его кадыка под бледной кожей, за тем, как по нему медленно стекала случайная капля… Или нормально, что в последние дни, целуя его на прощание, она ещё долго после этого чувствовала проскакивающие под кожей искры? И, если честно, даже сейчас, вспоминая некоторые их поцелуи, Каэде ощущала отвратительный жар на лице. Всё это она вкратце пересказала сестре. – Ты, конечно, такая интересная, – фыркнула Аки, заломив бровь и подперев щёку кулаком. – Думала, до второго пришествия держаться с ним за ручки и радоваться? Смею напомнить, ты грешна, женщина. Каэде помрачнела, неосознанно впиваясь ноготками в кожу. – Я – да. А Шуичи – нет. Пауза. – А-а-а-а… – нараспев протянула младшая близняшка. В какой-то момент первая гласная превратилась в хихиканье. – Вот оно что – он всё ещё может видеть единорогов. Ками-сама, ты говорила, что Саихара-кун – хороший мальчик, но я не думала, что настолько. – Настолько, – сухо подтвердила Каэде, накрыв глаза ладонью. – Я не хотела, чтобы он чувствовал себя некомфортно, так что – ладно – я могла держать себя в руках, но!.. Это но!.. образовалось само собой. Когда Шуичи с Каито решили, наконец, притащить Кокичи на физру. Пока причино-следственной связи не видно, однако по-своему всё логично, поверьте. – Отпустите, ироды! Я буду жаловаться! – отчаянно голосил Оума. – Жаловаться он будет, – пропыхтел Момота, волоча одногруппника за шиворот за собой. – Вспомни для начала, что ещё один прогул по физре и физрук твой дом труба шатал, мелочь. – Мы ведь о тебе беспокоимся, – заметил Саихара, шагая рядом. – Фу-у, фраза всех токсиков! Кокичи предпринял ещё одну безуспешную попытку вырваться на свободу. – Я сейчас его отпущу, – на полном серьёзе процедил Каито. – Пусть его злодейская организация прикрывает его плоскую жопу. – А ты на мою жопу не заглядывайся! Шуичи устало вздохнул, на мгновение закатив глаза. – Кокичи-кун, давай так: ты идёшь на физкультуру, а я покупаю тебе большой раф с шоколадным сиропом, взбитыми сливками и мармеладными мишками, – очень мягко предложил он. Даже если нежелание идти на пару было неизменно сильным, но, заслышав предложение, Оума не мог не поколебаться. Воспользовавшись ослабшим сопротивлением, Момота приложил ещё немного сил и зашагал к корпусу в два раза быстрее. – Охренеть, ты ещё с ним и торгуешься! – воскликнул Каито, огибая лужу, в которой отражалось чистое весеннее небо. – Будто это тебе нужно, а не вот этому. – А ты не переживай, Момота-тян, я не продаюсь, – слащаво отозвался Кокичи и снова начал брыкаться. – У вас денег не хватит меня купить! – Да он нарывается! Ещё несколько минут упорной борьбы, и Каито просто взял Кокичи под мышку, матеря на чём свет стоит и Оуму, и физкультуру, и шило, которое зудело у одногруппника двадцать четыре на семь, доставляя проблемы всем вокруг и лично ему. В конце концов, это Шуичи с его ангельским терпением мог помимо всего прочего заботиться об успеваемости друга, не зря же Кокичи звал его папой. А Каито не был нянькой. На его губах промелькнула быстрая ухмылка. Интересно, смогла бы абсолютная воспитательница справиться с таким ребёнком? Кокичи, впрочем, не оставлял попыток вырваться. Брыкался, толкался, а если бы не верхняя одежда, то и кусаться бы начал. К тому моменту, когда он уже почти ужом выскользнул из хватки одногруппника, они вошли в корпус. Прямо в дверях столкнувшись с физруком. – Борода моя красивая, Оума! – на холёном лице чётко отпечаталась смесь суеверного удивления и кровожадной радости. – Я-то думал, что уже никогда не увижу тебя. – Я тоже, – буркнул он. Теперь, когда физрук его видел, бежать было бессмысленно, поэтому он пытался хотя бы пнуть Момоту напоследок. – Это вы, что ли, его приволокли? – он перевёл невозможно довольный взгляд на двух друзей, молча кивнувших в ответ. – Да ради такого я готов вас прямо сегодня отпустить с пары! Праздник так праздник! Галочка за мой счёт! – Чего? – пискнул Кокичи. – Спасибо, но вы лучше оставьте за нами право прогула. На непредвиденный случай, – вежливо отозвался Шуичи. – А я вообще спорт люблю, – пожал плечами Каито, поудобнее перехватив Оуму. – Дело ваше. А ты, – чёрные глаза физрука предвкушающе заблестели, и Кокичи невольно испуганно втянул голову в плечи. – Жду – не дождусь пару. Отношения на расстоянии слишком долго терзали мне сердце. Мужчина картинно схватился за левую сторону груди, но посмотрел так, словно мысленно уже заставил студента отработать каждый и каждый прогул. Выглядело это устрашающе. – О-о, я вам отомщу, – шёпотом прорычал Кокичи, когда Каито начал толкать его в сторону раздевалки. – Именем абсолютного верховного лидера клянусь, что отомщу. – Да пожалуйста. А Кавагучи-сенсей отомстит за нас, – спокойно парировал Шуичи. Он-то ходил на все пары и о хватке преподавателя знал всё. Под аккомпанемент тихих завываний Кокичи, все трое, наконец, вошли в раздевалку. И ровно тогда, когда за ними захлопнулись двери, в щедром на идеи мозгу Оумы загорелась психоделическая лампочка. На секунду миловидное лицо исказила пугающе-коварная гримаса, после чего оно приняло всё то же страдальческое выражение. Снизу, с высоты его роста, доносились жалобы, на которые Каито снисходительно отзывался. Он и тащить Кокичи решился только ради удовольствия посмотреть, как Кавагучи-сенсей вытрясет из Оумы всю душу. Или что там у него было под его клетчатым шарфом. А Шуичи просто выполнил свой долг и теперь раскладывал свои вещи в шкафчике, а Кокичи, театрально всхлипывая, занял соседний… Телефон Саихары вспыхнул сообщением из what’s up: дядя спрашивал, может ли он позвонить клиенту прямо сейчас, мол, ему нужно уточнить всего пару вещей. Вздохнув, он вставил беспроводные наушники и, набрав номер, начал переодеваться. Полностью сконцентрировавшись на разговоре… А Каэде в тот вечер просто лежала и никого не трогала. Никого. Трудностей она себе не искала, потому что они всегда находили её сами. Акамацу смотрела сериал, перекусывая чипсами и совершенно игнорируя своё уже которое по счёту обещание самой себе не есть всякую дрянь так часто. А потом сверху экрана всплыла иконка сообщения, загородив лицо героя. Сообщение было от – она удивлённо округлила глаза – Кокичи. Вложение было подписано единственным словом «наслаждайся». Вспыхнувшее любопытство не дало вспомнить, что ей написал абсолютный пранкер и надо быть осторожнее, поэтому Каэде, не задумываясь, коснулась иконки и автоматически открыла вложение. Её удивление возвело в степень, когда она увидела видео с… Шуичи. Кажется, он вообще не знал, что его снимают, и разговаривал с кем-то по беспроводным наушникам. Она даже не успела обдумать, что это за видео, к чему оно, когда Саихара расстегнул форменный пиджак. Одежда перекочевал в шкафчик. Шуичи начал развязывать узел галстука, всё так же разговаривая с кем-то, и голова Каэде напрочь отказалась работать. Все её мысли сосредоточились на процессе. То, как её парень развязывал. Чёртов. Галстук. Скорее всего, это было абсолютно привычное действие для него, и он даже не обращал на него никакого внимания, но это выглядело так… завораживающе. Как Саихара сначала оттянул узел, потом распустил его и как в конце ткань скользнул под воротником, огладив плечи. После этого Шуичи начал расстёгивать пуговицы на рубашке, пока только давая увидеть лишь треугольник бледной кожи. Наконец, он в несколько движений вытянул рубашку из-за пояса и снял её. В мозгу Каэде произошла короткое сексуальное замыкание. Саихару Шуичи нельзя было назвать мускулистым в каком бы то ни было смысле. Но и тощим он не был. Под белой кожей просматривались изгибы упругих мышц, а на руках они были акцентированы чётко очерченными переплетениями синеватых жгутов вен. Под крепкой грудью слегка выпирали рёбра, и у самого конца их свода начинался совершенно плоский подтянутый живот, по центру которого спускался ряд тёмных волос, ныряя за пояс брюк. Видео подошло к концу, когда Шуичи потянулся за обычной чёрной футболкой. Жарко. Каэде стало жарко. Во рту пересохло. А ещё на моменте с галстуком в области солнечного сплетения появилась щекотка, которая, спускаясь ниже, переходила в жар. Становящийся всё сильнее. Её парень был очень сексуальным. – И теперь я чувствую себя – э-э – как закодированный в винном магазине, – щёки Каэде снова безбожно горели, а внизу живота ощущалось пока ещё слабо разгорающееся тепло. Акира выглядела очень удивлённой. – Так это что, Оума-кун втайне снял, как его же друг переодевается и отправил тебе? Кошмар! Не по-пацански! Как так можно? Я бы на месте Саихары-куна задумалась о дружбе с ним. Кстати, не покажешь видео? – Аки с ангельской невинностью улыбнулась. – Чтобы я знала, насколько сильно мне возмущаться. Каэде метнула на неё острый взгляд. – Окстись. Ты без пяти минут замужняя девушка. – Ну и долго ты собираешься меня этим попрекать? Фыркнув, Каэде перекатилась на бок и подтянула колени к груди. – Короче, возвращаясь к предыдущей теме, – посерьёзневшим голосом продолжила Аки. – Если честно, проблемы я так и не вижу. В смысле, он – девственник, так и что? Все мы были ими когда-то. – Ты не видишь проблемы, потому что она не только в этом, – буркнула Каэде. – Что ж ты сразу не сказала? Каэде издала странный звук, похожий на кряканье, и сдула упавшую на лицо прядь волос. – Я не могу об этом рассказывать, – уклончиво проговорила старшая близняшка. – Но если коротко: у него был очень неприятный опыт отношений. Доверять кому-то для Шуичи значит всё больше чувствовать себя уязвимым. Её парень рассказал о своей бывшей лишь в общих чертах, кажется, отчаянно не желая вспоминать подробности. Впрочем, детали Каэде были и не нужны – хватало того, как тускнели серые глаза и длинные пальцы сжимались в кулаки. Тогда обнимая Шуичи и гладя его спину ладонью, она удивлялась, как можно настолько возненавидеть человека, не зная о нём почти ничего. Руки Саихары обвивали её талию, а его дыхание щекотало шею. Акамацу окружали его тепло и запах. Можно. Из-за неё он был сломан. Из-за неё не верил комплиментам в свой адрес. Из-за неё всегда во всём винил себя. – Шуичи? – Ммм? – Ты лучший. – Нет, что ты. Каэде только крепче прижала его к себе тогда. А тем временем из горла Аки вырвалось задумчивое мычание. – Понятненько, – протянула она. – То есть секс для него – это в первую очередь сильная эмоциональная близость и только потом – физическая. – Думаю, да… Поэтому отодвину ка я свои «хочу» куда подальше, – громче добавила Каэде, как бы подводя итог. – Его душевный комфорт мне гораздо важнее. – Вы, святоши, друг друга стоите, – весело хмыкнула Акира, но в её глазах посвёркивало одобрение. Про себя Каэде подумала, что быть святошей несколько обременительно. Скорее всего, в ней присутствовала доля эгоизма и испорченности, но ей действительно становилось мало объятий и поцелуев. Может, если бы между ними уже не произошло столько всего, было бы легче, когда можно сказать «Ещё рано», «Мы плохо друг друга знаем», «Не стоит торопиться». Каэде раздосадовано закусила губу. – Ладно, я всё хотела задать очень важный вопрос: ты говорила, что абсолютно свободна в пятницу? Мол, решила не ходить на пары… И преподаватель с Майзоно-сан заняты… Волосы на затылке Каэде предупреждающе встали дыбом. Неумение сестры намекать в такие моменты делало её весьма устрашающей. – Ну... – с сомнением отозвалась старшая близняшка. Акира немного помолчала, подбирая слова. – В общем, в последнее время у меня началась просто убийственная игра с ценами на ремонт. Я серьёзно. Проверенные рабочие берут такие деньги, словно у меня будут обои с золотым сечением. И это ещё я не говорю про новую мебель. Те деньги, что мы отложили на него скоропостижно подходят к концу, зато расходы на свадьбу растут в геометрической прогрессии. Поэтому мы с Лукой решили кое-что сделать сами. Шестерёнки в голове Каэде быстро пришли в движение – сказывалось влияние Шуичи. – Аки, нет! – отрезала, отрубила, оторвала, отбрила старшая Акамацу, как только поняла, к чему вела эта прелюдия. У её сестры тут же сделалось такое лицо, что ей хотелось подкинуть копеечку. – Ну пожалуйста! – захныкала она. – Ты что, заранее строительного клея нанюхалась? Предлагаешь мне шпаклевать и лепить обои? – Если работать втроём, больше шансов, что всё будет сделано аккуратно, – Аки, кажется, перебила саму себя и в следующую секунду уже гневно раздула ноздри. – И вообще, я всю жизнь на тебя пашу! – Ты пашешь на меня в модном брючном костюмчике и с планшетом в руках, а не в комбинезоне с валиком, – парировала Каэде. – И потом, я даже в теории не умею делать ремонт. Вот начерта я тебе? – Ну, ты же абсолютная. Каэде звонко хлопнула себя ладонью по лбу и застонала. – Не знаю, открою ли тебе глаза, но в Пике Надежды у меня не было ни единой пары по прикладному хэндмэйд ремонту. – Фуфло у вас, а не академия. И понеслась, и поехало. Начался настоящий словесный поединок, бессмысленный и беспощадный. Аргументы летали от одной сестры к другой, как теннисный мяч. Акира танком давила на жалость близняшки как могла, придумывая причины вплоть до болезни мужа. Каэде отстреливалась пулями правды, напоминая, что Лука цвёл и пах, как грузинский виноград. Тогда в ход шли самые немыслимые причины, почему именно Каэде должна была помогать будущей семейной паре. Мол, она же пианистка – у неё золотые руки! Старшая Акамацу в ответ из последних сил отрезала их мечами, тараторя, что её руки созданы золотыми только для музыки. В конце концов, весь этот суд стал напрасен так или иначе, когда Аки всхлипнула и выдала «ты меня не любишь». Каэде так громко взвыла, что с новенького потолка посыпалась побелка… Единственный свободный день! Но Каэде имела дело со своей близняшкой, так что давать заднюю было катастрофически поздно – надо было твёрже стоять на своём. И как назло, она хотела сходить с Шуичи в кино в тот вечер, за что она предъявила сестре. Даже у Акиры Акамацу проснулась совесть, и она сказала, что если Саихара не против, то после ремонтных работ может приехать к ним на ужин. У Каэде закралось подозрение, что Аки, скорее, очень хочет увидеть вживую парня своей сестры, но альтернативы всё равно не было. А встретиться с ним Каэде очень хотела. Поэтому она тем же вечером написала Шуичи, который, что удивительно, очень легко согласился. После событий последних дней он, интроверт несчастный, вообще не хотел взаимодействовать с обществом, даже с кассирами в кино. Но увидеть свою девушку хотел. А дело в том, что буквально два дня назад он, наконец, закончил разгребать дела на работе и вечером, в середине недели, устроился на кровати с ноутбуком на коленях и Гусей в ногах, лениво печатая доклад по экстренной мед помощи. Шуичи пригрелся, нашёл такое удобное положение, и его постепенно начинало клонить в сон. И вдруг рядом настойчиво зазвонил мобильник. Как он преодолел желание проигнорировать телефон – непонятно. Ведь то, что звонил Каито, он узнал уже когда поднял трубку. – Угадай, где я? Шуичи устало помассировал большим и указательным пальцами переносицу. – Это что, какой-то тиктоковский тренд? Если да, то я не знаю, как мне реагировать. – А? – удивился в ответ Каито. – Нет, это просто риторический вопрос. Вряд ли ты угадаешь, где я. – Может, тогда просто скажешь? – вздохнул Саихара. На заднем плане чей-то незнакомый голос крикнул «быстрее!». Это слегка насторожило. – Я в полицейском участке. Молчание. Спина Шуичи медленно превратилась в натянутую струну. – Это шутка? – Я похож на Оуму? – Каито! – взорвался Шуичи, когда полностью осознал услышанное. – Сейчас не время обмениваться наводящими вопросами! Что случилось?! Его друг издал протяжный вздох. – Думаю, тебе лучше узнать об этом на месте, – и он назвал номер участка. – Выезжаю. И, бросив трубку, Шуичи вскочил, запутавшись в пледе, и начал судорожно натягивать первую попавшуюся под руку одежду. А, собственно, если проследить эту историю до её начала, то остановиться следует на моменте, когда Маки Харукава стояла перед дверью квартиры Момоты и нервно комкала пальцами отворот куртки, собираясь с силами, чтобы просто нажать на звонок. Он всё-таки сделал это. Всё-таки позвал в квартиру, чтобы показать бесценную коллекцию комнатных растений. А Маки даже не помнила, как согласилась. Может, даже не соглашалась – Каито вполне могло быть достаточно того, что она не отказалась. Рука потянулась к звонку и снова в последний момент вернулась на место каким-то истеричным движением. Почему она боялась? Если Момота Каито был настолько глуп, чтобы угрожать или попытаться что-то сделать не левой девушке, а сокурснице, то Маки точно знала, как буквально искалечить его и при этом выйти из воды сухой. Только то, что она могла сделать с ним голыми руками, было достаточно, чтобы сломать жизнь даже тренированному взрослому парню. Тогда почему? Что ждало внутри небольшой квартиры такого, что пугало её даже сквозь стены? Из некоего подобия транса её выдернула вибрация телефона. Каито спрашивал, где она. Ах, да. Она же, кажется, уже минут десять стоит перед этой злосчастной дверью. Ответив, что она уже буквально поднялась на нужный этаж, Маки молниеносно, даже не давая себе времени задуматься, практически ударила по звонку. Быстро и без лишних мыслей. Будто спустила курок. Щёлкнул замок или это сердце испуганно громко стукнуло? – Харумаки! – с неподдельной радостью поприветствовал девушку Каито. Серая футболка Nasa, обычные джинсы и неуложенные встрёпанные волосы. Он казался ещё более энергичным, чем был обычно. – Привет, что ли, – с сомнением протянула она и шагнула внутрь, когда он посторонился. И хлопок двери отрезал путь к отступлению. Опять же, почему? Приложив немного усилий или смекалки Харукава могла запросто снести дверь. – Проходи, не стесняйся. В смысле, реально не стесняйся. Меня мало что может шокировать, – засуетился Момота и потянулся к паре тапочек. Сняв верхнюю одежду и обувь, Маки хотела было сказать что-то Каито, но он уже мельтешил в конце коридора, даже оттуда сверкая глазами, как огнями спутника в высоком ночном небе. – Идём-идём! Самое главное, чтобы здесь ты увидела мои растения! Вздохнув, Харукава последовала за… А за кем? Как можно было покорректнее сформулировать место парня в её жизни. Сокурсник? Ну да, вообще-то, но за месяц с небольшим она общалась с ним больше, чем с большей частью потока – за год. Так что мало. Друг? Наверное. Он был даже чем-то похож на Акамацу. А что? Что ещё?.. – Смотри! Моя гордость! И они прошли в просторную гостиную. Буквально утопающую в сочной зелени, свежий цвет которой только подчёркивали стены тёплого бежевого оттенка. На подоконнике, полках, миниатюрном столике, – везде были растения. На некоторых были разбросаны звёздочки цветов самых разных оттенков. Маки невольно втянула носом воздух, чистый и свежий, и её губы едва заметно дрогнули в улыбке. Но Каито заметил. И тут же заискрился от радости. Он лишь на секунду пропал из поля зрения Харукавы, после чего появился вновь и вручил в миниатюрные руки чашку с черничным чаем. Теперь, когда он рассказывал о том, что ему нравится, тому, кто ему нравится, в Каито включилась его максимально и бесхитростно эмоциональная сторона. Маки зря волновалась, хотя, конечно, Момота не был святым. Подобные мысли вполне закономерно возникали в его голове, но в нём было прочно сознание того, что до этого им было ещё эмоционально сближаться и сближаться. И находясь в его квартире, где этот невозможно странный парень носился среди своих драгоценных растений, Харукава, в конце концов, почувствовала это и согласилась сходить с ним в кафе буквально на следующий день. Каито не зацикливался на себе и с зашкаливающим интересом расспрашивал Маки о ней самой. Хотя она держалась, как неприступная крепость, но какие-то мелочи ему удавалось вытягивать из неё мало-помалу. Её любовь к сладкому, к красному цвету, к озёрам и к песням Фрэнка Синатры. Поэтому он угощал её корзинками, увенчанными шапкой из взбитых сливок и ягодок малины и клубничной безалкогольной сангрини. И Момота не пытался таким образом купить Харукаву, как надеялись большинство парней на первых свиданиях, он просто хотел сделать ей приятное. Тем временем некоторые посетители решили не ограничивать себя безалкогольными сангрини. Смеси алкоголя становились всё веселее и веселее то ли из-за цветов, то ли из-за градуса в бокале, от которого разве что стекло не лопалось. И тогда смешалось всё: водка с пивом, её рабы и Каито Момота с его способностью находить приключения на своё Светило. Когда он с Маки решил уже уходить из кафе, приверженцы культа Диониса в не очень изящных сиртаках уже тоже танцевали к выходу, предсказуемо столкнувшись с Каито у самого выхода. Секретный пароль «Пошёл нахуй, кривоногий баран», отклик «Сам иди!», случайное столкновение пьяного тела с Маки, и завязалась драка. Бессмысленная и неравная. Как ни странно, труднее всего сохранить спокойствие было Маки: с одной стороны она не собиралась демонстрировать свои антиконфликтные меры, а с другой… ей неожиданно было больно от того, что избивали Каито. Впервые в жизни ей отчаянно захотелось помочь, поддержать, защитить. Пока она металась между собой и собой же, приехала полиция и, не особо заморачиваясь, забрала и пьяных дебоширов, и трезвую жертву насилия Каито, и фирменные пироженые кафе. Прежде, чем Маки успела что-либо осознать, она уже была в такси, мчась в отделение полиции. Едва переступив порог участка, Харукава бросилась к дежурному, пытаясь выяснить, что с её… кем-то. Мужчина лет тридцати только выгнул брови, поинтересовавшись, кем она ему приходится. «Да вы сговорились, что ли?!» – мысленно взвыла Маки, которая буквально вчера безрезультатно задавала себе тот же вопрос. Злость, отчаяние, усталость и бессилие смешались в ней, как алкоголь внутри драчунов, уже мирно блюющих в обезьяннике, и тогда она сделала то, что умела лучше всего – впилась, вцепилась, вгрызлась взглядом в дежурного. От его лица отхлынула вся кровь, а рука инстинктивно дёрнулась к горлу. Может, ему перед сменой выдали бессмертия, но он смог упрямо проблеять «не положено». И пока Маки пыталась вывернуть несчастного полицейского наизнанку одной силой взгляда – пока только – в отделение ворвался запыхавшийся Шуичи. Завидев Маки, он, кажется, совершенно опешил и, переведя дыхание, приблизился к окну дежурного. – Саихара-сан… – облегчённо вздохнул он. – Здравствуйте, – кивнул Шуичи и перевёл взгляд на Маки. – Привет, Харукава-сан. Уверен, это не совпадение, что ты тоже здесь. – Нет, конечно, – хмыкнула она, наконец, перестав сверлить полицейского глазами к его вящей радости. – Сходили в кафе… – и она лаконично пересказала события вечера. От внимательного взгляда серых глаз не укрылось, как обычно сдержанная Маки во время рассказа кусала губы, сжимала пальцы в замок и раскрывала их, как по её мимическим мышцам словно пробегала дрожь. Саихара удивился, но решил не лезть к ней в душу. – Понял, – подытожил Шуичи и снова повернулся к дежурному. – Я могу пройти? – Идите… – обессиленно махнул рукой мужчина. Маки только фыркнула. Парень Каэде и его связи в органах… Шуичи молча прошёл по знакомым коридорам, пока не оказался у своей цели, столкнувшись со знакомым офицером. – Доброго вечерочка, Саихара-кун. – Привет, бро! Мысленно досчитав до десяти, Шуичи повернулся к своему другу, вполне комфортно устроившемуся на своей скамейке. За исключением ссадин и пары синяков на лице, он выглядел на удивление бодрым. Даже довольным. – Твой друг? – удивился знакомый Саихары. – А я думал, он прикалывается. – Кто прикалывается?! – возмутился Каито и красноречивым жестом обвёл руками пространство вокруг. – Можно подумать это место располагает к юмору! Шуичи очень тяжело вздохнул. – Нишиноя-сан, я сам разберусь со всеми нюансами. Можете, его выпустить? – Ну не знаю… – с сомнением отозвался полицейский. – Устроить драку в кафе… – Поверьте, он бы никогда такого не сделал. Я даже приложу доказательства с камер-видеонаблюдения и свидетельства персонала кафе, – твёрдо отозвался он. – Всё беру на себя. – Тогда ладно, – пожал плечами офицер. – Хотя ничего страшного и не случилось, мелкое хулиганство. Сейчас выпущу, – и он куда-то ушёл. Шуичи подошёл к самой камере и с тревогой взглянул на друга. – Как ты? – Пфф, где наша не сталкивалась с пьянчужками. Их единственное преимущество в том, что их было больше и всё. Саихара склонил голову, скользя взглядом по Каито. – А ну не включай детектива на мне! – вздрогнул он. – Да я его в общем-то не выключаю, – пожал плечами Шуичи, всё ещё обеспокоенный тем фактом, что его друг мог пострадать сильнее, чем казалось. – Это, Шуичи… – вдруг смутился Момота, оттягивая и отпуская рукав кофты. – Прости, что вот так выдернул, заставил мчаться через весь город… – Не извиняйся. Я только рад, что в такой ситуации ты обратился ко мне – так и надо, – серьёзно произнёс Саихара. В этот момент вернулся полицейский с тонкой папкой под мышкой. Передав её Шуичи, он открыл камеру и жестом позвал Каито на выход. Он бодро спрыгнул со скамейки и выпорхнул наружу. – И всё-таки, Каито, – сухо добавил Шуичи, пока они шли по коридору. – Я прекрасно понимаю, что пьяная драка – не твоя вина, однако, зная твою вспыльчивость, ты даже не пытался избежать её, – Каито поморщился, и его друг продолжил. – В следующий раз хотя бы попытайся решить конфликт диалогом или, в крайнем случае, уйти от него. Тогда и не пострадаешь, и не попадёшь в обезьянник, и Харукаве-сан не придётся мчаться за тобой через весь город. Следующий шаг Каито получился длиннее предыдущего. – Харумаки здесь? – как-то непривычно тихо спросил Момота. – Да. О чём я и говорю. Шуичи хотел было добавить ещё кое-что про умение держать себя в руках, но лицо друга вдруг стало таким серьёзно-задумчивым, что он растерялся. Они вышли в холл, первым делом увидев прислонившуюся к стене Маки. Скрестив руки под грудью, она нетерпеливо притопывала носком обуви, пока взгляд карминовых глаз буравил пол. – Харумаки, – весело окликнул её Каито, замахав рукой. Харукава вздрогнула. Почему? Когда вообще она вздрагивала в последний раз? Тут же оттолкнувшись от стены, Маки подошла к нему. – Я… – Подожди, – неожиданно твёрдо перебил её Момота. – Прежде, чем ты что-то скажешь, – он глубоко вздохнул и улыбнулся так широко и тепло, как никогда не улыбался ей до этого. Слабое неразвитое сердце внутри неё беспомощно сильно дрогнуло. – Ты будешь моей девушкой? Шок был заразным. Маки, Шуичи, дежурный опешили до состояния немыслия. – Как романтично, – не выдержав, воскликнул Саихара. – Прямо в отделении полиции?! – Молчал бы, суицидник-романтик, – парировал Каито, и Шуичи, беспомощно вскинув руки, отошёл, чтобы не мешать. По его губам скользнула еле заметная улыбка. Если бы Каэде тогда не подумала, что он пытался совершить самоубийство… А Маки всё это время так и смотрела широко распахнутыми глазами на Каито. Панически незнакомое чувство захлестнуло её и начало душить… Или нет? Или всё-таки выталкивать из её скорлупы, где ей уже было невыносимо тесно? – Я имею в виду, – тихо и мягко начал Каито. – Ты приехала сюда, хотя была совсем не обязана. Ради меня, – лёгкий румянец появился на его щеках. – И для меня это говорит обо всём. Конец. Всё. Эти его слова вытолкнули Маки из того места, где она пряталась столько лет. Огрызок внутри её груди жалобно трепыхнулся. И ещё раз. И ещё. И снова. Пока не забился часто и жизнеутверждающе, открытый этому миру и всему тому в нём, что было готово его питать. И тогда с губ Маки сорвалось тихое «да». Ну а если отбросить всю романтику, то останется всё то же административное правонарушение, с которым Шуичи пришлось разбираться лично. Это было не так уж сложно, учитывая его солидную репутацию молодого детектива, однако для этого снова пришлось возвращаться на работу, которая и так выжимала Шуичи, как тряпку. Морально он устал, поэтому смущённо предупредил Каэде, что не знал, сможет ли понравиться её сестре в его состоянии. На это Акамацу ответила, что проведя буквально день за ремонтом, Аки со своим женихом сами словно из леса возвращались, только что не кусались и в людей камнями не бросались. Собственно, единственным условием встречи было, чтобы Шуичи не приезжал на своей машине. Почему? Это он должен был понять позже. Порассуждав немного, Шуичи пришёл к выводу, что дело в том, что они будут пить. И к его удивлению, этой догадке он очень обрадовался. В пятницу он взял отгул и, передохнув немного после пар, взял такси до дома Акамацу-младшей. К счастью, таксист молчал всю дорогу, и Шуичи был более или менее спокоен и расслаблен к моменту, когда стоял перед нужной квартирой. Мысленно убедившись, что ничего не перепутал, Саихара нажал на звонок. По ту сторону двери раздался грохот, целый аккомпанемент голосов, и только потом до слуха Шуичи донеслись торопливые шаги. Дверь квартиры распахнулась, выпустив в коридор облачко белой пыли и явив Каэде, припорошённую всё той же белизной практически полностью. Шуичи широко улыбнулся и сделал шаг, чтобы обнять её. – При… – и вдруг в голове что-то щёлкнуло. Странное чувство заставило его запнуться буквально на ровном месте и замереть, нахмурив брови. Девушка как-то понимающе потянула уголком губ вверх в ответ на это. – Приветик, Саихара-кун, – она сдула с лица посеревшую прядь волос и тоже улыбнулась. – О, кажется, ты заметил разницу между нами. Похвально. Саихара только моргнул. – А… Акира-сан? – осторожно уточнил он, по-новому взглянув на девушку перед ним. Абсолютно закономерно внешне она была точной копией Каэде. Не приходилось сомневаться, что, как и сестра, она была поразительно красивой девушкой, но что-то неуловимое в ней было совершенно другим. Может, то, как она смотрела на него. Более цепко и остро, словно пускала через объект своего взгляда лёгкий электрический заряд, проверяя реакцию. Теперь Шуичи совершенно не сомневался, что обладательница такого взгляда умела прорубать дорогу в жизни даже сквозь самые густые тернии. И Каэде, как оказалось, нисколько не преуменьшала роль сестры в своей карьере. – Мм, нет. Просто Аки, – весело фыркнула младшая Акамацу и посторонилась пропуская гостя в коридор. – Рада наконец с тобой познакомиться, честно. Давно хотелось взглянуть на абсолютного детектива вживую. Шуичи шагнул внутрь и они одновременно наградили друг друга одинаково быстрыми изучающими взглядами. Впрочем, он смутился первым и отвёл взгляд, не увидев, как весело прищурилась на это Акира. Сестрёнка была права – Саихара Шуичи был очень милым. – Каэде! – крикнула Аки, привалившись плечом к голой стене. – Иди сюда – Саихара-кун пришёл! В ответ снова раздался какой-то грохот, и только после этого, шумно топая, в коридор вошла Каэде. Порванный джинсовый комбинезон, две косы и лицо были серовато-белыми. Это смешно, но сердце Саихары слегка сжалось от прилива нежности. Старшая близняшка звонко чихнула. – Это кабзда, Шуичи, – бодро объявила она вместо приветствия и хлопнула себя по бокам, выбивая пыль. – Мы всё испоганили! – Что, прямо всё? – Нет, – вставила Акира. – Аки, то, что стена не рухнула, не значит, что мы преуспели, – Каэде резко перестала улыбаться и раздражённым движением откинула косы за спину. От силы этого простого жеста волосы хлёстко ударили ближайшую стену. – Для экономиста ты весьма хреново сэкономила деньги. Теперь придётся не только делать новое, но и ремонтировать то, что отремонтировали мы. – Не кричи на меня, – Аки попыталась пихнуть сестру, но она увернулась. – Я не виновата, что хотела сберечь семейный бюджет. – Ну да, конечно. Я – не еврей, это у меня просто кость жадная, – передразнила её Каэде. – Не стоит так переживать, – мягко вмешался Шуичи. – Вы же не сапёры, чтобы бояться пробовать. Зато попрактиковались, и в следующий раз будете более подготовленными. Умение делать ремонт делает жизнь спокойнее. – Во-от, – радостно протянула Аки, гордо ткнув пальцем в потолок. – А то на пианино ты играешь, как богиня, а в жизни только полчаса пыталась понять, как держать кисть, рукожопик. – Шуичи, ты смотри, она нарывается, – задохнулась от возмущения Каэде и предприняла попытку дать ей подзатыльник, но сестра ловко нырнула за спину Саихаре. И прежде, чем кто-то ещё успел сказать или сделать хоть что-нибудь, раздался звонок в дверь. Судя по удивлённым выражением лиц сестёр, кроме Шуичи, сейчас они никого не ждали. Обогнув угрожающе шипящую Каэде по широкой дуге, Аки метнулась ко входу и, взглянув в глазок, открыла дверь. – А, Танака-сан. Добрый вечер, – вежливо кивнула младшая Акамацу. – Вы рано. – И Вам добрый вечер, Акамацу-сан, – мужчина склонил голову. – Извините, просто буквально сегодня я перепроверил смету и решил, что должен как можно скорее переговорить с Вами. Аки очень тяжело вздохнула. – Конечно. Проходите. И мужчина широкими шагами направился в комнату, из которой всё ещё доносился невнятный раздражённый голос. – Сомневаюсь, что он так спешил, чтобы сказать, что ремонт обойдётся дешевле, – проворчала Аки и с несчастным видом поплелась к жениху и прорабу. Мысленно Саихара искренне посочувствовал ей. – Шуичи, пойдём, – тем временем окликнула своего парня Каэде. – Кстати, я бы с удовольствием тебя обняла, но… – она демонстративно развела руки. – Подождёшь меня немного? Я только душ приму. – Само собой. Наконец, от души улыбнувшись, Каэде проводила его в комнату, вероятно, бывшую ближе всех к завершению ремонта. Несмотря на изобилие коробок, теснившихся по периметру, потолок был кристально белым и ровным, новенький паркет - чистым, а стены покрывали обои приятного древесного цвета с минималистичным узором в виде листьев. Умостившись в кресле, Шуичи проводил взглядом Каэде, юрко исчезнувшую в глубине просторной квартиры, и от нечего делать стал изучать взглядом окружение. Профессиональная привычка. До его ушей доносились голоса, иногда перебиваемые очень громкими и очень эмоциональными выкриками на незнакомом языке. Вероятнее всего, будущий супруг Акиры хотел, чтобы даже в Грузии знали, что за наебалово этот ваш ремонт. А иногда Шуичи даже казалось, что он слышал тихий плач младшей близняшки. Спустя время он, кажется, расслышал и жужжание фена, а уже спустя пять минут в комнату влетела Каэде. – Я всё! Теперь могу обнять! – радостно объявила она и тут же обхватила плечи Шуичи в объятии, уткнувшись носом в его шею и с ногами забравшись на широкий подлокотник кресла. Он легко засмеялся в ответ. Обняв свою девушку за талию и приложив немного усилий, Саихара перетянул её к себе на колени. Каэде завозилась и, заняла более удобное положение, теперь прижавшись щекой к его груди. Шуичи рассеянно погладил её по спине, поцеловав в макушку. Акамацу переоделась в обычные джинсы и майку, убрав всё ещё довольно влажные волосы в высокий растрёпанный пучок. Впрочем, несмотря на это, она всё ещё выглядела завораживающе прекрасно. Это что, ещё один её абсолютный талант? Взгляд Шуичи скользнул от умиротворённо прикрытых глаз и довольной улыбки чуть ниже. Капли воды с затылка бежали по её шее, некоторые замирали на плечах, некоторые впитывались в ткань майки, а некоторые продолжали свой путь к ключицам и дальше. Саихара постарался как можно более незаметно сглотнуть. Самая обычная майка с самым обычным вырезом. Однако его было катастрофически недостаточно, чтобы скрыть пышную грудь, припорошённую водяной пылью. И вдруг резко для него стало очевиднее, как тесно она прижималась к нему, скорее всего, даже не понимая этого. К бледным щекам прилил отвратительный жар. – Странно, – пробормотала Каэде, слегка сжимая и отпуская ткань его рубашки. Голос тихий, утопающий в груди Шуичи. – Я весь день была в ярости и буквально хотела оторвать Аки голову, но… я просто обняла тебя и успокоилась, – раздавшийся после этого звук он интерпретировал как смешок. – Молодец, абсолютный детектив. Предотвратил очередное убийство. Акамацу крепче обхватила его руками, прижимаясь теснее, и несколько капель воды скользнули в ложбинку между грудями. Всегда последовательный мыслительный процесс Шуичи закоротило. А когда рациональная часть подвергалась помехам, на авансцену выходили чувства, порывы и желания. Например, провести подушечками пальцев по нежной коже, рисуя влажные дорожки. Резко выпрямившись, Каэде заглянула в его глаза. Кажется, короткая заминка осталась незамеченной. – Ладно, пока мои родственники торгуются из-за шпаклёвки и краски, поможешь мне приготовить что-нибудь перекусить? – А? Брови Каэде поползли вверх. – А, да. Конечно, – наконец, спохватился Саихара, очень стараясь смотреть ей в лицо. Она улыбнулась и быстро поцеловала его щёку, после чего слезла с его колен, неловко запнувшись о коробку. Позволив себе глубокий вдох, Шуичи поднялся следом. Вместе они вышли в коридор и направились на кухню, когда вдруг дверь комнаты, над которой сёстры Акамацу вместе с женихом Аки бились целый день, распахнулась. На пороге появился молодой мужчина, такой же безнадёжно пыльный, с ничего не выражающим взглядом, упёршимся в противоположную стену. Повисло молчание. Шуичи стало неловко, и он захотел что-то сказать, но не успел. – Пиздец, – не церемонясь, выдал мужчина и тут же снова скрылся в комнате, хлопнув дверью. Скорее всего, Саихару и старшую Акамацу он даже не заметил. – Вот. Это Лука, – как ни в чём не бывало отрапортовала Каэде, беспечно указав рукой на закрытую дверь. – А он?.. – решил осведомиться Шуичи. – В порядке. С тех пор, как начался ремонт, у него такое через раз. То из-за денег, то из-за того, что краска со стремянки упадёт на него. Да, и такое было. Лука тогда неделю пах краской и буквально со слезами на глазах бегал от увязавшихся за ним нариков. Кухня, казалось, была в середине своего процесса преображения. В углу валялись листы полиэтилена, которыми, видимо накрывали пол и плиту со скудной пока мебелью. Потолок, как и в предыдущей комнате, был готов, однако ошкуренные стены так и просили краску. – Кстати, Лука обещал мне роллы и пиццу за помощь, – щёлкнула пальцами Каэде и начала хлопать себя по карманам. – Блин. Шуичи, у тебя телефон с собой? Ты не позвонишь в доставку? – Кто? Я? – округлил глаза он, вдруг испытав желание выбросить мобильник куда подальше. Саихара очень, очень,не любил звонить кому-то кроме ближайших друзей и тёти с дядей. Исключение составляли клиенты агентства, хотя и с ними он контактировал по минимуму. Но доставка, почта, сантехники и прочее… Он был безнадёжным социальным инвалидом. – Давай лучше ты? – со страдальческим видом взмолился он, протягивая Акамацу телефон. – Пожалуйста. Каэде не смогла полностью сдержать рвущийся наружу смех. – Ладно-ладно, только не смотри на меня так. Когда она взяла его смартфон, он выглядел так, словно с его шеи в последнюю минуту сняли петлю. Загуглив номер доставки, Каэде быстро скопировала его и расслабленно приложила трубку к уху. – Тогда помой, пожалуйста, фрукты. Они в холодильнике, – попросила Акамацу, пока шли гудки. – Это можно. Каэде проговаривала заказ, Шуичи мыл виноград, апельсины и яблоки. Закончив, она сама засунула телефон в задний карман джинс своего парня и стала заваривать чай, весело напевая «Yes, I do the cooking. Yes, I do the cleaning». – Скажи, Шуичи, что ты делаешь, если у тебя дома, допустим, течёт кран? – поинтересовалась Каэде, доставая чашки. – Не звонишь же сантехнику? – Нет, конечно, – отозвался он тоном «что за вопрос вообще?» – Вообще, я съехал от тёти с дядей ещё на первом курсе, так что большинству учился из YouTube-уроков. Ну, готовить и немного чинить. Но если что-то совсем серьёзное, то я… – Тогда уже звонишь? – предположила она. – Нет! Я прошу Каито, чтобы позвонил он, – Саихара на секунду задумался и вдруг как-то совсем по-мальчишески беззаботно улыбнулся. – А теперь у меня есть ты. Каэде немного загипнотизировала такая непривычная открытая и широкая улыбка. В реальность её вернул настойчивый звонок в дверь. – О, еда! – преувеличенно радостно резюмировала Каэде и побежала в коридор. Приоткрыв дверь в комнату, где засели родственники и не совсем, Акамацу окликнула Луку, сказав, что привезли обещанные угощения. Махнув рукой и даже не повернувшись, он ответил, что деньги она может взять в кармане куртки. После этого Каэде бегом направилась к двери. Быстро расплатилась с курьером и, уже закрыв за ним дверь, вернулась на кухню. – Иногда мне кажется, что за роллы с пиццей я родину продам, не то что буду целый день шкурить стены и месить клей, – задумчиво проговорила Каэде. – Я как проститутка, только очень специфическая. Шуичи как раз залил заварку в чайнике кипятком и повернулся к ней. – Ну не знаю. Меня очень радует твой здоровый аппетит, – с теплотой заметил он, снова заставив её сердце крутануть сальтуху. – Ты слишком хороший для этого мира, знаешь это? – смущённо засмеялась Каэде и, подойдя ближе, потёрлась лбом о его плечо. – Мы будем есть здесь? – тем временем поинтересовался он. – А, кстати об этом. Думаю, самое время показать тебе лучшую часть этой квартиры. И, подхватив закуски, поднос с чайником и чашками, они вернулись в отремонтированную комнату. – А теперь смотри, – возбуждённо проговорила Каэде и ногой открыла дверь на балкон. Очень широкий и просторный, застеклённые и отделанный деревом. Эта по своей сути маленькая комната была самой чистой и аккуратной во всём хаосе обустраиваемой квартиры. В центре пристроился маленький круглый стол, а между стеклянных панелей были развешаны цветы. К тому же внутри было на удивление тепло. – Скажи, круто, – вересковые глаза взволнованно сверкнули. – Аки с детства мечтала о таком балконе и даже с него начала ремонт. О, и отопляемые полы сделала на наш последний большой гонорар. – Выглядит действительно уютно, – согласился Шуичи, окидывая оценивающим взглядом балкон. – Как человек, стремящийся всегда оставаться дома, считаю, отличное решение. Я бы здесь читал и смотрел сериалы. Десять из десяти, в общем. – Даже так, – улыбнулась Каэде. – Я запомню. Вскоре на столике в кругу чашек обосновался чайник, от носика которого тонкой струйкой поднимался терпкий ароматный пар. Рядом пристроились роллы с пиццей и тут же – поднос, ломящийся от фруктов и украшенный треугольничками шоколада. А потом из коридора донеслись несколько голосов, хлопнула дверь. Прошло ещё немного времени и на балкон вошла Акира, переодетая и посвежевшая после душа. – Если в школах и университетах не введут предмет по ведению ремонта, то я прокляну всю систему образования, – заявила Акира, устало плюхнувшись на стул. – Мне кажется, когда мы всё закончим, я уже возненавижу эту квартиру. – На, – Каэде пододвинула к сестре роллы. – Эта еда наполнена любовью. Кушай и заряжайся. Акира словно очнулась. Её глаза голодно сверкнули, а потом её рука превратилась в смазанную линию, со скоростью молнии метнувшись к палочкам. Человеческий глаз не мог уловить, как Аки избавилась от упаковки и уничтожила первый ролл. – Ну вот. Легче? – Каэде заботливо погладила сестру по золотистой макушке. Та только промычала что-то, судя по звуку, утвердительное, пытаясь съесть за раз сразу два ролла. Затем она попыталась произнести что-то ещё. – Она извиняется перед тобой за то, что вкушает яства неподобающим леди образом, – пояснила Каэде, продолжая по-матерински гладить голову близняшки. – Да ладно. Думаю, после всего за сегодня Акира-сан действительно устала и проголодалась, – спокойно ответил Шуичи, слегка улыбнувшись. Каэде вдруг издала звонкое «А!», словно её внезапно осенило. – Вспомнила! Я же тоже устала и проголодалась после всего за сегодня, – и ловкие музыкальные пальцы одномоментно расчехлили палочки, а потом подцепили ролл. Шуичи невольно засмеялся и потянулся к самому тонкому кусочку пиццы. Ел он всегда немного, зато много пил кофе. Поэтому оставался худощавым и бледным. – В такие моменты я вообще не отличаю кто из вас кто, сестрички. На балкон вошёл будущий муж Акиры Акамацу, Лука Алексидзе. Красивый, буквально подстать невесте, молодой мужчина, на котором чёрный цвет словно оставил свой особый отпечаток. На загорелой коже, на густых, чуть вьющихся волосах, на аккуратной бородке, на бездне глаз. Шуичи поднялся ему навстречу и несколько застенчиво сделал шаг навстречу. – Приятно познакомиться. Шуичи Саихара, – негромко проговорил он и протянул руку. – Взаимно, – кивнул он и крепко пожал холодную ладонь Шуичи. Когда они встали рядом, стало заметно, что Лука и выше Саихары, и шире в плечах, и значительно крепче. – Аки говорила, что ты абсолютный детектив, – с любопытством произнёс Алексидзе, занимая место за столом рядом со своей девушкой. – И учишься в одной пижонской академии с Каэ. – Почему все называют её пижонской? – возмутилась старшая близняшка, проглотив половину куска пиццы. – Между прочим, там учатся люди разного достатка. – Может, и так, но выпендривается ваша шарага так, словно у тебя, в том числе, есть миллион, о котором я не знаю, – ввернула Аки, запив роллы чаем. Машинально Шуичи отметил, что, как и Каэде, Акира могла спокойно пить горячий чай, не разбавляя его холодной водой и не выжидая часами, когда он остынет. – В этой шараге работает преподавателем заслуженный пианист международного класса, – распалилась Каэде. – Ты хоть слышала, как он исполняет Баха?! Да после того самого его концерта в Ванкувере понятие «взрыв» пересмотрели во всех словарях и языках, потому что он устроил такой Бах! Шуичи совершенно невольно стал тихо смеяться, наблюдая за близняшками Акамацу. Он впервые видел их вместе, тем более в домашней обстановке, и ему казалось, что они сейчас взаимно становились моложе, почти впадая в детство. – Ну а ты, Шуичи-джан? – обратился к Саихаре Лука, благоразумно решив не вмешиваться. – Что ты можешь сказать о вашей пижонской академии? Коснувшись ладонью подбородка, Шуичи ненадолго задумался. – Соглашусь с Каэде, – медленно проговорил он, не переставая размышлять. – Далеко не все в Пике Надежды из состоятельных семей. Студенты академии стараются выделиться не благосостоянием, а своими способностями. Поэтому, находясь среди них, сам волей-неволей стремишься быть лучше. – Хорошо сказано, – одобрительно покивал головой Лука. Его чёрные глаза, не отрывавшиеся от собеседника, словно ощупывали Саихару. Почти как у Аки, только мягче. Вероятно, из всех собравшихся за этим столом только Каэде не обладала остротой и цепкостью взгляда. Она была тем человеком, который при встрече с людьми полагался на интуицию. – Раз так складно говоришь, то и на следующий мой вопрос тебе не составит труда дать ответ, – Лука упёрся локтями в стол и положил подбородок поверх сплетённых пальцев. – Скажи, насколько серьёзно ты относишься к отношениям с Каэ-джан? Шуичи не то что выпал в осадок, он туда рухнул. Его рот приоткрылся, отпуская в воздух совершенно растерянное «э-э». – Не отвечай ему, Шуичи! – острый музыкальный слух Каэде уловил их разговор, и она тут же переключилась на своего парня и будущего родственника. – Если скажешь, что всё серьёзно, то и тебя загонят на эту ремонтную галерку, – она фыркнула. – Долго будут говорить, мол, раз у тебя со мной всё серьёзно, то ты им почти родственник, а родственники родственникам должны помогать и тэ-дэ, и тэ-пэ. Перед тобой сидят не грузин с японкой, нет. Это латентные евреи. – Почему ты тогда не латентная еврейка? – с улыбкой спросил Шуичи, справившись с удивлением. – Я приёмная. – Мы – близнецы, гений. Атмосфера за столом стала значительно теплее и легче. – А вообще-то и нас можно понять, – заметила Акира и потянулась к шоколаду. – Вот как ещё выкручиваться с этим ремонтом, если количество гостей на нашей свадьбе растёт в геометрической прогрессии? А гости имеют свойство есть и пить. И ещё занимать место. – Ну прости, – протянул Лука, состроив виноватое выражение лица. Чёрные глаза быль точь-в-точь, как у щеночка. – Не могу же я оскорбить своих друзей и родственников своим безразличием. – Дороговато стоит твоё почтение, дорогой. Дороже нефти. Каэде весело хмыкнула и положила голову к Шуичи на плечо, наконец, наевшись. – Я, может, меркантильный, но разве в странах бывшего СССР не принято дарить деньги на свадьбу? – вспомнил Шуичи, слегка подвинувшись, чтобы его девушке было удобнее. – Так-то оно так, но эти деньги появятся в перспективе, и то не факт, – со вздохом ответил Лука. – По-любому ведь кто-то из гостей додумается подарить ценный чайный сервиз. – Правда? – удивился Саихара. – Правда, – махнул рукой Лука. – У моих родителей целый шкаф таких подарков со свадьбы. Кто-то даже подарил им шторы, из которых мама потом сделала платье. Поймав совершенно растерянный взгляд Шуичи, Алексидзе торопливо пояснил: – Это были суровые девяностые, не удивляйся сильно. Аки вдруг практически поперхнулась виноградиной и, судорожно запив её, хлопнула по столу. – Блин, платье! – чуть ли не взвыла она. – Мне же написало ателье с просьбой прорекламировать их. Даже модель платья прислали с курьером, а я забыла… – Акира вцепилась в волосы, процедив что-то невразумительное, и вскочила. – Каэде, вставай! Идём мерить его! А старшей близняшке не хотелось ни вставать, ни мерить что-то. Она устала, поела и хорошо присиделась под боком у Шуичи, так что не планировала шевелиться неопределённо долго. – Да ты и сама можешь в нём сфотографироваться, мы же, – и она выразительно обвела своё лицо ладонью. – Если бы, – скривилась Аки. – Они просят видео, как ты играешь в нём на пианино. – Ну и подложи запись моей игры на видео, – Каэде упорно не хотела вставать, машинально крепче сжав руку Саихары. – Хватит придуриваться. Вставай давай. Измученно застонав, Каэде не очень грациозно поднялась и покачнулась, оперевшись на стол. – Ай, в глазах потемнело, – ойкнула она, ненадолго зажмурившись. Шуичи тут же подался вперёд, чтобы в случае чего поддержать её. – Понимаю. Я вот не могу встать, не хрустнув коленями, – закивала Акира уже в дверях балкона. – Двадцать лет, фигли. – А я говорил тебе, что надо со мной спортом заняться, – вставил свои пять копеек Лука. – Ты так быстрее меня состаришься. – Думай обо мне, как о вине, – снисходительно отозвалась его невеста. – Чем я старее, тем лучше, – и она автоматически потёрла колени. Когда сёстры вышли с балкона, за столом остались только Лука с Шуичи, и последний слегка занервничал. Он не любил, когда его оставляли один на один с незнакомым человеком, поэтому сейчас он начал судорожно придумывать темы для разговора. И довольно быстро Саихара остановился на одной. – Ты очень хорошо говоришь по-японски, – заметил Шуичи как можно более спокойно. – Давно учился? – Все шесть лет в институте, – отозвался Алексидзе, закинув в рот виноградину. – А потом сразу переехал сюда. – Если честно, я немного удивлён. Насколько я знаю, жители Закавказья нечасто перебираются жить в Японию. – Япония – прекрасная страна, – весомо сказал Лука, ухмыльнувшись. – У вас богатая история, уникальная культура, прекрасные девушки, – он подчеркнул последние слова и Саихара понимающе кивнул. – Одно только плохо. Вино у вас ни к чёрту последнему. Ужасно. Саихара на пару секунд задумчиво возвёл глаза в потолок. – То есть ты основал здесь ликёроводочное дело? – подытожил Шуичи. – Что значит, ликёроводочное дело? – неподдельно возмутился он. – Ликёроводочное дело – это круглосуточный ларёк за углом. А я произвожу амброзию. А знаешь почему? Я вырос в Грузии. И наши горы близки к небу, вот почему наши вина – нектар небесный. Шуичи засмеялся в примирительной манере. Мол, хорошо-хорошо, так и есть, уверен. – Как мне отсюда видится, ты мне не веришь? – прищурил глаза Алексидзе. – Ладно, сейчас я принесу опытный образец, – он поднялся и усмехнулся. – Смотри, как бы ты национальность не сменил, попробовав моё детище. Лука исчез в глубине квартиры. Несколько минут слышался скрежет коробок по полу, звон, а потом он вернулся с фужерами и бутылкой в красивом плетёном чехле. Вот теперь Саихара понял, почему Каэде настоятельно просила его приехать на такси. – Лука-сан, не хочу показаться грубым, но я совершенно не разбираюсь в алкоголе, – с сомнением покачал головой Шуичи. – Неважно, что ты пил или не пил до этого. Попробовав это, любой другой алкоголь покажется тебе дешёвым пойлом, – в порыве эмоций поэтичность и акцент Луки становились заметнее. Он откупорил бутылку и наполнил фужер. Вино. Насыщенного карминового цвета, источающее сладковатый аромат, который даже Саихара мог почувствовать. – Пробуй, – с гордым видом Алексидзе пододвинул бокал к гостю. В принципе, Шуичи нейтрально относился к алкоголю. Да и за руль он всё равно не садился. Почему нет? Он поднёс фужер к губам и сделал осторожный глоток. Серые глаза изумлённо распахнулись. Это. Было. Восхитительно. Ничего подобного Шуичи в жизни не пробовал. Терпкое, идеально сочетающее сладость и кислый привкус, во рту оно ощущалось бархатисто нежным. –Я… это… ничего себе… – его язык не мог сосредоточиться на словах. Только на приятно горчащем послевкусии. – А я что говорил, родной! – торжествующе воскликнул Лука и хлопнул его по плечу. – За это надо поднять тост! Он неуловимым движением наполнил свой фужер и поднял его в воздух. – Я благодарю Бога за то, что в чужой стране смог найти друга, – ясным сильным голосом начал он. – Если наши дороги пересеклись, значит, это судьба – я верю, что это произошло не просто так. К тому же нам посчастливилось встретить прекрасных сестёр и стать частью их семьи. Так что сегодня ты вошёл в мой дом гостем, а выйдешь – моим дорогим родственником. Ошарашенный Шуичи автоматически коснулся своим бокалом его – он не ожидал такого высокопоэтичного витиеватого тоста. Японские стихи и те были короче. Впрочем, он быстро забыл о своём удивлении, когда одним глотком опустошил бокал потрясающего вина. Сразу после этого за стол вернулись сёстры Акамацу. – А, солнце моё японское, ты вовремя, – отсалютовал Акире обновлённым фужером повеселевший Лука. Кажется, чёрная полоса дорогостоящего ремонта для него стремительно окрашивалась в пурпурный цвет. – Я вижу, – покивала Аки, пододвигая благоразумно захваченный из гостиной фужер жениху. Ей тоже хотелось смотреть на мир сквозь розовые, винного оттенка, очки. Каэде в намекающей манере постучала ногтем по своему пустому бокалу и, поставив его на стол, снова подсела к Шуичи. – А я теперь оценил, что ты уговорила меня взять такси, – шепнул ей на ухо Саихара. Запах её волос как-то удивительно приятно сочетался с выпитым вином. – Я не первый день знакома с Лукой, – так же тихо отозвалась Каэде. – Он уже говорил тост? – Да. Никогда не слышал, чтобы тосты были такими красивыми и длинными. – Через три тоста ты назовёшь это разминкой. Каэде быстро поцеловала его в щёку, и потом всё утонуло в тёплой весёлой домашней атмосфере. Лука с Аки уже не думали о ремонте, Шуичи – о своей социальной неловкости, а Каэде – о том, что хотела придушить сестру. Они просто делились своими историями, даже не понимая, как вообще приходили к ним. Просто внутри балкона стояло приятное тепло, еда была вкусной, а вино – потрясающим. Кстати, всё ровным темпом шло к третьей бутылке, и никто из них не помнил, когда в последний раз так пил. Не помнил и жалел об этом. В их головах уже пели райские птицы и пели про далёкую Грузию и их прекрасные вина. Вероятно, поэтому тосты Алексидзе становились всё больше похожими на поэмы в прозе, так что его первый тост действительно уже казался каким-то коротким. Саихара не знал, что перед его приходом Акира вместе с женихом прогуглили парня своей сестры, наткнувшись на несколько статей о выдающемся молодом детективе. Так что после их небольшого застолья, он из «крутого копа» перешёл в разряд «настоящих джигитов, буду, блин!». Возможно, пей они что покрепче, то, так и не почувствовав усталость, просидели бы до утра, пока не обнаружили бы себя с краской и валиками в руках, ибо на пьяную голову самим себе они показались бы абсолютными строителями. Но пили они вино, так что к полуночи их закономерно разморило, и теперь уже молодые люди подпирали друг друга, сдерживая зевоту. И, скорее всего, уже завтра утром певчие птички превратятся в дятлов, долбящих голову изнутри черепушки, поэтому было принято решение разъезжаться по домам. Шуичи вызвал такси для себя и Каэде. Хотя уже на входе расчувствовавшиеся Лука и Аки всё не хотели выпускать из объятий Акамацу-старшую. Её так слёзно благодарили за помощь, пусть и неудачную, что она раскаялась в своём желании спалить к чертям квартиру, где так настрадалась сегодня. Только после этого Каэде опёрлась на Шуичи и спустилась к ожидавшей их машине, в которую они ввалились с тюленьей грацией. Водитель покосился на пару и молча отъехал от ворот во двор. Весенняя ночь. Полутёмный салон такси. Холодная костлявая ладонь в её руке. Тихо играющее радио. Влетающий в окно прохладный свежий ветер взбодрил Каэде, и она снова повеселела. Хотелось что-нибудь сделать, и она, пританцовывая на сидении, стала подпевать радио. Let the darkness lead us into the light Позволь тьме вывести нас к свету Let our dreams get lost, Позволь нашим мечтам потеряться Feel the temperature rise Почувствуй, как становится жарче Baby, tell me one more beautiful lie Малыш, солги мне ещё раз One touch and I ignite Одно прикосновение – и я воспламенюсь Like a starship speeding into the night Как межгалактический корабль, несущийся сквозь ночь You and I get lost in the infinite lights Ты и я потерялись в мириаде огней Baby, tell me one more beautiful lie Малыш, солги мне ещё раз One touch and I ignite Одно прикосновение – и я воспламенюсь* У Каэде был чистый нежный голос, который хотелось слушать долго, долго, долго… Шуичи чуть крепче сжал её тёплые пальцы и прикрыл глаза, наслаждаясь, не думая ни о чём, кроме её голоса. Песня закончилась, заиграла другая. А Каэде всё пела, и даже водитель улыбался краешком губ. Шуичи прислонился головой к её плечу, положив их соединённые ладони к себе на колено. Ему совершенно не хотелось приезжать куда-либо, чтобы этот момент абсолютного покоя закончился. Не хотелось настолько сильно, что в его голове проскочила дурацкая мысль доплатить водителю, чтобы он покатал их по городу, а вино только подстёгивало его потянуться к кошельку. Но пока Саихара колебался, такси подъехало к подъезду Каэде. Она, оборвав себя на полуноте, поблагодарила таксиста и, не с первого раза открыв дверь, вышла наружу. – Подождите несколько минут, пожалуйста, – обратился к водителю Шуичи, тоже выходя из машины. – Только недолго, – недовольно отозвался он. – Учтите, счётчик крутится. – Понял. И Саихара последовал за Акамацу до её двери. Они остановились в тени, у самой кромки света, отбрасываемого фонарём. – Спасибо за вечер, – проговорил он, заглядывая в глаза своей девушки. Сейчас они были того же упоительно тёмного оттенка пурпурного, что и выпитое ими вино. И опьяняли эти глаза так же сильно. – Можно я скажу Аки, что тебе не понравилось? – склонила голову вбок Каэде. – А то они всерьёз в следующий раз заставят тебя помогать им. – Я не против, – пробормотал Шуичи, постепенно сокращая расстояние между ними. Удивительное вино делало, то что не удавалось Саихаре ни разу за двадцать лет – находило уверенность, спрятанную глубоко внутри. – Если ты будешь рядом. Руки Каэде медленно обняли его шею. Он почувствовал, как его грудь соприкоснулась с её. – Это ловушка Джокера, милый. Она впервые назвала его так и, чёрт возьми, как же это было интимно. После такого невозможно не потянуться к её губам за поцелуем. Невозможно не прижать Каэде крепче к себе. Невозможно не захотеть капельку большего. Шуичи провёл кончиком языка по её губам. Вино и бальзам. Потрясающий вкус. Он повторил движение, но более настойчиво, и Каэде покорно приоткрыла рот, начиная предвкушающе дрожать от его внезапного доминирования. Это было так ново для обоих, так чувственно. Из горла Акамацу вырвался тихий стон. Тонкие пальцы тут же запутались в густых чёрных волосах, сжимая и слегка оттягивая, так, как ему нравилось. Его язык тягуче медленно исследовал рот Каэде, посылая искры электричества в её тело. Вкус вина, смешанный с его собственным, естественным вкусом. И это было настолько потрясающе, что каждый раз, когда они отрывались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Каэде боролась с желанием тут же притянуть Шуичи обратно, чтобы снова впиться в его вкусные губы. Но у неё получалось сдерживать себя несколько секунд, прежде чем снова прижаться к своему парню. Они редко целовались так неконтролируемо страстно, но момент был самый подходящий. Каэде ловила тихие стоны и вздохи Шуичи губами, и её чуткий слух получал невообразимый кайф от этой симфонии. Миниатюрные ладони Акамацу обхватили лицо Саихары, удерживая под нужным углом, пока она пыталась вырвать из его горла больше этих сводящих с ума звуков. Тепло их тел медленно превращалось в жар, от которого хотелось снять пальто, а, может, не только… Его ладонь гладила её спину между верхней одеждой и майкой, и Каэде инстинктивно слегка прогибалась. Происходящее одновременно было чем-то совершенно новым и совершенно правильным. Словно так и должно было быть… Вечернюю тишину разорвал истеричный гудок заждавшегося таксиста. Каэде испуганно распахнула глаза, и они одновременно разорвали поцелуй. Но ещё какое-то время ушло, чтобы восстановить дыхание. – Прости… я отвлекла тебя… – сипло проговорила Каэде. Сквозь сильный стук своего сердца она слышала себя через слово. Шуичи закусил губу и нахмурился. – Мог бы ещё подождать… – пробормотал он несколько раздражённо. Эти слова приятно пощекотали самолюбие Каэде. – Л-ладно. Ещё раз спасибо, что согласился так провести время сегодня. А Аки я мягко намекну, что в её супер экономичное планирование семьи стоит внести поправки, – она быстро чмокнула его в горячую щёку. – Теперь иди, пока этот Шумахер не содрал с тебя втридорога. – Всех вокруг интересуют только деньги, – Саихара поморщился, но тут же улыбнулся знакомой едва заметной улыбкой. – До встречи. Ещё на несколько секунд сжав свою девушку в объятиях, Шуичи отпустил её и быстрым шагом направился к машине. И прежде, чем исчезнуть внутри салона, он махнул Акамацу рукой на прощание. Она вернула жест. Только вот едва успокоившееся сердце Шуичи снова гулко застучало, когда он оказался в салоне машины. Сиахаре казалось или он правда чувствовал запах Каэде? Он судорожно облизал губы, смакуя оставшееся на них послевкусие поцелуя. И вдруг ему, вечно мёрзнувшему, стало очень душно, душно в этой машине, в своей одежде. Словно тепло Каэде просочилось сквозь одежду и кожу, постепенно оседая где-то внизу. Шуичи нервным движением запахнул пальто, испугавшись внезапной реакции своего тела. В сгустившемся воздухе воспоминания о поцелуе цеплялись за него, как он ни старался не думать, переключиться на что-нибудь другое. Прижавшись к холодному стеклу лбом, он издал прерывистый вздох. Это только напомнило, какой мягкой и тёплой была Каэде, какой податливой… Шуичи накрыл рот ладонью. Когда машина, наконец, подъехала к его дому, он вывалился из неё, даже не попрощавшись с водителем и не поблагодарив его, чего он никогда себе не позволял. Спустя минуту, когда Саихара уже добрёл до лифта, в кармане звякнул телефон, оповещая о том, что приложение списало с его карты деньги за поездку. Учитывая его состояние, он не знал, как вообще дошёл до квартиры. Включить свет? Переодеться? Лечь спать? Да конечно! Пальто повисло на крючке за рукав, ключи со звоном приземлились на тумбочку, обувь он отшвырнул куда-то в угол. Не включая свет, на автопилоте найдя ванную, Шуичи со второго раза сдёрнул с себя свитер. После этого дрожащие руки потянулись к ремню, и из горла невольно вырвался вздох облегчения, когда джинсы перестали давить на возбуждённую плоть. Нет, он не уснёт сегодня просто так и даже холодный душ не поможет. Вся одежда вместе с нижним бельём полетела на стиральную машинку, и Саихара включил воду в душе. Кажется, прошла вечность, пока вода не стала достаточно тёплой. Он шагнул в душевую кабинку, тут же обхватив ладонью пульсирующий член, привалившись к стенке. И только тогда Шуичи, наконец, сдался. Позволил себе в подробностях вспомнить его поцелуй с Каэде. Какими мягкими и вкусными были её губы. Какого это было, когда она прижималась к нему так близко… Несколько судорожных движений его ладони, и он застонал, едва веря в то, что делал. Блять, он фантазировал о Каэде, его милой, доброй, понимающей, принимающей… чувственной, красивой, сексуальной девушке… Мысли о сегодняшнем вечере постепенно превратились в фантазию о том, что было бы если бы она была с ним рядом прямо здесь сейчас. С потемневшими мокрыми волосами, прилипшими к шее и узкой спине. Прижимающаяся к нему в тесноте душевой кабинки, чтобы он чувствовал, как его влажная кожа скользила по её. Ласково убирающая налипшие на его лицо волосы, вместе с тем страстно целующая… Движения его руки стали быстрее, подводя к необходимой разрядке, пока он зажмурившись хрипло стонал её имя, со стыдом желая только того, чтобы его фантазии претворились в жизнь. Боже, он хотел её. Так сильно хотел.

* * *

– Итак, значит, Джуро Тадаши столкнулся с абьюзом в семье, – Сеиичи-сан пробежался глазами по отчёту. – Именно, – кивнул Шуичи, откинувшись на спинку кресла, предназначенного для клиентов. – Я уже связался с органами опеками и передал им всю необходимую информацию. Думаю, стоит ожидать, что нас скоро позовут в суд. – Ясно, – дядя поставил подпись на отчёте и положил его в возвышающуюся рядом аккуратную стопку. – Хорошая работа, Шу. Как всегда. Саихара кивнул. Даже странно, что до сих пор он испытывал странную детскую радость, когда дядя хвалил его. Впрочем, Шуичи приложил все усилия, чтобы она не отразилась на лице. – Тогда на сегодня я закончил, – Шуичи поднялся, устало растирая ладонью затёкшую шею. День был не очень утомляющим, но он всё равно не хотел ничего, кроме как добраться до дома и уснуть. Или посмотреть ещё одну серию сериала. Или, может, почитать книгу немного. Или что-то другое. Например… Дверь кабинета распахнулась, и внутрь, громко цокая каблуками лёгких модных сапожек, вошла Аяка Саихара. – Ая?! – Тётя?! Супруга Сеиичи-сана была миниатюрной привлекательной женщиной, умело подчёркивающей внешность одеждой. К тому же её возраст был не так заметен благодаря лёгкому макияжу и добродушному выражения лица. – Сегодня меня отпустили прямо в середине рабочего дня, – весело пояснила она, отведя с лица выбившуюся из причёски прядку чёрных волос. – Я долго думала, чем заняться, пока не поняла, что хочу увидеть моего мальчика, – и она сделала широкий шаг к Шуичи, тут же заключив его в объятия. Младший Саихара хотел было сказать что-то, как вдруг Аяка-сан отпрянула от него, пытливо заглядывая в лицо. – Ками-сама, Сеи, ты что сделал с ребёнком?! – воскликнула она, обхватив ладонями лицо несколько опешившего племянника. – Посмотри на него! Бледный, щёки впали. Ты что, похудел? Он похудел! А потому что когда ему нормально питаться, если ты тащишь на нём всё агентство? – теперь она схватила его за плечи и встряхнула, что выглядело комично, учитывая, что она была на голову ниже Шуичи и гораздо стройнее. – Скажи честно, Шу-тян, он над тобой издевается? Скажи мне – я с ним поговорю. – Да это его обычный вид, – каким-то образом Сеиичи-сан умудрился втиснуться в отповедь супруги. – Не могу понять, это твоя заслуга или мой недостаток, – пробормотал Шуичи и осторожно накрыл руки тёти своими. – Не переживай, со мной всё хорошо, просто… я устал под конец дня, вот и всё. – Не оправдывай его, – возмутилась женщина, наконец, отпустив племянника, только чтобы метнуть гневный взгляд на мужа. – Он видит тебя постоянно и не замечает, как изматывает тебя. Сеиичи-сан вдруг ухмыльнулся и, снова опустившись в своё кресло, вальяжно откинулся на спинку. – Было бы Шу плохо, – он сделал паузу, как бы смакуя следующие слова. – Он бы не начал встречаться с девушкой. Шуичи подавился воздухом от неожиданности, а его тётя круто развернулась, чтобы взглянуть на племянника округлившимися глазами. Саихара-старший едва не начал глумливо хихикать. Вот теперь пусть энергия его жены уходит на более важную тему. – Это правда? – ошалело протянула она. – Ты что, следил за мной?! – громко возмутился Шуичи вместо ответа, посылая дяде острый взгляд, и тут же поморщился. – А хотя что это я? Будто забыл, кто мой родственник. Сеиичи-сан невинно развёл руками, не переставая ухмыляться. – Так это правда, – практически прошептала Аяка-сан, в шоке опустившись в ближайшее кресло. Её глаза ни на секунду не отрывались от племянника. – А кто она? Хорошая девочка? Она к тебе хорошо относится? А как выглядит? – и она тут же впилась жадным взглядом в супруга. Тот вопросительно взглянул на своего подчинённого. – Да говори уж, – раздражённо махнул рукой Шуичи. – Всё равно ведь расскажешь, а так я хотя бы буду знать, что ты наплёл моей тёте. – Её зовут Каэде Акамацу, – немедленно проговорил Сеиичи-сан, начиная довольно покачиваться на своём месте. Как ребёнок, ей Богу. – Она – абсолютная пианистка. Тоже учится в Пике Надежды. – Вот это да, – с тем же детским восторгом воскликнула Саихара. – Так она тоже абсолютная. – Это не главное. Я посмотрел несколько её сторис в инстаграм – в смысле те, где был Шу – и, должен сказать, что они отлично проводят время. – Да ну? Покажешь? Шуичи со стоном закатил глаза. Под пятьдесят лет каждому, а сплетничают, как девчонки в школьном туалете. Они бы ещё захихикали. Впрочем, откуда Шуичи знал, что они делают, когда остаются вдвоём? Он бы не удивился, если бы этим же вечером они сидели бы под одеялом, листали интсту Каэде и восторженно хлопали в ладони, периодически гордо всхлипывая «Да-а-а, это девушка нашего мальчика». Ведь в их далекоидущих фантазиях племянник умирал в одиночестве, но зато известным детективом. – Ещё что-нибудь? – саркастично поинтересовался Шуичи, скрещивая руки на груди. – Да, конечно, – и бровью не повёл вездесущий дядя. – Её мама – психолог, а папа – хирург. Ещё у неё есть сестра-близнец, которая является и её менеджером. Кстати, она скоро выходит замуж. – Каэде-тян?! – ошалела Аяка-сан. – Да нет же. Сестра её. Наш племянник слишком высоконравственный, чтобы встречаться с помолвленной девушкой. – Так, подожди. А когда она родилась? – Двадцать шестого марта, если я правильно помню. – О-о, овен. Овны организованные и пылкие люди. Вот неудивительно, что она публичная личность. Шу-тян! – Нет! – в ту же секунду открестился Шуичи. – Я не буду звать Каэде на семейный обед. – Но почему? – по-детски расстроилась Аяка-сан. – Кстати, заметь, что он даже зовёт её по имени, – громко шепнул Сеиичи-сан жене. Шуичи счёл за благо проигнорировать это. – Зачем мне её знакомить с вами, если дядя и так всё про неё знает? Ты только посмотри на его довольное лицо. Тётя бросила быстрый взгляд на Саихару-старшего, улыбающегося во всю стоматологию. А в чёрных глазах так и бежала красная мигающая строчка «о да-а, я знаю всё-ё». – Это не то же самое, что личное общение, – возразила тётя, склонив голову вбок, как маленькая птичка. – Пообещай, что как-нибудь познакомишь нас. – Может быть, – уклончиво отозвался он и тряхнул головой. – Так. А вообще, я правда устал и хочу спать, – и мстительно добавил. – А то дядя меня не щадит. Лицо Сеиичи-сана вытянулось в неверящей манере, а его жена резко повернулась, яростно сверкая глазами. От прежнего восторженного настроения не осталось и следа. – Так значит?! – Я пошёл. Шуичи поцеловал тётю в щёку на прощание и послал дяде почти сочувствующую улыбку, прежде чем выйти из кабинета. Эта дядина детективная жилка, просыпающаяся, когда надо и не надо, сегодня только утомила его. Не то что бы он скрывал Каэде от дяди с тётей, но… стеснялся, что ли. И где-то в глубине души, Шуичи боялся накаркать, болтая о том, как ему повезло с Акамацу. Ему вообще было сложно отделаться от страха, что он может потерять её. Из-за этого последнюю неделю он мучился от неотпускающего его желания. Если раньше подобные мысли были спонтанными и недолгими, то теперь он словно проваливался в свои фантазии, пока не начинал гореть от стыда и возбуждения. Он не хотел казаться озабоченным и, что самое главное, считал, что если Каэде абсолютно закономерно вызывала в нём такие чувства, то сам он не был привлекательным в сексуальном плане. Худой, бледный и катастрофически неопытный. И у Шуичи никогда бы не хватило смелости даже намекнуть на свои мысли. Потому что вдруг… он всё испортит? «Да что это за капец-то такой?» Каэде сидела на диване по-турецки, уперев локти в колени, а кулаки – в щёки, и уныло следила за зигзагообразной траекторией перемещения её мамы по квартире. Рядом устроился папа, совершенно безмятежно читающий новости по телефону. – Вот что это такое? – всплеснула руками родительница, распахивая дверцы шкафа. – Откуда столько тряпья? Это на него ты тратишь все свои деньги, да? Совсем о завтрашнем дне не думаешь – вся в отца, – Акамацу-старший только угукнул, вряд ли даже слушая жену. – Вот, не дай Бог, настанет кризис, что ты будешь есть? Кофточки свои? Каэде только вздохнула, прекрасно понимая, что здесь нет правильного ответа, так или иначе. На самом деле, её мама была замечательной женщиной, но когда ты психолог и работаешь с кучей чужих запутанных проблем, иногда совершенно невольно тебя коротит. И тогда просыпается твоя – нет, не тёмная – а мозговыносительная сторона. Вот Акамацу-старший знал это и относился философски. В любом случае, это как-то неприятно совпало с днём приезда родителей Каэде на квартиру их дочери. – И вообще, – продолжила распаляться мама. – Почему у тебя пыль на шкафу, в котором у тебя куча дорогостоящих тряпок, которые ты никогда не надеваешь? – Да кто туда вообще заглядывает? – предприняла попытку отбрыкнуться Каэде. – Это ты так думаешь! Живёшь тут и привыкла к бардаку, а гости, они всё видят. А потом всем рассказывают, какая ты плохая хозяйка. Как у тебя может быть порядок в карьере, когда нет порядка в собственном доме?! – Мам, ни разу не было такого, что концертный зал такой: «Пианистка вы, конечно, от Бога, но как мы можем работать с человеком, который не стирает с порошком половые тряпки, ещё и не гладит их!» Карие глаза матери превратились в узкие щёлочки. – Никогда не можешь меня просто послушать – всегда тебе надо оставить за собой последнее слово, – Акамацу-старшая тяжело вздохнула, возведя глаза в потолок. – Как же тяжело с этими овнами. Ещё чуть-чуть и Каэде была готова заплакать. Но вдруг ожил телефон в кармане – звонил Шуичи. Бог есть, и он послал ей ангела. Акамацу вскочила с дивана и унеслась на кухню с такой скоростью, что её шаги были быстрее пулемётной очереди. – Шуичи, ты всегда появляешься вовремя, потому что детектив или реально потому что я совершила много хорошего и мне прислали тебя? – вместо приветствия выпалила Каэде. Замешательство её парня практически можно было услышать по телефону. – Ни то, ни другое, поверь, – смущённо пробормотал он в ответ. – Не прибедняйся, – улыбнулась Акамацу. – Так почему ты мне позвонил? – Мы хотели посмотреть фильм через два дня, но так и не решили, где и во сколько. Каэде издала задумчивое мычание и начала теребить кончики волос. – Знаешь, так лень куда-то выходить в субботу… Может у меня? И, видимо, у матерей действительно была какая-то сверхъестественная связь со своими детьми. Как ещё объяснить, что ровно в этот момент дверь кухни распахнулась и внутрь шагнула мама Каэде, буквально за секунду окинув взглядом комнату. Нет, это не был поверхностный взгляд – Акамацу-старшая каким-то образом умудрилась проинспектировать взглядом каждый уголок. – Почему у тебя такой бардак?! – рявкнула она. – Мама! – в отчаянии вскрикнула Каэде. Меньше всего ей хотелось, чтобы её парень услышал родительскую отповедь, которая могла длиться часами. – Ты что, с Шуичи-куном разговариваешь? – Ками-сама, ещё один несчастный, – на кухню неожиданно вошёл папа Каэде, но с чисто прозаическим интересом к еде. – Сначала Лука, теперь этот мальчик… Такой молодой ещё… – Да ты подожди его жалеть. Вот Шуичи-кун приедет к нашей дочери, увидит этот бардак и поймёт, что в его жизни она наведёт такой же хаос, – натиск мамы ни на йоту не ослаб. Шуичи на том конце телефона издал удивлённый звук. – Насколько надо быть самоуверенным, чтобы бросить человека из-за чистоты в квартире? – А сейчас тебе мама расскажет, – не выдержав, вызверилась Каэде. – Не кричи на мать! На самом деле, если бы Саихара сделал больно её дочери, то Акамацу-старшая порвала бы его на такие мелкие части, что его было бы невозможно заново собрать. Однако сейчас женщина беспощадно давила на Каэде со всех сторон, а так как карьера и друзья уже были упомянуты, оставался только её парень. – Слушай, Шуичи, давай соберёмся у тебя в пятницу? – практически прорычала Каэде, буравя мать тяжёлым взглядом. – Иначе придёшь, увидишь, что я не протёрла пыль на градине, и бросишь меня. Акамацу-старшая закивала с довольным видом. По сути, это свидание обозначилось само собой. Каэде тогда чуть ли не билась головой об стенку от материнской заботы, а Шуичи искренне ей сочувствовал, и, естественно, никто даже не думал о подтексте такой встречи. Ну вот зачем об этом думать Шуичи? У него же для этого есть заклятые друзья. – Па-ап, брось эту бяку, – Кокичи подлез под руку Шуичи, но он только мягко отпихнул его, продолжив печатать реферат. Совершенно непредвиденно у них появилось окно в середине дня, поэтому Саихара решил воспользоваться им, чтобы немного разгрузить вечер, и устроился в академическом кафетерии вместе с Каито и Кокичи. А по факту, с ноутбуком. – Вот ты нас совсем забросил, – заканючил Оума. – Когда в последний раз мы ходили в бар или в кино. Что, всё? Кончился наш букетно-конфетный период, да? Шуичи только угукнул, не отрываясь от реферата. Каито, в этот момент переписывающийся с Маки, только издал смешок на это. Кокичи сузил глаза и вдруг ущипнул Саихару за рёбра, заставив несчастного щекоткофоба в буквальном смысле так сильно дёрнуться, что он рухнул вместе со стулом. Остальные люди в кафетерии растерянно взглянули на растянувшегося на полу Шуичи и хихикающего Оуму, впрочем, быстро замолчавшего, когда ему прилетел подзатыльник от Каито. – Кокичи-кун! – не выдержав, рявкнул Шуичи. – Ещё раз так сделаешь, я тебя за решётку упрячу, клянусь. Я ни чем не побрезгаю. – Вот это угроза уровня мстителей, – присвистнул Каито, пока Кокичи пребывал в ступоре от внезапной вспышки гнева «папы». Саихара только цокнул языком в недовольной манере и, подняв стул, вернулся к печатанию. – Ужасно. Папа. На. Меня. Наорал, – прошептал Кокичи. Фиолетовые глаза заволокла пелена слёз, а нижняя губа начала подозрительно подрагивать. – И правильно сделал, – буркнул Каито, чувствуя некоторую вину за подзатыльник. – Руки он распускает. – Так он не обращал на меня внимание! – взвыл Оума, всхлипывая. – А я просто хотел предложить сходить куда-нибудь в эту пятницу. – Всё равно не выйдет, – Саихара, наученный горьким опытом, кликнул по кнопке сохранить уже в четвёртый раз за один короткий абзац. – Мы с Каэде хотели посмотреть фильм у меня. – О-о-о-о, – Кайто с Кокичи удивительно музыкально пропели шестнадцатую гласную кириллического алфавита, и их распевка даже заставила Шуичи отвлечься от отчёта. – Скоро ты станешь совсем взрослым, – Оума театрально высморкался в клетчатый носовой платок, вытащенный из небытия. – Так сказать возьмёшься за серьёзное дело, детектив, – подмигнул ему Момота. В ответ на это Шуичи сделал то, что умел лучше всего – покраснел. – Да вы о чём?! – смущённо пробормотал он. – Ничего такого не будет. – Шуичи, уровень твоего IQ прямо пропорционален твоему росту, а ты при этом умудряешься так тормозить, словно ниже Оумы, – покачал головой Кайто, вызвав обиженное сопение Кокичи. – Парень с девушкой будут смотреть фильм вечером на дому... Она бы ещё попросила тебя с учёбой помочь. – Не каждый просмотр фильма заканчивается постелью, – буркнул Шуичи, пока краснота медленно переползала на его шею и уши. – Из-за таких как ты! – фыркнул Кокичи, пренебрежительно махнув рукой. – Спасибо, ками-сама, Акамацу-тян, в отличие от тебя, знает, что делать. – Чего? – опешил Кайто, одномоментно растеряв весь свой назидательный пафос. – Момота-тян, твой IQ, похоже, тоже пропорционален моему росту, – закатил очи горе Оума и ловко увернулся от тычка локтем. – Акамацу-тян была помолвлена – чем, по-твоему, она со своим женихом занималась? Болтала о Бахе? – Зря иронизируешь, это вполне возможно, – подал голос Шуичи, уже вырабатывающий тепло силой своего смущения. – У твоей девушки очень странный фетиш, – с серьёзным видом заявил Кокичи и тут же непринуждённо рассмеялся. – А вообще, слушай сюда. Не веришь нам – смотри на свою девушку и замечай детали, детектив. Например, пришла ли она в легко снимающейся одежде. Накрасилась ли она помадой, – он не выдержал и снова захихикал. – Теперь мне понятно, что ты такой нервный, на меня орёшь. А у тебя просто стресс. – И почему из твоих уст даже это слово звучит как-то… – пробормотал Каито. Кокичи вдруг щёлкнул пальцами, словно его осенило. – Кстати, Шумаи, надеюсь, у тебя дома есть средства защиты? – Конечно, есть, – мрачно отозвался Шуичи, прижимая бутылку с холодной водой к горящей щеке. – Моё лицо. Уже двадцать лет защищает меня от любых сексуальных связей. И как же он был неправ. Несмотря на то, что Каэде сказала себе, что выключит извращенку внутри себя, она всё ещё питала крошечную надежду на то, что судьба или Шуичи сжалится над ней. Надежда была крошечная, но при этом Акамацу так готовилась к пятничному вечеру, как не всегда готовилась к выступлениям. Она надела тёмно-фиолетовое платье, с длиной и декольте недостаточно откровенными, но всё ещё оставляющими приятный простор для фантазии. Под ним – любимый комплект белья. Волосы были просто распущены, на лице – минимум макияжа. И пока Акамацу запивала таблетку, мысленно она одобрительно хлопала себя по плечу за то, что ещё год назад решила пройти курс лазерной эпиляции. Вложения окупились. Перед самым выходом Каэде про себя проверила каждый пункт своего списка «Что нужно делать, если ты, хорни-девушка, едешь к своему софт-парню». Постояв задумчиво почти минуту, она вытащила из холодильника вино от Луки и мысленно поставила галочку напротив последнего пункта. Уже у двери в квартиру Шуичи перед глазами Акамацу ещё раз промелькнул этот список с психоделическими «птичками» у каждой строчки, и только после этого она нажала на звонок. – Привет! – едва переступив порог, Каэде обняла шею Шуичи и чмокнула его в щёку. – Привет… – пробормотал он в ответ и поцеловал её волосы, ещё сохранившие свежий вечерний запах. Саихара был одет в просторную чёрную кофту и простые серые штаны – это заметно отличалось от его обычного строго стиля в одежде. Каэде быстро сняла трэнч и разулась, после чего, извинившись, шмыгнула в его ванную. Шуичи подхватил её пакет с вином и направился на кухню. Боже, она здесь. Конечно, глупо было переживать сейчас, ведь он уже несколько раз был у неё дома, но её присутствие на его территории ощущалось по-другому, будто бы ближе. Он вытащил вино и взглянул на него как-то очень задумчиво. Вспомнив вечер с семьёй своей девушки, про себя Шуичи понадеялся, что удивительное вино Алексидзе поможет ему меньше думать. Ещё в детстве дядя говорил ему, что привычка слишком много думать была как величайшим достоинством, так и его самым большим недостатком. – Я здесь, – Шуичи так потерялся в своих мыслях, что вздрогнул, когда Каэде вдруг оказалась рядом. – Теперь самое главное: где Гуся? – Так это ты ради него пришла? – удивлённо выгнул брови Шуичи. – Что ты… – невинно протянула она. Саихара хмыкнул в неверящей манере и постучал пальцами по столу, сопроводив этот звук громким «кискискис». Где-то в квартире по полу застучали коготки, а потом откуда-то вылетел серый пушистый котёнок и возбуждённо закрутился у ног хозяина. – Какая буба! – воскликнула Каэде и тут же опустилась на корточки, придержав подол платья. Врождённо внимательный взгляд Саихары тут же отметил, что Каэде сняла колготки. В голове промелькнули слова друзей, и ему пришлось одёрнуть себя. В конце концов, ей просто могло быть жарко. Как ему. Она протянула руку котёнку, который настороженно принюхался. Как только он привык, Акамацу коснулась пальцами его щеки. – Я… чувствую себя лишним… – пробормотал Шуичи, откупорив вино. – В любом случае, всё готово. Идём? Каэде кивнула и резво поднялась. Саихара жил в просторной студии, которая была поделена несущими стенами на кухню, некое подобие гостиной и маленькую спальную зону. Последняя приятно поразила Акамацу. На двуспальной кровати, накрытой пушистым пледом, аккуратно пристроился компьютерный столик с ноутбуком, а рядом – коробки с заказной едой. По стене вилась гирлянда, разбавляющая вечерний мрак мягким жёлтым светом. – Тут так уютно, – восхитилась Каэде. Шуичи тем временем поставил на прикроватную тумбочку бокалы и бутылку. – Да? Наверное, потому что я чаще всего провожу здесь своё свободное время. Он закусил губу. – В общем… устраивайся. По щекам Каэде скользнул лёгкий румянец, но, тем не менее, она с улыбкой забралась на кровать, подогнув под себя ноги. Шуичи несколько смущённо умостился следом, облокотившись на спинку кровати, и провёл по тач-паду ноута – экран приветливо вспыхнул. После этого по полу снова зашкрябали коготки Гуси, а после этого снизу раздалось тонкое мяуканье. В ответ на это Саихара не глядя спустил руку с кровати и поднял её, но уже с Гусей, цепляющимся за рукав. – А?.. – Каэде вопросительно указала на котёнка, теперь свернувшегося у его бока. – Это у него привычка, – пояснил Шуичи с улыбкой. – Когда Гуся был меньше и не умел прыгать, то мог забираться на кровать только так, с моей рукой. А сейчас ему просто нравится это. Акамацу издала звук умиления и перегнулась через Саихару, чтобы погладить его. Так, что она практически легла ему на грудь. На секунду Шуичи забыл, что делал. Ему пришлось мысленно дать себе антитупительный подзатыльник, после чего он, наконец, кликнул по иконке фильма. Это был новый детектив, и, пока шли вступительные титры, Каэде с серьёзным видом попросила Шуичи не спойлерить. На это он вздохнул и сказал, что смотрит детективы, как все. Чаще всего. Режиссёры ведь намеренно скрывают многие детали для интриги, тем более, смотреть на ситуацию в жизни и через фильм – не то же самое. Акамацу издала понимающий «а-а» и устроилась рядом со своим парнем в полулежачем положении, обняв его руку и положив голову ему на плечо. Они впервые смотрели кино вот так, и теперь Шуичи понял, что Каэде, видимо, из-за своей эмоциональной натуры, было невозможно смотреть фильм спокойно. Она так искренне поражалась всему подряд, что он начал смеяться, хотя в самом фильме кого-то убивали. Причём Акамацу искренне не понимала, над чем Саихара смеётся. Сначала ему было смешно, потом его девушка глубже включилась в фильм, обдумывая сюжет, и затихла. Ладно, Шуичи немного поскромничал. Ему гораздо легче было воспринимать запутанный сюжет, поэтому он полурасслабленно следил за фильмом, глубоко вдыхая запах Каэде и иногда потираясь щекой о её волосы. А потом началась экшн-часть и… Саихара забыл про фильм. Каэде так загипнотизировал фильм, что она начала вертеться на своём месте, вскакивать, наваливаться на Шуичи. А он всегда был чувствителен к ней, к её близости, и сейчас только острее ощущал… её. Тепло, мягкость тела. – Ты видел?! – Каэде снова вскочила, замахав руками, словно давая самолёту сигнал к приземлению. Это были… они! Оба! Мысленно Шуичи пришлось уже второй раз дать себе пинок. – Я… догадывался… – пробормотал он. Глаза Каэде распахнулись. – Ты же говорил, что смотришь детективы, как все. – Так и есть. Я просто догадался. – Да всё ты знал! И Каэде ткнула его под рёбра, заставив вздрогнуть всем телом, спугнув Гусю. Щекотки он боялся. Почувствовав слабину, Акамацу беспощадно набросилась на него. Её музыкальные пальцы буквально начали пытать Шуичи, пересчитывая его рёбра. Саихара задохнулся от смеха, беспомощно выгнувшись в попытке избежать этих так некстати тренированных рук. – Ты обманщик! Она ущипнула его прямо под нижними рёбрами, и Шуичи вскрикнул. – Ахаха!.. н-нет же… Ахахаха! Саихара пытался поймать её руки, но не смог, и только подавился новым приступом безудержного хохота. Когда он снова попытался схватить ладони Каэде, она ловко перехватила его кисти и пригвоздила их к кровати. Они застыли в этом абсолютно двусмысленном положении, где она нависла над ним, поймав его руки. Шуичи замер, задержав дыхание. Её волосы, скользнули по обеим сторонам её лица, как полог, а ещё он мог видеть своё отражение в тёмных фиолетовых глазах, встрёпанный, с неописуемым выражением лица. – Детектив, я ожидала, что вы окажете больше сопротивления, – засмеялась Акамацу, выгнув бровь. Саихаре понадобилось почти десять секунд, чтобы собраться с мыслями. – Ну… что ты. Я же не полицейский, а д-детектив. Н-ну… офисный планктон. Угар веселья у Каэде вдруг начал сходить на нет, и уже к её щекам прилил жар. – Или… – она нервно облизнула губы. – Я просто х-хорошо тебя знаю, – и улыбнулась. Его лицо было таким красным, в обрамлении чёрных волос, губы приоткрыты в тяжёлом дыхании. Он часто моргал этими своими потрясающими ресницами, не отрывая взгляд от неё. Не сдержавшись, Каэде сократила дистанцию между их лицами и поцеловала Шуичи. Нежно, очень мягко сминая его губы. Он прикрыл глаза и вздохнул в поцелуй. Как всегда в её поцелуе было столько тепла, что Саихара расслабился. Некоторое время он оставался таким приятно тягучим и осторожным, но потом… она прижалась к нему крепче и провела кончиком языка по его нижней губе. Вдоль позвоночника прошла дрожь, и Шуичи инстинктивно приоткрыл рот. Даже сейчас, когда они столько встречались, ощущение её языка, ласкающего его рот, было таким пьяняще сладким. Её пальцы, до этого сжимающие кисти Саихары, теперь переплелись с его пальцами. Акамацу тихо застонала против его губ, и тогда что-то щёлкнуло в его голове. Шуичи проклял этот талант Каэде заставлять его переставать думать. Просто вдруг он резко осознал, насколько они были близки. Прямо. На. Его. Кровати. Он был благодарен Каэде за то, что она брала всё в свои руки – всё то, на что Шуичи никогда бы не решился. Потому что это был он. Неумелый, закомплексованный, неопытный. Саихара зажмурился и чуть отвернул голову, обрывая поцелуй. – Шуичи? Он перевёл дыхание. Конечно, он прекрасно понимал, что в серьёзных отношениях невозможно постоянно бегать от этого, но… справиться с самим собой всё ещё было катастрофически сложно. – Эй… – она погладила большим пальцем его щёку. – Я… что-то сделала не так? – Нет! – в отчаянии выпалил он, меньше всего желая, чтобы Каэде считала, будто с ней что-то не так. На секунду зажмурившись он немного отполз от неё, чтобы занять сидячее положение, прислонившись к изголовью кровати. – Просто… – вздох. – Просто я не хочу ничего испортить… Эта мысль так давно крутилась в его голове, что сорвалась с губ практически автоматически. Каэде в неподдельном замешательстве склонила голову к плечу. – Но ты не можешь ничего испортить, – мягко отозвалась она. – Это… ты так думаешь, – пробормотал он. Акамацу нахмурилась, пытаясь правильно выстроить в голове свою мысль. – Шуичи, когда я говорю, что ты не можешь ничего испортить, я именно это имею в виду, – твёрдо проговорила Каэде, после чего нежно улыбнулась. – К тому же, если хочешь знать моё мнение, обнажать тело не так страшно, когда уже обнажил душу. Шуичи растерялся от того, как ново и в то же время закономерно правильно прозвучали её слова. Он уже так доверял Каэде, а отрицать, что хотел её, было глупо. Саихара протянул руку и осторожно коснулся её щеки – ресницы Каэде дрогнули в ответ. – Если я сделаю что-то не так… прости, – очень тихо проговорил он. Каэде накрыла его ладонь своей и перекинула ногу через его бёдра, устраиваясь у него на коленях. – Этого не будет, – и накрыла его губы поцелуем. Поцелуй был опьяняющим. Медленным, с недолгой борьбой в начале, после которой Шуичи быстро сдался, полностью позволяя своей девушке доминировать. Каэде запустила пальцы в густые волосы, слегка сжимая, и скользнула языком в приоткрытый рот, пока ещё едва слышно застонав от удовольствия. Под привкусом вина и закусок отчётливо чувствовался собственный не поддающийся описанию вкус Шуичи. На задворках сознания Акамацу не переставала удивляться, как Саихара заставлял чувствовать такую всепоглощающую жажду по его поцелуям – короткие передышки длились не дольше двух секунд, после которых Каэде снова жадно впивалась в губы своего парня. Оба упустили момент, когда расстояние между ними ушло в минус – она так плотно прижималась к нему, что он мог отчётливо чувствовать сильный изгиб между её пышной грудью и плоским животом. Шуичи был уверен, что ещё ни разу они не были так близки в поцелуе. Возможно, поэтому поток мыслей и желаний превратился в хаотичный рой – он практически не мог мыслить, только – чувствовать. Мягкость её тела, влажное тепло поцелуя, запах духов и пульсирующий жар в паху, становящийся всё сильнее и сильнее, и… Каэде слегка покачивалась у него на коленях, периодически чуть крепче сжимая его бёдра своими коленями, тёрлась об него, пока Шуичи не почувствовал, что штаны вдруг стали неприятно давить. Его руки крепче сжали её талию, не то пытаясь остановить эти ритмичные движения, не то поощрить каждое следующее. Она чувствовала сквозь их одежду твёрдую эрекцию, постанывая только от одного этого ощущения. Для опытного в сексе человека Каэде слишком стремительно теряла контроль над собой. Саихара не мог сопротивляться ауре, исходящей от неё. Это было не просто сексуальное притяжение потрясающе красивой девушки, это был душевный комфорт, который она бережно выстраивала для него. И он не хотел ничего больше, чем просто раствориться в её объятиях, в терпком возбуждении, позволить ей делать с ним всё, что она только захочет… Может, наивность не лечится, а может, Шуичи уже твёрдо решил доверять ей, потому что она этого абсолютно заслуживала… Густой туман в голове вдруг всколыхнулся, а серые глаза изумлённо распахнулись. Руки Каэде оставили чёрные волосы Шуичи и, легче пёрышка скользнув вниз, подцепили край чёрной кофты. Тонкие пальцы коснулись плоского живота, заходившего ходуном под внезапным прикосновением. – Всё хорошо? – тихо уточнила Каэде, слегка царапая кожу короткими ноготками. – А?.. – мозг Шуичи отчаянно пытался вспомнить короткое утвердительное слово. – Д-да… просто не ожидал… – Могу п-продолжить? – прошептала она ему на ухо, ненавидя себя за заикание. Горячее дыхание коснулось кожи и вниз по его шее прошла волна мурашек. Всё что он мог – это кивнуть. Новый поцелуй опьянял сильнее, аккомпонимируемый ласкающими движениями музыкально ловких пальцев. Шуичи застонал, когда Каэде огладила плоский живот, поднявшись до нижних едва выпирающих рёбер. Чуткие подушечки пальцев слегка массировали напряжённые мышцы пресса, заставляя Саихару вздрагивать, судорожно прикусывая её губы сквозь поцелуй. А потом её ладони скользнули по его слабо акцентированной талии и коснулись спины. Он почувствовал, как Акамацу улыбнулась ему в губы и вдруг слегка надавила на выпирающие позвонки. Будто нажала на клавиши фортепиано. Взяла пробный аккорд. И стала уверенно гладить его спину вдоль позвоночника в странном ритме. Шуичи готов был умереть от стыда, но он не мог не стонать так громко. Каэде находила чувствительные точки, о существовании которых Саихара даже не догадывался – он словно был её любимым инструментом, и она точно знала, как играть на нём. Её пальцы продолжали массировать его спину, заставляя прогибаться, плотнее вжиматься в её грудь. – Я хочу снять с тебя кофту, – её шёпот коснулся его губ. Он не сразу понял смысл слов. Его разум, его чувства, – всё было потеряно в ласкающих движениях талантливых рук и объятиях её бёдер. А когда до него всё-таки дошло, что Каэде хотела сказать, Шуичи, сам себе удивившись, судорожно закивал. Почему? Ещё недавно одна мысль о том, чтобы раздеться перед ней вызвала бы неконтролируемый приступ смущения, заикания и покраснения. Но этой ночью абсолютным детективом руководил не выдающийся ум, а чувства и тело, сходящее с ума, предвкушая возможность дать этим восхитительным рукам больше свободы. Улыбнувшись, Каэде ухватила край его кофты и потянула наверх. Шуичи покорно поднял руки, помогая раздевать себя, а потом кожи коснулся прохладный воздух из открытой форточки, по ней пробежали мурашки, и кофта полетела в неизвестном направлении. И вот тогда Шуичи вдруг смутился и отвёл взгляд. Его руки дёрнулись в попытке прикрыться. Он не очень любил своё тело, бледное, жилистое, с проступающими линиями костей. Тело Каэде было восхитительно женственным – на плавные изгибы её фигуры хотелось смотреть неопределённо долго, и неизменно провожавшие Акамацу взгляды подтверждали это. В ней словно была сосредоточена чистая чувственная сила, тянущаяся ещё от тех времён, когда занятие любовью приравнивалось к служению богам. Мыслительный процесс Шуичи уже в который раз оборвался, когда он почувствовал, как одна тёплая ладонь стала поглаживать его плечо, а пальцы другой руки слегка сжали его подбородок и чуть надавили, вынуждая повернуть голову и посмотреть на неё. То, что он увидел в истемна-фиолетовых глазах, поразило его оглушающе сильно. Чистое, едва контролируемое желание. Обжигающее, многообещающее. И оно всё ещё смешивалось с всепоглощающей нежностью. Маленькая ладонь переместилась на грудь, а её большой палец погладил припухшую нижнюю губу Шуичи. – Я хочу тебя, – хрипло простонала Каэде и подалась вперёд. Саихара подумал, что она снова поцелует его, но горячие мягкие губы вдруг коснулись нежной шеи. Обрывистый выдох прорвался сквозь плотно стиснутые зубы, пока серые глаза невидяще уставились в потолок. По нему пробежал свет от проехавшей под окнами машины. По его коже пробежал электрический заряд. Несколько поцелуев рябью скользнули у самого основания шеи. Теперь уже обе ладони прочертили дорожку от его ключиц до края штанов. Шуичи зажмурился. Попытался взять себя в руки. А потом со стоном запрокинул голову, безмолвно умоляя оставить след на белой кожей. Ещё несколько поцелуев призрачно легко дошли до самого подбородка, и где-то на краю сознания, Шуичи понял, что ему было мало. Быстрое скольжение языка вдоль сумасшедше бьющейся жилки, и, наконец, Каэде приоткрыла губы, прихватывая кожу зубами, посасывая. Сиплый стон снова эхом прокатился по комнате. – Какой чувствительный мальчик, – беззлобно засмеялась Каэде. Её ладонь остановилась у нижних косых мышщ живота, и теперь большой палец слегка массировал западинку у тазовой косточки, посылая импульсы в пах. Весьма странно, что в такой ситуации он ещё мог смущаться после безобидных слов. – П.. прости… – Не извиняйся. Это одновременно так очаровательно и так сексуально, – прошептала Каэде, прихватывая мочку его уха зубами. Невинный ангел. Это так заводит. Настолько сильно, что собственная одежда, кажется, начала душить. Ткань липла к влажной коже, сковывала движения. Впервые Каэде буквально сходила с ума от желания, просто лаская. Разум замыкался на стремлении почувствовать его своей кожей, без препятствий. И она не видела причин отказывать себе в этом удовольствии. Поцеловав напоследок впадинку за ухом Шуичи, Акамацу резко выпрямилась, едва не застонав от открывшегося перед ней вида. Стройное тело, кажущееся ещё белее от блестящей пелены пота. Часто вздымающаяся грудь. Потемневшие припухшие от поцелуев губы. И возбуждённо блестящие из-под полога густых длинных ресниц глаза. Пришлось удержать себя от захлестнувшего желания снова поцеловать его. Переведя дыхание, Каэде сжала подол платья и одним движением сняла его, отбрасывая куда-то на пол. Рот Шуичи изумлённо приоткрылся. Он знал, прекрасно знал, насколько красивой была его девушка. Но без одежды, в одном только кружевное чёрном белье, Каэде Акамацу казалась богиней. Чёрное кружево подчёркивало нежнейший цвет гладкой кожи, полную, идеально округлую грудь, изгиб талии, переходящий в мягкие очертания бёдер. Наверное, Шуичи ещё неопределённо долго смотрел бы на свою девушку, если бы Каэде не опёрлась на его плечи, слегка нависая. – Ты… – Саихара не узнавал свой голос. – …ты… такая красивая… – А ты… знаешь, как сделать девушке приятно… – неожиданно для них обоих смущённо отозвалась Каэде. Но уже в следующую секунду тряхнув головой, она подалась вперёд, снова целуя Шуичи и тут же углубляя поцелуй. Её пальцы нашли его ладони, судорожно сжимающие простыни. Слегка погладив их, чтобы напряжённые руки расслабились и разжали хватку, Каэде обхватила его запястья и потянула на себя, заставляя коснуться своей талии, надеясь, что он поймёт намёк. Её тело требовало его прикосновений немедленно, везде, пока они жадно целовались. И… если она разрешала… Шуичи слегка сжал её талию и скользнул руками вниз, оглаживая мягкие бёдра, а потом, внезапно осмелев, сжал ладонями её ягодицы. Не ожидав этого, Каэде судорожно дёрнулась у него на коленях, и он застонал от того, как неожиданно сладко она надавила на его член. – Не ост-танавливайся… – прошептала она ему в губы, прежде чем снова вовлечь в безумный поцелуй. И он послушался. Его ладони массировали ягодицы, иногда скользя на бёдра и возвращаясь назад, так, чтобы его пальцы едва-едва скользнули за край кружев. Каэде в это время поцелуями спустилась к его ключицам и обвела языком сильно акцентированную ямочку у основания шеи. И она всё ещё так плотно прижималась к нему, что лифчик слегка царапал его кожу к неудовольствию Шуичи. Чисто внешне бюстгалтер смотрелся восхитительно, но так он не вызывал ничего кроме желания избавиться от него. Саихаре стало настолько стыдно от этой мысли, что ему пришлось напомнить себе – Каэде сама этого хотела, хотела его… Тогда его ладони робко скользнули вверх по спине, пока не нашли застёжку. Он попытался расстегнуть её, но провалился в этом. Несколько раз. Акамацу резко отпрянула от него. Шуичи испугался, что сделал что-то не так, но Каэде молча завела руки за спину и, одним движением расстегнув лифчик, сняла его, отбрасывая в неизвестном направлении. Мысленно Саихара проклял себя, но он не мог оторвать взгляд от её груди. Кожа казалась такой гладкой, такой нежной. Но гораздо сильнее его гипнотизировал вид того, как ореолы сосков темнели, сжимаясь от прохладного воздуха. – Я… – он буквально не узнавал свой голос. – Могу?.. Акамацу едва сдержала лёгкий смех – Конечно, – тихо протянула Каэде, одновременно смущённая и довольная произведённым эффектом. – Всё-таки мне очень нравится эта твоя пассивная сторона. Шуичи разинул рот в попытке ответить, но получилось только бессмысленное мычание. Акамацу в ответ издала смешок и снова сжала его руку своей. Очнувшись, Шуичи хотел было остановить её, но его ладонь уже накрыла полушарие груди. Сквозь стук крови в ушах долетело участившееся дыхание Каэде. Поддавшись желанию, он слегка сжал пальцы, очень остро ощущая какой же мягкой и нежной была её грудь. Всё ещё немного смущённо он начал слегка массировать её, оглаживая ладонью, и к его невероятному удивлению Каэде закрыла глаза и со стоном прогнулась навстречу его прикосновению. – Ммм, продолжай… И эта тихая мольба, это неприкрытое удовольствие в её голосе заставили Шуичи забыть про свои комплексы, свою неуверенность, свои сомнения. Словно кто-то стёр их внутри него. Его вторая ладонь накрыла другую половину и сжала. Каэде застонала громче и, сжав обеими руками волосы Саихары, притянула его лицо к себе. – А… да!.. – хрипло выдохнула она. – Ммм… ещё, – и её губы накрыли его. Шуичи сходил с ума, абсолютно счастливый в своём безумии. Он целовал свою девушку со всем напором, который зачем-то сдерживал так долго, скользя своим языком вдоль её, покусывая её губы. Его пальцы нашли твёрдые соски и сжали, лаская чувствительную плоть, заставляя Каэде бесстыже громко стонать. Она понятия не имела, насколько её тело нуждалось в его руках, чутких, осторожных, немного неловких. Сама того не осознавая, она начала потерянно тереться о его член, всё ещё скрытый слоями одежды, и тогда уже Шуичи давился стоном. Желание становилось просто невыносимым, почти болезненным для обоих. Как бы сильно Саихара ни стремился сначала доставить удовольствие Каэде, пульсацию в паху уже было невозможно игнорировать. Он хотел её. И Акамацу чувствовала это. По дрожи, проходящей через его тело, по тому, как движения его рук становились всё более неконтролируемыми, по инстинктивным порывистым движениям его бёдер навстречу её. Мысленно поинтересовавшись, может ли Шуичи почувствовать, как она ухмыляется, Каэде убрала одну руку с его плеча и скользнула ей ниже, ниже, пока не подцепила край штанов. – А! – громкий стон Шуичи отскочил от стен, пока его глаза, мутные от страсти, не уставились в вересковые глаза напротив. Кажется, он хотел что-то сказать, но его дыхание было настолько тяжёлым, что из горла вырвался только хрип. Акамацу чуть крепче обхватила его эрекцию пальцами, кажущимися прохладными на горячей чувствительной коже. – Шуичи… можно?.. – полушёпотом пробормотала она, слегка поглаживая пальцами плоть, вырывая ещё один стон из его горла. – Я… я больше не могу. Саихара не сразу смог ответить. На несколько секунд для него существовала только её ласкающая ладонь, и – Господи! – может, дело было в её таланте пианиста, но каким-то образом его девушка находила самые чувствительные точки, заставляющие его давиться стонами и сдерживать инстинктивные движения бёдер. – Шуичи? А, её вопрос… – Ками-сама, Каэде, да… – он неожиданно обхватил ладонями её лицо, снова заглядывая в глаза. – Пожалуйста… Делай со мной всё, что хочешь… Несмотря на томный взгляд вересковых глаз, её губы изогнулись в нежной улыбке. – Тогда я хочу, чтобы тебе было хорошо, – и она нежно коснулась уголка его рта губами. Удивительно невинный жест для… ситуации, в которой они находились. Каэде оторвалась от него, чтобы снять с себя единственно оставшуюся часть одежды, затем одним разом избавить Шуичи от штанов и боксеров. После этого она снова забралась сверху, опираясь на его плечи с уже краснеющими следами от ногтей и пары укусов. В этот момент всё происходящее показалось таким нереальным, что Шуичи захотелось нервно засмеяться. Он занимался сексом с Каэде Акамацу. Из всех людей, более умных, красивых, харизматичных, прямо здесь и сейчас она была с ним. Из-за него так блестели её потемневшие глаза, так тяжело вздымалась и опадала грудь, так дразняще медленно сбегала по внутренней стороне бедра капелька влаги… Но даже где-то в густой дымке страсти проглядывала безусловная нежность, от которой сердце Саихары буквально распадалось на части. Или, наконец, собиралось во что-то целое? – Если что-то будет не так… – пробормотала Каэде, осторожно целуя его щёку и понимая, как неожиданно поменялись их роли. – …скажи мне, хорошо? Его сил хватило только на то, чтобы кивнуть. Прикрыв глаза, Каэде, помогая рукой, стала медленно опускаться. Дыхание застряло в горле, и Шуичи так сильно закусил губу, что от неё отхлынула вся кровь. Внутри неё было так тесно, так влажно и так жарко. Это чувство было потря… охуенным. Лучшее, что испытывало его тело когда-либо. Не выдержав, Шуичи застонал и инстинктивно сжал её бёдра, стремясь быстрее завершить движение. Каэде зажмурилась, обнимая плечи Саихары. Острое удовольствие ударило в мозг, скользнув по позвоночнику вверх, заставив прогнуться, вжаться в его тело. Он заполнял её идеально, задевая все чувствительные точки внутри неё. Чисто на рефлексах, Акамацу напряглась, потёрлась, полнее ощущая его и эту сводящую с ума пульсацию внутри. – Ммм… Каэде… – хриплый умоляющий стон ей на ухо. Он хотел большего, хотел ощутить те её сводящие с ума движения вот так, запредельно близко. Она нужна ему. Очень, очень, очень давно нужна. Акамацу прикусила сгиб шеи и плеча и подала бёдра наверх, пока лишь немного, меньше, чем на половину длины, после чего с силой опустила их. Неконтролируемый стон сорвался с его губ, и Шуичи беспомощно запрокинул голову. – Так хорошо… Словно она провела пальцами по всем клавишам фортепиано разом, рождая чарующую мелодию. Не успел его мозг оправиться от угара этого сладкого движения, как Каэде повторила его, сильнее, увереннее. И ещё, ещё, не оставляя Сиахаре ни единого шанса устоять перед накатывающими волнами чистого удовольствия. Впервые… впервые ему было так запредельно хорошо. Впервые он не чувствовал себя жалким, недостойным, дефектным, нет. Ему казалось, что он, наконец-то был нужным и желанным. – К… Каэде… – его пальцы крепче сжали её бёдра, сильнее опуская на член. Неловко, почти безумно. Стоны Акамацу тонули в его коже. Где-то на краю затуманенного сознания мелькнула мысль, что если бы не врождённое чувство ритма, она бы уже давно сбилась, потерялась в захлёстывающем кайфе желанной близости. – А… Шуичи… Это потрясающе… – простонала Каэде ему прямо в ухо. – Только… Её пришлось немного замедлиться, чтобы сжать одну его кисть пальцами, ненавязчиво придерживая неконтролируемые движения его рук. – Подожди, лучше, если… – она набрала в грудь воздуха и, поднявшись на всю длину, почти выпуская его из себя, резко вжала свои бёдра в его. Воздух разорвал их общий стон, в котором голос Шуичи звучал громче. Не соображая, что делает, он нашёл губами её горячий рот, целуя входя в неё ещё и языком. Он практически зарычал, поражаясь сам себе, и, на секунду оторвавшись, снова впился в её губы. – Ещё… – между их ртами оставалось несколько миллиметров, в которых повисла эта отчаянная мольба. – Тогда помоги мне… – её пальцы нашли волосы на загривке и теперь перебирали их, лаская. – Это как дуэт… – она снова скользнула вверх. – … и нам нужен один ритм… – и снова практически рухнула вниз, заставляя его кричать своё имя. Шуичи не знал, как её слова дошли до него, но он послушался. Дрожащие пальцы удобнее обхватили её бёдра, словно вслушиваясь в их движения. Почувствовав, как напряглись мышцы под подушечками пальцев, Саихара помог ей приподняться и затем с силой потянул на себя. – Да!.. – практически выкрикнула Каэде, крепче обнимая Шуичи, вжимая своё мягкое тело в его жёсткое. – Именно так! Ободрённый этим успехом, Саихара увереннее повторил движение и… мир вокруг перестал существовать окончательно и бесповоротно. Хаотичные толчки превратились в абсолютно гармоничные, продолжающие друг друга движения двух тел. Восхитительные, нереальные, охуенные. Её тугие внутренние стенки сжимали и массировали его член, пока её руки обнимали его за шею. Жар внутри закручивался в тугой узел, и они чувствовали, как каждый нерв внутри практически звенел от напряжения. – Я… я больше не… – задохнулся Шуичи, зажмурившись. Он чувствовал, что балансирует на тонкой грани перед… чем-то. Чем-то незнакомым, но манящим. – Хорошо… – Каэде поцеловала его щёку. – Ты мне веришь? Спроси она это в любой другой момент, он бы невольно задумался. Но сейчас его сердце и тело всё решили быстрее мозга, и, прежде чем он понял это, Шуичи кивнул. И их движения превратились в чистый хаос, доводящий до исступления. Или подводящей ближе к этому обрыву. Сжимая друг друга в объятиях, выстанывая имена, пока в сознании не вспыхнул белый свет, сигнализируя, что оно полностью отключилось не в силах справиться с острым удовольствием. Шуичи так и не разжал рук вокруг Каэде, пока они, с трудом дыша, сползли в лежачее положение. Сквозь дымку, обволакивающую её мир, Акамацу прижалась щекой к его груди и слегка потёрлась, слушая бешеный стук сердца. Она не поняла, сколько прошло времени, прежде чем почувствовала, как его ладонь стала робко гладить её спину. Каэде не с первого раза собрала силы, чтобы приподняться на локте и заглянуть в лицо Шуичи. На влажные красные щёки и лоб налипли волосы. Густая оправа ресниц подрагивала. И он всё ещё тяжело дышал, приоткрыв губы. – Как ты, малыш? – нежным, но всё ещё хриплым голосом спросила Каэде. Его затуманенные глаза, словно через силу, приоткрылись. – П… подожди… Я не могу… ещё думать… – едва слышно отозвался он. Каэде только улыбнулась, легко поцеловав его губы. – Если ты не против… я приму это за комплимент, – и она снова легла рядом, обняв его талию. Над ней прозвучал вздох, и Шуичи вдруг слегка завозился, прежде чем накинул на них одеяло. Он обнял её крепче, уткнувшись носом в волосы. – Ты же останешься? И он замер, почему-то боясь ответа. Его усталый мозг не мог подобрать эпитетов, чтобы описать их секс, но всё-таки… Шуичи робко позволил себе желать, чтобы Каэде заснула и проснулась рядом с ним. – Смело предположить, что я сейчас могу ходить, – не подумав, ляпнула она. Каэде не видела, но чувствовала, как Шуичи краснеет. – И много у тебя… таких шуток? – Много, не переживай, – уже сонно пробормотала Акамацу. – Просто теперь я официально могу так шутить. Им совершенно точно стоило сходить в душ, но тепло их тел так гармонично сплелось, так уютно и убаюкивающе, что вставать с кровати, разорвав его, казалось просто кощунством. И в какой-то момент они провалились в сон. На следующее пасмурное утро первое, что понимает мозг Шуичи – это то, что куда-то пропало мягкое упругое тепло, гревшее его всю ночь. С трудом разомкнув глаза, он видит, как Каэде, перекатившись на спину и закинув руки за голову, лениво потягивается, не пытаясь соблазнять, но при этом выглядя так… божественно. Серый свет освещал каждый, буквально каждый изгиб на её теле, бывший незаметным в ночном мраке. Ямочки у ключиц, едва-едва проступающие рёбра, вертикальная длинная впадина, пересекающая живот, западинки у тазовых косточек. И Шуичи смотрит на неё так пристально, как абсолютный детектив – на загадку. Довольно вздохнув, Каэде вновь перекатывается на живот и, приподнявшись, нежно целует Шуичи между лопаток, заставив его вздрогнуть. – Доброе утро… Её пальцы начинают гладить его спину, перебирая выпирающие позвонки, как клавиши фортепиано, и Саихара абсолютно невольно тает под этим прикосновением. – Доброе… По телу разливается тёплая приятная истома, в голове и мыслях – удивительная лёгкость. Несмотря на безумно краснеющие щёки от ощущения того, как её обнажённое тело мягко прижимается к его спине, несмотря на заколотившееся сердце от внезапно чёткого осознания того, что было между ними… Шуичи чувствовал себя так умиротворённо. Её губы теперь легко касаются шеи, у самой кромки волос, и волна мурашек каким-то образом доходит до самого сердца. О, Ками-сама… он влюбился. Примечания: *Alan Walker - Ignite