Rose of England

      Еще одним открытием для Гермионы стал Северус Снейп. Нет, она, конечно, знала, что ужас подземелий тоже когда-то был студентом. Но все же для нее стало шоком, что вот этот сутулый, нескладный парень в будущем станет грозным профессором, который будет наводить порядок одним лишь взглядом, выражать презрение одним лишь движением брови. Когда она впервые увидела его, склонившегося низко-низко над книгой в библиотеке, то смогла опознать лишь по черным слипшимся волосам и длинному крючковатому носу. И в очередной раз сердце ее сжалось, как делало всякий раз при встрече с тем, кто в ее памяти уже умер. И глядя на тощего паренька в откровенно поношенной мантии и явно с чужого плеча, она думала — неужели он заслужил то, чтобы всю жизнь страдать, быть всеми ненавидимым и умереть в итоге от клыков змеи Волдеморта? Гермиона знала историю профессора, его неразделенную любовь к Лили Эванс и то, что он подвергался издевательствам со стороны Мародеров. Миссис Брук же любезно рассказала Гермионе все подробности. Старой колдунье было скучновато, и она охотно делилась с молчаливой молодой коллегой и старыми, и новыми сплетнями. — Роуз, милочка, ты бы была поосторожней с Сириусом Блэком и его компанией. Я знаю, знаю, что тебе уже двадцать, ну так и ему скоро восемнадцать, не такая уж у вас и разница. Но он не самый лучший человек, поверь. Так издеваться над беззащитными… Была бы я директором — выгнала бы и его, и Джеймса Поттера после пятого курса. Ты бы знала, какую отвратительную сцену они устроили с мистером Снейпом.       И далее она принялась излагать подробности. Гермиона, к стыду своему, узнала и про подвешивание вверх ногами, и про нестираные подштанники, и про то, что от снятия этих самых подштанников Мародеров остановили только подоспевшие слизеринцы. А потом последовали рассказы про многолетнюю травлю со стороны гриффиндорцев. Выглядело это отвратительно — двое богатеньких мальчиков из высшего общества в компании двух подпевал травили заморыша-полукровку. Кулаки Гермионы сжимались от гнева, когда она выслушивала очередную историю про испорченные учебники, склеенные ноги, перекрашенные в розовый цвет мантии, не говоря уже о словесных издевательствах. Неудивительно, что Снейп-подросток — такой неуверенный в себе. Уже то, что он находил в себе силы давать им отпор, говорило о силе его духа, изворотливости и даже таланте. Если бы в школе так относились к самой Гермионе, она бы тоже начала искать проклятия для мести и, возможно, тоже увлеклась бы темной магией. Чем дольше она наблюдала за своим будущим бывшим профессором, тем больше общего видела между ним и собой. Они оба были умнее большинства окружавших их людей. Оба были некоммуникабельны и плохо сходились с людьми. Оба увлекались наукой и книгами так, что могли не замечать ничего вокруг. Оба были хороши в зельях. Гермионе, конечно, было далеко до мастера зелий, но она была намного моложе его. Зато Гермиона однозначно была лучше его в трансфигурации. Она поняла это по тому, как он корпел над эссе по этому предмету. Пару раз она даже подсовывала ему нужные книги, после чего получала долгий изучающий взгляд. Гермиона сама не заметила, как прониклась к Снейпу если не симпатией, то определенным сочувствием. По всему выходило, что вряд ли он хоть когда-то был действительно счастлив. В школе с первого курса его травили Мародеры, потом он пошел в Пожиратели Смерти, и там его жизнь не была праздником. Ну и, конечно, все его последующее существование было искуплением вины. А если подумать, то вина его была в том, что Джеймсу Поттеру понравилась Лили Эванс и очень не понравился ее приятель Северус Снейп? Или все же дело было в нем: это увлечение темной, запретной магией, которое исказило его душу и сделало тем, кто он есть? Гермиона внимательно наблюдала за ним и не находила ответа.       Когда мисс Смит появилась в Хогвартсе, Снейп не обратил на нее внимания — какой-то худенький невзрачный заморыш, книжный червяк. Прямо как он. Но Северусу приходилось довольно много времени проводить в читальном зале, все же последний курс, ТРИТОН на носу. От того, как он сдаст выпускные экзамены, зависит, сможет ли он пойти в подмастерья. Иногда Снейп сталкивался с новенькой библиотекаршей — мисс Смит. И тихонько наблюдал за ней, если, конечно, в поле зрения не было Лили. Так вот, эта мисс Смит почему-то притягивала его внимание к себе. Он замечал, какие сложные книги читала она сама. А еще она как будто взялась ему помогать. Пару раз она подсунула ему просто необходимые книги по трансфигурации, благодаря которым он смог разобраться в теме и написать приличное эссе. А еще ему нравилось смотреть, как она отшивает Блэка. В меру язвительности, в меру вежливости — и тот, кто никогда не слышал «нет» от девушек, оставался ни с чем. Но гораздо больше Северуса подкупал тот осуждающий взгляд, которым мисс Смит провожала Джеймса Поттера. Однажды она так разозлилась за то, что он в шутку переименовал все книги: «Лили Эванс — самая красивая девушка! Автор Дж.К. Поттер», что не только одним движением палочки вернула status quo, но и так нашипела на Мародера, что тот не смог ей ничего ответить. Да еще и баллы с Гриффиндора сняла. После этого Снейп окончательно решил, что она свой человек.       А еще чем дольше он смотрел, тем больше ему казалось, что она кого-то неуловимо напоминает ему. И однажды до него дошло, где он видел такую фигуру и такой задумчивый взгляд больших глаз на бледном лице. Он срочно написал матери и попросил прислать кое-что. А затем внимательно и долго рассматривал миниатюру, а точнее, колдофото с миниатюры. Роуз Смит была дьявольски похожа на его прабабку, мать его деда по материнской линии. Тот же овал лица, форма губ, изгиб бровей, разрез глаз. Только нос у нее был приличный, мисс Смит повезло, что, в отличие от него, она не получила фамильное наследство Принцев. И теперь ему было интересно, не может ли быть эта девушка его родственницей, ведь у мамы был брат — эта девушка вполне могла быть его дочерью. Северусу было настолько интересно, что он поглядывал, как бы заполучить ее волос. Правда, те были так коротко острижены, что шансов почти не было. Но, может, ему повезет, и она как-нибудь сломает ноготь?

***

      Гермиона же через несколько месяцев жизни в Хогвартсе совершенно успокоилась. Успокоилась, и ей стало скучно. И она решила, что ничего не потеряет, если начнет тестировать материал рыжеволосых старшекурсниц на предмет родства. Как Гермиона ни отнекивалась, директор все же платил ей пусть небольшое, но жалование. И вот теперь оно пришлось весьма кстати. Девушка сходила в Хогсмид, но вместо новой мантии приобрела все необходимое для зелья родства. Варилось оно не очень долго, но все же требовало внимания и контроля. А где лучше всего варить зелья? Разумеется, не в туалете плаксы Миртл, а в Выручай-комнате, которая выдаст ей все необходимое оборудование.       Гермиона вышагивала по коридору восьмого этажа. «Мне нужна лаборатория, чтобы сварить зелье. Мне нужна лаборатория, чтобы сварить зелье». Дверь появилась и предоставила в ее расположение то, что было нужно, и ещё чуть-чуть. Гермиона занялась зельем. Его как раз хватит на четыре-пять порций. Готовить надо неделю. За это время она успеет собрать волосы рыжих зеленоглазок Хогвартса. Пока она мерно и чинно нарезала, размельчала и добавляла компоненты в зелье, девушка размышляла. Почему-то думалось о Джеймсе Поттере и Лили Эванс. Что-то неуловимо неправильное было в их отношениях. Это его вечное «Ну что ты, Лилс? Главное, я люблю тебя!» Как будто это оправдывает все его невыносимые выходки. И это только то, что долетало до ее ушей. А говорят, раньше было еще хуже, и это Лили Эванс положительно повлияла на Мародеров. Лили же, казалось, в присутствии Поттера не замечала ничего вокруг. Нет, Гермиона догадывалась, что, возможно, она ничего не смыслит в любви, ведь все ее отношения ограничивались всего двумя парнями — Виктором Крамом, с которым ей скорее хотелось почувствовать себя взрослой, красивой, привлекательной, и Роном Уизли, отношения с которым ставили в тупик ее саму. У них было так мало общего. Она желала его внимания, но он никогда не мог дать ей то, чего она хотела: нежность, тонкий юмор, изящество, ирония — все это было ему недоступно. Нет, тупым Рон не был. В конце концов, он отлично играл в шахматы. И это он вспомнил про клыки василиска и даже смог открыть Тайную комнату. Тогда Гермиона и поплыла от его силы, напористости, ума. Но в обычной жизни он как будто предпочитал не пользоваться своим интеллектом, плывя по течению примитивных эмоций и желаний. Так вот, хотя Гермиона не мнила себя экспертом в любви, отношения Эванс и Поттера казались ей странными. Она даже подумывала, уж не подливает ли он ей какое-то любовное зелье. Но обычно эффект от них имеет выраженный сексуальный характер и сходит довольно быстро. Возможно, дело в чем-то другом. Но то, как Эванс растворяется в Поттере, казалось странным. Особенно если учитывать, что без него она была не то чтобы другим человеком, но более настоящей, что ли.       Гермиона в последний раз помешала зелье. Теперь ему надо настояться. А сделать это оно сможет и в ее комнате. Комнатка, в которую ее поселили, была крохотной, варить там зелье не представлялось возможным. Но поставить котелок на стол она вполне могла. Гермиона наложила чары стазиса на котелок и вышла из Выручай-комнаты, по привычке накинув на себя дезиллюминационные чары. И не зря. По коридору, не особенно скрываясь, шли Поттер и Блэк. — Сохатый, ты уверен насчет Эванс? Вроде девчонка и так твоя? Зачем ты еще и свои волосы в медальон уговорил ее положить? — Слушай, Бродяга, мы уже больше года только за ручки держимся. Ну, целуемся. А мне, понимаешь сам, этого маловато. А к мадам Пеппер даже не в каждые выходные удается заглянуть.       Блэк заржал. — И все же, ты бы был осторожней. Этот медальон уже меняет ее. Она к тому же его почти не снимает. Прилипнет к тебе, как банный лист. — Да и пусть носит. Я люблю ее. Ты знаешь, Бродяга, я пытался добиться ее честно, но она ужасно упряма, сама не понимает, что ей нужно. А так мы будем счастливы. Я люблю ее, она — меня. Ну, подумаешь, не захочет делать карьеру, а будет сидеть дома с детьми. Так это разве плохо? Раньше такие медальоны девушкам при договорных браках дарили, для супружеского счастья. Ну так я ей его просто раньше подарил. Вот и все. — Сохатый потерян для общества! Он собрался жениться! — с трагическим пафосом в голосе провозгласил Блэк, но потом, как водится, захохотал лающим смехом.       Наконец-то парни открыли Выручай-комнату и скрылись в ней. Гермиона судорожно сжимала кулаки. Она была права. Поттер добился Эванс нечестно! И что же это за медальон такой? Она медленно отправилась в свою комнатку. Надо успокоиться и подумать. Она найдет решение.       Следующим воскресным утром она встала ни свет ни заря и отправилась в библиотеку. Рыться в книгах по артефакторике пришлось долго. Но все же она нашла то, что искала. «Медальон Геры поможет наладить отношения даже с нелюбимым супругом. Надев его, девушка почувствует симпатию к тому, кто его подарил. В отличие от зелий, эффект может быть бесконечно долгим, имитируя настоящую любовь. Это будет не просто привязанность, а симпатия, любовь и даже одержимость, в зависимости от того, как долго будет контактировать амулет с носителем. Для усиления эффекта можно добавить капельку крови или прядь волос дарителя. Особенно сильным амулет будет, если получен в наследство. К побочным эффектам можно отнести нежелание девушки заниматься чем-либо, кроме семьи и детей. Хотя многие находят это скорее положительным. Однако длительное ношение может привести к изменению личности, ее примитивизации. Также снятие амулета после длительного ношения может вызвать головные боли, частичную дезориентацию и даже потерю памяти. Такие случаи отмечались при ношении медальона без перерывов более трех лет. Если девушка была ранее влюблена в кого-то, она будет всеми силами стараться найти возлюбленного после снятия амулета. Это надо учитывать — не позволяйте супруге снимать амулет в ваше отсутствие. Иначе адюльтера будет сложно избежать».       Гермиона захлопнула книгу. Далее шло подробное объяснение изготовления медальона Геры. Очень похоже на то, о чем говорили Блэк и Поттер. Значит, надо убедиться, что у Лили он есть. И уговорить ее снять его. Но Гермиона совершила ошибку. Для начала она решила рассказать все директору. — Моя дорогая, вы не должны вмешиваться. — Но, директор! — Спросите себя, моя девочка, насколько важно для магической Британии, чтобы эти двое были вместе?       Гермиона повесила голову. Если она разлучит Лили Эванс и Джеймса Поттера, то Гарри не родится. Ей оставалось лишь лить горькие слезы бессилия.