Nothing special

- Пенни-Пенни-Пенни, - и он постучал. По столу. - Шелдон… Ты можешь не делать так, когда звонишь мне на компьютер. Хотя бы. Ладно, по телефону… Что-то случилось? Шелдон? Её вопрос, видимо, вызывал тот факт, что компьютер отчётливо показывал только правую часть любимого лба. И этот кусок гениального физика нервно дёргался. Остальное, видимо, было погребено под стопкой комиксов – должен же был настать, наконец, день, когда они затопят всю квартиру. - Нет, совершенно ничего не случилось, - как-то неестественно ответил лоб голосом Шелдона. – Я звоню сообщить… В общем, Пенни, нам лучше не видеться некоторое время. Сказать, что она удивилась – это всё равно, что деликатно промолчать. Девушка уставилась на экран, как на экзотического крокодила. Редкой породы причём крокодил, называется – романтический физик-идиот. - Что?.. Шелдон, ты имеешь в виду… Подожди. Ты ведь звонишь… Из соседней квартиры, да? Я сейчас приду и мы… - Пенни, у нас неполадки со связью или ты и правда, наконец, утеряла способность слышать мои слова?.. – засуетились в соседней квартире. – В таком случае я могу попросить Леонарда повторить. Я же сказал, что общение со мной на данный момент принесёт тебе только боль!.. Не слушая возмущённых воплей лба, Пенни выскочила из квартиры, как пуля из обоймы, и направилась к двери соседей. - …О чёрт, Шелдон, я не могу долго концентрировать камеру на твоём лбу. У меня от одного его вида – как от половины ведра лактозы… - услышав усталый вздох Леонарда, девушка остановилась у дверей. - Можешь не продолжать! Ты разве не видишь, что её уже нет у компьютера… Нет, Пенни определённо не должна видеть меня, я буду испытывать дискомфорт, сравнимый с высотой горы Эверест… Bazinga! На самом деле дискомфорт Шелдона Купера намного больше… - Ради всего святого, почему Шелдон Купер не может просто сказать своей девушке, что заболел ветрянкой?.. Далее следует вздох глубиной в Марианскую впадину, который слышно даже на лестничной клетке. Такое может воспроизводить только один парень на планете. И ещё некоторые виды рыб, но мы сейчас не о них. - Ради всего святого, Леонард! Кстати, я только что намеренно использовал приём анафоры, ты не заметил?.. Хе-хе, Bazinga… Я сегодня просто отжигаю. Болезнь хорошо влияет на мозговые клетки гениев? Как думаешь, Леонард?.. - Думаю, что всё как раз наоборот… - Но вернёмся к твоему вопросу! Я не могу сказать ей, что заболел. Ведь она тут же захочет пожалеть меня! Ведь я такой несчастный. А она любит меня жалеть, когда я несчастный… И она придёт сюда! Прямо сюда, понимаешь, Леонард?.. А ведь мы даже не знаем, переносила ли она в своё время такое тяжёлое заболевание… - Ладно! Ладно. Но скажи тогда ей всё полностью, с той частью, где ты сообщаешь, что не хочешь, чтобы она заболела. Это мило, женщина перед тобой не устоит, Шелдон Купер. Будешь у нас дамский угодник… - Нет! Ты что! Тогда она поймёт, что я о ней забочусь. На этом драматическом моменте все аргументы Леонарда разбились о слова парня, как волна о скалы. - «Ну и пусть творит, что хочет,» - махнул он рукой, подбирая самый зелёный из зелёных йодов, как требовал Шелдон. - «Как мило,» - улыбнулась Пенни, как и ожидалось. И постучала в дверь. Ветрянкой она уже болела.